О детских трудовых колониях

Детская колония в Щелкове 1905 года (1910)

Условия жизни на даче были так примитивны, что детям поневоле пришлось все время заботиться о себе. И действительно, все, что нужно было для обихода, было постепенно сделано ими самими. Обо всем детям нужно было подумать: сколько и где достать провизии, как приготовить обед, ужин.

Оба руководителя колонии поставили себе за правило оказывать как можно больше доверия детским мыслям и желаниям. Отсюда постепенно возникла в колонии атмосфера дружной семьи с искренними отношениями.

Дети с охотой принимали участие в обсуждении всего распорядка жизни и вносили сообща в эту жизнь много ценного. Порядок в колонии не устанавливался взрослыми. Он налаживался постепенно, вырабатываясь самой жизнью. Дети вкладывали много сил в установление его, поэтому они очень скоро стали его ценить. Единственным наказанием было «замечание», делаемое общим собранием за проступки, главным образом против общественности. После трех замечаний виновный должен был оставить колонию.

В результате этого первого опыта у нас сложились такие убеждения, что дети влияют друг на друга сильнее, чем старшие на них; что все заботы воспитателей должны свестись к созданию дружного детского общества; что авторитет старших только тогда и действителен, полезен и высок, когда в нем нет принудительного элемента, и что дети должны чувствовать доверие к себе со стороны старших, т. е. что для взрослых нужен авторитет не силы, а знания, опытности и любви к детям.

Детская трудовая колония 1907 года (1910)

Третье лето в колонии провело в две очереди около восьмидесяти детей. На многих сторонах ее жизни чувствовалось, как морально выросли дети. Теперь руководители колонии могли настолько доверять им, что все почти заведование колонией держалось на детях. Деньги хранились у казначея – пятнадцатилетней девочки, которая вела всю отчетность. Она была выбрана единогласно. Закупкой и выдачей заведовал эконом, выбиравшийся каждые две недели.

Работы было решено сделать не обязательными для всех, как раньше, а свободными – пусть работает тот, кто хочет, и рвение к ним усилилось до такой степени, что к половине июля все было переделано.

В колонию, с общего согласия, был принят один несчастный подросток, почти уже погибавший от ужасной жизни, которую он вел. В детях возникло желание помочь ему, и их помощь всегда оказывалась чрезвычайно деликатным образом: через месяц, например, его избрали в экономы. Нужно было представить его гордость, которую он и не старался скрывать! Он стал много мягче и просил сотрудника устроить так, чтобы его оставили в колонии на все лето.

К концу лета выросли среди детей новые мысли о колонии в будущем. Дети мечтали о настоящем хозяйстве, колонии-ферме, где можно было бы работать уже вполне серьезно. Успех маленького хозяйства колонии привел к тому, что по единодушной просьбе детей сотрудник с величайшим внутренним удовлетворением начал чтения по земледелию. Чтения эти считались колонистами началом их подготовки к будущей сельскохозяйственной колонии. Их решено было продолжать и зимой.

«Бодрая жизнь» (1914)

Суть нашей совместной жизни с детьми в колонии заключается в искании жизненных путей воспитания и в искании не форм, а содержания работы. Поэтому мы не хотели связывать себя какими-нибудь педагогическими теориями. Мы руководствовались более своим инстинктом и тем опытом, теми симпатиями, теми настроениями, которые дали нам личная жизнь и собственные наблюдения над детской жизнью.

Первыми нашими шагами были налаживание хозяйства и организация труда. Нужно было устроить жизнь так, чтобы детям было легче трудиться. Поэтому дети привлекались сначала к обсуждению практических дел в колонии; детские собрания стали скоро необходимы для того, чтобы вся жизнь в колонии шла более стройным, организованным путем.

Следующие усилия нами были направлены на то, чтобы сделать жизнь в колонии более приятной, уютной и красивой. Инстинктивное требование красоты привело к появлению в нашей среде элементов искусства; колония запела, заплясала, заиграла. Это много способствовало пониманию радости в труде: с этой стороны труд наиболее понятен детям. Колония шла к созданию общества, но не детского только, а общества детей и взрослых. Руководители должны быть членами колонии, подобно детям, но они в то же время регулируют общую жизнь и изучают ее, чтобы самим не стоять на месте. Воспитание – дело жизни, очень глубокой и разнообразной, а поэтому мысль о том, что можно когда-нибудь стать «опытными» руководителями, не приходит нам в голову.

По нашему глубокому убеждению, начатки творческой силы существуют почти у всех, у маленьких и больших людей – надо лишь создать для проявления ее подходящие условия. К стремлению создать такие условия и сводилась в конце концов описываемая работа (1923).

Нами была поставлена задача установить влияние организации физического труда на жизнь детского коллектива. Таким образом, детский труд не являлся, как это представляют себе многие педагоги, средством научиться обслуживать себя, делать все самому для себя, и не был тем материалом для умственной работы, что имеет в виду формула «синтез труда и науки», а имел прежде всего роль, организующую нормальное детское сообщество. И поскольку у детей вообще сильны социальные устремления, поскольку они ценят общество себе подобных, – труд, и труд производительный, всегда будет для них необходим.

Авторы не очень доверяют развитию социальных, эстетических или умственных навыков у детей, если они не поддержаны реальным, посильным, самодеятельным, производительным трудом, который создает прочную и ответственную основу деятельной детской жизни. А дети живут, растут, развиваются. Ясен отсюда тот практический вывод, который должен применить педагог: нужно работать с детьми, все время внимательно их изучая.

С. Т. Шацкий подошел к изучению ребенка не со стороны отдельных психических функций, а как к целостной, растущей и деятельной личности. Причем деятельность рассматривалась Шацким как основа жизни ребенка и источник его развития. Здесь Шацкий как талантливый педагог и тонкий психолог предвосхитил то, что лишь много лет спустя стали разрабатывать наши психологи, переходя к изучению психологии целостной личности ребенка как деятельного существа.

М. Скаткин