смирнов УП часть 2 (Лебедев)

тры «книжности» и образования в Архангельске, Нижнем Новгороде, Твери, Ярославле. Известно, что в XIII в. было основано 22 монастыря, а в XIV в. их насчитывалось до 80. По-прежнему они были средоточием грамотных людей, в некоторых из них велись летописи, собирались

исписывались книги, подготовлялись опытные переписчики, учились грамоте дети.

ВXIV–XV вв., проявили себя такие просветители, как Сергий Радонежский, Стефан Пермский, Кирилл Белозерский, Епифаний Премудрый, Иосиф Волоцкий и др.

Оценивая просветительскую роль русского духовенства, следует исходить из той его существенной особенности, что оно не было замкнутой кастой: большинство служителей церкви были выходцами из народа, с народом они были неразрывно и органически связаны, знали его жизнь

ичаяния, говорили и отправляли службу на понятном ему церковнославянском языке.

Для подготовки духовенства не было создано специальной замкнутой системы общего и профессионального образования, будущие священники учились у тех же мастеров грамоты и церковнослужителей, что

имиряне. Известный русский филолог и историк культуры А. И. Соболевский в этой связи утверждал, что «в Московской Руси XV–XVII вв. образованность для всех сословий во всех отношениях была одна и та же. И княжеский сын, и поповский, и крестьянский учились в одни и те же годы одному и тому же по одним и тем же книгам, часто у одних и тех же учителей, и достигали в школьном образовании приблизительно одного и того же – умения читать и писать. Точно также и княжеский сын,

ипопович, и крестьянский сын могли сами, каждыйотдельно, набираться учености, изучая книги». Уровень грамотности духовенства был весьма низок, поэтому он не провоцировал возникновения между священниками

имирянами неразрешимых противоречий.

Иеще одна особенность русского духовенства: в своем элементарном ученичестве будущие служители клира выучивали наизусть необходимые для отправления служб и обрядов тексты, что избавляло их от необходимости использования (а значит, комментирования и разъяснения) богослужебных книг. Следовательно, в большинстве своем священнослужители не нуждались в получении сколько-нибудь основательного богословского образования, а значит, не существовало у них и серьезных стимулов к самообразованию.

Ивсе же, несмотря на низкую грамотность основной части духовенства, оно сыграло в целом положительную роль в сохранении духовности и культуры народа, в распространении книжной грамотности.

Позитивное значение для развития грамотности на Руси имело изменение техники письма. В XIV веке на смену уставу с его геометри-

21

ческими буквами пришли полуустав и скоропись. Полуустав отличался более свободным, не столь тщательным как прежде письмом, мелким и округлым начертанием букв, появлением лигатур (слитных букв) и титл (надстрочных знаков, обозначающих сокращенные слова). С середины XVстолетия в связи с ростом деловой переписки и книгописания полуустав начинает уступать свои позиции скорописи, для которой были характерны разнообразие способов начертания одних и тех же знаков, связное написаниесоседнихбукв,сокращениесловдр.ВXIVв.появиласьбумага, книги стали писать гусиными перьями и чернилами. Все указанные изменения привели к ускорению процесса писания. Правда читать книги и документы, выполненные в новой технике, как нам представляется, стало значительно труднее: индивидуальные особенности почерка затрудняли понимание написанного, приводили к искаженному восприятия текстов.

В XIII–XV веках сохранялись в основном те же формы организации обучения, что и в предшествующий период. Все так же начальные знания в области книжной культуры наши предки получали либо в семье, либо в процессе обучения у мастера грамоты, который занимался педагогическим промыслом уже специально и постоянно, совмещая выполнение учительских обязанностей с производственно-хозяйственной деятельностью.

Если исходить из того, что наличие термина «мастер грамоты» свидетельствует о существовании социально-профессиональной группы учителей, то можно было бы предположить, что в рассматриваемый период работающие на профессиональной основе учителя были к своей деятельности как-то подготовлены. Однако историкам ничего не известно о наличии даже элементарной системы профессионального обучения учителей. Вероятно, подготовка учителей и воспитателей в XIV–XV веках заключалась по-прежнему в освоении и воспроизведении опыта практикующих наставников и в самообразовании.

Русскийнародвтечениенесколькихвековнемогограничитьсяскудной духовной пищей, предлагаемой неподготовленным или крайне плохо подготовленным учительством. Потребность «в более обширном и разнообразном знании, несомненно у наших соотечественников была и «она удовлетворялась самообразованием, начетчеством, которое было широко распространено». В народе, пишет он, «издавна обращалось множество рукописных сборников, заключавших в себе разнообразные сведения по разным областям, преимущественно – религиозно-нравственной. Из этих рукописных сборников, а позднее из печатной литературы, древний человек пополнял свое образование. Когда старые сборники и книги оказались недостаточными, тогда наши предки … начали вызывать ученых иностранцев для перевода новых книг на славянский язык. Этот способ образования сделался столь обычным, так укоренился, что долгое время наши предки, при своем крайне ограниченном образовательном курсе, не

22

чувствовали потребности в устройстве правильно организованных школ, довольствуясь «мастерами» грамоты и их незатейливым обучением»6.

Таким образом, П. Ф. Каптерев признает, что:

–в средневековье у русских людей уже существует потребность в обучении; такая потребность, очевидно, может возникнуть только тогда, когда создан задана инерция в развитии образования, когда книжные знания уже осознаются людьми и обществом как ценность;

–в XIII–XV веках в русских княжествах уже функционировала сис-

тема обучения детей у «мастеров грамоты»; автор скептически относится

кэтому обучению, именует его «незатейливым», но вместе с тем он вынужден констатировать, что питательная среда для возникновения потребности в образовании более высокого уровня уже сформировалась;

–основной формой «книжного учения» повышенного уровня в то время могло быть только самообразование, которое П. Ф. Каптерев характеризует как «излюбленное и испытанное средство» расширения знаний путем начетчества, т.е. самостоятельного и, очевидно, целенаправлен-

ного изучения литературы;

– в рассматриваемый период «в народе обращалось» немалое коли-

чество книг, заключавших в себе разнообразные сведения из разных областей знания.

Источниками исторических сведений служили старинные летописцы и хронографы, среди которых наибольшим авторитетом и широкой известностью пользовались «Летописец эллинский и римский», составленный в Болгарии на основе двух византийских хроник, и «Хронограф», также корнями своими восходивший к византийской хронике. Эти произведения раскрывали основные вехи ветхо- и новозаветной истории, рассказывали о чудесах античного мира, о троянской войне, о Магомете, об открытии Америки, о некоторых событиях западноевропейской истории, давали выдержанную в национально-патриотическом духе информацию об истории Отечества, которую духовные наставники молодежи использовали как средство нравственного воспитания.

Наиболее известными источниками знаний в области естествознания были сборник «Физиолог», содержащий … рассказы о свойствах реальных и фантастических животных, и «Книги Козьмы, нарицаемого Индикоплова…», рассказывающие о путешествии в VI веке в Индию купца, а затем монаха Козмы Индикоплова.

По мнению В. О. Ключевского, в древнерусском воспитании главное внимание обращалось освоению детьми этико-дидактических норм и житейских правил, а не научных знаний. «Кодекс сведений, чувств и навыков, какиесчиталисьнеобходимымидляусвоенияэтихправил,составлялнауку о «христианском жительстве», о том, как подобает жить христианам. Этот

6 Каптерев П. Ф. История русской педагогии... С. 101.

23

кодекс состоял из трех наук, или строений: то были строение душевное – учение о долге душевном, или дело спасения души, строение мирское – наука о гражданском общежитии и строение домовное – наука о хозяйственном домоводстве. Усвоение этих трех дисциплин и составляло задачу общего образования в древней Руси. Школой душевного спасения для мирян была приходская церковь с ее священником, духовным отцом своих прихожан. Его преподавательские средства – богослужение, исповедь, поучение, пример собственной жизни. В состав его курса входили три части: богословие – како веровати, политика – како царя чтити, нравоучение – како чтити духовный чин и учения его слушати, аки от Божиих уст».

Этико-педагогические нормы, которыми надлежало руководст­ воваться человеку, были сформулированы в созданных или переведенных на церковнославянский язык еще в Киевской Руси произведениях дидакто-догматической литературы. Основной массив этой литературы составляли книги религиозной проблематики: сочинения отцов церкви, агиографические (житийные) произведения, учительные сборники различного содержания, гномологии, апокрифы, псалтыри, служебники, минеи, часословы и др.

Авторы средневековых произведений, по-прежнему широко используя в своих трудах прямой дидактизм и положительный пример в качестве основных способов воспитательного воздействия, активно применяют и другие методы и приемы, такие, как убеждение, внушение, критика негативных сторон явления, поступка или личности человека, повторение и др.

Вторая половина XV века характеризуется целеустремленной и успешной объединительной политикой Ивана III. На востоке Европы в XV столетии рождается достаточно сильное централизованное Русское государство, сумевшее окончательно избавиться от монголо-татарского владычества, обеспечившее самим фактом своего существования политическую и социально-экономическую стабильность в стране, а, следовательно, и необходимые условия для развития культуры и образования в XVI–XVII вв., когда родилось книгопечатание, когда появляются первые государственные образовательные учреждения и первые труды отечественныхпросветителей,имеющиеужевыраженныйпедагогическийхарактер.

§5. ОБРАЗОВАНИЕ В РУССКОМ ГОСУДАРСТВЕ

ВXVI–XVII ВВ.

ВXVI–XVII веках в сложившейся ранее системе русского образования постепенно накапливаются количественные и качественные изменения, предопределившие начало строительства фундамента новой школы

ввосемнадцатом столетии – столетии, которое вошло в отечественную историю как славянский век Просвещения.

24

Отмечая постепенность накопления изменений в сфере образования, необходимо подчеркнуть присущую данному периоду асинхронность процессов политико-экономического и культурно-образователь­ ного развития в стране. Известно, что XVI–XVII века знаменуются:

– стремительнопроисходящимии имеющими огромную историческую значимость политическими событиями (укрепление самодержавия; смена царствующей династии; расширение границ Русского государства за счет присоединения Поволжья, Урала, Сибири и воссоединения с Правобережной Украиной; изнурительные и не всегда успешные войны с внешними врагами; грандиозные по своему размаху внутренние смуты; еретические движения и непрекращающаяся ожесточенная борьба с ними);

– менее интенсивным, но неуклонным преобразованием социально-

экономической сферы (развитие городов как центров ремесла и торговли; некоторый подъем сельскохозяйственного производства; усиление крепостной зависимости крестьянства);

– и медленным развитием образования, которое в этот период хотя еще и не воспринималось государством и обществом как условие и фактор социально-экономического прогресса, а каждым отдельным человеком – как важнейшая предпосылка его самосовершенствования и достижения жизненных целей, но, тем не менее, уже накапливало инерцию позитивно-поступательного движения.

Наиболее значительными политическими, идеологическими, социально-культурными событиями и явлениями, предопределившими в рассматриваемый период неспешное, но в целом прогрессивное развитие школьного дела в России, были:

– активизация духовно-просветительской деятельности православ­ нойцеркви,направленнойнаукреплениесвоихидеологическихпозиций,на подавление инакомыслия, на формирование адекватного идеалам православия мировосприятия у прихожан путем создания сети подконтрольных школ и иных форм обучения грамотности (об этом свидетельствуют постановления Стоглавого собора; возникновение образовательных учреждений повышенного типа и др.);

– введение книгопечатания в Русском государстве, появление первых печатных учебных книг (в это время арсенал дидактических средств уже составляют буквари и азбуки Ивана Федорова, Василия Бурцова, Симеона Полоцкого, Кариона Истомина, Федора Поликарпова; «Грамматика» Мелетия Смотрицкого; учебники арифметики «Считание удобное», «Цифирная счетная мудрость»; «Геометрия» И. Е. Альбертуса Долмацкого и др.);

– создание рецептурно-дидактических (рекомендательно-настави­ тельных) сочинений, отражающих философско-педагогические представления русских и зарубежных педагогов и публицистов о человеке, его

25

месте в мире, о целях, способах и средствах воспитания подрастающих поколений. Появление этих произведений можно рассматривать как начало становления и развития отечественной педагогической мысли и как предпосылку к созданию столь необходимых для учительства учебных книг по педагогике.

– опыт образовательной деятельности, накопленный существовав-

шими на западных рубежах древнерусских земель, в Правобережной и Западной Украине и Белоруссии, в конце XVI – начале XVII в. «братскими школами», в которых традиции приобщения к книжной культуре обогащались опытом развития школьного дела в Западной Европе. Потомки древнерусского населения Украины и Белоруссии, пытаясь сохранить в неприкосновенности свои вероисповедание, культуру, язык, создавали в православных общинах подобные учебные заведения. Отличительной чертой учебного процесса в «братских школах» была его четкая организация: дети обучались по четыре часа в день, предусматривались обязательные домашние задания и их регулярная проверка. Школы были доступны для детей выходцев из различных слоев, т. е. предлагали не сословный, а универсальный принцип построения содержания образования. В «братских школах» зародились основы классно-урочной системы, которые впоследствии были обоснованы и развиты в трудах и деятельности Я.А. Коменского.

Большое значение для развития образования в России и в активизации роли церкви в этом процессе принадлежит церковному собору 1551 года, «который назвали Стоглавным (Стоглавым) по числу законных статей, им изданных» (Н. М. Карамзин). Одним из инициаторов проведения собора был Иван IV Васильевич Грозный, который вошел в историю не только как жестокий и кровожадный тиран, но и как один из самых образованных людей своего времени, обладавший широкой эрудицией и феноменальной памятью, автор интересных памятников эпистолярного творчества, покровитель книгопечатного дела в России.

Н. М. Карамзин пишет: «Сам Иоанн именно означил все более или менее важные предметы для внимания отцов Собора... Одним из полезнейших действий оного было заведение училищ в Москве и в других городах, чтобы Иереи и Диаконы, известные умом и добрыми свойствами, наставляли там детей в грамоте и страхе Божием: учреждение тем нужнейшее, что многие Священники в России едва умели тогда разбирать буквы, вытверживая наизусть службу церковную».

Стоглавый собор принял весьма радикальные и, что очень важно,

санкционированные государством решения, имеющие целью развитие образования в стране. Участвовавшие в деятельности Собора сам царь, а также «Митрополит, девять Святителей, все Архимандриты, Игумены, Бояре, сановники первостепенные» (Н. М. Карамзин) признали необходимым создание по всей стране училищ, в которых должны были учиться

26

дети служителей клира и «всех православных христиан». Училища, по воле Стоглава, надлежало «учинити в домех» избранных для исполнения учительской должности священнослужителей – «добрых духовных свя-

щенников и дьяконов и дьяков, женатых и благочестивых...»

Содержание обучения в таких училищах отражало существовавшую тогда традицию в формировании состава учебного курса (глава 26-я постановлений Стоглава предписывала учить: «страху божию, и грамоте, и писать, и петь, и читать со всяким духовным наказанием…») и определялось, прежде всего, необходимостью подготовки членов клира, способных отправлять церковные обязанности, осуществлять духовное воспитание и элементарное общее образование прихожан, противодей­ ствовать распространению еретических воззрений.

ИзвестныйрусскийфилологА.И.Соболевскийв1892г.отмечал,чтов XVI вв. «значительное большинство училищ было простыми школами грамотности. В них сначала преподавалась азбука, потом читались часослов или псалтырь, а иногда еще и апостол». При этом, подчеркивал А. И. Соболевский, «значение придавалось тогда лишь людям, изучившим священное писание и святоотеческие творения и проникшими в их смысл…»

Развитие школьного дела в городах России привело к созданию сословия людей, обучавших грамоте; этим делом занимались не только профессионалы, но и многие ремесленники и торговцы; это был вид ремесла, и это обстоятельство фиксировалось в писцовых книгах: «Якушко Яковлев ... промысел ево учить детей словесному...»

Готовность учительства к исполнению профессиональных обязанностей по-прежнему обеспечивалась самообразованием («начетчеством»), приобретением необходимых умений и навыков в процессе непосредственной практической деятельности, а также воспроизведением собственного ученического опыта (Стоглав утверждает: учить следует так, чтобы нынешние учащиеся «впредь … также бы учили своих учеников»). Никаких ссылок на то, что существовали какие-либо специально организованные формы профессиональной подготовки учителей и письменные источники, из которых можно было бы получить систематизированное педагогическое знание, в постановлениях Стоглава нет.

ВXVIIвв.врусскомобщественазреваютглубокиекачественныеперемены, которые не могли не отразиться на развитии образования: в этот период в стране сохраняются традиционные формы общего начального обучения, а также появляются школы повышенного типа: школа Федора Ртищева при Андреевском монастыре, Патриаршья школа в Кремле, Пат­ риаршее училище в Чумном монастыре, «Школа грамматического обучения» Симеона Полоцкого, Типографская школа, Медицинская школа при Аптекарском приказе, школы при Оружейном и Пушкарском приказах, Богоявленская школьная палата, славяно-латинская школа Сильвестра Медведева, славяно-греко-латинское училище в Новгороде и др.

27

В1687 г.поинициативеСимеонаПолоцкогоиСильвестраМедведева

вРоссии открывается первое высшее учебное заведение – Эллино-гре- ческая, а впоследствии Славяно-греко-латинская академия с изучением «семи свободных искусств», древних языков и богословия.

В1685 г. к работе в качестве преподавателей, а затем руководителей Славяно-греко-латинской академии были привлечены братья Иоанникий

(1633–1717)иСофроний(1652–1730),Лихуды,высокообразованныегре-

ки.БратьяЛихудыподбиралиучителей,веливстаршихклассахакадемии риторику и философию, составляли на греческом и латинском языках учебники грамматики, пиитики и риторики православного содержания.

Лихудов можно назвать родоначальниками высшего образования в России. Из их учеников образовалось целая плеяда первых русских ученых, в числе которых были Поликарпов, Головин, Иов, Палладий Роговский и др. В XVIII веке в Славяно-греко-латинской академии обучались М. В. Ломоносов, известный писатель А. Д. Кантемир, архитектор В. И. Баженов, писатель и педагог К. Истомин, математик Л. Магницкий, первый русский доктор медицины П. Постников и другие известные деятели культуры, науки и просвещения XVIII в.

Предметное содержание «книжного учения» повышенного уровня в допетровской России строилось с учетом византийских и южнославянских культурно-образовательных традиций. Так, утвердившиеся в системе «энкиклиос педиа» («круга знаний») античной, а позднее, византийской школы грамматика, риторика и диалектика образовывали тот тривиум, который лежал в основе семи свободных наук (искусств), составлявших содержание обучения.

Грамматика включала в себя сведения об этимологии, о частях речи, иных грамматических категориях, давала представление о поэтической образности языка. Во второй половине XVI и в начале XVII веков знание грамматики рассматривалось в качестве одного из критериев достижения человеком успеха в познании и самосовершенствовании, а незнакомство с грамматикой начинает считаться признаком невежества.

Источниками грамматических знаний в XVI-XVII веках в России были учебные пособия Максима Грека («О грамматике», «О пользе грамматики», «Лексис – неведомые речи»); «Донат» (1522), созданный Дмитрием Герасимовым русский вариант знаменитой римской грамматики Элия Доната (IV в. н. э.); «Адельфотис. Грамматика доброглаголиваго еллино-славенскаго языка» – первая печатная грамматика, изданная в 1591 г. во Львове и др.

С середины XVII в. в систему русского обучения уверенно вошла «Грамматика» Мелетия Смотрицкого (ок. 1578–1633). В Москве учебник напечатали в 1648 годуи он сразу и надолго оказалсяосновнымпособием по обучению русскому языку. Отличительной особенностью этой книги

28

было то, что она имела четко обозначенную учебную направленность, выраженную в ее структурно-композиционных особенностях, в способах передачи лингвистической информации, в использовании специальных лингводидактических приемов.

Риторика в средневековой Руси рассматривалась как «высшая» наука, имеющая целью обучение правилам построения речи, «научающая говоритьхорошо,правильноикрасиво».Приизучениириторикиученику предлагалось освоить основанные на нормах христианской этики правила поведения (в т. ч., речевого), которыми следовало руководствоваться в повседневной жизни. Первые рукописные списки «Риторики» на русском языке датируются 1620 г. Значительный интерес представляет редакция «Риторики» 1622 года, выполненная, как считают специалисты, учителем с участием учеников, выступающих в роли переписчиков.

Диалектика, под которой в средние века подразумевались в первую очередь начала философии, также входила в состав тривиума. Автор появившегося на Руси еще в XIV веке пособия «Диалектика» Иоанн Дама­ скин различал философию теоретическую, которая включала в себя бого­ словие,арифметику,музыку,геометрию,астрономиюифизиологию(уче­ ние об окружающей природе), а также философию практическую – этику, политику, экономику.

Помимодисциплинтривиума–грамматики,риторикиидиалектики– в состав «семи свободных наук» входили также арифметика, геометрия, астрономия и музыка.

В ряду названных дисциплин первенствующее положение занимала арифметика. На занятиях по этому предмету учащимся надлежало овладеть навыками записи чисел (нумерации), удвоения, раздвоения, сложения, вычитания, умножения, деления. Освоив структуру счета, осуществив переход по десятеричному принципу с нижнего счетного уровня на последующие, изучив другие особенности записи чисел, учащиеся приступали к выполнению арифметических действий с помощью абака – напоминающего современные счеты приспособления, состоящего из вычислительного поля и счетных элементов.

Основнымиучебнымикнигамипоарифметикевтовремябылипере­ водные «Цифирная счетная мудрость», «Счет греческих купцов» (таблица умножения от 151 до 10510), «Считание удобное, которым всякий человек, купующий и продающий, зело удобно изыскати может число всякая вещи» (первая математическая книга, изданная в Москве в 1682 г. типографским способом), а также оригинальные сборники задач и учебные тексты табличного типа. При отработке математических навыков применялись, как правило, расчеты, которые приходилось выполнять в обыденной производственно-хозяйственной деятельности.

29

Большое значение придавалось изучению геометрии, при изучении которой достаточно широко использовались учебные пособия «Книги сошного письма», «Геометрия» И. Е. Альбертуса Долмацкого и др.

Однимизосновныхучебныхпредметовсчиталасьмузыка.«Музикиа глаголется некогда петие, и некогда мудрость, и от музы глаголется музика, си есть уметель тоя хитрости».

Сочетание «семи свободных наук» нельзя рассматривать как некий образовательный стандарт, существовавший в средневековой Руси. Но, все же, – это был определенный оптимум знаний, освоение которых считалось тогда необходимым для того, чтобы войти в круг людей, «превзошедших учение книжное», а, следовательно, и достичь определенного жизненного (карьерного) успеха.

Главным источником и средством образования являлась книга, которая в XVII веке была распространена среди различных слоев русского населения. По данным специальных исследований интересы читателей были весьма разнообразны: посадские люди, купцы и ремесленники имели в своих частных собраниях помимо богослужебных книг сочинения светского содержания (исторические повести, руководства по медицине, космографии и др.); крестьяне русского Севера отдавали читательское предпочтение агиографическим произведениям (жития святых), а также азбуковникам, лечебникам, гадательным книжкам. Только в одном Олонецком крае, по данным А. Г. Апостолова, было установлено 160 частных владельцев рукописей, среди которых значились крестьяне, посадские люди и даже женщина Ефросинья Замыцкая – владелица библиотеки.

Что касается учебной книги, то, как уже выше отмечалось, в средневековойРусиэлементарноеобучениеграмотеобеспечивалосьосвоением достаточно примитивного в содержательном отношении материала «азбуки границы», азбуки-прописи, «вытверживанием» текстов часовника (с середины XVII века – часослова) и псалтыри; при отсутствии названных книг для обучения чтению использовались иные рукописные произведения богослужебной литературы. Большинство книг, используемых в обучении, были рукописными.

Со второй половины XVI века начинается новый этап в развитии учебной литературы, необходимой для освоения все более усложняющегося содержания образования все большим числом обучающихся людей. Этот этап был связан с событием огромной культурно-исторической значимости – с введением книгопечатания, которое позволяло и резко увеличить число книг, и расширить их ассортимент, и унифицировать содержание. Примечательно, что сподвижник Петра Великого В. Н. Татищев в «Истории Российской…» начало книгопечатания и книгораспространения оценивает следующим образом:

«Букв обретение. Из способов всемирного умопросвещения разумею три величайшие: так, первое – обретение букв, чрез которые возы-

30