Эвтаназия

Человек смертен, и смерть неизбежна. Удел врачевателя, в чьей власти избавить человекаот страданий, представляется высшим видом самореализации, каковая и перед лицом смерти не оборачивается тщетой и суетой. Бывают ситуации, где действия врача противоречат пониманию неизбежности смертельного исхода. И все же врач старается продлить каждый день и час больного. Часто это бывает выше логики. Мы помним Клятву Гиппократа: "Я не дам никому просимого у меня смертельного средства и не покажу пути подобного замысла". Приведу слова больной Ю., 39 лет, умницы, широко эрудированной личности, мучительно умиравшей от рака поджелудочной железы :

"Дорогой доктор! Врач обязан бороться за жизнь, но не за страдания. Мои мучения невыносимы. Это выше человеческих сил. Мне ничто не может помочь. Самое большое и самое желанное - это прекратить мои терзания. Продолжение страданий смертельно больного - это зло. Ведь медицина - это сочувствие, сопереживание, сострадание, милосердие. Может ли она мириться с тем, чтобы быть причиной продолжения мучений ? Закон не в праве запретить больному человеку распоряжаться собственной жизнью, если эта жизнь превратилась в одни страдания. Прав Вольтер: "Если все потеряно и нет надежды, жизнь - это позор, а смерть - долг". Я молю вас помочь мне умереть".

А вот ещё одна история рассказанная врачом :

“Лет 15 назад мы оперировали 60-летнюю больную раком прямой кишки. Радикальная операция была завершена наложением свища толстой кишки. Послеоперационный период был тяжёлый, мучительный для больной и ее дочери К., 37-летней учительницы. Обоюдные муки удесятерились, когда больную после выписки парализовало. В отчаянии дочь пришла ко мне и стала просить помочь ее матери умереть, избавить мать и свою семью от жесточайших пыток. Её аргументы: “Мать - живой, разлагающийся труп, мы не успеваем мыть, стирать, проветривать, из нее непрерывно течет моча, кал, гной, все в доме пропитано мочой, гноем, калом. И в этом кошмаре мучаются внуки и зять больной. Моя семья разваливается. Муж ушел, я вынуждена бросить работу, держу детей впроголодь. Матери все равно не жить, она умрет, она просит помочь ей убить себя. Негуманно продлевать ее муки, да и всех нас. Я встану на колени перед вами, буду молиться за вас, только дайте нам яд, морфий или что-нибудь”. Я не помог дочери в деле убийства ее матери. И надолго потерял с ними связь. Однако лет через 15 в одной из своих больных я узнал К. Её мы оперировали по поводу гнойного калового перитонита, возникшего как осложнение (прободение) рака ободочной кишки. После первой радикальной операции нам пришлось неоднократно оперировать ее в связи с кишечными свищами, межкишечными абсцессами. К выхаживанию больной подключилась... дряхленькая, худенькая, седенькая старушка, мать нашей пациентки. Лучшей помощницы - няньки, кормилицы, санитарки не могло быть. Ее роль в выздоровлении больной была наиважнейшей. Перед выпиской больная исповедалась и пыталась поцеловать в знак благодарности мне руку “за то, что не помог убить ее мать, когда она была безнадежно больной. В самые критические дни моей болезни, - призналась К., - мать мне дала вновь жизнь и преподала мудрый урок”.

Прекратить жизнь самому себе - смертный грех. Душу имеет право забрать только тот, кто её дал. Как бы жутко ни жилось, нельзя покончить с собой. Сказано в Святом писании: " ...не по своей воле ты создан, и не по своей воле ты родился, и не по своей воле ты живешь, и не по своей воле ты умираешь, благословенен Он".

Перед лицом смерти люди реагируют различно, не все оказываются способными проявить стойкость и мужество, достойно уйти из жизни. Порой страдание не облагораживает: оно портит человека. Под воздействием его люди становятся себялюбивыми, раздражительными, мелочными, подозрительными. Они дают поглотить себя пустякам. Кто-то заметил: "Они приближаются не к Богу, а к зверю". Известно, как умирал в страданиях от рака легкого певец М.Бернес: он кричал на жену, что она его заразила, терял человеческий облик.

Закономерен вопрос: не обязан ли врач, убедившись в категоричности решения неизлечимого больного, помочь ему уйти из жизни наименее тяжелым и болезненным путем, прекращать его страдания, если смерть является единственным средством избавления от мук? Ответ очень труден и неоднозначен. Легкая, безболезненная смерть в Древней Греции называлась "эвтаназия". Дискуссии о возможности и целесообразности эвтаназии не прекращаются по сей день.

Сторонники "гуманной" смерти борются за право смертельно больных людей покончить с собой, утверждая, что каждый человек вправе распоряжаться своей смертью. Еще Монтень говорил: "Добровольная смерть - прекраснейшее завершение жизни. Ибо вся наша жизнь зависит от воли других людей, и только смерть - от нашей собственной".

Среди добровольно ушедших из жизни такие незаурядные люди, как Демосфен, Фемистокл, Демокрит, Эзоп, Сократ, Сенека, М.Петтенкофер, О.Ковалевский, Н.Гарин-Михайловский, ПЛафарг, М.Цветаева, В.Маяковский, Ю.Друнина, В.Лягасов - сформировавшиеся личности... Опросы общественного мнения в Нидерландах показали, что 75% населения поддерживают право человека на смерть. Там уже принят закон об эвтаназии, позволяющий (при неукоснительном соблюдении 28 пунктов закона) смертельным больным потребовать от врача, чтобы он помог им умереть.

Нидерланды - первая из развитых стран, легализовавшая эвтаназию. Согласно опросу, во Франции 85 % населения выступает за легализацию эвтаназии. В Швейцарии и Германии эвтаназия не узаконена, но помощь по уходу из жизни неизлечимым страдающим больным не считается преступлением. Как считают сторонники эвтаназии, истинный гуманизм в том, чтобы проявить милосердие к людям, обреченным на жестокие предсмертные муки. Оставляя неизлечимых, тяжело страдающих больных жить, тем самым продлевают их мучения. Это трудно, видимо, понять не переживающим подобного.

Противники эвтаназии, особенно верующие, считают, что она противоречит основному принципу цивилизованного общества - уважению к человеческой жизни. Возражая против права врача прекращать страдания неизлечимых больных, помогая им уйти из жизни, они утверждают, что врач должен лечить, спасать, нести свой крест, как бы ни было трудно, при всех условиях стараться не загасить искру Божию. Врач - не Бог. Ему надо решать, как лечить, а не кому жить. Врач, поставивший себя выше Бога, неизбежно скатится к преступлению. Смерть нельзя предсказывать, способствовать ей - преступление! Возражения против эвтаназии имеют свои основания, так как история знает массу примеров противозаконного применения "гуманной смерти", когда истребление отдельных лиц, народностей и народов объяснялось благими намерениями и избавлением общества от неполноценного “балласта”, улучшением демографической ситуации, заботой о генофонде человечества, высвобождением жизненного пространства для избранных.

ХХ век и доныне полон фактов превратного понимания роли научного процесса. Эксперименты на людях, использование фетальных тканей для нужд фармации, развитие трансплантологии и утилизация так называемого человеческого материала и т.д. Разбирая вопросы права человека на жизнь и смерть (идет ли речь об эмбрионе, плоде или уже сложившейся личности), невольно обращаемся к законодательству разных стран и замечаем влияние, оказываемое на него различными конфессиями, преобладающими в отдельно взятой стране... Феноменально, но уровень суицидов выше в развитых странах.

Во всем мире, за исключением Голландии, активная (введение смертельных доз препарата) и пассивная (прекращение лечения) эвтаназия не узаконены, если они произведены без выполнения моральных, медицинских и юридических норм.

Врачи опасаются применять эвтаназию и продолжают продлевать страдания безнадежных больных. Крупнейшие специалисты, такие, как всемирно известный хирург К.Бернард, онколог Л.Шварценберг, патофизиолог Ю.Хаттель, считают необходимым открытие специальных клиник "гуманного умерщвления". В России защитником закона о праве на смерть являлся профессор С.Долецкий (ныне умерший). В США активным сторонником эвтаназии является доктор Джек Геворкян, считающий, что любой человек имеет право прервать свой жизненный путь, если он неизлечимо болен и каждый новый день жизни приносит ему лишь дополнительные страдания.

Взгляды и действия д-ра Геворкяна, изобретшего аппарат для самоубийства, вызвали широкий и неоднозначный резонанс в американском обществе. Недавно в Сиэтле (штат Вашингтон) создано общество "Сострадание в смерти", являющееся первым обществом подобного рода в США, персонал которого будет состоять из добровольцев: врачей, медицинских сестер и представителей церкви. Члены общества будут оказывать консультационные услуги неизлечимым больным, которым современная медицина не может помочь избавиться от страданий и намеревающимся оборвать свою жизнь, приняв смертельную дозу морфина или другого лекарства, а также будут находиться с умирающими больными в последние минуты их жизни.

В отличие от д-ра Геворкяна, группа “Сострадание в смерти” не будет заранее предавать огласке имена людей, не будет предоставлять пациентам необходимые для самоубийства средства (пациент сам должен получить их от своего лечащего врача). Группа будет требовать предоставления справки, подписанной не менее чем двумя врачами, о том, что жить пациенту осталось меньше шести месяцев, что он испытывает физические боли и в состоянии принимать самостоятельные решения. Сотрудники общества помимо эмоциональной поддержки больных будут тщательно изучать истории болезни с целью подтверждения или опровержения диагноза неизлечимой болезни, а также должны будут убедиться в том, что решение покончить жизнь самоубийством было принято абсолютно добровольно и без всякого давления со стороны родственников или других лиц. Пациенты, отвечающие всем этим предварительным условиям, смогут получить подробные консультации, касающиеся того, какими лекарствами им лучше всего воспользоваться и какие ощущения они будут испытывать после приема этих лекарств. Члены общества “Сострадание в смерти” считают, что больные, страдающие неизлечимыми заболеваниями, должны иметь право покончить жизнь самоубийством и тем самым прекратить свои мучения под наблюдением профессиональных врачей, добровольно предоставляющих свои услуги.

Не только действия д-ра Геворкяна, но и деятельность членов общества “Сострадание в смерти” наталкиваются на сопротивление тех, кто возражает против эвтаназии по этическим соображениям. Как считают представители католической церкви, деятельность подобных организаций позволяет предположить, что жизнь определенной группы людей представляет меньшую ценность, чем всех остальных. Больные, чьи болезни отрицательно сказываются на финансовом положении их семей, могут с гораздо большей готовностью пойти на самоубийство. Наличие таких организаций, как “Сострадание в смерти”, может их толкнуть на мысль, что уйти из жизни - их долг перед родными и близкими. В таком случае решение принимается уже не добровольно, а под влиянием обстоятельств. Другой довод противников эвтаназии - это возможность ошибки в любом диагнозе.

Многие врачи, члены “Сострадания в смерти” считают, что их работа в обществе - способ разрешить внутреннее противоречие между своим долгом поддерживать жизнь больного и прямой обязанностью облегчить его страдания. Значительное число американских врачей уже сегодня помогают умереть своим неизлечимо больным, скрывая от них новейшие лекарства, которые только продлевают мучения, а улучшить ход течения болезни не могут. Желание легкой смерти у обреченных страдающих больных находит понимание и сочувствие все большего числа врачей, считающих, что основной задачей всех врачей во всех странах является облегчение страданий больных. В тех случаях, когда облегчить страдания не представляется возможным, а боль настолько сильна, что смерть является единственным избавлением от мучений, многие врачи видят свою обязанность в том, чтобы помочь безнадёжным больным умереть.

Пока дискуссия об эвтаназии продолжается, и мало признаков того, что она близка к завершению.

Эвтаназия: почему против?

Духовно-философский анализ проблемы

Вопрос о допустимости эвтаназии можно считать одним из центральных в современной биоэтике, поскольку ответ на него может стать решающим для суждения о множестве других сходных проблем – абортах, коммерциализированной трансплантации органов, генетических экспериментах и т.п. Если эвтаназия возможна, то все остальное – тем более, если нет, то все остальное – также под вопросом. Это так, поскольку проблема эвтаназии в конечном итоге сводится к установлению человеческой власти над такими высшими духовно-философскими феноменами как жизнь и смерть, причем не в позитивном контексте спасения безнадежно больного, а в самом негативном – лишения его жизни. Врач, продлевающий жизнь и предотвращающий смерть, наделен почти божественными полномочиями; делающий же противоположное, по логике вещей, имеет и противоположные по своей сути - демонические полномочия. Это факт, однако «божественность» и «демоничность» в нашем мире - лишь слова - нарицательные или слишком абстрактные. Необходимо доказать, почему эвтаназия недопустима.

Психоанализ и глубинная психология уже давно засвидетельствовали, что жизнь человека не исчерпывается его функционированием на уровне бодрствующего сознания, и даже, наоборот, осознающее «я» по отношению к психике в целом подобно верхушке находящегося под водой айсберга: если судить об айсберге лишь по его надводной части – не миновать беды. Также и в случае с эвтаназией: если принимать решение, жить человеку или не жить, исходя лишь из состояния его сознания, биологической жизнеспособности и социальных потенций, то не миновать личной экзистенциальной (от англ. «existence» – букв. «существование») катастрофы. Человек может быть в коме, может быть безумен, необратимо искалечен, может страдать от боли, но жизнь его как таковая продолжается, судьба творится, существование исполняется. Да, обычное сознание временно, будучи недееспособным, оно утрачивает свою роль на рациональном плане бытия, в обществе, но пока жив сам человек, он не утрачивает себя в своем духовном качестве, в своей экзистенции.

Это также как сон с прагматической точки зрения может показаться бесполезным, «полумертвым» состоянием, в то время как именно он позволяет душе ассимилировать дневные переживания, разрешать подсознательные конфликты, активизировать интуицию, обновлять жизненные силы. Даже ночные кошмары могут быть необходимы: если некая травмированная часть души не реализует себя во сне, то неизбежно проявит себя в реальности. Да, страдающему человеку хочется помочь, но использовать эвтаназию как «лечебное» средство в данном случае подобно анекдотическому назначению гильотины при головной боли.

«Дорога в ад вымощена благими намерениями» – эта известная мудрость может послужить предельно точным эпиграфом к любой из современных дискуссий на тему эвтаназии. В рациональном аспекте страдание бессмысленно, но в духовно-философском оно бесценно, по крайней мере, с очень большой вероятностью может таковым оказаться. На протяжении жизни человек проходит через множество кризисов (биологических, психологических, духовных), и есть только одно условие выхода из кризиса – его завершение, реализация в нем всего того, что должно реализоваться. Выход невозможен только из того кризиса, которому не дали завершиться. Рождение – это первый глобальный жизненный кризис, смерть и все, что ей предшествует – последний. Умирание – это кризис, который, каким бы он ни был, должен пройти все свои этапы, а применяя эвтаназию, мы препятствуем этому, обрываем кризис; мы только думаем, что приближаем для человека смерть, на самом деле – мы не даем ему умереть!

Если относиться к жизни сугубо с материальных позиций то эвтаназия вполне оправдана. Когда компьютер перестает выполнять свои главные программные функции, он подлежит списанию. Очевидно, также по мнению сторонников эвтаназии подлежит смерти и человек, утративший наиглавнейшие функции сознания. Но одно ли и то же - человек и компьютер, душа и сознание? Увы, для многих это так, и как следствие в ряде стран эвтаназия оказывается официально разрешена. Такое положение дел – результат скорее не безнравственности, а именно бездуховности, крайней узости мышления, предельного эгоцентризма. Человек не воспринимается не то что как духовная сущность, но даже в философском смысле - как уникальный субъект, феномен целостного бытия. Куда уж тут до заповеди «Не убей»! Ее можно легко обойти, например, «оправдавшись» превосходящим всякий ветхозаветный запрет христианским принципом любви – избавлением человека от предсмерных страданий. Это на самом деле вопрос, ответить на который можно только задав себе еще ряд вопросов: продолжается ли субъективная жизнь после биологической смерти, и если да, то имеет ли значение все, что происходит при жизни, для последующего существования, и если да, то знаем ли мы, что происходит с душой перед смертью, какова духовная ценность происходящего, и если не знаем, то как можно любить, как можно содействовать процессу, сути, значения и цели которого не понимаешь? Человек создал компьютер, он его творец, а компьютер его творение, и потому человек естественно вправе распоряжаться компьютером по своему усмотрению, как угодно интерпретируя при этом свои действия. Но создавал ли человек Жизнь и Смерть, творец ли он им, и если нет, то может ли он распоряжаться ими и вообще как бы то ни было интерпретировать свои действия. Любые интерпретации, объяснения, оправдания находятся на более низком феноменальном уровне нежели Жизнь и Смерть, они могут быть обращены к высшему уровню, но по самой своей сути никогда не смогут его достичь и, следовательно, не смогут «санкционировать» какие бы то ни было действия на этом уровне. Это закон духовной (божественной) иерархии, и претензия нарушать ее есть исконное свойство демоничности. Так что дискуссии относительно «да» или «нет» относительно эвтаназии и подобных ей проблем биоэтики вообще не имеют смысла – все хорошо знают, что «нет!», однако действующие в личности испокон веков антидуховные тенденции заявляют свое «да», и, как во все времена, случается, что они побеждают.