Психологические потребности психотерапевтов

Для того, чтобы обсуждение возможностей применения психодрамы для психологической поддержки работающих терапевтов оказалось полным и продуктивным, было бы полезно получить представление о той ситуации, которая сложилась в связи с необходимостью создания службы психологической поддержки для нас, психотерапевтов, и наших коллег.

Прежде всего - и это самое главное - никогда не следует забывать, что психотерапевты - такие же люди, жизнь которых мало чем отличается от жизни остальных. Мы имеем тот же жизненный цикл и не обладаем никаким особенным иммунитетом по отношению к стрессам, которые, вне всякого сомнения, являются частью нашей жизни. Мы взрослые люди, получившие определенное образование. Мы можем быть замужем (или женаты), иметь детей. Мы можем менять работу и место жительства. Со временем нам приходится заботиться о пожилых родственниках. Многие из нас прошли через травматические переживания, связанные с разводом, лишениями и тяжелыми заболеваниями: своими собственными и близких людей. Очень прискорбно, что многие из нас уже испытали, - а некоторым еще только предстоит испытать, - более тяжелые травмы: свои или кого-то из близких. Для одних эти травматические переживания связаны с алкоголизмом и наркоманией, пережитым в детстве физическим, сексуальным или эмоциональным насилием, для других - с тем, что они, уже будучи взрослыми, оказались изнасилованными или стали жертвами нападения и т.п. Я беру на себя смелость утверждать, что работала с высокими профессионалами, которые испытали всю меру трагизма таких переживаний. Ниже я приведу несколько примеров (все имена и профессии в них изменены с целью сохранения конфиденциальности).

Мэри - врач по профессии. В детстве ее жестоко изнасиловал соседский умственно отсталый парень, который был старше ее. Она опасалась, что ее родители заподозрят неладное, но все как-то обошлось. Она не рассказывала об этом никому, пока ей не пришлось профессионально столкнуться со взрослыми пациентами, испытавшими в детстве сексуальное посягательство.

Чарльз работает психологом. Он вырос в семье без отца. Его мать воспитывала сына, не выпуская из рук ремня, - до тех пор, пока он не стал достаточно взрослым и сильным, чтобы ее остановить. Целый год Чарльз, посещая группу поддерживающей терапии, не говорил коллегам ни слова об этом своем детском опыте - до тех пор, пока не смог выразить в группе чувства, связанные с этими тяжелыми воспоминаниями. Он работал психотерапевтом без малого двадцать лет, и у него впервые появилась возможность поделиться своими переживаниями.

Кэти - социальный работник. В подростковом возрасте ее изнасиловали. Она скрывала это ото всех, за исключением коллеги, которая об этом узнала давно. Когда ей пришлось консультировать жертву насилия, она не могла нормально работать из-за переполнивших ее болезненных переживаний и острых чувств, связанных с воспоминаниями о том, что с ней случилось.

Множество подобных примеров можно найти в книге Риппера и Вильямса “Раненые целители” (Rippere, V. and Williams, R. 1995), в которой описаны переживания терапевтами депрессивного состояния. Их рассказы могут послужить хорошим материалом для демонстрации определенных профессиональных затруднений. Вместе с тем они являются убедительным свидетельством страданий, которые могут испытывать люди с тяжелым травматическим прошлым в своей повседневной жизни. Мне кажется, что главная добродетель людей нашей профессии заключается в том, чтобы, не сгибаясь под жестокими ударами судьбы, находить в себе достаточно сил для оказания помощи и поддержки окружающим нас людям.

Многие характерные причины профессиональных стрессов обсуждаются в книге Гая (Guy, J.D. 1987), в которой автор исследует особенности личной жизни психотерапевта. Несмотря на то, что в этом исследовании особый акцент сделан именно на профессиональной принадлежности, все рассуждения и выводы выходят далеко за ее рамки и могут в той же степени относиться к людям любых “помогающих профессий”. В первую очередь автор уделяет внимание психологической и физической изоляции, которая является прямым следствием профессии психотерапевта. Исследуя психологические аспекты такой изоляции, он отмечает такие характерные для нее последствия: личностную скрытность, нежелание говорить о себе, избегание проявления личного отношения, контроль над своими эмоциями, стремление к “раскрытию” партнера при эмоциональной закрытости от него, склонность к интерпретациям, постоянная готовность реагировать как на идеализацию и фантазии о всемогуществе со стороны других людей, так и на их нападки и попытки обесценить профессию и личность... К этому добавляется готовность прекращать отношения как только достигнуты цели лечения, высокая соревновательность в профессиональной среде и восприимчивость к общественному мнению. Все эти факторы могут считаться потенциальными источниками стресса, вызванного стремлением занять терапевтическую позицию, и влияют не только на самого терапевта, но и на его отношения с окружающими.

Иными словами, главная цель психотерапевтической деятельности заключается в работе с попавшими в беду людьми. А это означает, что человек, считающий себя терапевтом, при любой организации своей деятельности должен проводить большую часть своего времени, погружаясь либо мысленно, либо непосредственно в самые тяжелые и болезненные аспекты человеческого бытия. Терапевтическим средством для исцеления всех душевных ран является только он сам: его мысли, чувства и действия, возникающие в результате его воспоминаний, знаний и применяемых им терапевтических моделей.

Выбор такой профессии неизбежно сталкивает терапевта с необходимостью развивать как сознательные, так и бессознательные стратегии проведения терапевтического процесса, чтобы сохранять над ним контроль, избегая ситуаций, в которых этот процесс может оказаться неуправляемым. Некоторые такие стратегии могут принести большую пользу. К ним можно отнести соблюдение распорядка работы с пациентами, работу в составе единой терапевтической команды или с ко-терапевтом, постоянную ориентацию на получение супервизии или продолжение обучения с целью повышения квалификации; в качестве нормального и довольно распространенного “защитного механизма” часты выступает расширение своего психотерапевтического “репертуара”, когда прямой контакт с тяжелыми пациентами уменьшается, зато появляются ученики. Супервизорская работа или административные обязанности.

Другие стратегии, которые часто используют терапевты, - например, попытки компенсировать естественную ограниченность своих возможностей работой на износ или притупление способности сочувствовать пациенту, - не кажутся столь уж здоровыми и благоприятными...