Добавил:
Upload Опубликованный материал нарушает ваши авторские права? Сообщите нам.
Вуз: Предмет: Файл:

9-15 / 13 новый атеизм / панк-атеизм

.doc
Скачиваний:
13
Добавлен:
11.06.2015
Размер:
62.46 Кб
Скачать

МОНИТОРИНГ СМИ: «Pussy Riot» и нападение на Собор Парижской Богоматери. В панк-молебне «Pussy Riot» есть множество очевидных аспектов, о которых можно говорить, а можно умолчать

В панк-молебне "Pussy Riot" есть множество очевидных аспектов, о которых можно говорить, а можно умолчать. Да, акция против правящей власти удалась. Да, невинно пострадали верующие бабушки, не привыкшие к панкам. Да, "Pussy Riot", переведя политический призыв в формат пародии на молитву, скорее всего, обеспечили себе пожизненную популярность среди недоброжелателей "разожравшегося поповства", а их оппоненты из РПЦ МП с призывами "Распни! Распни!" выглядели нелепо, жалко и отнюдь не по-христиански. Не являясь религиозным человеком и будучи по своему складу историком, я хотел бы отвлечься от этих стереотипов и посмотреть на панк-молебен "Pussy Riot" как на часть мировой контркультурной традиции. Удивительно, что практически никто не вспомнил знаменитых предшественников "Pussy Riot", ничуть не в меньшей степени сотрясавших устои общественной морали!

Надо сказать, у "Pussy Riot" есть, как минимум, одно большое достоинство, которое резко выделяет их на общем протестно-акционистском фоне: они очень тщательно заботятся о том, чтобы их понял любой неподготовленный человек. Именно это делает "Pussy Riot" непохожими ни на украинских эксгибиционисток из "Femen", ни на некрофилов и копрофагов из группы "Война", чьи политические требования теряются за демонстративным абсурдом циркового представления. Можно сказать, что "Femen" и "Война" — это распальцованное, богемное самолюбование, специально закодированное от понимания обществом, но открытое для поддержки горсткой интеллектуалов-знатоков и тысячами быдло-гопников, которым при наличии сисек никакие коды не нужны.

На этом фоне "Pussy Riot" шокирующе конкретны и, несмотря на эпатажное название, целомудренны. Их послания, далёкие от какой-либо художественности, апеллируют к нравственности, смысл их следует понимать буквально — и, может быть, это основная причина, почему их призывы были впервые за десятилетия акционистской борьбы услышаны обществом. Однако, несмотря на столь впечатляющий успех, "Pussy Riot" всё-таки не являются уникальным явлением, а представляют собой реализацию достаточно давно зародившегося сценария (если не сказать, традиции). О Мартине Лютере мы говорить не будем — он всё-таки был священник и выдающийся богослов, кем "Pussy Riot" никогда не будут. О захвате Белым братством Софийского собора в Киеве тоже говорить не стоит — "Pussy Riot" ничего не захватывали и уж тем более не являются сектой. Поговорим об абсолютно идентичном случае — проповеди леттристов в соборе Парижской Богоматери в апреле 1950 года.

В отличие от панк-молебна "Pussy Riot", которому предшествовало несколько аналогичных показательных выступлений, акция леттристов свалилась на послевоенную Францию как снег на голову. Это был глубочайший шок, который приходилось замалчивать, но он всё равно взбудоражил общество и вскрыл многие болезненные проблемы Четвёртой республики. И главной особенностью этого молебна тоже была абсолютная конкретика и доступность!

В этом шокирующем поступке культурный (или точнее, контркультурный) код настолько сплёлся с биографией главного исполнителя акции, что о ней требуется подробно рассказать. Личная трагедия человека показала всей Франции, что буржуазно-демократические блага доступны далеко не всем, причём общество вовсю применяет в их распределении двойные стандарты, великодушно прощая одних и жестоко карая других за одни и те же вещи. Разве в современной России мы видим что-то иное?

Газеты того времени восстанавливают биографию нашего героя с абсолютной точностью; я же воспроизведу её по монументальному труду Грэйла Маркуса "Следы губной помады".

Мишель Мур родился в 1929 году в семье социалистически настроенных буржуа, которые во время оккупации предпочли сотрудничество с гитлеровцами; вскоре после этого мать Мишеля умерла, а отец бросил сына и ушёл жить к любовнице. Сам Мишель относился с одинаковой ненавистью ко всем политическим силам, но в начале 1944 года в поисках приключений присоединился к небольшой группе французских подростков-нацистов. В шестнадцать лет, подобно многим своим соплеменникам, он был осуждён за коллаборационизм, но отпущен.

Торжество победы и акцент на военных преступлениях всегда оттеняют жестокость последующего мирного времени. Но разве вы не догадываетесь, что делали в конце сороковых с судетскими, трансильванскими, польскими немцами? Совершенно верно — их грабили, насиловали, убивали при молчаливом попустительстве властей — точно так же, как ранее грабили, насиловали и убивали эсэсовцы. В СССР до самой перестройки слова "немец" и "фашист" были синонимами — и тоже потому, что не могли простить. Немцам — нации, которая славилась своей культурой, рационализмом, представителей которой целенаправленно приглашали приобщать к высокой гуманитарной и технической культуре отсталые территории (в том числе, российские) — приходилось скрывать свою национальность тщательнее, чем евреям. И всё это — из-за подонка у власти, сломавшего судьбу не только своим врагам, но и своим соплеменникам на многие века вперёд. Воистину, народам СССР повезло, что они не проиграли в войне настолько, насколько проиграли немцы.

Теперь же представим себе такую ситуацию. Французский подросток, который волею судеб попадает в ряды даже не гитлерюгенда, а скорее шайки хулиганов, использующих нацистскую символику (сейчас бы их назвали скинхэдами) — по всей видимости, ничего не понимая и находясь под воздействием пропаганды. Он никого не убил — значит, не заслуживает смерти — он просто оказался на стороне проигравших. В СССР такие угодившие не туда люди сотнями тысяч бесследно исчезали даже не в тридцатых, а ещё в двадцатых годах. Но в послевоенной Франции декларируется демократическая республика, построенная на гуманистических ценностях. А это значит, что человека оставляют в живых, лишая его всего необходимого для жизни — работы, социального статуса, самоуважения. И неизвестно ещё, гуманнее ли это, чем ГУЛАГ. Отчаявшись, повзрослевший человек с исковерканной судьбой пытается уйти в монастырь — но даже там ему не могут простить чужих преступлений. Он вербуется в армию, вторично предпринимает попытку стать монахом, но бежит из монастыря. В конце концов, его пригревают деклассированные поэты-леттристы, такие же жалкие и ненужные бездомные щенки, как и он сам, ведомые амбициозным лидером Исидором Изу, мечтающим отобрать власть, но не знающим у кого именно. Акционизм — бессмысленные, беспощадные и ни на что конкретно не направленные вспышки агрессии — становится спасением Мишеля Мура. Но кто мог знать, что именно тогда зажглись первые искры, спалившие в 1968 году Сен-Жермен и заставившие парижан строить баррикады против собственного правительства?

Грэйл Маркус пишет (здесь и далее — перевод Александра Умняшова):

Мишель чувствовал, что жизнь подходит к некоей границе. Растерянный, он пошел исповедаться в церковь Святого Сульпиция: услышал одни банальности. Было начало пасхальной недели: он пошел в Нотр-Дам, услышать слово Господа, а попал на лекцию об экзистенциализме. "Мне казалось, что я присутствую на литературной дискуссии в кафе де Флор – напишет он позже – Святой Год шел полным ходом, а в газетах можно было прочитать такие объявления: "Поездка в Рим. Аудиенция и благословение понтифика гарантируются. Стоимость 14000 франков". "Вы не отличите парк развлечений от собора", писал рецензент о фильме Стивена Спилберга "Индиана Джонс и Храм Судьбы"; для Мишеля собор был не меньшим парком развлечений, чем Сен-Жермен-де-Пре. Слоган из одного рекламного ролика Пепси с участием Майкла Джексона "Зачем рисковать, если можно отдохнуть?" отозвался эхом из будущего в том тупике, где оказался Мишель. За определенную сумму Мишель мог стать одним из тех, кто пялился на него, сидящего в кафе, из окна туристического автобуса. Бог обещал ему свободу; церковь предоставляла индульгенции и групповой туризм".

В итоге, Мишель Мур и его ближайший друг Серж Берна отыгрывают запрограммированный сценарий чётко, как в психодраме.

В 11:10 9 апреля 1950 года четверо молодых людей — один с ног до головы был одет как монах-доминиканец – вошли в Собор Парижской Богоматери. Шла пасхальная месса; внутри было десять тысяч человек со всего мира. "Фальшивый доминиканец", как назовет его пресса – двадцатидвухлетний Мишель Мур — выждал благоприятного момента после Символа веры и взошел на алтарь. И начал читать проповедь, написанную одним из его сообщников, двадцатипятилетним Сержем Берна.

Сегодня пасхальный день Святого Года Здесь Под гербом Собора Парижской Богоматери Я обвиняю Вселенскую католическую церковь в смертоносном отвлечении нас От живой силы взамен пустого неба Я обвиняю Католическую церковь в мошенничестве Я обвиняю Католическую церковь в заражении мира своей траурной моралью бытия Ставшей гнойной язвой на разложившемся теле Запада

Истинно говорю вам: Бог умер Нас тошнит агонизирующей скукой на ваши молитвы Ведь молитвы ваши были масляным дымом над полями битв по всей Европе Выходите наружу в трагическую и восхваленную пустыню мира, где Бог умер

И возделывайте заново эту землю своими руками Своими РЕТИВЫМИ руками Своими не просящими руками

Сегодня пасхальный день Святого Года Здесь под гербом Собора Парижской Богоматери Мы провозглашаем смерть Господа Иисуса Христа во имя жизни Человека

То, что случилось после, превзошло все ожидания Мура и его товарищей, которые поначалу собирались лишь надуть несколько красных воздушных шаров. Органист, предупрежденный о возможном срыве мессы, набросился на Мура сразу после, как тот произнес магические слова "Бог умер". Остальная часть так никогда и не была возвещена: взметнув шашки, швейцарские гвардейцы поспешили к заговорщикам, готовые их убить. Товарищи Мура вбежали на алтарь, чтобы защитить его — одному из них, двадцатипятилетнему Жану Рулье, порезали лицо. Богохульники бежали — весь измазанный кровью Рулье, Мур, по пути радостно благословлявший зрителей, — а на выходе были задержаны (скорее даже спасены) полицией: преследуя четверых до самой Сены, толпа была на грани того, чтобы линчевать их. Там стоял готовый к побегу автомобиль сообщника; увидев толпу, приближающуюся с набережной, он не стал дожидаться. Марк, О и Габриэль Померан, присутствовавшие в соборе, исчезли и направились прямиком в Сен-Жермен-де-Пре распространять новости.

Остановимся на этом месте — когда исполнители арестованы, но ещё не осуждены, и в обществе ведётся ожесточённая дискуссия о наказании человеку, отважившемуся на кощунство. Но почему-то никто не вспоминает захваты храмов во времена Великой французской революции и Парижской коммуны. Никто не вспоминает о том, как 17 ноября 1918 года дадаист Йоханнес Баадер вошел в Берлинский кафедральный собор и объявил с алтаря: "Вы осмеяли Христа, вы наплевали на него! Христос — это колбаса!", после чего был объявлен сумасшедшим. Французская газета "Комба", у истоков которой стоял Жан-Поль Сартр, поёт панегирики Муру, откровенно призывающие к экстремизму (чего, кстати, и близко нет в истории с "Pussy Riot"). "Я больше не впадаю в отчаяние, видя, как дети Парижа повторяют за детьми Барселоны, — восторженно писал Бенжамин Пере, — за теми, кто в 1936 году играл рядом с пылающими церквями, которые подожгли их родители". Да, в 1950 году аудиенция и благословение понтифика за 14000 франков казались большим кощунством, чем поджог храма! Почему же сейчас все привыкли к прайс-листам в церквях?

Итак, что мы видим? "Pussy Riot" — это исполнение пьесы, ставшей классикой ещё полвека назад. Да, захват парижского собора в наши дни уже основательно забыт, но есть и другие метафоры, тем более, что "Pussy Riot" причисляют себя к панкам. Может быть, нас догнали подлинные российские гастроли "Sex Pistols", но не тех, постаревших и глядящих на нас с афиш, а живых, яростных, непримиримых противников любого политического режима, истошно орущих: "Боже, храни Королеву — фашистский режим!" (да ещё так, чтобы Королева точно их услышала!). Но долго поддерживать протестную волну в запуганной властями стране невозможно, и вполне вероятно, что уже скоро мы станем свидетелями либо массового социального взрыва, либо… столь же массовой моды на "Pussy Riot".

Как это произойдёт? Первоначально "Pussy Riot" чрезвычайно размножатся. В каждом городе найдётся свой повод для недовольства и свои девочки-старшеклассницы, мучащиеся от недостатка героики в своей серой повседневности, но каждая их акция будет заведомо вторична, концептуально незрела и непоправимо провинциальна. Впрочем, увидев сто пятьдесят "Pussy Riot" в действии одновременно, скорее всего, первыми отреагируют не власти, а предприниматели. Производство цветных колготок, так же как ранее платков-арафаток, будет поставлено на поток. Фан-клубы "Pussy Riot" завоюют сцены лицеев и гимназий, чтобы протестовать вместе со школьными учителями против ЕГЭ и ОПК — но в своём узком кругу, для самих себя. Настоящие же "Pussy Riot", став постоянными героями не только "МК", как сейчас, но и "Нашего Радио", станут необходимым компонентом кассовых сборов и телевизионных ток-шоу. В клубах будут проводиться вечеринки "Pussy Riot"; наверняка запузырят какой-нибудь молодёжный сериальчик с оттенком скандала — и поручат Германике. В конце концов, теледебаты между представителями духовенства и барышнями с колготками на голове утомят телезрителей больше, чем "Дом-2", и они впервые захотят переключить программу. Но если это произойдёт на одиннадцатом-двенадцатом сроке президентства Путина, можно будет считать, что государство использовало "Pussy Riot" по максимуму.

Что может сделать "Pussy Riot", чтобы этого не произошло? По сути одно: не изменять себе. Быть непредсказуемыми. Рвать шаблоны. Никогда не повторяться. И обязательно, обязательно говорить с людьми на одном с ними языке.

Ну и, пожалуй, последнее. Судьба леттриста, читавшего проповедь в Соборе Парижской Богоматери, была намного страшнее, чем можно себе представить. Нет, он не был разорван в клочья фанатиками, и ему не дали тюремного срока. Произошло более страшное: его ПРОСТИЛИ. И, более того, он почувствовал себя ПРОЩЁННЫМ — так, словно он и впрямь совершил преступление, назвав вещи своими именами. Маркус сообщает, что "после одиннадцати дней содержания под стражей Мура освободили. Спустя три месяца он написал "Malgré le blasphéme" ("Несмотря на богохульство"), книгу, настолько про-церковную, что тот самый архиепископ, мессу которого прервал Мур, рекомендовал всем церковным библиотекам запастись ею. (…) Мишель Мур превратился в банального церковного энциклопедиста. Он умер, респектабельный и устаревший, в 1977 году. Инцидент в Нотр-Даме, как заметил корреспондент "Комба", был ничем иным как "хорошим началом литературной карьеры".

И, знаете, мне трудно придумать кару страшнее.

Алексей Караковский "КОНТР@БАНДА", 20 марта 2012 г.

Атеисты США и Испании ополчились на Церковь

← к предыдущей новости     ↑ к началу    к следующей новости →

Две атеистические организации, "Неверующие Пенсильвании" (PA Nonbelievers) и "Атеисты Америки" (American Atheists), объединили свои силы в борьбе против резолюции, принятой Палатой представителей и объявляющей 2012 год "Годом Библии".

Организации хотят арендовать биллборд в центре Харрисберга на 28 дней с 5 марта. На нем под цитатой из Послания к Колоссянам 3:22: "Рабы, во всем повинуйтесь господам вашим", изображен чернокожий раб с металлическим ошейником на шее, который используется для его удерживания.

"Такой урок из Бронзового века преподает нам Год Библии и Палата Представителей", — говорится в левом нижнем углу биллборда.

Резолюция была принята 24 января. В ней 2012 год объявляется "Годом Библии" и признается "созидательное влияние Библии на страну и нацию в целом, а также нужда в изучении и применении доктрин святого Писания".

А испанские атеисты и анархисты заявили о своем намерении провести антицерковную демонстрацию в страстной Четверг под лозунгом "Нет привилегиям Церкви! Моих налогов Церковь не получит". Атеистическая "процессия" должна пройти по центру Мадрида. В демонстрации намерены принять участие члены "Ассоциации атеистов и свободомыслящих людей Мадрида", анархистских групп и "Вуаля" и "Альбатрос" и ассоциации "Чайник Рассела".

Организаторы еще не получили разрешение от властей Мадрида.

В прошлом году в страстной Четверг атеисты Мадрида также объявили о проведении кощунственного "Крестного хода атеистов". Правительство Мадрида разрешения не дало. Но через месяц атеистам все-таки удалось получить согласие, и демонстрация состоялась.