Добавил:
Опубликованный материал нарушает ваши авторские права? Сообщите нам.
Вуз: Предмет: Файл:
Социально-политическая психология.doc
Скачиваний:
23
Добавлен:
28.10.2013
Размер:
1.89 Mб
Скачать

Уровни групповой общности

Масштабы осуществления этой функции зависят не только от характера политического строя, но и от определенных социально-психологических качеств массовых социальных групп. Главным детерминантом субъектообразующей способности групп является характер внутригрупповых связей.

Наименее развиты эти связи у групп, которые могут быть определены как типологические. Их общность - как, например, у тех же русских крестьян середины XIX в. - выражается главным образом в типологическом сходстве социальных, социально-психологических и культурных черт входящих в них людей. Их групповые связи замыкаются в основном в рамках непосредственной социальной среды семейной, локальной. У таких групп могут быть общие культура, морально-этические нормы и ценности, обыденная жизненная философия, но у них нет институтов и организаций, способных представлять их на общественно-политической арене, нет и своей ориентированной на целенаправленное действие системы социально-политических воззрений.

Более высоким уровнем развития внутригрупповых связей отличаются идентификационные группы. Эти группы обладают групповым самосознанием: они идентифицируют себя как общности социэтального, национально-государственного или регионального масштаба, у входящих в них людей имеются определенные (хотя и различные) представления об общегрупповых интересах и потребностях. Однако они не владеют механизмами и процедурами систематизации этих потребностей и интересов, их «перевода» на язык социально-политических программ и концепций, формирования в своих собственных рамках общностей, способных действовать на социэтальной и политической арене. Настроения и потребности таких групп учитываются различными политическими силами и используются в политической борьбе, но сами они отчуждены от всех этих сил, не делегируют защиту своих интересов какой-либо из них. К данному типу относится большинствомассовых социальных групп постсоциалистического российского общества - прежде всего рядовые наемные работники, но также и частники — предприниматели, которые в своем большинстве не определились в социэтально-политическом пространстве, не верят ни государственной власти, ни партиям, не имеют представительных и влиятельных корпоративных организаций.

Высшего уровня внутригрупповых связей достигают группы, обладающие качеством солидарности. Оно выражается в том, что большая или, во всяком случае, значительная часть группы проявляет способность к объединению на общей идейно-политической платформе и формированию своих собственных институтов и организаций. Таким уровнем общности обладают во многих странах различные слои

245

предпринимателей, некоторые этнонациональные группы. В современной России к этому уровню ближе всего основная часть государственной бюрократии: ее платформой, правда, нигде полностью и открыто не сформулированной, является защита своих властных прерогатив; ей не надо создавать каких-то особых групповых организаций, так как она изначально организована самим аппаратом государства.

Предлагаемая типология, разумеется, весьма условна, ее задача - моделировать зависимость субъектообразующей функции группы от интенсивности и структуры внутригрупповых связей. В реальной жизни названные типы редко существуют в чистом виде, скорее преобладают «промежуточные» группы, объединяющие черты «соседних» типов.

По сравнению с «объективными» массовыми группами гораздо более развитыми субъектообразующими и иногда субъектными качествами обладают добровольные общественные и политические ассоциации. Поскольку они создаются ради достижения каких-то политических целей или систематического отстаивания определенных социальных интересов, целеполагание и целенаправленная деятельность - необходимое условие их существования. Однако вопрос о том, насколько такие ассоциации могут выступать в роли массового субъекта, не имеет однозначного ответа - вернее, он зависит от конкретных ситуаций.

Это хорошо видно на примере политических партий. В обществах, где существует политический плюрализм, они представляют собой добровольные ассоциации, обладающие довольно сложной, многоуровневой структурой. Если говорить только о крупных, имеющих массовое влияние партиях, их политика осуществляется на основе взаимодействия таких малых, средних и больших групп, как лидеры, актив, партийный аппарат и масса относительно устойчивых сторонников и избирателей. В партиях с фиксированным членством просто сторонники отличаются от обладателей партийных билетов. Субъектные качества ярко выражены у лидеров, актива, партийных деятелей разного уровня, что же касается рядовых членов партий, дело обстоит по-разному. В партиях, требующих от своих членов высокого уровня политической мобилизованности и дисциплины (например, в организованных по принципу «демократического централизма» массовых компартиях), рядовые партийцы активно участвуют в политической деятельности. В других массовых партиях членство носит чисто формальный характер (например, в британской лейбористской партии, в которой существует коллективное членство профсоюзов, рядовые члены последних чаще всего никак не участвуют в партийной работе). Такие пассивные или формальные члены партий, как и массы сторонников и избирателей, представляют собой субъектообразующие группы: чтобы сохранить их поддержку, партийное руководство должно учитывать их настроения и позиции по конкретным политическим проблемам, но они не являются активно действующими лицами на политической сцене. Такие же различия существуют и между массовыми неполитическими общественными организациями: одни из них отличает высокая массовая актив

246

ность, в других масса выполняет функцию пассивной (и не всегда устойчивой) «базы поддержки» активного ядра.

Движения как субъект социально-политической психологии

Означает ли все сказанное выше, что массового группового субъекта социально-политической психологии, общественного и политического действия вообще не существует? Напротив, можно утверждать, что такой субъект не только вполне реален, но и играет ключевую роль во всем общественном развитии.

Ими являются массовые социальные и политические движения. Выше проблемы движений затрагивались в связи с вопросом о психологии их активистов. Теперь же попытаемся дать краткую характеристику социально-психологических параметров данного феномена.

Один из наиболее известных исследователей социальных движений французский социолог А. Турен считает их действующими лицами («актерами») процесса самопроизводства общества. Смысл этой идеи заключается в том, что движение есть такая форма коллективной деятельности, посредством которой социальные общности устанавливают, по выражению Турена, «контроль над историчностью», т.е. вмешиваются в ход истории. Это вмешательство становится возможным потому, что социальные движения носят конфликтный и наступательный характер: они оспаривают те или иные параметры существующих общественных отношений и культурных моделей и тем самым выступают как факторы изменений13.

Социальные движения являются массовым групповым субъектом, хотя они и не подходят под определение группы как имеющей определенные границы и относительно устойчивой общности людей. Общность, охватываемая движением, обычно чрезвычайно подвижна: состав его участников постоянно меняется, то расширяясь, то сужаясь; форма его существования - более или менее спорадические акции, которые могут многократно возникать и прекращаться в течение более или менее длительного времени, но могут быстро и необратимо пойти на убыль, затухнуть вместе с самим движением. Эти черты движения объясняются их массовым характером: масса не в состоянии вся фазу и в течение длительного времени отдаваться общественной или политической деятельности.

Вместе с тем именно эти особенности движений позволяют им выступать в роли подлинного массового субъекта и фактора социальнополитических изменений. Движение - это действие, а действие, в котором непосредственно участвует масса, способно оказать гораздо более сильное и быстрое влияние на ситуацию, чем пассивные, институциональные формы вовлеченности масс в общественно-политическую жизнь (как, например, голосование на выборах). Движение выражается в таких действиях, как забастовки, демонстрации, митинги, и если масса их участников достигает некоей критической точки, в стране,

13 См.: Турен А. Введение к методу социологической интервенции // Новые социальные движения в России. С. 9-10.

247

городе или регионе возникает принципиально новая психологическая атмосфера, которая становится самостоятельным фактором политических решений.

Мы не можем здесь обстоятельно рассматривать социально-психологические механизмы динамики общественно-политических движений, их мотивационные, когнитивные, аффективные и другие аспекты14. Социология и социальная психология общественных движений - весьма широкое направление научных исследований, в его рамках сформировалось немало школ и концепций. Стоит отметить, что попытки обосновать некую общую теорию движений или их типологию наталкиваются на трудности, связанные с чрезвычайным многообразием этого феномена. История знает как движения, ориентированные на достаточно определенные программные цели, так и таких целей не имеющие, выражающие лишь протест против тех или иных институтов, социальных явлений; движения «против» и движения «за»; хорошо организованные и стихийные. С точки зрения рассматриваемого здесь вопроса о групповых субъектах социально-политической психологии, важно прежде всего понять, чем движение психологически отличается от других видов массовых общностей и как оно соотносится с другими ее субъектами.

В отличие от социально-экономических, культурных, региональных, этнических, профессиональных групп, движение представляет собой общность, объединенную общим действием. Такое действие означает сближение людей, интенсификацию социально-психологических связей общения между ними, причем связей, не «заданных» обстоятельствами, не навязанных общей судьбой, но конструируемых ими самими. В движениях проявляются не только те конкретные потребности и интересы, которые приводят к их возникновению, но и глубинная социально-интегративная потребность, присущая человеку. Мы видели ее проявление у активистов движения, но и основная масса их участников испытывает то же ощущение слитности с большей общностью людей, способной «действовать вместе», активно вмешиваться в ход событий. В движении личность на какое-то время преодолевает свою изоляцию, отчуждение от других, незнакомых людей и в то же время возрастает ее чувство социального достоинства - человек ощущает себя частью коллективной силы. С этим связан тот повышенный эмоциональный тонус, который обычно характеризует массовые акции.

Массовое движение может возникать как принципиально новая общность, черпающая своих участников из различных социальных групп, и может быть связана генетически с интересами какой-то определенной социальной или этнической группы. Примером движений первого типа могут служить экологические движения, второго

14 В отечественной литературе психологии общественных движений посвящен большой раздел книги А.И. Юрьева «Введение в политическую психологию». См. также:Дилигенский Г.Г. Феномен массы и массовые движения // Рабочий класс и совр. мир. 1987. № 3.

248

Субъектообразующие и субъектные общности: генетические и структурные связи

массовое рабочее движение. По отношению к нему рабочий класс является субъектообразующей группой. Другие субъекты социальнополитической психологии - партии, группы активистов могут быть зачинщиками и организаторами движений, а в других ситуациях создаются самим движением, представляют собой его продукты. Например, многие социал-демократические и коммунистические партии возникли из рабочего движения, были его частью, и лишь затем отделились от него, превратились в самостоятельные политические институты.

Различные виды связей - генетических и структурных - между различными субъектообразующими, субъектными общностями и движениями иллюстрируются приводимой ниже схемой (см. рис. 1).

В науке идут споры, совместима ли деятельность движений с их институционализацией. Многие исследователи утверждают, что движения и социальные и политические институты - взаимоисключающие феномены, превращение движения в институт убивает его, так как лишает его главной сущностной характеристики - способности воплощать свободную, никем не контролируемую и не регулируемую творческую самодеятельность масс.

В действительности отношение между институтами или организациями и движениями, очевидно, определяется конкретной ситуацией. Отделение движений от институтов - прежде всего от политических партий - явление, типичное для стран со сложившейся и относительно устойчивой социальной и партийной структурой, где партии имеют налаженные связи с субъектообразующими группами, что позволяет им представлять различные социальные интересы. В этих ситуациях движения как бы сигнализируют о проблемах и потребностях,

249

ощущаемых массами, но недостаточно осознанных политической элитой, и выступают «мотором изменений»: их напор заставляет вносить коррективы в институциональную политику, а подчас приводит и к существенным изменениям в партийной структуре и в составе политической элиты. В случае превращения движений в институты это «разделение труда» нарушается, и массы теряют возможность непосредственного вмешательства в политику. В этой связи весьма характерны те мучительные сомнения и противоречия, которые испытывали в ряде стран движения «зеленых», когда перед ними возникла перспектива превращения в обычные парламентские партии.

Иная ситуация складывается в тех странах, где в связи с процессом ускоренной модернизации или перехода от государственной к рыночной экономике происходит бурная ломка старых структур и далеко еще не завершившееся формирование новых. В этой ситуации еще нет условий для функционирования партий, обладающих устойчивыми социальными связями, и воздействие массовых слоев на политику может осуществляться в основном в форме социально-политических движений. Если существующие в этих странах партии не связаны с такими движениями, они превращаются в не имеющие сколько-нибудь устойчивой социальной базы группки политиканов, занятых борьбой за власть и неспособных к проведению устойчивого политического курса. Чтобы выжить и приобрести статус реальной политической силы, партии, действующие в подобной ситуации, нередко стремятся подвести «под себя» массовые движения, мобилизация путем организации массовых акций потенциальных сторонников заменяет им организованную систему связей с обществом. В посттоталитарной России такие попытки - в основном не особенно успешные - инициирования массового движения особенно характерны для национал-патриотических и коммунистических группировок.

В ряде стран третьего мира феномен «партии-движения» стал типичной чертой политической жизни; характерно, что многие ученые из этих стран решительно отрицают дуалистический тезис «или движение, или институт», отстаиваемый западными социологами.

Российский опыт, с одной стороны, демонстрирует громадную роль массовых социальных и политических движений в обществе переходного периода, а с другой - крайнюю нестабильность, которую вносит в общественное развитие «волнообразная», по схеме «подъем-спад» динамика этих движений. Кризис и спад демократического движения после августа 1991 г. явился одним из решающих факторов неустойчивости политической ситуации и курса, проводимого руководством страны. «Организовать» массовое движение сверху, разумеется, невозможно, но демократические политические организации и властные структуры могут создавать «благоприятную среду» для их нового подъема, поддерживать те инициативы снизу, которые идут в этом направлении. В большинстве случаев политическая элита, в том числе ее группы, в свое время вышедшие из демократического движения, занимали противоположные позиции. Один из примеров - игнорирование этими группами и властными структурами в целом нового рабочего движения

250

и его профсоюзных организаций, предпочтение, оказываемое ими «официальной» профсоюзной федерации - институту, унаследованному от тоталитаризма и имеющему мало общего с массовым движением.

Массовый субъект общественно-политической жизни - движения, несомненно, во многих отношениях неудобен для любой власти и связанных с ней политических институтов, воспринимается ими как дестабилизирующий фактор. Однако, если стратегические цели этих институтов и движений совпадают, противодействие движениям, отказ от диалога с ними (при всех его сложностях) равносилен запрету на непосредственное участие масс в выработке и осуществлении политического курса. Такое противодействие может способствовать частичной и конъюнктурной стабилизации социально-политической ситуации, но является фактором углубления ее структурной, долгосрочной нестабильности. Ибо она делает политический курс страны игрушкой в руках отчужденных от общества соперничающих политических «команд» и клик.

Соседние файлы в предмете Правоведение
  • #
    28.10.201323.11 Кб9Солнышкова — Специальная правоспособность субъектов частной детективной и охранной деятельности.doc
  • #
    28.10.201319.19 Кб8Соловьев — Закон о забастовках. Проблемы правоприменения и адекватности рыночным отношениям.doc
  • #
    28.10.201326.69 Кб14Соловьев — Уголовно-правовая и криминологическая характеристика налоговых преступлений по УК РФ 1996 г..doc
  • #
    28.10.201324.44 Кб9Соловьев — Участие профсоюзного органа в конфликтной ситуации.doc
  • #
    28.10.201330.75 Кб7Социально — экономические проблемы местного самоуправления.doc
  • #
  • #
  • #
  • #
    28.10.201351 Кб12Среднеассирийские законы.doc
  • #
    28.10.2013736.49 Кб13Средневековый чловек и его мир.doc
  • #
    28.10.2013521.58 Кб7Стабильность и межд-ые отношения России в Восточной Азии (Богатуров).doc