Международная защита прав человека

Лекция

Европейская Конвенция о защите прав человека и основных свобод: содержание, сфера применения

Воскобитова Мария Рудольфовна

Эксперт "Центра содействия международной защите"

Сегодня мы с вами будем говорить о Европейской Конвенции, о том, что это за документ, какое значение он имеет, какие права гарантируются Конвенцией. Также мы поговорим о Европейском Суде и о том значении, которое имеет этот орган.

Начнем с конвенции. Она была создана в 1950 году и принята 4 ноября того же года. Ее официальное называние – «Конвенция о защите прав человека и основных свобод».

Конвенция вступила в силу в 1953 году. Это - уникальный документ. Ее уникальность в том, что Конвенция предусматривала создание отдельного международного органа – Европейского Суда по правам человека, который имел полномочия принимать индивидуальные обращения граждан против государств. Практически ни один международный орган не обладал такой компетенцией. И позднее принятый международный Пакт о гражданских и политических правах, также предусматривающий создание Комитета по правам человека ООН, не предполагал подобных полномочий у Комитета, эти полномочия по рассмотрению индивидуальных обращений были предусмотрены самостоятельным документом – факультативным протоколом к Пакту.

Государства, которые создавали Конвенцию, не предполагали, что будет такой поток индивидуальных обращений, так как Европейский Суд изначально планировался как орган, который занимается межгосударственными жалобами.

Однако полвека деятельности Европейского суда показали, что та система защиты прав человека, которая создана в рамках Совета Европы, была создана именно благодаря существованию полномочий по рассмотрению индивидуальных жалоб. К настоящему моменту в Суде было немногим более 20 межгосударственных жалоб, из которых рассмотрены по существу две. Это «Ирландия против Великобритании» (решение 1978 года) и «Кипр против Турции» (решение 2003 года).

Сейчас в Европейский Суд могут обращаться практически все европейцы – граждане 46 стран - членов Совета Европы. Соответственно около восьмисот миллионов человек могут обратиться в Европейский Суд.

Кроме того, процедура рассмотрения в Европейском Суде в результате реформы 1998 года была в значительной степени упрощена. Суд, который действовал до 1998 года как двухпалатный орган и состоял из Европейской комиссии по правам человека и Европейского Суда по правам человека, был преобразован в единый орган и стал действовать только в составе Европейского Суда, который заработал на постоянной основе.

Соответственно процедура изменилась, и доступ заявителя непосредственно в Суд значительно облегчился. С другой стороны, большинство жалоб (около 90 процентов), направляемых в Европейский Суд, отклоняются как неприемлемые.

По Российской Федерации статистика еще хуже – у нас порядка 98% жалоб отклоняются как неприемлемые. Это связанно не с тем, что там сидят вредные юристы, а с тем, что жалобы, которые направляются из Российской Федерации против Российской Федерации, не соответствуют критериям ЕСПЧ. Большинство из них часто касаются вопросов, не относящихся к компетенции ЕСПЧ, и отклоняются на самой первоначальной стадии и вполне очевидно.

Поэтому винить юристов Европейского Суда в этом не стоит. Я всегда говорю, что лучше посмотреть на себя и подумать, как мы писали жалобу и сколько ошибок мы допустили при ее подаче, в результате чего жалоба была отклонена как неприемлемая.

Мне кажется, юрист должен вести свой личный счет приемлемых и неприемлемых жалоб. И если эта личная статистика заметно отличается от 98% неприемлемых жалоб, то это говорит о том, что юрист уже достаточно профессионально работает в этой сфере.

Прежде чем я расскажу о круге прав, предусмотренных Конвенцией, я хотела бы сказать, что помимо того, что Конвенция - международный договор (соответственно, он отвечает всем признакам международных договоров, которые, например, есть в той же Венской Конвенции о международных договорах), она имеет еще некий конституционный характер, и многие юристы, работающие с Европейским Судом, это отмечают.

Этот конституционный характер выражается в нескольких аспектах: во-первых, Конвенция является единым каталогом прав для всей Европы, при этом следует учитывать, что, например, Хартия прав человека, которая создана в рамках Европейского Сообщества, практически повторяет тот же каталог и при разрешении дел Европейским Судом. Суд Европейского сообщества также учитывает практику Европейского Суда по правам человека.

Следующий аспект – обязанность всех стран ратифицировать Конвенцию и принять компетенцию Европейского Суда и его практику как некое обязательное условие для членства в Совете Европы.

Далее следует обязательность решений Европейского Суда. Они не только презюмируются обязательными, в рамках Совета Европы существует механизм, обеспечивающий исполнение решений Европейского Суда.

С одной стороны, это обеспечивается высокой правовой культурой большинства стран, входящих в Совет Европы. С другой стороны, Комитет министров отслеживает исполнение решений и рекомендует государству принимать некие меры для того, чтобы можно было исполнять решения Европейского Суда. Как показывает практика, этот механизм эффективен.

Если вы посмотрите каталог прав, который есть в Европейской Конвенции, вы увидите, что он не очень большой. Там всего двенадцать статей. При этом я не считаю протоколы, которых к настоящему моменту принято четырнадцать (несколько из них тоже предусматривают дополнительные права).

Остановимся на основном перечне прав. Итак, все права, которые гарантированны Конвенцией, можно условно разделить на четыре категории:

Абсолютные права.

С точки зрения теории прав человека, это права, которые нельзя ограничить, они не подлежат ограничению:

1. Право на жизнь.

2. Запрет пыток.

3. Запрет рабства.

4. Запрет обратного действия уголовно-правового закона.

Это соответственно статьи 2, 3, 4 и 7 Конвенции.

Собственно говоря, абсолютными являются только два права – запрет пыток и запрет обратного действия уголовно-правового закона. И это вы можете посмотреть текстуально.

Если вы посмотрите все эти статьи, то, вы обнаружите, что в них существуют некие исключения. Соответственно здесь можно говорить о возможности вмешательства в это право.

Например, служба в вооруженных силах не является рабским трудом, и выполнение некоторой работы солдатом-срочником не будет рассматриваться как рабский труд, хотя внешне и напоминает его.

По рабскому труду практически не было жалоб, поэтому я не могу вам рассказать, что думает по этому поводу Суд.

Теперь о праве на жизнь. Помимо статьи 2 Конвенции право на жизнь также гарантируется статьями шестого и тринадцатого Протоколов к Конвенции. Протокол 6 предусматривает запрет смертной казни в мирное время, Протокол 13 предусматривает полный запрет смертной казни.

Российская Федерация до настоящего момента не присоединилась к этим протоколам. Протокол 6 подписан Российской Федерацией, но не ратифицирован. Протокол 13 не подписан и не ратифицирован.

Надо сказать, что Российская Федерация является фактически аутсайдером в этом смысле, потому что она входит в тройку стран, которые этого не сделали (Россия, Армения, Азербайджан).

Большинство стран Совета Европы все это давно подписали, и в силу решения по делу «Аджалан против Турции» смертная казнь фактически запрещена на территории Европы. Поэтому любое государство, которое попробует применить или хотя бы назначить смертную казнь, будет привлечено к ответственности Европейским Судом.

Как вы понимаете, и из права на жизнь есть исключения. Государственные служащие могут лишить человека жизни для предотвращения совершения преступления, для подавления мятежа или бунта. Исчерпывающий перечень ситуаций дан в самой Конвенции.

Когда Европейский Суд рассматривает жалобу, нужно учитывать, что конвенционная система - это, прежде всего, система общего права и, соответственно, Конвенцию нельзя применять исключительно и только нормативно.

Ее текст, безусловно, нужно читать. Текст Конвенции многократно был истолкован Европейским Судом, и практически каждое слово в Конвенции имеет свое собственное толкование. И с этим толкованием необходимо работать, когда мы обращаемся в Европейский Суд, чтобы понимать, каким образом нужно мотивировать ту или иную жалобу.

Рассматривая вопрос о нарушении права на жизнь, нужно рассматривать причины и контекст, например, насколько было необходимо лишение жизни в том или ином случае. Также нужно учитывать, что можно привлекать к ответственности государство только в том случае, если именно сотрудники государства (служащие) лишали человека жизни.

Кроме того, надо иметь в виду, что это право на физическую жизнь, а не право на достойную жизнь. То есть, если у вас пенсия пятьдесят рублей, условно говоря, нельзя обжаловать нарушение вашего права на жизнь. Социальные гарантии, которые устанавливает государство, не нарушают право на жизнь. Например, раньше было очень много жалоб на то, что пенсия - восемьсот рублей, и на нее невозможно жить, тем самым нарушается право на жизнь. Да, безусловно, нарушается право на достойную жизнь, но это не право на жизнь, и мы должны это четко понимать.

Что касается запрета пыток, то этот запрет действительно абсолютен. Никто не может подвергаться пыткам, бесчеловечному или унижающему достоинство обращению и наказанию. Хотя здесь мы тоже можем говорить о некотором подходе Европейского Суда.

Прежде всего, речь идет о том, что обращение должно достигнуть определенного минимального уровня жестокости. Речь идет о причинении физических и нравственных страданий. Надо сказать, что очень немного было решений относительно нравственных страданий.

Наверное, самый яркий пример - это «Курт против Турции», где было установлено, что в отношении заявительницы применялись пытки.

Ситуация была в следующем. У госпожи Курт пропал сын. Для Турции это достаточно характерная практика, как, впрочем, и для нашей страны применительно к Чечне, когда люди исчезают и неизвестно что с ними происходит. То же самое и здесь: пропал сын, и мать в течение девяти лет не знала, что с ним происходит. Она не знала, жив он или мертв. Если мертв, то где и как похоронен.

И это незнание причиняло ей страдания, которые были признаны пыткой, а точнее бесчеловечным обращением, с точки зрения Европейского Суда. Практика такого рода дел очень богата, поэтому всех, у кого есть интерес к этой теме, я призываю читать решения Европейского Суда, там вы найдете много интересного.

Относительные права.

Они перечислены в 8 - 11 статьях Конвенции, а также в первой статье 1 Протокола. Это те права, которые потенциально могут быть ограничены государством.

8 статья – право на уважение частной и семейной жизни;

9 статья – свобода убеждений и вероисповедания;

10 статья – свобода выражения и мнения;

11 статья – свобода ассоциаций и мирных демонстраций;

1 статья 1 Протокола – право на защиту имущества.

Для этих статей аналогична схема анализа Европейского Суда. Когда мы пытаемся обжаловать какое-либо нарушение одного или нескольких из этих прав, мы всегда должны следовать одной и той же схеме, и Европейский Суд всегда будет рассматривать дело, исходя из этого. Прежде всего, потому что Европейский Суд полагает, что эти права могут быть ограничены.

Для того чтобы показать Европейскому Суду, что мы пишем действительно о том праве, о котором заявляем, мы должны сначала заявить, что данное право вообще гарантированно этими статьями. Как правило, этот вопрос возникает чаще всего применительно к праву на уважение частной и семейной жизни, потому что в рамках этого права рассматривается такое не писаное в Конвенции понятие, как право на физическую и моральную неприкосновенность или целостность. Словесно оно нигде не зафиксировано, но Европейский суд выработал эту концепцию.

Первый раз этот термин появился в деле « XY против Нидерландов». Речь шла о том, что душевнобольную несовершеннолетнюю девушку (16 лет), которая содержалась в специальном социальном учреждении, изнасиловал один из сотрудников.

По законодательству, которое существовало в то время в Нидерландах, отец, как ее законный представитель, не имел права подать жалобу в порядке уголовного производства. А девочка в силу того, что была несовершеннолетней и душевнобольной, тоже не могла подать такую жалобу. И Европейский Суд счел, что в данном случае в отношении девочки было нарушено ее право на физическую и моральную неприкосновенность. В итоге Европейский Суд пришел к выводу, что государство должно предусмотреть определенные меры для уголовного преследования насильника.

К относительным правам относится также ряд вопросов, касающихся сексуальной жизни и предела вмешательства государства в эту сферу, Прежде всего, это относится к регулированию гомосексуальных отношений, и практика Европейского Суда весьма богата в этой области.

Кроме того, это вопросы изменения пола. Но не изменения пола как такового, а, в основном, вопросы замены документов после того, как человек поменял пол. Например, для Франции и для Великобритании было принято противоположное регулирование. Это связано с тем, что во Франции свидетельство о рождении является документом, удостоверяющим личность, и если некто, родившись мальчиком, по прошествии двадцати пяти лет стал девочкой, то в документах, удостоверяющих личность, по-прежнему будет указано, что это мальчик.

Вот и возникает большая путаница, ведь во Франции во многих документах нужно указывать пол. И применительно к Франции было установлено нарушение и было признано, что факт изменения пола должен как-то фиксироваться в судебном порядке.

В Великобритании, напротив, не было установлено нарушение права, потому что свидетельство о рождении является свидетельством факта. Например, когда-то давно родился мальчик, который позже стал девочкой, и есть какие-то другие документы, которые удостоверяют, что человек поменял пол.

Когда мы заявляем о нарушении какого-либо права, мы должны назвать, какое именно право нарушено, и как его назвать. Допустим, в рамках свободы выражения мнений есть большой круг прав: право распространять информацию, право регистрировать средства массовой информации, право на доступ к информации и право на защиту источников журналистской информации. Все это в рамках права на свободу выражения мнений закреплено, и применительно к каждой конкретной ситуации его нужно вербализировать и как-то назвать.

Также нужно показать, что именно государство вмешалось в осуществление права, так как далеко не всегда вмешивается в осуществление права государство. И с этим связано требование перед обжалованием нарушения прав в Европейском Суде попытаться защитить права в своей стране. Это принципиальная позиция Европейского Суда.

Во вторых частях названных статей перечислены условия, при которых права могут быть ограничены. Во-первых, если существует законодательная возможность ограничения прав . Европейский Суд широко трактует термин - на основании закона и в соответствии с законом . То есть, это не наш закон, а вся совокупность административных нормативных актов, которая регулирует этот вопрос.

Во-вторых, право может быть ограничено только в тех целях, которые указаны во вторых частях указанных статей. И надо отметить, что эти перечни целей разнятся. Если вы посмотрите на перечни целей в статьях 9 и 10, то вы обнаружите, что в статье 10 их больше в два раза, чем в статье 9. Поэтому, например, ограничивать свободу выражения мнений государство может значительно чаще, чем свободу вероисповедания.

Кроме того, ограничения должны быть необходимы в демократическом обществе. И этот пункт - абсолютно полное творчество юриста. Как обосновать, было оно необходимо или нет в демократическом обществе? Самый интересный блок во всех решениях, которые можно прочитать, касается как раз этого аспекта.

Процессуальные права.

Они закреплены в статьях 5 и 6.

Статья 5 гарантирует право на свободу и личную неприкосновенность. В данном случае речь идет именно о физической свободе. В первой части этой статьи указан исчерпывающий перечень случаев, когда человек может быть заключен под стражу, то есть, лишен свободы. Еще раз повторюсь: этот перечень является исчерпывающим, и если национальное законодательство устанавливает некий дополнительный случай, то наверняка это будет нарушением 5 статьи Конвенции.

Большинство российских дел касается как раз права на свободу и личную неприкосновенность, поскольку наши суды не всегда хорошо мотивируют свои решения, а иногда вовсе не дают никаких мотивировок для содержания человека под стражей.

На данный момент это является болевой точкой при обращениях в Европейский Суд практически по каждому уголовному делу, и практически всегда устанавливаются нарушения.

В качестве одного из последних примеров я бы вам порекомендовала посмотреть материалы дела «Худоеров против РФ».

Замечательное дело именно с этой точки зрения: некоторые вещи очень сложно понять, как такое вообще может быть. Недавно я рассказала об этом одному судье одного из областных судов, и она сказала, что такого не может быть, потому что такого не может быть никогда. В ответ на это я показала ей решение Европейского Суда.

Самым вопиющим моментом в том деле была санкция на продление срока содержания под стражей на два месяца, данная через год после того, как человек реально просидел эти два месяца. Это было связанно с тем, что поначалу санкция была дана, потом отменена, затем санкции как бы не было в течение года, а спустя год она была дана вновь уже постфактум. С точки зрения Европейского Суда, такие вещи абсолютно недопустимы.

Также статья 5 предусматривает две очень важные гарантии.

Первая гарантия - это когда человек должен быть доставлен к судье для того, чтобы тот решил вопрос о необходимости содержания под стражей.

Вторая гарантия - это то, что любое лишение свободы может быть пересмотрено в судебном порядке. То есть у заявителя всегда должна быть возможность в судебном порядке обжаловать законность его лишения свободы.

В статье 6 говорится о праве на справедливое судебное разбирательство. Эта статья - тема для бесконечного разговора, потому что буквально каждое слово в этой статье истолковано, причем многократно. При этом каждое толкование добавляет что-то в ту или иную концепцию.

Хотелось бы подчеркнуть, что право на справедливое судебное разбирательство - это, прежде всего, процедурная гарантия. Если мы вспомним англо-саксонскую систему права, там процесс должен проходить по определенным правилам.

И если процесс проходил по определенным правилам, значит, право на справедливое судебное разбирательство было соблюдено. И если решение было принято не в вашу пользу, то это не значит, что процесс был несправедливым.

В связи со всем сказанным советую вам читать текст Конвенции, а также решения Европейского суда по правам человека. Большинство из принципиальных решений Суда опубликовано на русском языке в сборниках решений, которые можно найти в библиотеках. Решения Европейского суда также публикуются на сайте Суда в Интернет, но уже на английском и французском языках.

Международная защита прав человека

Лекция (14.03.2006, Москва)

Межгосударственное сотрудничество в сфере прав человека

Черниченко Станислав Валентинович

Вице-президент Российской ассоциации международного права, доктор юридических наук, профессор

14 Марта 2006 года

Честно говоря, я уже давно не читал лекцию на эту тему и объясню почему. Я обратил внимание, что среди слушателей были люди, которые ходили на лекции каждый год. Поэтому мне было неудобно, как магнитофон, изрекать одно и то же, вот я и старался разнообразить тематику. Но сейчас мне кажется, некий цикл завершился, и старожилов здесь не осталось.

Поэтому логичнее было бы начать танцевать от печки – то есть от концепции межгосударственного сотрудничества в области прав человека.

Может быть, специалист по конституционному праву нашел бы другую исходную точку, но я юрист-международник и меня интересует именно этот аспект прав человека. Тем более, что мне пришлось с 1974 года (сначала в ООН – 23 года, потом в Совете Европы) заниматься практически этими сюжетами.

В ООН мне пришлось быть членом советской делегации в Комиссии по правам человека. Потом я был независимым экспертом в Подкомиссии по предупреждению дискриминации и защите меньшинств, сейчас она называется по-другому: Подкомиссия по поощрению и защите прав человека.

Последние два - три года я являюсь членом Консультативного комитета рамочной Конвенции Совета Европы о защите национальных меньшинств. (Я сам с трудом выговариваю полностью это название.)

Это тоже независимый экспертный орган. Кстати, на днях должна приехать делегация, состоящая из членов этого комитета, они будут беседовать с представителями наших различных ведомств и со мной в частности, как с членом этого комитета, с целью подготовки заключения по России, чтобы узнать, как у нас обстоят дела с национальными меньшинствами.

А теперь давайте поговорим о концепции, которая нас сегодня интересует. Но прежде чем о ней говорить, я думаю, надо кратко обозначить, что мы имеем в виду, говоря о правах человека. Что это такое и как их определить?

Затем мы последовательно рассмотрим четыре основных положения концепции межгосударственного сотрудничества в области прав человека. Сразу оговорюсь, может быть, их больше, но я просто попытался обобщить то, что существует. Так что, если вы столкнетесь с другими точками зрения, то не очень меня браните.

Итак, права человека. Если говорить простым языком, это права, без которых нормальное существование в современном обществе, согласно сложившимся взглядам, считается невозможным. Сразу могут возникнуть вопросы: что такое современное общество? что такое нормальное существование?

Какой-нибудь член племени Тумба–Юмба имеет свое представление о нормальном существовании. Скажем, у Рокфеллера несколько иное представление. Однако есть какой-то общий знаменатель.

В течение тех лет, когда мне приходилось сталкиваться на практике с правами человека, я убедился, что все-таки сложились какие-то общепризнанные (это не значит, что все их признают, их признает среднестатистический человек) взгляды о том, какие права человека совершенно необходимы для жизни в современном обществе. Будь то Мадагаскар, Китай, США, Белоруссия и Россия.

Я много раз сталкивался с одной любопытной вещью: ни один самый репрессивный режим (например, одиозный режим в Северной Кореи или сумасшедший иранский режим после революции, которую возглавил Хомейни) никогда не осмеливался с трибуны Организации Объединенных Наций заявить о том, что он отрицает те или иные права человека.

Когда иранцев критиковали за то, что они подвергают женщин дискриминации, представители Ирана отвечали: ничего подобного, мы за равноправие мужчины и женщины, мы это признаем, но в духе шариата. Когда критиковали за нарушение прав человека румынский режим времен Чаушеску, румыны били себя в грудь и говорили, что они в первых рядах борцов за права человека. Когда Северную Корею на моих глазах обвиняли в грубейших нарушениях прав человека, корейцы заявляли, что это империалистическая клевета, что, на самом деле, они за права человека. То есть формально никто не осмеливается выступать против тех или иных прав, которые считаются правами человека.

Какие же это права? Если говорить сугубо юридическим языком, это права человека, которые существенны для характеристики правового положения личности в обществе. При этом это не любое право. Я, например, имею право поцеловать любимую женщину, потому что это моральное право, а не право в юридическом смысле. Это все-таки не права человека. А вот когда речь идет о праве на труд, праве на образование, праве на участие в управлении своим государством – это уже права человека.

Возникает вопрос: а сколько их? Если мы возьмем основополагающий для юриста-международника и для политика документ – Устав ООН, мы увидим, что там ничего не говориться о том, какие права относятся к категории прав человека. Там говорится в общей форме о том, что цель Организации Объединенных Наций - поощрение уважения к правам человека и основным свободам безотносительно расы, пола, языка и религии. Какой-то намек здесь конечно есть. В преамбуле говорится о равноправии мужчин и женщин, то есть тут заложены определенные ориентиры, но полная расшифровка не дается.

Полная расшифровка была дана позднее. В 1948 году Генеральная Ассамблея ООН приняла Всеобщую декларацию прав человека. 10 декабря 1948 года по решению ООН был провозглашен Днем прав человека. Этот документ, впрочем, как и все резолюции Генеральной Ассамблеи ООН, носит рекомендательный характер, но он впервые расшифровал общее понятие прав человека. Этот документ сейчас широко известен.

Но самое интересное в том, что со временем положения Всеобщей декларации прав человека стали признаваться обязательными нормами международного права. То есть документ вроде бы остался рекомендацией, а его содержательная часть приобрела юридически обязательный характер. Это так называемые международные стандарты в области прав человека.

Позднее, в 1966 году, на основе Всеобщей декларации были разработаны два документа. И это уже международные документы - так называемые Пакты о правах человека:

Пакт о гражданских и политических правах;

Пакт об экономических, социальных и культурных правах.

После этого был заключен целый ряд международных договоров: Конвенция о ликвидации всех форм расовой дискриминации, Конвенция о неприменении сроков давности к военным преступлениям и преступлениям против человечества и так далее. Таких договоров примерно двадцать два, не считая договоров, которые заключены в рамках ЮНЕСКО (Организации Объединенных Наций по вопросам образования, науки и культуры) и в рамках МОТ (Международная организация труда). Если все их сложить вместе, получится более ста документов.

Повторюсь, что для участников это юридически обязательные документы.

Теперь еще одна деталь. Когда я цитировал Устав ООН, наряду с правами человека я упомянул основные свободы. Практически это одно и то же. Разница только в том, что права предполагают регламентацию порядка их осуществления, а свобода предполагает, что вы сами выбираете пути, способы и средства ее реализации.

И то и другое - меры гарантированного законом возможного поведения. Но когда речь идет о свободе, вы сами все решаете: как реализовывать свою свободу мысли, совести, религии и убеждений. Сегодня вы ярый марксист, а завтра вы стоите в храме со свечкой в руках и креститесь - и это ваше право.

Правда здесь мне приходилось сталкиваться с определенными проблемами, когда разрабатывалась декларация о недопустимости дискриминации на основе религии или каких-либо других убеждений. Ко мне подходил сирийский посол и говорил: поймите, нас не устраивает формулировка о том, что каждый волен свободно исповедовать любые религии или быть атеистом и менять религии или становиться атеистом. Для нас это неприемлемо. Если ты мусульманин, ты не должен отказываться от своей религии. В виде компромисса мы пошли на то, что убрали эту статью из проекта декларации.

Теперь давайте перейдем непосредственно к концепции межгосударственного сотрудничества в сфере прав человека. Обратите внимание на то, что не стоит путать ее с концепцией прав человека, иногда происходит.

Концепция прав человека не одна, их множество. И это уже вопрос мировоззренческий в значительной степени. Например, есть христианская концепция, причем она имеет разные варианты: протестантский, католический, православный. Есть марксистская и мусульманская концепция прав человека. Я, видимо, не в состоянии был бы перечислить все варианты этих концепций, но одно я знаю точно: единой концепции прав человека нет и быть не может, если только не представить, что все мы заразились единомыслием.

Я помню, как мой коллега, профессор из Московской юридической академии спорил со мной и говорил, что единая концепция прав человека может быть, но при этом он не привел аргументов.

В Китае со мной спорил китайский доцент, он говорил, что разрабатывает единую концепцию прав человека. Я у него спросил, на какой основе. На что он ответил, что на основе марксизма-ленинизма. Тогда я ответил, что если им удастся разработать универсальную концепцию на этой основе, то я за них буду рад.

Что же касается концепции межгосударственного сотрудничества в области прав человека, то она действительно едина. Она покоится, если можно так выразиться, на международно-правовом фундаменте: на основных принципах международного права, на нормах международного права, вытекает из договоров, которые я упомянул. Кроме того, есть у нас сейчас документ концептуального характера, международный документ, где эта концепция нашла отражение. Я имею в виду Венскую декларацию и программу действий от 25 июня 1993 года.

Я попытаюсь остановиться именно на этом документе. Но если вы начнете его читать, или я начну вам его цитировать, то, во-первых, на это уйдет много времени, а во-вторых, вы уснете. Это очень скучно. Это может интересовать человека, который специально этим занимается, например, дипломата, журналиста или политика.

Я попытался сделать довольно простую вещь: взять и спрессовать основные положения, идеи, которые содержатся в этом документе. Это три положения плюс еще одно положение, которое хотя и является общепризнанным, но прямо в документе не закреплено - только косвенно.

Итак, давайте начнем с первого положения:

Права человека неделимы, взаимосвязаны, взаимозависимы и одинаково важны.

Меня иногда смущает формулировка нашей Конституции - «основные права человека». По-моему, статья 55 Конституции. В ней говорится о неких других правах человека. Получается, что есть основные и какие-то другие права человека. Не может такого быть. Они все основные. Они все одинаково важны.

Вы знаете, что нашу Конституцию делали впопыхах, поэтому там встречаются такого рода несообразности. Там, кстати, использована старая формула «права человека и гражданина», заимствованная еще из документов Французской революции. В Уставе ООН этого нет, в Пактах о правах человека тоже. Права гражданина - это часть прав человека.

Что же имеют в виду, когда говорят о правах человека? Имеют в виду то, что человек должен иметь гражданство какого-либо государства, чтобы пользоваться правами человека в наиболее полном объеме. Скажем, лицо без гражданства не может претендовать на участие в управлении государством, на территории которого оно проживает. Отсюда провозглашенное во Всеобщей декларации прав человека право на гражданство.

Итак, все права человека одинаково важны. Это значит, что нельзя противопоставлять какое-либо одно право другому. Допустим, нельзя говорить о том, что право на труд важнее всего остального. Право на жизнь, казалось бы, самое важное право. Однако этого недостаточно, так как все права должны восприниматься в комплексе. Право на жизнь - это право на естественное существование. Но для того чтобы существовать, как личность, человек должен обладать и другими правами.

Также нельзя противопоставлять одну категорию прав человека другой. Например, возьмем общепризнанную классификацию прав человека, ориентируясь на Всеобщую декларацию прав человека и на Пакты, экономические, культурные, социальные, гражданские и политические права. Гражданские права в нашем законодательстве почему-то именуются личными. Но ведь все права личные, поэтому я считаю, что это неудачный термин. Нельзя говорить, что экономические права важнее гражданских или политических и наоборот, как это делали во времена Холодной войны.

Я позволю себе сделать небольшое отступление. На вершине международного права находятся основные принципы, то есть наиболее общие нормы. Среди этих норм есть принцип уважения прав человека, содержание которого составляет общее обязательство государств уважать и соблюдать права человека. Но сам принцип не работает. Ни один из принципов международного права сам по себе не работает. Это вершина пирамиды. Это точно так же, как и во внутригосударственном праве: есть нормы Конституции, которые находятся на вершине пирамиды, но эти нормы без их расшифровки и конкретизации в законах не работают. Так же и с принципом уважения прав человека. Нужны конкретные нормы, конкретные обязательства в области прав человека, которые существуют либо в виде договорных обязательств и норм международных договоров, либо в виде обычных норм международного права. Этот феномен особенно характерен именно для международного права.

Принцип уважения прав человека должен восприниматься в контексте всех остальных основных принципов международного права.

Это значит, что этот принцип не должен им противопоставляться.

Здесь существуют разные точки зрения по поводу того, сколько этих принципов:

Суверенное равенство государств;

Недопустимость вмешательства в дела, входящие во внутреннюю компетенцию;

Мирное разрешение международных споров;

Территориальная целостность и неприкосновенность;

Равноправие и самоопределение народов;

Добросовестное выполнение взятых на себя международных обязательств;

Уважение прав человека;

Недопустимость применения силы в межгосударственных отношениях;

Принцип сотрудничества.

Эти принципы одинаково важны, они все главные и все основные. Между ними должен быть баланс, но на практике отыскать этот баланс не всегда легко.

Соотношение принципа уважения прав человека с принципами суверенного равенства государств и с принципом невмешательства в дела, входящие во внутреннюю компетенцию.

Во времена Холодной войны все было довольно просто. Когда нас критиковали за нарушения прав человека западные делегации, мы говорили, что они нарушают принцип невмешательства в дела, входящие в нашу внутреннюю компетенцию. А когда мы говорили, что у них негров мучают, мы, оказывается, выступали за соблюдение принципа уважения прав человека. Естественно, что на такой основе нельзя договориться. Дипломатическое фехтование и более ничего. Затем каждый торжественно докладывал в свою столицу о том, что дал достойный отпор политическому противнику.

Сейчас совершенно четко вырисовывается следующая картина. Грубое и массовое нарушение прав человека - это формула, принятая в ООН и других всемирных организациях. Проблема грубых и массовых нарушений прав человека всегда является проблемой международной, то есть она представляет собой нарушение принципа уважения прав человека.

В качестве примера мы всегда приводили режим апартеида в Южной Африке. Или репрессии, которые осуществлялись в Чили режимом Пиночета. Сейчас как-то принято больше его похваливать, но репрессии-то были. Или, скажем, нарушение Израилем права арабского народа Палестины. Это такие общие ситуации грубого массового нарушения, которые лежали на поверхности.

И на этом в свое время мы ставили точку. Мы говорили о том, что так называемые единичные нарушения прав человека, эпизодические или спорадические - это уже внутреннее дело каждого государства.

Не в том смысле, что можно нарушать права какого-то конкретного лица, а в том смысле, что это не предмет для дискуссий на международном уровне. Но оказалось, что такая позиция является бесплодной, потому что вопрос упирался в то, что не всегда ясно, нарушаются ли грубо и в массовом масштабе права человека в том или ином государстве или нет. Надо же доказать, что они нарушаются. А эти нарушения складываются из единичных нарушений. И самое интересное, что арифметический критерий здесь неприемлем. А оценивать ситуацию как-то надо.

Начиная где-то с 1987 года, отношение к единичным нарушениям прав человека изменилось. Стали признавать допустимым обсуждения в международных органах и единичных нарушений прав человека, так называемых индивидуальных случаев, и мы с этим согласились.

В 1991 году завершилась проходившая в три этапа конференция СБСЕ по человеческому измерению. Последний этап проходил в Москве. И наиболее известные документы - это Копенгагенский документ 1990 года и Московский документ. В них давалась модель демократического государства и проводилась мысль о том, что если какое-либо государство в международных органах начинает обвинять другое государство даже в единичных нарушениях прав человека, это не считается вмешательством во внутренние дела обвиняемого государства. И обвиняемое государство, в свою очередь, должно опровергать эти обвинения, представлять доказательства, оправдываться и доказывать, что это неверно.

Это сейчас утвердилось в практике. Итак, с одной стороны, грубые массовые нарушения прав человека, с другой стороны, единичные.

Но если есть какой-то договор, который предусматривает возможность подачи индивидом или неправительственной организацией жалобы на свое государство в международный орган, то тут проблем нет, так как государство согласилось с этим условием. Характерный пример - это Европейская Конвенция о защите прав человека и основных свобод 1950 года и четырнадцать протоколов к ней. Можно жаловаться в Европейский суд по правам человека в Страсбурге.

Недавно в свет вышла небольшая книга Бордунова В. Д. «Гражданин против государства», где довольно подробно описано, как жаловаться на государство.

Сейчас я подхожу к четвертому положению концепции межгосударственного сотрудничества в области прав человека, которое является бесспорно общепризнанным, но в Венской декларации и программе действий не получило своего четкого оформления.

Межгосударственное сотрудничество в области прав человека должно быть деидеалогизировано и деполитизировано.

Первоначально мне казалось, что это, в общем-то, вещи одинаковые, но не совсем. Деидеалогизация – это устранение мировоззренческих споров при обсуждении на межгосударственном уровне проблем защиты прав человека. Допустим, мы раньше говорили: вы капиталисты, и нарушение прав человека вам присуще как капиталистам. На что получали ответ, а вы тоталитаристы!

Деполитизация – это устранение из сферы межгосударственного сотрудничества в области прав человека политической выгоды. Это проблема двойных стандартов, о которой мы все время слышим и не можем избавиться, даже здесь у себя внутри, а на международной арене тем более. Причем в Совете Европы это очень ощущается.

Приведу совсем свежий пример. Недавно рассматривалось заключение о ситуации с национальными меньшинствами в Финляндии. И финнам очень много набросали замечаний о том, что они не достаточно хорошо обращаются с малочисленным русскоязычным меньшинством.

Несколько лет назад там было всего пятнадцать тысяч русских, сейчас чуть больше. Уж в чем – в чем, а в плохом обращении с русскоязычным населением Финляндию упрекнуть нельзя. Я не хочу сказать, что там совсем нет эксцессов, конечно, есть. Но я сравнил это заключение с заключением, которое было за полгода до этого принято по Эстонии. Там действительно существует серьезная проблема с русскоязычным населением (38%), а заключение гораздо мягче. Вот вам и двойные стандарты.

На сегодняшний день я пока не вижу возможности избавиться от двойных стандартов, от политизации межгосударственного сотрудничества в области прав человека.

Может быть, дело еще в том, что проблема защиты прав человека не изолирована от всех других сфер жизни общества - нельзя отделить права человека от всего остального. Например, так называемый закон о монетизации - это яркий пример нарушения прав человека, ведь в Конституции сказано, что нельзя принимать законы, ущемляющие права человека. Нельзя отрывать проблему прав человека от общесоциальной ситуации в государстве.

Вспомните, как американцы громили Милошевича, публиковали его портреты вместе с Саддамом Хусейном, мол, это военный преступник. А что они в Ираке делают? Уверяю вас, что смертей в Ираке после вторжения американцев гораздо больше, чем во времена нахождения у власти Милошевича.

Я был после бомбардировок в Югославии во главе комиссии по международно-правовой оценке событий вокруг Югославии. Была создана такая комиссия из независимых российских экспертов.

Милошевич был у власти. Однако проходили демонстрации против Милошевича, никто их не расстреливал, все это было на моих глазах. И когда его сравнивают с Хусейном, мне становиться смешно. Я вовсе не симпатизирую Милошевичу. Это была своего рода диктатура, может быть, гораздо более мягкая, но подходить к этому вопросу с одинаковыми мерками совершенно недопустимо.

Почему тогда портрет Буша не опубликовать в ряду военных преступников, если брать ситуацию в Ираке? Я не хочу говорить, что это нужно делать, это уже будет чистая политика. Просто я хочу сказать, что когда мы занимаемся правами человека, нельзя забывать и о других сторонах нашей жизни.

Может быть, мне не следовало бы на достаточно пессимистической ноте заканчивать свое выступление, но пока что я не вижу способов, достаточно эффективных и быстрореализуемых для выхода из подобного рода ситуации. Как избавиться от двойных стандартов? Как улучшить положение с правами человека в нашей стране? Есть разные рекомендации, разные планы, некоторые достаточно реалистичны, но это уже сюжет для другого рассказа.

Международная организация труда (МОТ) и защита прав трудящихся.

Андрианова М.А.

кандидат юридических наук.