History / 40_Politicheskaya_istoria_sovremennoy_Rossii
.docx40. Политическая история современной России.
Согрин В.В. - Политическая история современной России, 1985-2001 от Горбачева до Путина.
Главные черты современного общества:
1) приоритет гражданского общества, свободное формирование и легализация разнообразных экономических, социальных и политических интересов и объединений, конкуренция как основа существования и развития всех сфер;
2) законодательное закрепление и неотчуждаемость гражданских и политических прав человека;
3) представительное правление, разделение властей, правовое государство;
4) вертикальная и горизонтальная социальная мобильность, открытые границы: между классами и группами.
Применять теорию модернизации к российской истории советского периода затруднительно. По меркам этой теории оценка спорна: советская <супериндустриализация> ставила целью догнать и перегнать Запад экономически, развиваясь на антизападной общественно-политической основе. Авторы теории не отождествляли модернизацию с индустриализацией, видя в последней одно из условий перехода к современному обществу. Догнать и перегнать Запад, развиваясь по-социалистически, ставили своей целью советские реформаторы от Н. Хрущева до М. Горбачева. Их преобразования не были в строгом смысле модернизацией. Советские лидеры имели в виду соревнование не с какой-либо цивилизацией, а именно с западной, невольно признавая ее передовой в экономическом отношении. СССР пытался копировать западные технологии и организационные образцы. Это создавало в его отношениях с Западом поразительный парадокс: коммунистическая идеология, с одной стороны, пророчила неизбежный крах западного капитализма, а с другой - выдвигала лозунг <Догнать и перегнать Америку!>, своего рода Великую советскую мечту.
Амбивалентное отношение к западной цивилизации заключало в себе историческую альтернативу: либо, сделав ставку на самодостаточность социалистической <цивилизации>, Советский Союз идет на полную изоляцию от Запада, либо решает взаимодействовать и конкурировать с ним, используя те или иные элементы его развития. Кульминация и развязка этого противоречивого отношения к Западу пришлись на 80-е гг, когда в ходе горбачевских реформ выяснилось: возможности реформирования <реального социализма> исчерпаны, и иного выхода, кроме усвоения либерально-демократических механизмов и форм, нет. Так оформлялась современная российская модернизация.
В свете теории модернизации современная трансформация российского общества прошла три этапа. На первом (1985-1986) Горбачев и его окружение использовали командно-административные методы реформирования. Однако они не только не принесли ожидаемых результатов, но даже усугубили экономические и социальные проблемы страны. Полная исчерпанность командно-административной модели реформ была очевидна.
На втором этапе (1987-1991) Горбачев попытался воспользоваться советской моделью демократического социализма, призванной раскрепостить экономические и социальные потенции общества. Новая стратегия дала результаты, которых ее авторы совершенно не предвидели. Экономические реформы не удались, зато демократизация приобрела собственную, неподвластную Горбачеву, динамику. Ее напора не выдержали ни командно-административная система, ни <реальный социализм>, ни сам Советский Союз. Последней жертвой мирной политической революции, выросшей из политических реформ Горбачева, стал сам архитектор перестройки.
С распадом СССР и крахом коммунистического режима начался третий этап преобразований, который Б. Ельцин и его окружение проводили по либерально-радикальным образцам. Российское общество приняло либеральную модернизацию добровольно, признав, что возможность поступательного развития на социалистической основе исчерпана. Но российское общество не смогло выдвинуть такой вариант модернизации. Российская реформаторская элита, завоевавшая доверие народа и пришедшая к власти, оказалась и в интеллектуальном, и в морально-нравственном отношении неспособной выработать или воспринять такой вариант. Однако помимо этой,субъективной причины высокой социальной и экономической цены модернизации, существуют и глубинные объективные причины, одна из которых представляется особенно важной. Ключ к ее пониманию - в характере российской цивилизации, в связи с чем принципиальное значение для анализа современной российской трансформации приобретает еще один теоретический подход - цивилизационный.
Большинство ученых понимают под цивилизацией совокупность однотипных обществ, демонстрирующих на протяжении своей истории устойчивые экономические, социокультурные, политические характеристики. Россия удовлетворяет этому критерию, и большинство обществоведов признают ее самостоятельной цивилизацией. В понимании сущности российской цивилизации существуют разные точки зрения, но доминирующим является взгляд на нее как <расколотую> цивилизацию, развивающуюся на основе противоборства восточного и западного начал. Одним из первых этот взгляд высказал выдающийся историк В. Ключевский, рассматривавший исторический путь России как столкновение <почвы> и <цивилизации>.
<Расколотость> российской цивилизации со свойственными ей противоречивыми и противоборствующими началами прослеживается со времен Киевской Руси.
Современной российской модернизации препятствует <почвенная> составляющая российской цивилизации. Попытки модернизаторов сломать или проигнорировать ее, действуя по универсальным рыночным законам, во многом предопределили неудачи преобразований, а также их драматические последствия. В связи с перипетиями современной модернизации в российском обществе не умолкают споры о ее оптимальном варианте. Среди многих точек зрения главными являются две.
Первая, отстаиваемая сторонниками <чистых> радикально-либеральных реформ, доказывает, что исторические особенности России - это не более чем идеологема, что плодотворны только универсальные рыночные механизмы, которые и должны быть освоены. Радикал-либералы доказывают, что основы современного общества могут оформиться достаточно быстро, а болезненный этап будет пройден в течение жизни одного поколения. Любой вариант реформ, альтернативный радикал-либеральному, вернет Россию на круги стагнирующего коллективистского общества.
Другая точка зрения утверждает, что Россия должна найти оптимальный национальный вариант модернизации, который определяется одними как <либерально-консервативный>, другими - как <консервативно-либеральный>, третьими - просто как <адекватный>, но который должен учесть цивилизационные характеристики России и быть сплавленным с ними.
Известно, что многие отечественные публицисты и политики, причем как <справа>, так и <слева>, возлагают всю ответственность за неудачи горбачевской политики <ускорения> 1985-1987 гг., включавшей командно-административные реформы <сверху>, исключительно на ее творца. Его главный оппонент Б. Ельцин в 1989 г. стал доказывать, что за три года до того он предлагал альтернативную концепцию реформ, но его не послушали, результатом чего стали экономические провалы. Однако изучение разнообразных источников той эпохи, состояния экономической мысли, общественного сознания в целом дает основание совсем для другого заключения: советское общество, в том числе все <прорабы перестройки>, следовали в фарватере горбачевской идеологии, расходясь с нею в лучшем случае в нюансах и тактике, но не в стратегическом выборе. С точки зрения историзма ответственность за политику <ускорения> должна быть разделена, пусть и в неравных пропорциях, между Горбачевым и всем обществом. Не только мировоззрение Горбачева, но и сознание общества в целом определило общественное бытие со всеми драмами и коллизиями.
Др. пример связан с политическими действиями уже Б. Ельцина после августа 1991 г. Когда в 1992 г. стали обостряться его отношения с Верховным Советом, многие политики и даже профессиональные политологи начали активно вменять в вину российскому президенту то, что он не <распустил> <консервативный> парламент сразу после августа 1991 г., <стреножив> в результате курс реформ. <Проигрывая> заново ход истории, критики упускают из виду одно обстоятельство: в августе 1991 г. Ельцин и Верховный Совет были едины в борьбе с ГКЧП, благодаря этому единству одержали победу, а потому попытка роспуска парламента была бы воспринята не просто как нелепость, но как безумие и российским обществом, и мировым сообществом.
Современный этап российского общества исследуется по преимуществу экономистами, социологами и политологами, а историки обращаются к нему крайне редко.
По ряду важнейших вопросов в отечественной политологии существуют серьезные разногласия. Например, одни ее представители характеризуют современный российский политический режим как сугубо авторитарный, вторые как <гибридный>, авторитарно-демократический, третьи как олигархический, четвертые как <конкурентную олигархию> или номенклатурно-олигархическую полиархию. Есть и те, кто видит в нем воплощение демократии и даже <избыточной демократии>. Подобный разброс мнений является в значительной мере отражением незавершенности современной российской трансформации. Эта незавершенность создает особую сложность для исторического анализа, классическим объектом которого являются события, оставшиеся в прошлом.