METODIChKA_zhikhar / Военное дело

Военное дело

Набор и организация войска.

Пока славяне жили на своей прародине, где общий культурный уровень их был сравнительно низок, они не развили ни своего военного дела, ни своего вооружения, которое долгое время оставалось весьма примитивным. Но как только славяне вышли за пределы своей прародины и расселились на своих исторических землях, где встретились с более развитыми народами, с римским, греческим и германским миром и с Востоком, они сумели быстро приспособиться к новым культурам и наряду с другими сторонами жизни быстро подняли на высокую ступень свое военное дело и все, что с ним связано.

Организация набора войска вначале просто основывалась на родовых порядках. Каждый род, каждое племя обязывали в нужное время всех годных мужчин вооружаться и воевать. Группа воинов определенного рода составляла тем самым естественную и первичную наименьшую войсковую единицу, а глава рода был военным вождем этой группы.

Постоянным подразделением княжеского войска была прежде всего так называемая княжеская дружина (от общеславянского слова – другъ – приятель, член дружины).

Несомненно, что зачатки такой дружины развились во владениях славянских князей издавна и самостоятельно. Было естественно, что вождь рода, а потом и целого племени окружал себя группой избранных мужчин, которые составляли его свиту во время публичного выступления на сходке (вече), при отправлении языческих обрядов, при выступлении на войну.

Эта дружина большей частью была конной. Но и помимо нее можно допустить у славян существование конных отрядов в войске, и в некоторых местах эти отряды были довольно многочисленны. Зависело это, по-видимому, от того, насколько край был богат лошадьми. В северной России диких лошадей не было, но в южной, где славянам достались степи с бесчисленными дикими табунами лошадей, в войсках киевских князей всегда имелись значительные конные отряды.

Так как служба в коннице была дорогостоящей и требовала хорошего вооружения, то естественно, что в коннице стали служить только более богатые люди, и вообще развитие этого рода войска связано с историческим развитием рыцарства у славян.

Пешего войска было по сравнению с конницей гораздо больше, вооружение пеших воинов было всегда более легким. Только один раз славяне напали на Царьград в 623 году двумя колоннами, из них первая была вооружена легко, а вторая – в броне, но это было не обычное славянское войско, а войско, сформированное и предводительствуемое аварами.

Простого воина древние славяне называли – ратник или вой, воин, войник. Тот, кто вел войско назывался воевода. Только в войсках, находившихся под римским или византийским влиянием, уже в X и XI веках появились наименования меньших чинов, предводителей небольших отрядов, такие как десятник и сотник, а позднее и другие.

Тактика боя

С того времени, как славяне появились на исторической арене, древние сообщения говорят о способе ведения боя, присущем только славянам, а именно: славяне не вступали в открытый бой, а стара­лись в труднодоступных местах неожиданно напасть на неприятеля и уничтожить его или хотя бы нанести ему ущерб, а затем быстро скрыться в лесу и скалах.

В военном походе войско шло отдельными группами, которые в древнейших славянских источниках обычно именуются плъкь, пълкъ. Древний полк не обозначал еще, однако, большой группы воинов определенной численности; это был обычно небольшой отряд, посылавшийся в бой родом и насчитывавший всего лишь около ста человек, и только с XI века можно говорить, что численность полка стала большей (1000?), по крайней мере на западе. Когда наступала ночь, командир отыскивал пригодное для лагеря место, а если нужно было разбить лагерь на более длительное время, то место это окружалось окопами, по-видимому, по римско-византийскому образцу. Наиболее интересным видом лагеря у славян был лагерь, окруженный тяжелыми повозками, которые сопровождали войска, будучи нагруженными продовольствием и другими необходимыми вещами.

Каждый войсковой отряд, сначала родовой и жупный, имел свою эмблему, или знамя. На этих эмблемах имелось изображение либо фигуры животного (на востоке также хвосты лошадей), либо фигуры богов! По крайней мере о лютичах мы имеем несколько сообщений, свидетельствующих о том, что на своих знаменах они помещали изображения богинь.

Со времени венгерских набегов старая тактика изменилась настолько, что, следуя венгерскому примеру (а на Руси также тюрко-татарскому), бой открывали большие отряды лучников, действовавшие рассыпным строем с целью противостоять туче венгерских стрел. Только после этого построенная в ряды часть войска вступала в бой (борнь, брань, сечъ).

Но иногда большой битвы не было, так как предводители вызывали друг друга на поединок либо выставляли для этого вместо себя выбранных из своих войск мужей. Исход поединка решал победу Этот обычай мы встречаем в обеих частях славянского мира — на западе в боях с германцами, а на востоке в боях с печенегами и касогами.

О том, насколько славяне сумели воспринять военные приемы своих врагов, лучше всего видно по тому, как они научились начиная с VI века совместно с аварами, болгарами или самостоятельно захватывать древние римские города и крепости. При этом они использовали и военную технику византийцев, более того, они употребляли и неизвестные византийцам виды военной техники — всевозможные пращи, черепахи, башни, лестницы и, конечно, устраивали различные валы и подкопы.

Вооружение славян

На первый взгляд кажется, что в отношении вооружения древние славяне до самого конца языческого периода были крайне бедны.

Однако, вопреки этому, мы знаем, что вся история расселения славян часто свидетельствует о больших боях, а также и история первых веков после поселения славян в новых исторических местах жительства полна больших и часто победоносных боев с тюрко-татарами, греками и германцами.

В древности славяне действительно были мало и плохо вооружены. Когда они вышли со своей прародины, у них почти не было оружия, по крайней мере металлического; все оно ограничивалось небольшими луками со стрелами, остроконечными копьями из твердого дерева и щитами, деревянными, сделанными из прутьев или кожаными.

Но если это вооружение было недостаточным в III—IV веках нашей эры, то уже в последующие столетия славяне сумели его развить и усовершенствовать по германскому, римско-византийскому и восточному образцам.

Итак, очевидно, что если сначала славяне действительно были плохо вооружены и оружие их было несовершенным, то к концу языческого периода — к X-XI векам — это относиться уже не могло. К тому времени славяне уже многое заимствовали у германцев, римлян и народов Востока. Копье, лук и щит оставались еще, правда, характерным славянским оружием, но наряду с ними появились меч, кинжал, сабля и защитное вооружение (панцирь и шлем). Поворот произошел в X и XI веках (на Балканском полуострове еще раньше), и сообщения того периода рисуют уже другую картину.

Перейдем к описанию отдельных видов вооружения.

Меч, сабля.

Меч, который мы встречаем в славянских погребениях VIII—XI веков, является аналогичным германским мечам времен Карла Великого и представляет собой чаще всего предмет импорта из франкских или скандинавских мастерских и снабжен характерными германскими украшениями, хотя и встречается со славянскими имитациями. Другие виды мечей византийских или восточных форм, среди которых особенно интересен ровный однолезвийный меч, палаш, или kord, редко встречаются в славянских землях того времени.

Современные ученые подразделяют мечи IX-XI веков, найденные на территории Древней Руси, почти на два десятка типов с подтипами. Однако различия между ними сводятся в основном к вариациям в размерах и форме рукояти, клинки же практически однотипны. Средняя длина клинка составляла около 95 см. Известен только один «богатырский» меч длиной 126 см, но это — исключение. Его в самом деле нашли вместе с останками человека, обладавшего статью богатыря.

Ширина клинка у рукояти достигала 7 см, к концу он плавно сужался. Посередине клинка проходил «дол» — широкое продольное углубление. В художественной литературе, желая подчеркнуть «свирепость» эпохи, дол иногда называют «желобком для стекания крови». На самом же деле он служил для некоторого облегчения меча, который весил около1,5 кг. Толщина меча в области дола была около 2,5 мм, по сторонам дола — до 6 мм. Однако выделка металла была такова, что это не влияло на прочность клинка.

Особое внимание хочется обратить на закруглённый кончик меча. В IX—XI веках меч был чисто рубящим оружием и для колющих ударов вовсе не предназначался.

Если это и делали, то большей частью в безвыходной ситуации, когда отчаяние придаёт сил. Между прочим, таким образом воины иногда совершали самоубийство, смывая невыносимый позор. «Он воткнул рукоятку меча в лёд и навалился на остриё», — рассказывает скандинавская сага...

Как же изготавливали наши предки клинки своих мечей, которые в X веке вывозились на Восток и там пользовались исключительной популярностью, поскольку их, по словам мусульманского автора тех времён, можно было «сгибать пополам и когда отнять, 2 они возвращаются в прежнее положение»?

Говоря о холодном оружии из высококачественной стали, мы привычно оглядываемся на арабский Вос­ток. Всем знакомы слова «булат» и «дамасская сталь». Однако в эпоху викингов, о которой здесь в основном говорится, исламские мечи не ввозили в Европу, ибо они значительно уступали местным по качеству. Замечательную сталь делали несколько дальше, в Персии и Индии. Как пишут историки, название древнего царства Пулуади, занимавшего часть территории современных Турции, Армении, Грузии и Ирана, где с древнейших времён выделывали железо, дало персидское слово «пулад» (сталь), которое в устах наших предков и превратилось в «булат».

Слово «булат» слышали все, но далеко не все знают, что же это такое.

Вообще сталь — это сплав железа с другими элементами, в основном с углеродом. Булат — сорт стали, издревле славившийся удивительными свойствами, трудно сочетаемыми в одном веществе. Булатный клинок был способен, не тупясь, рубить железо и даже сталь: это подразумевает высокую твёрдость. В то же время он не ломался, даже будучи согнут в кольцо.

Как выяснили учёные-металлурги, противоречивые свойства булата объясняются высоким (более одного процента) содержанием углерода и в особенности его неоднородным распределением в металле. Достига­лось это путём медленного охлаждения расплава железа с минералом графитом — природным источником чистого углерода. Клинок, выкованный из полученного металла, подвергали травлению, и на его поверхности проявлялся характерный узор — волнисто извивающиеся, прихотливые светлые полоски по тёмному фону. Фон получался тёмно-серым, золотисто- или красновато-бурым и чёрным. По мнению некоторых языковедов, именно этому тёмному фону мы и обязаны древнерусским синонимом булата — словом «харалуг»: его сопоставляют с тюркским «кара-лук» — «чёрная сталь». Другие учёные, впрочем, приводят название афганского племени (карлук, харлук, харлуж), которое славилось изготовлением стальных клинков.

Булатный узор бывал белым или светло-серым, матовым или блестящим. Булат с чёрным фоном счи­тался более хрупким, знатоки предпочитали золотисто-бурый фон. Различались сорта булата и по виду узора. Крупный (признак высшего качества) узор достигал 10—12 мм, меньше ценился средний — 4— 6 мм, ещё меньше — мелкий, 1—2 мм.

Играл свою роль и рисунок узора. «Полосатый» состоял из прямых, почти параллельных линий: та­кой булат считался низкосортным. Когда среди линий попадались изогнутые, булат стоил дороже и назывался «струйчатым». Ещё лучше был «волнистый» узор из сплошных изогнутых линий. Если они сплетались в пряди, это был «сетчатый» узор, ценившийся очень высоко. Но всех лучше был «коленчатый» булат. Узор на таком клинке располагался прядями, как на «сетчатом», только в виде поперечных поясков-«коленец», повторявшихся по всей длине клинка.

На высших сортах персидских и индийских булатов отчётливо виден белый «коленчатый» узор — повторяющиеся грозди, клубки, мотки и пряди волокон по тёмно-бурому с золотистым отливом фону. Когда же рисунок узора напоминал человеческую фигуру — мечу поистине не было цены.

Носили меч в ножнах, которые делались из кожи и дерева.

В дальнейшем мечи, как и прочее вооружение, существенно изменяются. Сохраняя преемственность развития, в конце XI -— начале XII века мечи становятся короче (до 86 см), легче (до 1 кг) и тоньше, их дол, занимавший в IX—X веках половину ширины клинка, в XI—XII веках занимает лишь треть, чтобы в XIII веке вовсе превратиться в узкий желобок. В XII—XIII веках, по мере усиления воинского доспеха, клинок снова вытягивается в длину (до 120 см) и утяжеляется (до 2 кг). Становится длиннее и рукоять: так появились на свет двуручные мечи. Мечами XII—XIII веков по-прежнему большей частью рубили, но ими можно было и колоть. Такой удар впервые упоминается в летописи, под 1255 годом.

Тюрко-татарская изогнутая и односторонняя сабля, старосл. сабля, также встречается уже в эту эпоху у славян, но сравнительно редко.

Всякое оружие появляется там, где оно может быть использовано с наибольшим успехом, и тогда, когда оно нужно. Карта археологических находок свидетельствует, что в X— XIII веках (особенно после 1000 года) сабля была весьма популярна у конных воинов Южной Руси, то есть в местах, где происходили постоянные стычки с кочевниками. Специалисты пишут: по своему назна­чению сабля — оружие маневренной конной борьбы. Благодаря изгибу клинка и лёгкому наклону рукояти в сторону лезвия сабля в бою не только рубит, но и режет; при небольшой кривизне и обоюдоостром конце годится она и для колющего удара.

Сабли X—XIII веков изогнуты несильно и притом равномерно. Делали их примерно так же, как и мечи: были клинки из лучших сортов стали, были и попроще. Вот только украшений и орнамента, за исключением некоторых драгоценных экземпляров, в целом поменьше.

По мнению археологов, сабли того времени формой клинка напоминают шашки образца 1881 года, но длиннее их и пригодны не только для всадников, но и для пеших. В X—XI веках длина клинка составляла около 1 м при ширине 3,0 — 3,7 см, в XII веке он удлиняется на 10—17 см и достигает ширины 4,5 см, увеличивается и изгиб. Такие же тенденции изменения . свойственны и саблям наших соседей-кочевников — печенегов, половцев,венгров.

Следует также подчеркнуть, что при недостатке мечей, которые являлись еще редкостью, славяне сражались также большими ножами.

Секира. Хотя секира очень древний вид орудия и оружия, у славян она засвидетельствована относительно поздно. Первые сообщения о том, что славяне воевали секирами, относится лишь к VIII веку. Впоследствии она становится очень распространенным видом вооружения.

Наряду с остролезвийными секирами в славянских землях встречаются порой палицы с тупым молотком без лезвия или с набалдашником, снабженным пазами или шипами. Их форма и название были различными, а поэтому для них имеется целый ряд славянских названий – палица, млатъ, жезлъ, булава, пернатъ, обухъ. Само собой разумеется, что простой народ наряду с этими часто роскошными палицами применял и простые крепкие дубины.

Булава. Древнерусская булава представляла собой железное или бронзовое (иногда заполненное изнутри свинцом) навершие весом 200— 300 г, укреплённое на рукояти длиной 50—60 см и толщиной 2—6 см. Рукоять в некоторых случаях обшивалась для прочности медным листом. Как пишут учёные, булава употреблялась в основном конными воинами, была вспомогательным оружием и служила для нанесения быстрого, неожиданного удара в любом направлении.

Кистень – это довольно увесистая (200-300 г.) костяная или металлическая гирька, приделанная к ремню, цепи или веревке, другой конец которой укреплялся на короткой деревянной рукояти – «кистенище» - или просто на руке. Иначе кистень называют «боевой гирей».

Кистени обыкновенно делались из лосиного рога – самой плотной и тяжелой кости, доступной ремесленнику. Имели они грушевидную форму, с высверленным продольным отверстием. В него пропускался металлический стержень, снабженный ушком для ремня. С другой стороны стержень расклепывали.

Уже в Х веке начали делать бронзовые гирьки для кистеней, залитые изнутри тяжелым свинцом. Иногда, экономя свинец, внутрь вкладывали камень.

Копье, лук.

Два следующих вида оружия – копье и лук со стрелами – являются древним и типичным славянским вооружением.

Наряду с простыми деревянными кольями, заостренными на концах, у славян было два вида оружия, снабженного железными наконечниками: у одного наконечник был на одном конце (старослав. копье), у другого – на обоих концах (старослав. судлица). Форма наконечника разнообразна. Наконечник имеет втулку для насадки на древко. Иногда встречаются также копья с крыльями, причем на втулке копья имеются боковые отростки.

Колющим оружием рукопашной служило копьё. Учёные пишут, что копьё пешего воина IX—X веков общей длиной несколько превосходило человеческий рост: 1,8— 2,2 м. На прочное деревянное древко («древо», «стружие», «оскепище») около 2,5—3,0 см толщиной насаживали втульчатый наконечник до полуметра дли­ной (вместе со втулкой). К древку он крепился заклёпкой или гвоздём. Формы наконечников бывали различны, но, по убеждению археологов, преобладали удлинённо-треугольные. Толщина наконечникадоходила до 1 см, ширина — до 5 см, причём оба режущих края остро оттачивались. Кузнецы изготавливали наконечники копий разными способами; бывали цельностальные, бывали и такие, где прочная стальная полоса помещалась между двумя железными и выходила на оба края. Такие лезвия получались самозатачивающимися, так как железо стирается легче стали.

Для метания наши предки использовали специальные дротики — «сулицы». Их название происходит от глагола «сулить», имевшего значение «совать» и «метать». Как доказано специалистами, сулица представляла собой нечто среднее между копьём и стрелой. Длина её древка доходила до 1,2—1,5 м, соответственно меньше были и все остальные размеры. Наконечники же чаще были не втульчатые, как у копий, а черешковые, причём — любопытная деталь — прикреплялись к древку сбоку, входя в дерево лишь загнутым нижним концом. Вот это — типичное оружие «одноразового использования», которое почти наверняка терялось в бою. Археологи относят сулицы с более широкими наконечниками к охотничьим, к боевым же — снабжённые узким, прочным наконечником, способным пробить доспех и глубоко войти в щит. Последнее было немаловажно, так как сулица, засевшая в щите, мешала воину маневрировать им, прикрываясь от ударов. Поворачивая щит, чтобы обрубить торчащее древко, воин опять-таки подвергал себя опасности...

Возвращаясь к копьям, нарочно предназначенным для пешего рукопашного боя, упомянем о наконечни-ках особого рода, которые попадаются археологам в пластах, относящихся к XII веку и позже. Их вес достигает 1 кг (при весе обычного наконечника 200— 400 г), ширина пера — до 6 см, толщина — до 1,5 см. Длина лезвия — 30 см. Впечатляет и внутренний диаметр втулки: поперечник древка доходит до 5 см. Наконечники эти по форме напоминают лист лавра. В руках могучего и опытного воина такое копьё могло пробить самый прочный доспех, в руках охотника — остановить медведя и кабана. Вот это-то грозное копьё и называют рогатиной.

Большую роль у славян играл лук со стрелами – на востоке издавна, на западе же особенно с того времени, когда западные славяне встретились с аварскими и мадъярскими лучниками и были вынуждены приспособить к ним свою тактику, усилив роль лука.

Стрелы носили в специальном футляре (старослав. тулъ), который был подвешен на ремне у левого бока. Восточные славяне, кроме того, переняли у азиатских кочевников еще особый футляр для лука, который носили у правого бока и называли налучьем.

Длина древнерусских стрел составляла обычно 75—90 см, весили они около 50 г. Наконечник укреп­ляли на комлевом конце древка, который у живого дерева был обращен к корню. Оперение располага­лось на том, что был ближе к вершине. Это связано с тем, что древесина к комлю прочнее.

Оперение обеспечивает устойчивость и точность полёта стрелы. Перьев на стрелах бывало от двух до шести. Большинство древнерусских стрел имело по два-три пера, симметрично расположенных на окружности древка. Перья годились, конечно, далеко не всякие. Они должны были быть ровными, упругими, прямыми и не слишком жёсткими. На Руси и на Востоке лучшими считались перья орла, грифа, сокола и морских птиц. Эти рекомендации, конечно, не были всеобщими: в каждой местности пользовались наиболее подходящими из доступных — от кукушечьих до лебединых, причём у одних птиц брали хвостовые перья, у других — из крыла. Все лопасти оперения должны были быть одинаковы по длине, ширине и даже по весу и притом изгибаться в одну сторону: это закручивало летящую стрелу (подобно винтовочной пуле), что также способствовало устойчивости в полёте. Иногда для этой цели само оперение накладывалось на древко винтообразно.

Чем тяжелее была стрела, тем длиннее и шире делалось её оперение. Учёным известны стрелы с оперением шириной 2 см и длиной 28 см. Однако у древних славян преобладали стрелы с перьями длиной 12—15 см и шириной в 1 см. Это вполне соответствует сообщению арабских источников о стрелах персов, чья система стрельбы из лука считалась наиболее совершенной. У опытных стрелков оперение стрел часто бывало покороче — 8—10 см, а для стрельбы на дальнее расстояние и того меньше —- 6—7 см.

При изготовлении оперения с птичьего пера сдиралось опахало вместе с поверхностным слоем стержня. Подготовленная лопасть приклеивалась к древку рыбьим клеем. Для вящей крепости оперение приматывалось к древку по клею конским волосом или ниткой, которую пропускали внутри пера. Шаг такой обмотки составлял 5—10 мм, концы лопасти укрепляли прочной сплошной обмоткой.

Ушко стрелы, куда вкладывалась тетива, также имело вполне определённые размеры и форму. Слишком глубокое тормозило бы полёт стрелы, при слишком мелком стрела сидела на тетиве недостаточно прочно. Богатый опыт наших предков позволил вывести оптимальные размеры: глубина — 5—8 мм, редко 12, ширина — 4—6 мм. Таковы ушки стрел X века, такими были они и через пятьсот лет.

Иногда вырез для тетивы протачивали непосредственно в древке стрелы, но обычно ушко представляло собой самостоятельную деталь, как правило костяную. Стрелы вовсе не были предназначены для одноразового использования, деревянное же ушко неминуемо страдало и разрушалось бы от нагрузок при выстреле. Костяное ушко для стрел из сплошного дерева представляло собой втулку, которую с помощью клея насаживали на обточенное древко. Если стрела была пустотелая (камышовая, тростниковая), ушко вставлялось вовнутрь. В обоих случаях конец древка плотно обматывался конским волосом, сухожилиями или нитью и оклеивался тонкой плёнкой берёсты — чтобы поперечная обмотка не тормозила в полёте стрелу и не царапала при выстреле руку стрелка.

Согласно легендам, ушки особенно дорогих стрел вырезали из самоцветного камня. У стрел некоторых былинных персонажей «в ушах поставлено» по драгоценному камню «тирону»: этот камень якобы обладал способностью светиться в темноте, что облегчало поиски стрел. Существуют различные догадки, о каком конкретно камне идёт речь.

Праща. Метание камней с помощью ручных пращей является древним способом боя, который и славяне, несомненно, применяли издавна.

Кольчуга. Древнерусская кольчуга отличалась от западноевропейской, которая уже в X—XI веках была длиной по колено, имела полный рукав и весила до 10 кг. Наши кольчуги были около 70 см длиной, имели ширину в поясе примерно 50 см, длина рукава составляла 25 см — до локтя. Разрез ворота находился посереди­не шеи или был сдвинут в сторону; застёгивалась кольчуга без «запаха», воротник достигал 10 см. Вес такой брони равнялся в среднем 7 кг. Археологами найдены кольчуги, сделанные для людей разного телосложения. Некоторые из них сзади короче, нежели спереди, — очевидно, для удобства посадки в седле.

Перед самым монгольским нашествием появились кольчуги из уплощённых звеньев («байданы») и кольчужные чулки («нагавицы»)

Панцирь. С несовершенством вооружения, которым воевали славяне еще в VI и VII веках, было связано и то, что у них в эту эпоху не было как металлических панцирей, так и металлических шлемов. Однако в конце языческого периода, в Х и XI веках, панцири были уже широко известны и назывались броня.

Речь идет о панцирях, сплетенных из небольших железных кружков, наподобие длинной рубахи с рукавами и воротником. Наряду с кольчатыми панцирями к славянам попадали начиная с XII века панцири и другого вида – пластинчатые. В русской археологии наряду с состоящей из колец кольчугой различаются несколько видов других панцирей (бахтерец, юшман, зерцало, байдана, куяк).

Долгое время учёные полагали, что с пластинча­тыми доспехами — «бронями дощатыми» ^:— славяне познакомились не ранее XII века. Археологам попа­дались в земле исключительно кольчуги. Одни авторы в связи с этим писали об «отсталости» наших предков, другие, наоборот, неумеренно восхваляли славянскую кольчугу в противовес якобы неудобным и неуклюжим латам рыцарей Запада. Вспоминали и существовавшее некогда мнение, будто Запад освоил кольчугу в том же XII веке. А третьи задавались вопросом: почему в таком случае обычная по археологическим материалам кольчуга почти не фигурирует на летописных миниатюрах, фресках и иконах, изображающих святых воинов? Боевая одежда на этих памятниках передаётся, как правило, в виде чешуи. Неужели русские художники настолько рабски следовали канонам византийского искусства, влияние которого тогда было очень сильно? И почему именно в изображениях воинов? В других случаях они почему-то предпочитали рисовать и ваять знакомое, своё...

И вот в 1948 году в Новгороде, в слое XI века, были найдены какие-то стальные пластинки. Спустя некоторое время не осталось сомнений — земля сохранила фрагмент пластинчатого доспеха. Вот тогда-то учёные внимательно пригляделись к похожим предметам, найденным в других городах. Их назначение долгое время оставалось неясным; новая находка позволила дать им объяснение.

В домонгольскую эпоху (IX—XII века) кольчуга действительно преобладала. На каждые четыре кольчуги, найденные в раскопках, приходится всего один панцирь. В XII—XIII веках вместе с появлением тяжёлой боевой кавалерии произошло и необходимое усиление защитного доспеха. В предыдущей главе упоминалось, какие изменения претерпела в своё время кольчуга. А теперь стала ускоренно совершенствоваться и пластинчатая броня.

Металлические пластины панциря заходили одна за другую, действительно создавая впечатление чешуи; в местах наложения защита оказывалась двойной. К тому же пластины были изогнуты, что позволяло ещё лучше отводить или смягчать удары вражеского оружия.