Шандор Ференци и трансперсональная мудрость заботящегося "я"

Как мы видели, Фрейд был склонен делать упор на негативной, преследующей стороне того, что мы назвали системой самосохранения (суперэго). Одиер дополнил эту картину, уделив внимание как благожелательной/защищающей, так и преследующей роли "великих существ". Шандор Ференци показал другие аспекты внутреннего мира травмы. В своей знаменитой работе "Смешение языков" (1933) Ференци продемонстрировал одну из самых замечательных черт того, что мы назвали системой самосохранения, а именно ее способность преждевременно ускорять развитие одной части личности, наделяя ее удивительной мудростью и оставляя при этом другую часть личности в состоянии регрессии. По Ференци, испытывая невыносимые аффекты тяжелой психической травмы,

часть личности регрессирует к состоянию счастья, существовавшему до того, как произошло травматическое событие,— так эта часть стремится аннулировать травму. [И все же] самым замечательным является действие другого механизма... Я имею в виду вызывающий удивление неожиданный рост новых способностей после психической травмы, которые возникают чудесным образом, будто бы по мановению волшебной палочки или подобно тому, как на наших глазах из зерна, по воле факира, приказавшего ему прорасти, появляется на свет растение, распускаются листья и цветы.

Будучи объектом сексуального нападения... ребенок может в одно мгновение развить в себе всю эмоциональность взрослого человека, а также все потенциальные качества, до этого дремлющие в нем, обычно актуализирующиеся в браке, материнстве и отцовстве. В этом случае можно было бы говорить,— противопоставляя ее знакомой нам регрессии,— о травматической прогрессии, о преждевременной зрелости.

(Ferenczi, 1933: 164-Ч; курсив оригинала)

В качестве свидетельства этой "травматической прогрессии" Ференци цитировал часто упоминающееся типичное сновидение о "мудром ребенке", в котором младенец дает пророческий совет тому, кто о нем заботится (там же: 165). Он толкует эту мудрость в значительной степени как функцию "идентификации с (взрослым) агрессором" (там же: 162), но не сводит только к ней одной. Ференци был также заинтригован тем фактом, что травмированная психика актуализирует в трансовых состояниях экстраординарные психические способности. Эти, по-видимому, трансперсональные (паранормальные?) способности прогрессировавшего во время травмирующего психику события "я", а также защита и преследование со стороны этой части "я" своего регрессировавшего "партнера" (наша диадическая система самосохранения) прекрасно проиллюстрированы в записях клинических наблюдений, которые Ференци вел во время работы с женщиной по имени Элизабет Северн, пережившей сексуальное насилие. Этот случай описан в его "Клиническом дневнике" (Ferenszi, 1988) под псевдонимом "R.N.", ниже приводится сжатый пересказ этого текста.

Первый травматический шок R.N. испытала в возрасте полутора лет, когда отец пациентки сделал ей инъекцию наркотика и изнасиловал ее. Воспоминание об этом событии, забытое на долгие времена, до начала ее анализа, тем не менее подспудно было представлено как состояние примитивной агонии и желания смерти. Это воспоминание было восстановлено только в анализе, когда она вместе с Ференци исследовала травматическую ситуацию, которую пережила, когда ей было 5 лет. В этом возрасте возобновилось жестокое насилие со стороны отца, ее гениталии были искусственно расширены, ей настойчиво внушали, что если она станет жаловаться другим людям, то ее вновь подвергнут воздействию возбуждающих веществ. Ференци приводит описание того, как после восстановления этого воспоминания последовало осознание колоссального, невыносимого страдания, жалкого состояния беспомощности, отчаянного ожидания помощи извне, а также суицидального желания, сопровождавшегося полной потерей контроля, потерей самой себя и полной идентификацией с агрессором. Однако в тот самый момент, когда она была готова "испустить дух" (там же: 39), появилось нечто новое и стало действовать во внутреннем мире пациентки. Пробудилось то, что ференци обозначил как "организующие жизнь инстинкты" (там же: 8), персонифицированные в фигуре, носящей имя "Орфа"; и, вместо смерти, ее личность была рассечена, фрагментирована: так она ушла в безумие для того, чтобы избежать смерти. (Здесь мы видим преследующий аспект.) Теперь ее личность, как пишет Ференци, состояла из двух частей, одна часть разрушена — регрессировавший чувственный компонент; другая часть видит разрушение — прогрессировавший интеллектуальный компонент. Эта "уничтоженная" детская часть является

существом, испытывающим исключительную психическую боль на бессознательном уровне, подлинным ребенком, о котором бодрствующее эго совершенно ничего не знает. Этот фрагмент доступен только в глубоком сне или в глубоком трансе... Он подобен ребенку в состоянии обморока или испустившему дух, который может только издавать стоны. Он совершенно не осознает себя, его нужно встряхнуть, чтобы он пробудился в психическом плане, а иногда и в физическом.

(там же. 9)

И тогда на сцене появляется "Орфа" — та часть, что "видит"разрушение. "Она" являетсянадиндивидуальным существом, по-видимому, обитающим вне времени и пространства (там же: 13). В момент невыносимой боли она "проходит через отверстие в голове и устремляется во Вселенную, сияя оттуда, с огромного расстояния, наподобие звезды" (там же: 206). Наблюдая за всем со стороны, она знает обо всем. Ференци говорит, что этот "астральный фрагмент" покидает сферы земного эгоистичного существования и становится провидцем, "устремляясь, так сказать, за пределы досягаемости агрессора, к "объективному пониманию" всей Вселенной, с тем чтобы добраться до истоков происхождения таких чудовищных вещей" (там же: 207).

Перед Орфой, пишет Ференци, стоит только одна задача — сохранение жизни. Она играет роль ангела-хранителя. Она продуцирует фантазии исполнения желаний страдающего или убитого ребенка, она облетает всю Вселенную в поисках помощи (R.N. была убеждена в том, что именно всемогущая Орфа привела к ней Ференци как единственного человека, который мог бы ей помочь). Однако когда на R.N. в возрасте 11 лет обрушилось самое серьезное травматическое событие в ее жизни, даже Орфа была вынуждена признать свое бессилие. Отец R.N., который неоднократно гипнотизировал и насиловал девочку, проклял дочь и отрекся от нее, оставив брошенного ребенка с неизгладимым чувством собственной мерзости и презренности. Ференци пишет, что с этим Орфа уже ничего не могла поделать и она стала готовить самоубийство R.N. Так как в силу больничных ограничений совершить самоубийство было невозможно, единственной оставшейся альтернативой стала полная атомизация психической жизни.

Пациентка вспоминала ощущения прорыва во Вселенную, образы созвездий, сверкавших наподобие бриллиантов, галлюцинации, обрывочные бессмысленные образы и слова, как, например, "я вселенское яйцо"(там же: 29). Этот взрыв, похожий на извержение вулкана, в конце концов провел к тотальному "выгоранию" — полному временному помешательству, кататоническому ступору. Однако, пишет Ференци, эта женщина не стала безумной. Подобно Изиде, ищущей расчлененное тело своего потерянного возлюбленного Осириса, Орфа вернулась и смогла, "будто бы чудом, вновь поставить это существо на ноги, подобрав каждую ее частицу" (там же: 10), она даже добилась успеха в восстановлении претравматической личности, хотя это сопровождалось провалами в памяти и ретроактивной амнезией различной продолжительности (там же: 39).

Ференци так комментирует это "растворение во Вселенной" и работу по "рекоагуляции", выполненную Орфой:

Момент, когда требования внешней реальности полностью отвергаются и наступает состояние внутренней адаптации, когда даже смерть в качестве адаптации становится приемлемой, воспринимается как избавление, освобождение. Для человека этот момент, видимо, означает отказ от попыток сохранения своего "я" и вхождение в большее, возможно, во вселенское состояние равновесия.

(там же: 7)

Широко распространенная у больных шизофренией склонность создавать свои собственные космогонии, часто потрясающие нас своей фантастичностью, отчасти является попыткой инкорпорировать их собственные "невозможные" страдания в некую большую целостность.

(там же: 81)

Так или иначе, эти размышления открывают путь к пониманию удивительно разумных реакций бессознательного в моменты сильнейшего дистресса.. .включая печально известные сны о "мудром ребенке", [а также] регрессивные энергии спиритических медиумов.

(там же: 81)

Каждый должен решить для себя сам, стоит ли идти дальше и искать (подобно физикам, считающим, что вещество в конце концов превращается в энергию) над-материальные, метафизические интуиции в форме и содержании психических расстройств.

(там же: 29)

Далее он размышляет:

В какой степени те, кто "сходят с ума" от боли, то есть те, кто оставил свою обычную эгоцентричную точку зрения, стали способны, в силу специфической ситуации, в которой они пребывают, на своем опыте познавать ту область нематериальной реальности, которая для нас, материалистов, остается недоступной? Это направление исследования должно захватить и область так называемого оккультизма. Случаи передачи мыслей во время анализа страдающих людей встречаются чрезвычайно часто... возможно, даже интеллект, которым мы так гордимся, не является нашей собственностью, он должен быть замещен или преобразован через ритмический процесс излияния эго во Вселенную, которая одна знает все и, следовательно, разумна.

(там же: 33)

Здесь предположение Ференци о том, что Орфа в моменты травматического дистресса пользуется глубинной мудростью психики или является частью преобразующего универсального "разума", напоминает одно из положений Юнга относительно того, что Самость, репрезентирующая целостность психики, включая и "психоидные" глубины, определяющая фактор "судьбы" индивида, наделена трансцендентной, по отношению к эго, способностью направлять и регулировать процесс индивидуации. Самость является истинно "высшим", по отношению к эго, фактором.