ПРАВО В ОБРАЗОВАНИИ / 6 СТАТЬИ ДЛЯ АНАЛИЗА / Кванина о правовой природе образовательной услуги

КВАНИНА О ПРАВОВОЙ ПРИРОДЕ ОБРАЗОВАТЕЛЬНОЙ УСЛУГИ

Экономическая и социальная разноплановость услуг, оказываемых гражданам и организациям, требует их классификации. Задачей классификации будет являться вычленение особенностей отдельных видов услуг, что, в свою очередь, позволит учесть общее и особенное в их правовом регулировании.

Услуги, как вид деятельности, подлежат классификации по различным основаниям. В экономической науке они, прежде всего, подразделяются на материальные и нематериальные1 (данная классификация в полной мере воспринята правоведами2). ГОСТ по функциональному назначению подразделяет услуги на материальные и социально-культурные (являющиеся тождественными нематериальным услугам)3.

Услуги подлежат делению и в зависимости от цели их использования: одни могут быть предназначены для личного потребления, другие могут носить характер некоторого воспроизводства. Услуги, оказываемые хозяйствующими субъектами друг другу, отличаются от реализуемых в потребительских целях, поскольку первые переносятся на себестоимость товара, работы, услуги, реализуемых впоследствии потребителю (юридические, консультационные), а вторые непосредственно не участвуют в приращении капитала (например, медицинские)4.

Все услуги подразделяются на фактические и юридические. Фактические услуги заключаются в совершении фактических действий, направленных на удовлетворение потребностей заказчика (например, хранение, перевозка, медицинские услуги); юридические же услуги сводятся к совершению юридически значимых действий (поручение, комиссия).

Кроме того, услуги можно классифицировать и по иным основаниям: по предметно-отраслевому признаку; по субъектному составу; по особенностям профессиональной деятельности1; по секторам (коммерческие и некоммерческие)2; по характеру возмездности (возмездные, оплачиваемые за счет средств заказчика, бесплатные для заказчика, оплачиваемые государством, организацией и т.д.) и др.

Обратимся к редакции пункта 2 ст. 779 ГК РФ, в котором перечислены как услуги, на которые распространяется правовой режим главы 39 ГК РФ (услуги связи, медицинские, ветеринарные, аудиторские, консультационные, информационные услуги, услуги по обучению, туристическому обслуживанию и др.), так и услуги, не подпадающие под правовое регулирование данной главы (подряд, выполнение научно-исследовательских, опытно-конструкторских и технологических работ, перевозка, транспортная экспедиция, банковский вклад, банковский счет, расчеты, хранение, поручение, комиссия, доверительное управление имуществом). Отдельные авторы полагают, что перечень услуг, на которые не распространяется глава 39 ГК РФ, является исчерпывающим3. С данным утверждением сложно согласиться, так как пункт 2 ст. 779 ГК РФ обошел вниманием такие отношения по оказанию услуг, как страхование (глава 48); действие в чужом интересе без поручения (глава 50); агентирование (глава 52). А ведь сущность услуг, на которые не распространяется глава 39 ГК РФ в силу прямого указания п. 2 ст. 779 ГК РФ, и услуг по хранению, поручению, комиссии и т.д. аналогична.

Были высказаны разные предположения о причинах перечисления в п. 2 ст. 779 ГК РФ услуг, не подпадающих под регулирование главы 39 ГК РФ. Выше уже была изложена одна из точек зрения по данному вопросу (принцип законодательной экономии и избежание коллизии правовых норм). Согласно другой точке зрения, такие виды услуг, как перевозка, поручение, комиссия и другие не охватывают всего многообразия правоотношений по оказанию других различных услуг и требуют дополнительного регулирования. В этом смысле глава 39 ГК РФ о возмездном оказании услуг является универсальной, ибо распространяет свои нормы на другие главы ГК РФ: 37, 38, 40, 41, 44–51 и 53 и на все подрядные отношения (ст. 702–729, 730–739 ГК)1.

Не соглашаясь с представленными точками зрения, следует отметить, что все услуги, не подпадающие под воздействие норм главы 39 ГК РФ (за исключением разновидностей договора подряда, в отдельных случаях договоров по выполнению научно-исследовательских, опытно-конструкторских и технологических работ), объединяет то, что объектом их воздействия являются вещи.

Для другой группы услуг, подпадающей под сферу регулирования главы 39 ГК РФ, характерно иное: в большинстве случаев «объектом» воздействия данных услуг является личность услугополучателя (услуги связи, медицинские услуги, услуги по обучению, туристическому обслуживанию).

Указанные различия позволяют сделать вывод о необходимости классификации услуг на «услуги в широком смысле слова» и «услуги в узком смысле слова». К первой группе относятся услуги, которые не подпадают под регулирование главы 39 ГК РФ, ко второй – подпадающие под правовое воздействие данной главы.

Общеизвестно, чтобы интегрировать те или иные явления в одну группу, необходимо выявить их общие признаки. В связи с этим остановимся более подробно на признаках «услуг в узком смысле слова». В юридической литературе наиболее распространена точка зрения, что для «услуг в узком смысле слова» характерны следующие черты: во-первых, деятельность услугодателя не воплощается в овеществленном результате; во-вторых, услугодатель не гарантирует достижение предполагаемого результата1.

Первый указанный признак является квалифицирующим для всех видов услуг, он лежит в основе разграничения работы и услуги и никем не подвергается оспариванию. В то же время А. Ю. Кабалкин считает, что отсутствие вещественной формы оказываемых услуг не всегда согласуется с существом ряда отношений, упоминаемых в п. 2 ст. 779 ГК РФ. В частности, многие договоры оказания услуг связи заключаются по поводу отправления писем, бандеролей, посылок. Одним из условий договора туристического обслуживания чаще всего является предоставление определенных транспортных средств. На наш взгляд, здесь произошло смешение понятий – предмета договора и объекта обязательства, что является довольно типичным случаем. Зачастую под предметом договора понимается как действие, которое должник должен совершить в соответствии с договором (работы, подлежащие выполнению по договору подряда), так и объект, на который направлено это действие (здание, которое подрядчик должен возвести для заказчика)2. Мы же исходим из следующего понимания (которое нашло свое отражение в теории права): объект обязательства – это действие по реализации прав и обязанностей сторон, направленных на достижение поставленной перед ними цели; предмет же договора выступает в виде того, на что направлено исполнение обязательства.

Второй признак услуг – «услугодатель не гарантирует достижение предполагаемого результата», находится за пределами договора на оказание возмездных услуг, так как предметом данного договора является сама деятельность, а не результат этой деятельности. Кроме того, даже если не брать во внимание, что достижение предполагаемого результата находится за пределами договора, следует заметить, что о данном признаке можно было бы вести речь лишь применительно к тем обязательствам, где результат услуги напрямую зависит от личных качеств услугополучателя (например, образовательная, медицинская услуга). Но в связи с чем, например, юридические и аудиторские услуги не могут гарантировать достижение соответствующего результата? Судебное решение – это правоприменительный акт, который должен основываться на объективных данных. Однако, к сожалению, иногда при отправлении правосудия учитываются либо политические и экономические моменты (как было, например, с применением ст. 855 ГК РФ), либо иные субъективные факторы. С этих позиций, безусловно, нельзя заранее знать, какой вердикт будет вынесен судом. В любом случае гарантией деятельности исполнителя юридической услуги будет являться уровень его квалификации. Что же касается аудиторской услуги, то вообще не объяснимо, в силу каких причин заключение о финансовой (бухгалтерской) отчетности клиента не может гарантировать его достоверность. Ведь целью аудита как раз и является выражение мнения о достоверности финансовой (бухгалтерской) отчетности аудируемых лиц. Аналогичное замечание по поводу второго критерия услуги было сделано и в отношении иных видов услуг1.

Экономические исследования последних лет обогатили теорию нематериальных услуг. Наряду с рассмотренными признаками нематериальных услуг были выделены еще и следующие: 1) неразрывность производства и потребления услуги; 2) неоднородность или изменчивость качества; 3) неспособность услуг к хранению (быстрая порча)2. Правоведами данные признаки были поддержаны и «переложены» на услуги в узком смысле слова. Например, Д. Степанов указывает на такие признаки, как эксклюзивность; синхронность оказания и получения1. Эксклюзивность созвучна признаку неоднородности или изменчивости услуги, а синхронность оказания и получения – неразрывности производства и потребления услуги. Справедливости ради надо отметить, что еще в 1973 г. Н.А. Бариновым было обращено внимание на признак синхронности оказания и получения услуги. Он указывал на то, что полезный результат деятельности услугодателя потребляется в процессе этой деятельности2.

Изложенные выше признаки вряд ли индивидуализируют услуги «в узком смысле слова». Признак эксклюзивности, как его понимает Д. Степанов, подходит для всех обязательств; признак «синхронность оказания и получения услуг» характерен не для всех услуг. Например, такое совмещение оказания и получения услуги может отсутствовать при информационных, консультационных, аудиторских услугах (т.е. в тех обязательствах, где результат услуги может быть объективирован на определенном носителе).

Среди услуг в «узком смысле слова» следует выделять так называемые «личные» услуги. На данный вид услуг обращали внимание Е.Д. Шешенин и Н.А. Баринов3. Целью обязательств, опосредующих данные услуги, является не достижение эквивалентно-возмездного результата, а удовлетворение разнообразных потребностей; при этом в них неимущественный интерес превалирует над имущественным. Для этих обязательств характерно и то, что неисполнение либо ненадлежащее исполнение договорного обязательства влечет, как правило, возникновение убытков, которые преимущественно носят моральный характер, а оказание услуги личности требует наибольшей внимательности, квалификации, культуры обслуживания со стороны услугодателя4. К личным услугам относятся, например, образовательные, медицинские услуги1, репетиторство, услуги по туристическому обслуживанию и т.д.

К признакам личных услуг, кроме отмеченных особенностей, относят еще и следующее: они предполагают достаточно высокий уровень личного контакта с заказчиком; некоторые из них (медицинские, репетиторские) обладают большой индивидуальной направленностью, где применение единообразных штампов не всегда возможно; услуги личного характера (особенно медицинские, образовательные) обладают большой социальной значимостью, последствия ненадлежащего исполнения обязательств об оказании услуг личного характера могут иметь тяжелейшие социальные последствия2.

Внутри личных услуг выделяются услуги, обладающие социальной значимостью. Данные услуги подвергнуты определенной классификации. Так, например, по степени удовлетворения публичного интереса выделяют услуги высокой (особой), повышенной, обычной социальной значимости. К первой группе относят услуги, связанные непосредственно с личностью ее получателя (потребителя), его нематериальными благами (образовательные, медицинские). Предмет обязательства образуют действия по реализации соответствующих конституционных прав. Вторую группу составляют услуги, представляющие для потребителя повышенный интерес, например, консультационные услуги, туристическое обслуживание. К третьей группе услуг отнесены все прочие виды услуги, не имеющие столь очевидной социальной значимости, но представляющих охраняемый законом интерес для отдельного потребителя (например, банные)1.

Приведенная классификация услуг представляется интересной. Однако, предложенный критерий классификации (публичный интерес) нам видится неубедительным, так как в приведенных примерах (консультационные, банные услуги) наличествует частный, а не публичный интерес. Сущность публичного интереса заключается в том, что он служит приоритетным условием и гарантией существования и развития социальной общности. К услугам социальной значимости относятся, на наш взгляд, те виды личных услуг, которые в определенной мере могут повлиять на будущее социальной общности. К таким услугам, в частности, следует отнести образовательные, медицинские услуги.

Услуги социальной значимости следует отличать от социальных услуг, к которым, например, Закон «О социальном обслуживании граждан пожилого возраста и инвалидов»2 относит уход, организацию питания, содействие в получении медицинской, правовой, социально-психологической и натуральных видов помощи, помощи в профессиональной подготовке, трудоустройстве, организации досуга и т.д.

В энциклопедии профессионального образования приводится следующее определение образовательной услуги – комплекс целенаправленно создаваемых и предлагаемых населению возможностей для приобретения определенных знаний и умений, для удовлетворения тех или иных образовательных потребностей1. Большинство авторов, исследующих вопрос о сущности данных услуг, приходит к пониманию, что под образовательной услугой следует понимать деятельность по передаче знаний, умений, формированию навыков2. Отдельные авторы включают в определение образовательной услуги, кроме того, компоненту воспитания3. Встречаются утверждения, что образовательная услуга представляет собой интеллектуальную информацию.

Весь процесс обучения от момента поступления в вуз и до выдачи обучающемуся документа об окончании высшего учебного заведения сопровождается оказанием образовательных услуг. Лекции, практические и семинарские занятия, коллоквиумы, производственная и преддипломная практика, сдача экзаменов, зачетов и т.д. – все эти виды деятельности представляют собой образовательные услуги. В совокупности все образовательные услуги, оказываемые обучающимся в процессе обучения, представляют собой предмет договора на оказание возмездных образовательных услуг.

Если говорить о совокупности образовательных услуг, представляющих предмет договора на оказание возмездных образовательных услуг, то под ними следует понимать целенаправленную, последовательную деятельность образовательного учреждения в лице профессорско-преподавательского состава, направленную на передачу обучающимся системы знаний, умений, формирование у них профессиональных практических навыков, сопровождавшуюся выдачей документов государственного образца о высшем профессиональном образовании.

Образовательные услуги характеризуются следующими чертами: несохраняемостью (процесс производства и потребления этих услуг происходит одновременно, они не могут складироваться для последующей продажи); изменчивостью качества (качество образовательных услуг зависит от объективных и субъективных факторов); отсутствием гарантий (с приобретением образовательной услуги потребитель не получает гарантии: можно вернуть товар, но не знания); неосязаемостью услуги (ее невозможно увидеть, убедиться в качестве и целесообразности приобретения до момента потребления); целостностью (для потребителя образовательная услуга будет иметь потребительную стоимость только тогда, когда он получит ее в полном объеме); длительностью потребления и последующего использования (процесс потребления эффекта образовательной услуги растянут во времени на несколько лет, а периодом использования полученной услуги может быть вся дальнейшая жизнь потребителя); сложностью (образовательная услуга технически и методически настолько сложна, что требует от производителя обязательного соответствия уровня квалификации степени сложности оказываемых услуг); многократностью использования (образовательная услуга может сколь угодно раз тиражироваться производителем, конечно, при отсутствии ограничений на права интеллектуальной собственности); взаимосвязанностью с потребителем (от потребителя требуется активное личное участие и определенный набор навыков, умений, усилий для потребления этой услуги)1; неотделимостью от источника; невозможностью полной стандартизации; невозможностью оценки ожидаемого личного эффекта от образовательной услуги потребителем в силу сложности прогнозирования состояния рынка труда на момент завершения обучения; эффектом запаздывания и кумулятивного эффекта на индивидуальную и общественную полезность образовательной услуги; невозможностью осознания общественной полезности образовательной услуги отдельными производителями и потребителями1; невозможностью гарантировать достижение высокого результата образовательной услуги, поскольку он (результат) зависит не только от исполнителя, но и самого обучающегося, от его способностей, внимательности, старания и трудолюбия2 (по поводу данного признака предложено закрепить в ст. 15 Закона об образовании обязанность исполнителя по предупреждению заказчика о непригодности обучающегося к обучению по данной образовательной программе3).

Наряду с данными признаками для образовательной услуги, кроме того, характерно:

1) целью оказания образовательной услуги является не просто передача знаний, умений, навыков, а еще и усвоение этих знаний и умений со стороны обучающихся, так как в противном случае договор не сможет быть исполнен образовательной организацией. Ни для одного другого договора не характерно, чтобы в обязанности исполнителя (в лице профессорско-преподавательского состава) вменялось осуществление систематического контроля (зачет, экзамен, аттестация и т.д.) за исполнением встречной обязанности другой стороной – обучающимся;

2) образовательная услуга имеет публичную направленность;

3) в силу субъективных и объективных причин доказать факт оказания некачественной образовательной услуги (в форме проведения лекции, семинарских занятий, консультаций) даже по истечении непродолжительного периода времени практически невозможно.

Образовательные услуги можно классифицировать по различным основаниям. Например, по виду услуги (лекция, семинарское, практическое занятие, производственная практика, консультация, экзамен, зачет и т.д.); по технологии обучения (традиционная образовательная услуга и услуга, оказываемая посредством дистанционных технологий).

Остановимся более подробно на образовательной услуге, оказываемой посредством дистанционных технологий. До недавнего времени весьма остро обсуждался вопрос о сущности дистанционного обучения: является ли оно самостоятельной формой обучения либо поглощается заочной формой обучения. В ходе проводимого в области дистанционного обучения эксперимента большинство специалистов в сфере образования пришли к выводу, что перед нами «разные типы обучения»; дистанционное образование не противостоит, а очень хорошо интегрируется и с очной и с заочной формами обучения; что в дидактически-содержательном плане различий между заочным и дистанционным обучением просто нет и т.д.; перед нами две системы обучения (главное отличие дистанционного обучения – контактная форма обучения: студент имеет возможность практически ежедневно контактировать с преподавателем по телекоммуникационным каналам). Дистанционному обучению свойственна высокая оснащенность новейшими технологиями и ТСО, оно естественным образом интегрируется в очную и заочную системы обучения, совершенствуя и развивая их, способствуя усилению интеграции разнообразных образовательных структур и развитию непрерывного образования граждан1.

В педагогической литературе дистанционное обучение рассматривают в качестве комбинированного или смешанного обучения. Концепция комбинированного обучения предполагает, что в современных условиях обучающийся должен оптимально и в совокупности использовать все возможности, предоставляемые как классическим обучением, так и новыми образовательными технологиями. Таким образом, комбинированное обучение предполагает интеграцию форм и технологий обучения. М.А. Лукашенко выделяет два критерия интеграции обучения: по содержанию образовательной программы и по форме проведения учебных занятий. Интеграция по содержанию может осуществляться двояко. Во-первых, отдельные дисциплины образовательной программы могут быть изучены обучающимся в новой программно-телекоммуникационной среде самостоятельно, или при участии преподавателя в режимах on или off-line. Во-вторых, это могут быть некоторые фрагменты учебных дисциплин. Интеграция по форме проведения занятий означает, что, например, лекционные занятия проводят в новых средах, а практические – с преподавателями в очной форме. И наоборот.

В нашем понимании, комбинированное обучение не представляет собой новой формы обучения, – оно представляет собой синтез дистанционных технологий и классической формы обучения. И это прямо вытекает из п. 2 ст. 32 Закона об образовании: под дистанционными образовательными технологиями понимаются образовательные технологии, реализуемые в основном с применением информационных и телекоммуникационных технологий при опосредованном (на расстоянии) или не полностью опосредованном взаимодействии обучающегося и педагогического работника. Таким образом, форма обучения (очная, заочная, очно-заочная (вечерняя) и т.д.) и дистанционное обучение – это разные понятия; первая представляет собой методологию обучения, последняя – технологию обучения. А из этого следует, что обучение посредством дистанционных технологий также представляет собой вид образовательной услуги, более усовершенствованной по сравнению классической образовательной услугой. . услугой.кой образовательнйо й них лет обогатили теорию нематериальных услугм ), объединяет то, что объектом их воздействи В России дистанционные технологии обучения являются относительно новым явлением: впервые о них заговорили в начале девяностых годов прошлого столетия. На Западе же дистанционное обучение зарекомендовало себя уже давно. В настоящий период западные вузы в этом плане представляют серьезную угрозу конкуренции российским вузам на российском образовательном пространстве. Особенно остро эта проблема стала просматриваться после вхождения России в Болонский процесс. Сегодня абитуриент, не выходя из дома, может поступить и успешно обучаться в ведущем американском (Калифорнийский виртуальный университет), британском (Открытый университет Великобритании), голландском (Открытый университет Нидерландов), канадском (Канадский открытый университет) вузе, получив в результате диплом, котирующийся на международном рынке труда1. Учитывая прогнозы демографической ситуации на ближайшую перспективу в России – это серьезная угроза потери потенциальных студентов российскими вузами. В связи с этим федеральным образовательным ведомством предпринимаются реальные шаги по активному внедрении передовых дистанционных технологий обучения в стенах российских вузов.

Кратко отметим основные этапы становления и развития дистанционного обучения в России:

• в мае 1995 г. Госкомитет по науке и образованию РФ одобрил Концепцию создания и развития единой системы дистанционного образования в России;

• 30 мая 1997 года Министерством образования России издан приказ за № 1050 «Об эксперименте в области дистанционного образования», на основе которого началась реализация широкомасштабного эксперимента по использованию дистанционных технологий обучения в практике ряда вузов (фактически на местах эксперименты начались значительно раньше). Если в начале 1992 года образовательных учреждений, использующих дистанционное обучение, насчитывалось всего 62, то уже в 2002 году, при завершении Всероссийского эксперимента в области дистанционного образования, вузами-участниками эксперимента было создано 588 учебных центров, в которых проходило более 206 тыс. студентов и слушателей; более 44,5 тыс. выпускников получили дипломы. В сфере дистанционного образования трудятся более 13 тыс. преподавателей, тьюторов и педагогов-технологов1;

• в 2001 году Министерство образования РФ приступило к реализации отраслевой научно-технической программы, к созданию системы открытого образования. В рамках федеральной программы развития образования создаются федеральные экспериментальные площадки открытого образования2;

• приказом Министерства образования РФ от 18.12.2002 г. утверждена Методика применения дистанционных образовательных технологий (дистанционного обучения) в образовательных учреждениях высшего, среднего и дополнительного профессионального образования РФ3;

• Федеральным законом от 10.01.2003 г. № 11-ФЗ были внесены изменения и дополнения в Законы «Об образовании» и «О высшем и послевузовском профессиональном образовании», касающиеся внедрения дистанционных технологий в образовательный процесс. С этого момента дистанционное обучение получило легальный статус;

• приказом Министерства образования РФ «Об утверждении перечня документов, представляемых на лицензионную экспертизу образовательными учреждениями среднего, высшего, дополнительного профессионального образования и их филиалами, использующими дистанционные образовательные технологии для реализации образовательных программ частично или в полном объеме» от 26.08.2003 г. № 3387 утверждены требования, предъявляемые к лицензированию образовательных учреждений, использующих дистанционное образование;

• приказом Минобрнауки России утвержден Порядок использования дистанционных образовательных технологий4. Данный документ расширил возможности использования дистанционных технологий. Теперь они могут быть использованы не только в вузах, техникумах, колледжах и профессиональных училищах, но и в общеобразовательной школе, дополнительном образовании. Новым является и то, что Интернет-технологии узаконены на всех уровнях образования и во всех формах.

С начала реформ по разработке и внедрению образовательных технологий в высшей школе процесс совершенствования этих технологий идет непрерывно. Первым шагом в развитии данного направления в России стала кейс-технология (обучение методом конкретных ситуаций). Данная технология предусматривала наличие в кейсе комплекта учебно-методического материала по учебным курсам, который либо высылался, либо выдавался обучающемуся. Следующим этапом развития образовательных технологий стала TV-технология, при которой лекционные занятия проводились по TV. С развитием телекоммуникаций появилась интернет-технология, которая предусматривает два вида взаимодействия: on-line и off-line обучение. On-line обучение – это интерактивное обучение в режиме реального времени; off-line в отличие от первого вида обучения непосредственного контакта между обучаемым и обучающимся в режиме реального времени не предполагает.