Seminar_05_MP_Otvetstvennost / D_Обязательная_литература / Верещетин ПМО кодификация

RUSSIAN ASSOCIATION OF INTERNATIONAL LAW

Russian year-book

of international law

1992

SOCIAL-COMMERCIAL COMPANY

"RUSSIA-NEVA"

SANCT-PETERSBURG 1994

РОССИЙСКАЯ АССОЦИАЦИЯ МЕЖДУНАРОДНОГО ПРАВА

Российский

ежегодник

международного

права

1992

СОЦИАЛЬНО-КОММЕРЧЕСКАЯ ФИРМА «РОССИЯ-НЕВА»

САНКТ-ПЕТЕРБУРГ 1994

НОВЫЙ ШАГ НА ПУТИ КОДИФИКАЦИИ ПРАВА ОТВЕТСТВЕННОСТИ ГОСУДАРСТВ.

Доктор юридических наук, член комиссии международного пра­ ва ООН

© В. С. Верещетин

Общая роль института ответственности в любой системе права определяется тем, что он является важнейшим средством, обеспечивающим соблюдение правовых предписаний, надеж­ ность их функционирования, а, следовательно, эффективность самой системы права. Как во внутреннем, так и в международ­ ном праве ответственность наступает при нарушении правового предписания (нормы права), носит принудительный характер и направлена на ликвидацию последствий правонарушения. Вме­ сте с тем, институт ответственности имеет своей целью пре­ дотвращение противоправных деяний.

Что же касается содержания и форм ответственности, а также средств принуждения, обеспечивающих ее осуществление, то в этих вопросах имеются большие различия между внутри­ государственным и международным правом.

Международное право не проводит, в частности, деления на гражданскую, уголовную, административную и дисциплинарную ответственность, как это имеет место во внутригосударственном праве.1 Нормы международного права редко содержат санкции, т. е. прямые указания на конкретные неблагоприятные юриди­ ческие последствия их нарушения.2 Если в национальном праве

1 При этом, однако, следует учитывать, что институт международной уголовной ответственности применительно к индивидам и концепция между­ народного уголовного права как самостоятельной отрасли завоевывают все большее признание в международном праве.

2Самому понятию «санкция» в доктрине международного права нередко придается другой смысл. См.: Курс международного права. Т. 3. М.: Наука. 1990. С. 193 и далее.

3См.: Малеин Н. С. О справедливости, праве и ответственности//Теория

права. Новые идеи. Выпуск 2. М.: Институт государства и права. 1992. С. 73—74.

Новый шаг на пути кодификации права ответственности государства 25

нию обязанностей, вытекающих из ответственности. И без того уязвимый институт ответственности в международном праве ослабляется еще и тем, что общие нормы, регулирующие право­ отношения ответственности, до сих пор остаются некодифицированными в отличие, скажем, от норм договорного или диплома­ тического права. Многолетняя работа Комиссии международ­ ного права (КМП) над этой «классической» проблемой продви­ гается вперед очень медленно. Тем больший интерес вызывает каждый новый шаг, сделанный на этом пути.

Таким шагом после принятия Комиссией в первом чтении части 1 проекта статей об ответственности государств (1980 г.) и пяти статей части 2, предварительно одобренных в 1985 г., стало завершение разработки Редакционным комитетом КМП во время сессии 1992 г. комплекса статей, относящихся к содер­ жанию, формам и объему международной ответственности. Ознакомление с этими статьями, на наш взгляд, представляет несомненный интерес.

В 1975 г. Комиссия определила общую структуру проекта статей об ответственности государств как состоящую из трех частей. Первая часть посвящена происхождению, или основа­ ниям международной ответственности государств; вторая — со­ держанию, формам и объему международной ответственности; третья — осуществлению (mise en oeuvre) международной от­ ветственности и урегулированию споров. Руководствуясь этим общим планом, Комиссия на своей 32-ой сессии в 1980 г. пред­ варительно приняла в первом чтении первую часть проекта, со­ стоящую из 35 статей. Они были разработаны на основе восьми; докладов, представленных Комиссии в 1969—1979 гг. ее специ­ альным докладчиком известным итальянским юристом-между­ народником Роберто Аго.4 В 1985 г. Комиссия предварительно одобрила 5 статей второй части. Лишь после длительного пере­ рыва, вызванного, в частности, приоритетной работой над дру­ гими темами, Редакционный комитет КМП в 1992 г. одобрил ряд новых статей второй части проекта об ответственности госу­ дарств (статьи 6, 6-бис, 7, 8, 10, 10 бис, а также новый пара­ граф 2 статьи 1).5

Особое значение этих новых статей объясняется тем, что они (вместе со следующим разделом, посвященным режиму так называемых контрмер) образуют как бы ядро, основное содер­ жание института ответственности, определяют его характер. Сложность формулирования и согласования этих статей вызвана

4Анализ этих статей см.: Ушаков Н. А. Основания международной от­ ветственности государств. М.: Междунар. отношения. 1983.

5До завершения работы над второй частью проекта нумерация статей сохраняется в том виде, как она первоначально предлагалась специальным Докладчиком профессором Аранджио-Руисом (Италия). См.: Документы Ко­ миссии: A/CN. 4/416/Add. I. 27 May 1988; A/CN. 4/425/Add. I. 22 June 1989.

26 В. С. Верещетин

исключительным многообразием как доктринальных толкований вопроса о содержании, видах и формах международной ответ­ ственности, так и хаотичностью терминологии, используемой в решениях арбитражных и судебных органов и в литературе.

Необходимы были какие-то ориентиры, отправные моменты и уверенность в том, что они широко признаются доктриной и судебной практикой. Одним из таких ориентиров служит статья 36 (пункты 2с и 2d) Статута Международного суда ООН. В указанных пунктах статьи 36 речь идет о юрисдикции суда по всем правовым вопросам, касающимся: «с) наличия факта, который, если он будет установлен, представит собой нарушение международного обязательства; d) характера и размеров воз­ мещения (подчеркнуто мною) причитающегося за нарушение международного обязательства».

Если вспомнить, что в соответствии с ранее одобренными Комиссией статьями об основаниях ответственности установ­ лено, что поведение государства, представляющее собой нару­ шение его международного обязательства, должно считаться влекущим за собой международную ответственность этого госу­ дарства б, и сопоставить эти положения с только что приведен­ ным текстом статьи 36 Статута суда, то становится ясно, что слово «возмещение» (reparation — в английском тексте Устава) является обобщающим для различных форм ответственности, вытекающих из нарушения международного обязательства.

Еще одной важной отправной точкой при рассмотрении во­ проса о последствиях ответственности, ее формах и объеме по­ служило часто цитируемое в литературе решение Постоянной палаты международного правосудия по делу о фабрике в Хожуве 1928 г.7 В этом решении был сформулирован так называе­ мый «хожувский принцип», согласно которому результатом воз­ мещения (reparation) в широком смысле, т. е. в какой-то одной форме возмещения или путем сочетания нескольких форм, должно стать «насколько это возможно, устранение (wipe out) всех последствий противоправного деяния и восстановление по­ ложения, которое по всей вероятности, существовало бы, если бы противоправное деяние не было совершено». Ключевыми здесь являются слова: «устранение всех последствий противо­ правного деяния».

Прежде чем перейти к анализу новых статей, сформулиро­ ванных Редакционным комитетом КМП, необходимо сделать еще два замечания. Работая над этими статьями, Редакционный комитет следовал плану, предложенному специальным доклад­ чиком проф. Г. Аранджио-Руисом. В соответствии с этим планом

Новый шаг на пути кодификации права ответственности государства 27

сначала должны быть сформулированы статьи о «материаль­ ных» и «процедурных» последствиях ответственности, относя­ щейся к деликтам, а затем Комиссия займется последствиями ответственности за международные преступления.8. К сожале­ нию, эта важная особенность новых статей на данном этапе не нашла отражения в их заголовках или в самом тексте.

Второе замечание терминологического свойства и относится оно лишь к русскому тексту статей и употребляемому в них слову «возмещение». Английский и французский эквиваленты этого слова (reparation, reparation), прочно вошедшие в мировую ли­ тературу и судебную практику по вопросам ответственности, имеют более широкий смысл чем соответствующее русское слово, что позволяет без труда охватить этим словом возмеще­ ние не только материального, но и морального правового ущерба и, следовательно, такую форму ответственности, как сатисфакция. В нашей литературе также были попытки ввести термины «репарация», «репарационная ответственность» в обоб­ щающем смысле. Однако во избежание терминологической пу­ таницы, связанной с тем, что в русском языке понятие «репара­ ция», как правило, относится к совершенно особым случаям военных репараций, в рассматриваемых статьях употребляется слово «возмещение». При этом надо помнить, что речь идет о возмещении в самом широком и обобщающем смысле, охва­ тывающем, в частности, и такую форму ответственности как сатисфакция.

Непосредственно формам ответственности Комиссия посвя­ тила пять статей, имеющих следующие наименования: возме­

шее государство вправе получить от государства, которое со­ вершило международно-противоправное деяние, полное возме­ щение в форме реституции в натуре, компенсации, сатисфакции и заверений и гарантий неповторения, как это предусматрива­ ется в статьях 7, 8, 10 и 10-бис, либо в одной из указанных форм, либо в их сочетании. 2. При определении возмещения

учитываются способствовавшие ущербу небрежность или умышленное действие или упущение со стороны: а) потерпев­ шего государства, или б) гражданина этого государства, от имени которого подается иск. 3. Государство, совершившее

международно-противоправное деяние, не может ссылаться на

28 tS. С. Верещетин

положения своего внутреннего права в качестве оправдания для непредоставления полного возмещения».

Приведенная статья появилась на свет после длительной дис­ куссии в Редакционном Комитете относительно целесообразно­ сти формулирования вводной статьи {general chapeau article), которая излагала бы общую концепцию возмещения и его раз­ личных форм. Первоначально специальный докладчик предлагал

о том, свободно ли потерпевшее государство в выборе формы или форм возмещения. Мнения членов Комиссии по данному вопросу были различными и прямого ответа на него в сформули­ рованных статьях не содержится. При чтении первого параграфа статьи 6-бис может сложится впечатление, что Комиссия отве­ тила однозначно положительно на этот вопрос. Однако следует обратить внимание на отсылку к другим статьям, ознакомление с которыми показывает, что, хотя, в принципе, потерпевшее го­ сударство свободно в выборе формы или форм, обеспечивающих получение полного возмещения, эта свобода выбора ограничена целым рядом условий, изложенных в соответствующих статьях. Эта проблема по-видимому, потребует своего уточнения при дальнейшей работе над статьями об ответственности.

Заслуживает упоминания тот факт, что все статьи о возме­ щении и его формах начинаются со слов «потерпевшее государ­ ство вправе получить от государства, которое совершило между­ народно-противоправное деяние...» Вместо первоначальной формулировки статей, где речь шла о процедурном праве «тре­ бовать возмещение» (right to claim), Редакционный комитет предпочел более определенную формулу о праве потерпевшего гсударства получить возмещение.

Ключевым в первом параграфе статьи 6-бис является поло­ жение о том, что потерпевшее государство вправе получить полное возмещение (подчеркнуто мною). Такое возмещение может быть достигнуто в одной из перечисленных в статье форм или в их сочетании. Полное возмещение Комиссия понимает в смысле выше приведенного так называемого «хожувского принципа», что касается конкретной формы или форм возмеще­

и не требует длительных пояснений. Положения этого пара­ графа расширены по сравнению с первоначальным вариантом, предложенным докладчиком (помимо небрежности потерпевшей стороны, способствовавшей ущербу, добавлены случаи умышлен­ ного действия или упущения), а сами положения перемещены из статьи 8, где говорится только о компенсации, в статью 6-бис. Помимо случаев, предусмотренных во втором параграфе статьи

Новый шаг на пути кодификации права ответственности государства

6-бис, Редакционный комитет рассмотрел и другие гипотетиче­ ские 'варианты: когда ущерб может оказаться усугубленным неизвестными причинами или вызван одновременными действи­ ями или упущениями нескольких государств. Однако на данном этапе решено не вносить в текст статьи какие-либо положения, относящиеся к этим случаям.

Третий параграф статьи 6-бис излагает широко признанное правило, согласно которому государство, совершившее между­ народно-противоправное деяние, не может ссылаться на свое внутреннее право в качестве оправдания для непредоставления возмещения. Это положение корреспондирует аналогичному принципу, закрепленному в статье 27 Венской конвенции о праве международных договоров: «Участник (договора) не может ссылаться на положения своего внутреннего права в качестве оправдания для невыполнения им договора».

Ввиду общего характера этого принципа для всего комплекса вопросов, относящихся к возмещению, Редакционный комитет не согласился с предложением специального докладчика по­ местить его в статью о реституции в натуре и счел более пра­ вильным изложить данный принцип в вводной статье о возме­ щении.

Статья 7 посвящена реституции в натуре: «Потерпевшее го­

сударство вправе получить от государства, которое совершило международно-противоправное деяние, реституцию в натуре, т. е. восстановление положения, которое существовало до совер­ шения противоправного деяния, в том случае, когда — ив том объеме, в каком — реституция в натуре: а) не является мате­ риально невозможной; Ь) не повлечет за собой нарушения обя­ зательства, вытекающего из императивной нормы общего меж­

дународного права; с) не создаст для государства — наруши­ теля совершенно непропорциональное бремя по сравнению с вы­ годой потерпевшего государства от получения им реституции в натуре вместо компенсации; или d) не поставит под серьез­ ную угрозу политическую независимость или экономическую стабильность государства, совершившего международно-проти­ воправное деяние, в то время как потерпевшее государство не будет затронуто подобным образом, если оно не получит рести­ туции в натуре».

Как видно из приведенного текста, статья 7 излагает «базо­ вое» право потерпевшего государства — получить назад то, что У него было незаконно отобрано или восстановить субъективное право, которого оно было лишено. В качестве примеров рести­ туции в натуре можно привести освобождение неправомерно оккупированной территории, задержанных лиц, возвращение не­ законно конфискованного имущества, аннулирование или изме­ нение закона, противоречащего международному обязательству и т. п. Статья открывается фразой, содержащей два положения:

тыре исключения из права потерпевшего государства получить реституцию в натуре.

В определении реституции в натуре существенным элементом являются временные рамки, которым должна соответствовать такая реституция. В Редакционном комитете обсуждались два варианта: восстановление положения, которое существовало до совершения противоправного деяния или восстановление положе­ ния, которое существовало бы" к моменту разрешения спора, если бы противоправное деяние не было совершено. Редакцион­ ный комитет решил при определении понятия реституции в на­ туре остановиться на первом варианте, т. к. именно ситуация, существовавшая до совершения противоправного деяния, может быть установлена наиболее точно, а, кроме того, полное возме­ щение, на которое имеет право потерпевшее государство, может быть получено путем сочетания реституции в натуре с другими формами возмещения, в частности с компенсацией.

Очевидно, что право потерпевшего государства на получение реституции в натуре не может быть неограниченным. Наиболее бесспорное и естественное ограничение возникает в случае физи­ ческой невозможности возвратить какой-либо предмет или вещь вследствие их уничтожения или повреждения. Такая ситуация

эта широкая формулировка не включает так называемую «пра­ вовую невозможность», например путем ссылки на запрет, вы­ текающий из норм национального права. С другой стороны, из вводной фразы статьи 7 должно быть ясно, что частичная ма­ териальная невозможность не исключает права потерпевшего государства получить реституцию в натуре в том объеме, в ко­ тором это физически возможо.

Что касается исключений «в», «с» и «d», то Комиссия, повидимому, еще должна будет вернуться к вопросу о том, отно­ сятся ли они (или некоторые из них) только к реституции в на­ туре или также и к другим формам возмещения, а, следова­ тельно, и к вопросу о том, место ли этим исключениям в статье 7 или во вводной статье 6-бис.

Исключение, предусмотренное пунктом «в», говорит о том, что в случае, если реституция в натуре повлечет за собой нару­ шение обязательства, вытекающего из императивной нормы международного права, пострадавшее государство должно будет избрать другую форму возмещения. Представляется, что это правило должно носить общий характер и относиться не только

к реституции в натуре, но и к другим формам возмещения. Если

вконкретной ситуации та или иная форма возмещения повлечет за собой нарушение имеративной нормы, потерпевшее государ-

ство не может настаивать на применении именно этой формы возмещения.

Исключения «с» и «d» относятся к вопросам, связанным с концепцией «чрезмерной обременительности», проводящей сравнение между ситуацией, складывающейся у потерпевшего государства и у государства-нарушителя. Согласно этой концеп­ ции не должно быть чрезмерной диспропорциональности между бременем, налагаемым на государство-нарушителя и выгодой,

таться «чрезвычайно обременительной», если она: «а) не пред­ ставляет совершенно непропорциональное бремя по сравнению с ущербом, причиненным противоправным деянием; в) не ставит под серьезную угрозу политическую, экономическую или соци­ альную систему государства, совершившего международно-про­ тивоправное деяние».11

Если сравнить этот текст с тем, который был принят Редак­ ционным комитетом в 1992 г., то мы увидим, что в новом тексте само понятие «чрезмерная обременительность» не фигурирует, хотя текст исходит из этой концепции. Важнее, однако, другое. В формулировке специального докладчика речь шла о сравне­ нии между бременем, налагаемым запрошенным возмещением, и фактическим ущербом, причиненным противоправным дея­ нием, и недопустимости чрезмерной диспропорциональности между ними, а также недопустимости того, чтобы возмещение ставило под серьезную угрозу политическую, экономическую или социальную систему государства-нарушителя. Иными словами, специальный докладчик скорее проводит сравнение между бре­ менем и выгодой в зависимости от объема возмещения в рамках одной и той же формы, чем сравнение бремени и выгоды в за­ висимости от разных форм возмещения.

Редакционный комитет решил провести это сравнение в дру­

должны относиться не только к реституции в натуре, но и к ком­ пенсации, а, возможно, и к некоторым видам сатисфакции. По­ этому эти исключения должны быть изложены во вводной статье 6-бис.

Статья 8 регулирует вопросы компенсации: «1. Потерпевшее

государство вправе получить от совершившего международно-

11 Док. ООН A/CN. 4/416. Add I. 27 May 1988. Пункт 132.

противоправное деяние государства компенсацию за ущерб, причиненный таким деянием, в том случае, когда —и в том объеме, в каком — такой ущерб не покрывается реституцией в натуре. 2. Для целей настоящей статьи компенсация охваты­

вает любой экономически оценимый ущерб, понесенный потер­ певшим государством, и может включать в себя проценты и,

всоответствующих случаях, упущенную выгоду».

Вварианте этой статьи, предложенном специальным доклад­ чиком, употреблялся термин «денежная компенсация» .Редак­ ционный комитет решил, однако, использовать более широкое понятие «компенсация», которое охватывает не только случаи денежной компенсации, но и компенсацию товарами, например, нефтью.

Впервом параграфе этой статьи слова «ущерб, причиненный таким деянием» говорят о том, что между ущербом и противо­ правным актом должна сущствовать причинная связь. От более

подробной характеристики такой причинной связи в самом тексте статьи Редакционный комитет отказался.12

Формулировка «в том случае, когда... такой ущерб не по­ крывается реституцией в натуре», понималась в Редакционном комитете в том смысле, что реституция может быть исключена

предпочтет получить возмещение полностью в виде компенсации. Еще две гипотетические ситуации предусмотрены формули­

рона пожелала получить полное возмещение путем сочетания реституции в натуре и компенсации.

Второй параграф статьи 8 определяет характер и объем уюерба, подлежащего компенсации. Потерпевшее государство вправе получить компенсацию за «любой экономически оцени­ мый ущерб», причиненный противоправным деянием. Вопрос о том, должна ли компенсация включать в себя проценты и упущенную выгоду, решается особо в каждом конкретном слу­ чае. Статья говорит лишь о том, что компенсация может вклю­ чать такие выплаты. Причем, в том, что касается упущенной выгоды, имеется еще одно ограничение, выраженное словами — «в соответствующих случаях». Учитывая разногласия в доктрине и разнообразие арбитражной практики, Комиссия по существу ушла от подробного формулирования правил, относящихся к ме­ тодам исчисления упущенной выгоды или сочетания процентов

12 Подробнее о характере причинной связи см.: Второй доклад по вопро­ су об ответственности государств. Док. ООН A/CN. 4/425. 9 июня 1989. Пункты 34—46.

и упрущенной выгоды. Решающим фактором остается требова­ ние о «Полном возмещении».

В статье 10 речь идет о сатисфакции как одной из форм возмещения: «1. Потерпевшее государство вправе получить от государства, совершившего международно-противоправное дея­ ние, сатисфакцию за ущерб, в частности, моральный ущерб, при­ чиненный таким деянием, в том случае, когда — ив том объ­ еме, в каком это необходимо для полного возмещения. 2. Са­ тисфакция может принимать одну или несколько из следующих форм: а) извинение; Ь) номинальное возмещение; с) в случаях грубого нарушения прав потерпевшего государства — возмеще­ ние, отражающие серьезность такого нарушения; d) в случаях, когда международно-противоправное деяние является результа­ том серьезных проступков со стороны должностных лиц или преступного поведения — применения к виновным дисциплинар­ ных мер или наказания таких лиц. 3. Право потерпевшего го­ сударства на получение сатисфакции не служит оправданием для выдвижения требований, которые могли бы затронуть досто­ инство государства, совершившего международно-противоправ­ ное деяние».

Первый параграф приведенной статьи определяет обстоя­ тельства, при которых может быть получена сатисфакция, вовтором — излагаются формы сатисфакции, в третьем — речь идет,о требованиях сатисфакции, которые должны рассматри­ ваться как неприемлемые.

И в практике международных отношений и в литературе термин «сатисфакция» («удовлетворение») употребляется в двух смыслах: 1) как синоним возмещения (репарации) в самом широком смысле (удовлетворение потерпевшей стороны); 2) как одна из форм возмещения, которая применяется, в частности, р случае причинения государству морального ущерба.13 Именно во втором, «техническом», значении этот термин используется КМП в статьях об ответственности.

При обсуждении статьи 10 в Редакционном комитете между ее членами возникли серьезные разногласия относительно того, возможна ли сатисфакция только в случае причинения «мораль­ ного или юридического ущерба, на который не распространяются такие средства правовой защиты, как реституция в натуре или денежная компенсация»и, или же потерпевшее государство

средством которых должно быть внесено успокоение в оскорбленное чувство справедливости потерпевшего государства» (А. Фердросс. Международное право. М.: Ил. 1959. С. 386).

14 Формула, предложенная специальным докладчиком. См.: Док. ООН A/CN. 4^425.

3 Заказ № 182

34 В. С. Верещетин

вправе получить сатисфакцию и в иных случаях, если оно со­ чтет это необходимым для обеспечения полного возмещения. Большинство членов Редакционного комитета полагало, что при определенных обстоятельствах та или иная форма сатисфакции может оказаться для потерпевшего государства более важной чем реституция или компенсация, и право соответствующего вы­ бора должно быть предоставлено потерпевшему государству.

В результате дискуссии родилась компромиссная формула, которая признает, что в большинстве случаев сатисфакция пре­ доставляется за моральный ущерб, но вместе с тем не исклю­ чает применения сатисфакции при иных видах ущерба.

Спорным является вопрос о том, может ли сатисфакция (осо­ бенно в случаях не преступлений, а деликтов) рассматриваться как карательная мера, наказание. А. Фердросс, например, опре­ деленно утверждает, что сатисфакция «носит-характер кара­ тельной меры, хотя наложение наказания на государства неиз­ вестно общему международному праву».15 Аранджио-Руис счи­ тает, что «не компенсаторная, а преимущественно искупительная (affective) функция сатисфакции широко признается и безого­ ворочно подтверждается многолетней дипломатической практи­ кой». 16 Другие авторы возражают против придания сатисфак­ ции карательной функции 17.

Если мы внимательно посмотрим на некоторые формы са­ тисфакции, приведенные в ст. 10 (особенно в параграфе 2 «с»), то увидим, что их карательный характер проявляется довольно четко. Ведь речь здесь идет не о простом возмещении, а по существу о штрафных платежах государства, которые могут достигать очень значительных размеров. «Грубое нарушение прав потерпевшего государства», о котором говорится в пара­ графе 2 «с», по-видимому, не может считаться типичным для международного деликта. Оно скорее приближается к между­ народному преступлению, в отношении которого карательная функция ответственности, конечно, более уместна.

Элементы наказания в той или иной степени присутствуют и в других формах сатисфакции. Д. Анцилотти отмечает, что «как показывает ряд примеров, удовлетворение может состоять в уплате денежной суммы, хотя и не предназначенной для воз­ мещения материального ущерба, понесенного в действительно­ сти, но представляющей жертву, которая должна символически выразить искупление совершенного правонарушения»1S. Такая

15Фердросс A. Op. cit. С. 386.

16Док. ООН A'CN. 4/425. 9 июня 1989. Пункт 135.

17См. по этому вопросу: Курс международного права. Т. 3. М.: Наука. 1990. С. 199—200; См. также Док. ООН A/CN. 4/425. 9 июня 1989. Пункты 108—109, 135—136, 141.

18Анцилотти Д. Курс международного права. М., 1961. С. 435.

Новый шаг на пути кодификации права ответственности государства 35

форма сатисфакции, предусматривающая выплату символиче­

С другой стороны, не должно рассматриваться как наказа­ ние государства требование о дисциплинарном наказании госу­ дарством— нарушителем должностных лиц, совершивших серь­ езные должностные проступки, и уголовное наказание долж­ ностных и любых других физических лиц, совершивших пре­ ступления, если такие проступки и преступления повлекли за собой международно-противоправное деяние (параграф 2 «d» статьи 10). Наиболее распространенной формой сатисфакции яв­ ляется, однако, извинение (параграф 2 «а»). При этом Комис­ сия воздержалась от уточнения способов и форм принесения извинения.19

Параграф 3 статьи 10 имеет своей целью предотвратить злоупотребление правом на получение сатисфакции. Требования о сатисфакции не должны затрагивать достоинство государства, совершившего международно-противоправное деяние. Специаль­ ный докладчик предлагал также указать в этом параграфе на недопустимость «нарушения суверенного равенства или внут­ ренней юрисдикции» такого государства. Однако Редакционный комитет не согласился с этим предложением, опасаясь, что по­ добная формулировка может без достаточных оснований ис­ пользоваться для отказа в предоставлении сатисфакции.

Редакционный комитет не включил также в статью 10 пред­ лагавшееся специальным докладчиком положение о том, что «признание противоправного характера совершенного деяния компетентным международным судебным органом может слу­ жить соответствующей формой сатисфакции». По мнению Ре­ дакционного комитета, само по себе заявление судебного органа о противоправности деяния не может рассматриваться как форма сатисфакции, а, следовательно, ответственности государства. Это не лишает, конечно, потерпевшее государство права удовлетво­ риться подобным заявлением международного судебного органа.

Статья 10-бис именуется «Заверения и гарантии неповторе­ ния». Согласно этой статье, «потерпевшее государство в соот­

ветствующих случаях вправе получить от государства, совер­ шившего международно-противоправное деяние, заверения или гарантии неповторения такого противоправного деяния».

Хотя в доктрине заверения и гарантии неповторения часто относят к одной из форм сатисфакции, Редакцонный комитет

В последнее время такие формы извинений, как отдание чести флагу ли направление специальных миссий, исчезают из практики международных "°?1ений- Вместе с тем все более возрастает использование средств масвои информации для выражения публичных извинений (заявления для прессы и пр.).

3*

86 В. С. Верещетин

счел необходимым выделить их в отдельную статью. Большин­ ство членов Редакционного комитета придерживалось того мне­ ния, что заверения и гарантии неповторения не могут, строго говоря, рассматриваться в качестве формы возмещения. Более важным, однако, было другое соображение. Слова «в соответ­ ствующих случаях», содержащиеся в приведенной статье, отра­ жают мнение Редакционного комитета о том, что речь идет о средстве правовой защиты, которым потерпевшее государство может воспользоваться лишь при особых обстоятельствах, опре­ деляемых, как правило, третьей стороной (судом, арбитражем и пр.). Основанием для выдвижения такого требования мо­ жет быть реальный риск повторения правонарушения госу­ дарством, уже совершившим аналогичное серьезное правона­ рушение.

Помимо рассмотренных выше пяти статей, посвященных со­ держанию, формам и объему ответственности за деликты, Ре­ дакционный комитет К.МП одобрил статью 6 относительно пре­ кращения международно-противоправного деяния продолжи­ тельного характера и пункт 2 ранее принятой статьи 1 о сохра­ няющейся за государством — нарушителем обязанности выпол­ нять нарушенное им обязательство.

Кйк отмечено в докладе председателя Редакционного коми­ тета А. Янкова, при обсуждении статьи 6 «стало ясно, что с точки зрения международного права и интересов потерпевшего государства при совершении противоправного деяния возникают три проблемы: первая — прекращение противоправного деяния; вторая — возобновление первичного обязательства государством, совершившим противоправное деяние; третья — правовые по­ следствия, возникающие из противоправного деяния, такие, на­ пример, как возмещение».20

Первая из перечисленных проблем возникает только в тех ситуациях, когда противоправное деяние имеет продолжитель­ ный характер (например, незаконное удержание собственности, принадлежащей другому государству). Прекращение такого поведения является обязанностью государства независимого от того, выдвигает или не выдвигает соответствующее требование потерпевшее государство, так как последнее может оказаться не в состоянии предъявить требование.

Что же касается возобновления первоначального обязатель­ ства и правовых последствий, то эти вопросы возникают в от­ ношении всех противоправных деяний. Поэтому Редакционный комитет решил добавить в статью 1, где сформулирован общий принцип о том, что международно-противоправное деяние вле­ чет за собой определенные юридические последствия, новое по-

Новый шаг на пути кодификации права ответственности государства 37

ложение о сохраняющейся за государством, совершившим меж­ дународно-противоправное деяние, обязанности выполнять на­ рушенное им обязательство. Это требование, конечно ,не лишает потерпевшее государство права решать данный вопрос по сво­ ему усмотрению.

Практически завершив на данном этапе работу над статьями, относящимися к так называемым «материальным» последствиям международных деликтов, КМП перешла теперь к формулиро­ ванию статей о «процедурных» последствиях, а именно о мерах, к которым может прибегнуть потерпевшее государство для обеспечения прекращения противоправного поведения и полу­ чения возмещения.

NEW DEVELOPMENTS IN THE CODIFICATION OF THE LAW OF STATE RESPONSIBILITY

Doctor of Legal Science, member of the UN

International Law Commission

V.S. Vereshchetin SUMMARY

sists of three parts: Part One, on the origin of international res-

on the settlement of disputes and implementation of international responsibility. At its 44-th session in 1992 the Drafting Commit­ tee of the Commission completed the work on the formulation of

sion used Article 36 of the Statute of the International Court of Justice which establishes a direct link between a breach of an international obligation and the nature and extent of the repara­