- •Isbn 5-7084-0063-3 (мирос) isbn 5-7133-0750-6 (имо)
- •Isbn 5-7084-0064-1 (т. 1) isbn 5-7133-0791-3 (т. 1)
- •Isbn 5-7084-0063-3 (мирос) isbn 5-7084-0064-1 (т. 1)
- •Isbn 5-7133-0750-6 (имо) isbn 5-7133-0791-3 (т. 1)
- •Содержание
- •Раздел VIII 238
- •Предисловие
- •Раздел I. Восточные славяне в древности
- •1. Расселение славян
- •2. Обычаи славян
- •3. Религия славян 9
- •4. О русах на волге15
- •Вопросы и задания
- •Раздел II древняя русь: IX—XIII века
- •1. Призвание варягов и начало русской государственности18
- •2. Крещение руси48
- •3. Князья древней руси
- •3.1. Борис и Глеб66
- •3.2. Ярослав Мудрый77
- •3.3. Владимир Мономах81
- •3.4. Андрей Боголюбский146
- •4. Дружина и князь167
- •5. Первые монастыри на руси182
- •Вопросы и задания
- •Раздел III русские земли под властью золотой орды
- •1. Русские летописи о нашествии батыя
- •2. Монголо-татарское иго218
- •3. Александр невский222
- •4. Русские князья и ордынское иго242
- •5. Значение монголо-татарского нашествия и ига в истории россии
- •6. Юрий данилович московский и михаил ярославич тверской268
- •7. Москва и тверь в начале XIV века281
- •Вопросы и задания
- •Раздел IV московская русь в эпоху куликовской битвы
- •1. Дмитрий донск283
- •2. Сергий радонежский и его обитель
- •3. Андрей рублев и его «троица»329
- •Вопросы и задания
- •Раздел V: великий новгород и его падение
- •1. Берестяные грамоты
- •2. Политический строй великого новгорода346
- •3. Конец новгородской республики356
- •4. О новгородской вольности и московском самодержавии368
- •Вопросы и задания
- •Раздел VI: московское государство при иване III
- •1. Стояние на угре в 1480 году369
- •2. Характер московских князей XIV—XV веков393
- •3. Иван iii398
- •4. От московского князя — к «государю всея руси»402
- •5. Теория «москва — третий рим» в общественной и церковной жизни россии конца XV—XVI веков409
- •Вопросы и задания
- •Раздел VII россия в царствование ивана грозного
- •1. Детство и юность ивана425
- •2. Алексей адашев441
- •3. Сильвестр446
- •4. Падение избранной рады450
- •5. Измена андрея курбского454
- •6. Переписка ивана грозного456
- •6.1. Первое послание Курбского457 Ивану Грозному
- •6.2. Первое послание Ивана Грозного Курбскому
- •6.3. Второе послание Курбского Ивану Грозному
- •6.4. Послание Ивана Грозного Василию Грязному
- •6.5. Послание Ивана Грозного английской королеве Елизавете I
- •7. Опричные казни478
- •8. Митрополит филипп489
- •9. Поход на новгород496
- •10. Опричнина в оценке отечественных историков
- •10.1509
- •10.2513
- •10.3514
- •10.4516
- •11. Быт русской семьи в XVI веке522
- •12. Россия XVI века глазами иностранца527
- •Вопросы и задания
- •Раздел VIII
- •Россия в период смуты начала XVII века
- •1. Общая характеристика эпохи533
- •2. Периоды смуты539
- •3. Борис годунов546
- •4. Гибель царевича дмитрия564
- •5. Лжедмитрий i575
- •6. Свержение лжедмитрия I в описании очевидца577
- •7. Смута глазами современников
- •8. Прокопий ляпунов592
- •9. Марина мнишек603
- •10. Приглашение московскими боярами польского королевича на русский престол630
- •11. Иван сусанин638
- •12. Начало династии романовых647
- •Вопросы и задания
- •Вопросы к иллюстрациям
- •Список иллюстраций
8. Митрополит филипп489
Выговаривая себе неограниченное право казнить своих лиходеев, учреждая опричнину, Иоанн жаловался на духовенство, что оно покрывало виновных, и требовал у него отречения от обычая печаловаться490.
Вызвали соловецкого игумена Филиппа491, сына боярина Колычева; Филипп объявил, что он согласится быть митрополитом только под условием уничтожения опричнины; Иоанн рассердился; наконец Филипп уступил убеждениям, что его обязанность нейти прямо против царской воли, но утолять гнев государя при каждом удобном случае. Филипп дал запись: «В опричнину ему и в царский домовый обиход не вступаться, а после поставленья за опричнину492 и за царский домовый обиход митрополии не оставлять». Но, отказавшись от вмешательства в опричнину, Филипп не отказался от права печаловаться. Начались казни вследствие дела Козлова493; опричнина буйствовала; вельможи, народ умоляли митрополита вступиться в дело; он знал, что народ привык видеть в митрополите печальника, и не хотел молчать. Тщетно Иоанн избегал свиданий с митрополитом, боясь печалований; встречи были необходимы в церквах, и здесь-то происходили страшные сцены заклинаний. «Только молчи, одно тебе говорю: молчи, отец святый! — говорил Иоанн, сдерживая дух гнева, который владел им. — Молчи и благослови нас!» Филипп: «Наше молчание грех на душу твою налагает и смерть наносит». Иоанн: «Ближние мои встали на меня, ищут мне зла; какое дело тебе до наших царских советов?» Филипп: «Я пастырь стада Христова!» Иоанн: «Филипп! Не прекословь державе нашей, чтоб не постиг тебя гнев мой, или лучше оставь митрополию!» Филипп: «Я не просил, не искал чрез других, не подкупом действовал для получения сана: зачем ты лишил меня пустыни?»494. Царь выходил из церкви в большом раздумье, это раздумье было страшно опричникам: они решили погубить Филиппа и нашли сообщников между духовными, во владыках новгородском, суздальском, рязанском, благовещенском протопопе, духовнике царском; последний явно и тайно носил речи неподобные Иоанну на Филиппа; отправились в Соловецкий монастырь, привезли оттуда преемника Филиппова, игумена Паисия, доносы которого легли в основание обвинений на суде соборном; защитников Филиппу не было, все Молчало. 8 ноября 1568 года опричники с бесчестием вывели Филиппа из Успенского собора, народ бежал за ним со слезами. Местом изгнания для Филиппа назначен был Тверской Отроч монастырь495. В 1569 году, проезжая Тверь на походе на Новгород, Иоанн заслал к Филиппу одного из самых приближенных опричников, Малюту Скуратова, взять благословение; но Филипп не дал его, говоря, что благословляют только добрых и на доброе; опричник задушил его. Так пал непобежденным великий пастырь русской церкви, мученик за священный обычай печалования.
9. Поход на новгород496
Московский царь давно уже не терпел Новгорода. При учреждении опричнины он обвинял весь русский народ в том, что в прошедшие века этот народ не любил царских предков. Видно, что Иван читал Летописи и с особенным вниманием останавливался на тех местах, где описывались проявления древней вечевой свободы. Нигде, конечно, он не видел таких резких, ненавистных для него черт, как в истории Новгорода и Пскова. Понятно, что к этим двум землям, а особенно к Новгороду, развивалась в нем злоба. Новгородцы уже знали об этой злобе и чуяли над собой беду, а потому и просили Филиппа ходатайствовать за них перед царем. В 1569 г. Иван начал выводить из Новгорода и Пскова жителей с их семьями497, из Новгорода взял сто пятьдесят, из Пскова пятьсот, Новгород и Псков были в большом страхе. В это время какой-то бродяга, родом волынец, наказанный за что-то в Новгороде, вздумал разом и отомстить новгородцам, и угодить Ивану. Он написал письмо как будто от архиепископа Пимена и многих новгородцев к Сигизмунду-Августу, спрятал это письмо в Софийской церкви за образ Богородицы, а сам убежал в Москву и донес государю, что архиепископ со множеством духовных и мирских людей отдается литовскому государю498. Царь с жадностью ухватился за этот донос и тотчас отправил в Новгород искать указанных грамот. Грамоты действительно отыскались. Чудовищно развитое воображение Ивана не допустило его до каких-нибудь сомнений в действительности этой проделки.
В декабре 1569 г. предпринял Иван Васильевич поход на север. С ним были все опричники и множество детей боярских. Он шел как на войну: то была странная, сумасбродная война с прошлыми веками, дикая месть живым за давно умерших. Не только Новгород и Псков, но и Тверь были осуждены на кару, как бы в воспоминание тех времен, когда тверские князья боролись с московскими предками Ивана. Город Клин, некогда принадлежавший Твери, должен был первый испытать царский гнев. Опричники, по царскому приказанию, ворвались в город, били и убивали кого попало. Испуганные жители, ни в чем не повинные, не понимавшие, что все это значит, разбегались. Затем царь пошел на Тверь. На пути все разоряли и убивали всякого встречного, кто не нравился. Подступивши к Твери, царь приказал окружить город войском со всех сторон и сам расположился в одном из ближних монастырей.
Иван стоял под Тверью пять дней. Сначала, ограбили всех духовных, начиная с епископа. Простые люди думали, что тем дело и кончится; но через два дня, по царскому приказанию, опричники бросились в город, бегали по домам, ломали всякую домашнюю утварь, рубили ворота, двери, окна, забирали всякие домашние запасы и купеческие товары: воск, кожи и пр., свозили в кучи, сожигали, а потом удалились. Жители опять начали думать, что этим дело кончится, что, истребивши их достояние, им по крайней мере оставят жизнь, как вдруг опричники опять врываются в город и начинают бить кого ни попало: мужчин, женщин, младенцев, иных жгут огнем, других рвут клещами, тащат и бросают тела убитых в Волгу. Сам Иван собирает пленных полочан и немцев499, которые содержались в тюрьмах, частью помещены были в домах. Их тащат на берег Волги, в присутствии царя рассекают на части и бросают под лед. Из Твери уехал царь в Торжок, и там повторилось то же, что делалось в Твери. В
помяннике Ивана500 записано убитых там православных христиан 1490 человек. Но в Торжке Иван едва избежал опасности. Там содержались в башнях пленные немцы и татары. Иван явился прежде к немцам, приказал убивать их перед своими глазами и спокойно наслаждался их муками; но, когда оттуда отправился к татарам, мурзы бросились в отчаянии на Малюту, тяжело ранили его, потом убили еще двух человек, а один татарин кинулся было на самого Ивана, но его остановили. Все татары были умерщвлены.
Из Торжка царь шел на Вышний Волочек, Валдай, Яжелбицы501. По обе стороны от дороги опричники разбегались по деревням, убивали людей и разоряли их достояние.
Еще до прибытия Ивана в Новгород приехал туда его передовой полк. По царскому повелению тотчас окружили город со всех сторон, чтобы никто не мог убежать из него. Потом нахватали духовных из новгородских и окрестных монастырей и церквей, заковали в железа и в Городище502 поставили на правеже503, всякий день били их, требуя по 20 новгородских рублей с каждого, как бы на выкуп. Так продолжалось дней пять. Дворяне и дети боярские, принадлежащие к опричнине, созвали в Детинец504 знатнейших жителей и торговцев, а также и приказных людей, заковали и отдали приставам под стражу, а дома их и имущество опечатали. Это делалось в первых числах января 1570 года.
6 января, в пятницу вечером, приехал государь в Городище с остальным войском и с 1500 московских стрельцов. На другой день дано повеление перебить дубинами до смерти всех игуменов и монахов, которые стояли на правеже, и развезти тела их на погребение, каждого в свой монастырь. 8 января, в воскресенье, царь дал знать, что приедет к св. Софии к обедне. По давнему обычаю, архиепископ Пимен со всем собором, с крестами и иконами стал на Волховском мосту у часовни Чудного креста встречать государя. Царь шел вместе с сыном Иваном, не целовал креста из рук архиепископа и сказал так: «Ты, злочестивец, в руке держишь не крест животворящий, а вместо креста оружие; ты со своими злыми соумышленниками, жителями сего города, хочешь этим оружием уязвить наше царское сердце, вы хотите отчину нашей царской державы Великий Новгород отдать иноплеменнику, польскому королю Жигимонту-Августу, с этих пор ты уже не назовешься пастырем и сопрестольником св. Софии, а назовешься ты волк, хищник, губитель, изменник нашему царскому венцу...» Затем, не подходя к кресту, царь приказал архиепископу служить обедню.
Иван отслушал обедню со всеми людьми, а из церкви пошел в столовую палату. Там был приготовлен обед для высокого гостя. Едва уселся за стол и отведал пищи, как вдруг завопил. Это был условный знак: архиепископ Пимен был схвачен, опричники бросились грабить его владычную казну, дворецкий505 Салтыков и царский духовник Евстафий с царскими боярами овладели ризницею церкви св. Софии, а отсюда отправились по всем монастырям и церквам забирать в пользу царя церковную казну и утварь.
Вслед за тем царь приказал привести новгородцев, которые до его прибытия были взяты под стражу. Это были владычные бояре, новгородские дети боярские, выборные городские и приказные люди и знатнейшие торговцы. С ними вместе привезли их жен и детей. Собравши всю эту толпу перед собою, Иван приказал своим детям боярским раздевать их и терзать «неисповедимыми», как говорит современник, муками, между прочим поджигать их каким-то изобретенным им составом, который у него назывался «поджар» («некоею составною мудростью огненною»); потом он велел измученных, опаленных привязывать сзади к саням, шибко везти вслед за собою й Новгород, волоча по замерзшей земле, и метать в Волхов с моста. За ними везли их жен и детей, женщинам связывали назад руки с ногами, привязывали к ним младенцев и в таком виде бросали в Волхов, по реке ездили царские слуги с баграми и топорами и добивали тех, которые всплывали. «Пять недель продолжалась неукротимая ярость царева», говорит современник. Когда царю надоела такая потеха на Волхове, он начал ездить по монастырям и приказал перед своими глазами истреблять огнем хлеба в скирдах и в зерне, рубить лошадей, коров и всякий скот. Осталось предание, что, приехавши в Антониев монастырь506, царь отслушал обедню, потом вошел в трапезу и приказал побить все живое в монастыре. Расправившись таким образом с иноческими обителями, Иван начал прогулку по мирскому жительству Новгорода: приказал истреблять купеческие товары, разметывать лавки, ломать дворы и хоромы, выбивать окна, двери в домах, истреблять домашние запасы и все достояние жителей. В то же самое время царские люди ездили отрядом по окрестностям Новгорода, по селам, деревням и боярским усадьбам разорять жилища, истреблять запасы, убивать скот и домашнюю птицу. Наконец, 13 февраля, в понедельник, на второй неделе поста, созвал государь оставшихся в живых новгородцев; ожидали они своей гибели, как вдруг царь окинул их милостивым взглядом и ласково сказал: «Жители Великого Новгорода! Молите всемилостивого, всещедрого, человеколюбивого Бога о нашем благочестивом царском державстве, о детяЬс наших и о всем христолюбивом нашем воинстве, чтоб Господь подаровал нам свыше победу и одоление на видимых и невидимых врагов! Судит Бог изменнику моему и вашему архиепископу Пимену и его злым советникам и единомышленникам: на них, изменниках, взыщется вся пролитая кровь; и вы об этом не скорбите, живите в городе сем с благодарностью, я вам оставляю наместника князя Пронского507». Самого Пимена Иван отправил в оковах в Москву508. Иностранные известия говорят, что он предавал его поруганию, сажал на белую кобылу и приказывал водить окруженного скоморохами, игравшими на своих инструментах.