ВОПРОС №33
Роль субъекта в научном познании. Талант, гениальность, трудолюбие.
По Тарасову стр.112:
Успешность решения той или иной проблемы будет зависеть от возможности подбора членов научного коллектива по возможности с различными стилями мышления: эрудит, критик, генератор идей, коммуникатор.
В случае если стадия решения зашла в тупик и необходимо нахождение нетривиального решения важна роль генератора идей, на стадии выбора того или иного метода решения подключается эрудит, на стадии внедрения - коммуникатор. Наконец, необходим и ведущий ученый универсального типа, умеющий выполнять не только эти роли, но и способный организационно построить всю программу исследования и отладить его четкую организацию. В целом в процессе научного творчества эксперты выделяют эвристические и регулятивные правила. Продолжая разговор об эвристических методах, отметим, что в процессе научного творчества всегда встречаются логические разрывы, тупики, которые преодолеваются смелым творческим воображением. Не последнее место в этом занимает интуиция.
Логические разрывы и тупики в творческом процессе представляют собой отсутствие недостающего элемента, звена в логической цепочке, и часто это недостающее звено добирается в виде подсказки, аналогии в форме случайной подсказки, инсайта, «озарения», происходящего на бессознательном уровне.
Известный физик Т. Юнг в молодости выступал в цирке канатоходцем, и именно образ вибрирующего каната навел его на мысль о законе колебания струны. Человек, несущий чемодан, явился тем случайным образом-ассоциацией, и взглянув на который конструктору «шагающего» экскаватора пришел в голову совершенно новый принцип устройства, регулирующего процесс «шагания» экскаватора. Известному химику Кекуле образ обезьяны, гоняющейся за своим хвостом, послужил подсказкой для формирования формулы бензола.
Помимо описанных выше этапов и процедур построения нового знания в науке на процесс его генерирования, в целом на весь творческий процесс оказывают влияние как личностные качества субъекта новаций (внутренние условия), так и внешние обстоятельства.
Творчество как созидание нового неизвестного - это высшее, социальное, нравственное, природное предназначение человека, ибо в творчестве раскрываются сущностные силы человека.
Внутренние условия - это наличие способностей, таланта, выражающихся в умении самостоятельно мыслить; индивидуально по-своему трансформировать увиденное, прочитанное, услышанное, сделанное; уметь увлечься проблемой с верой в успех. Внешние условия - это наличие затребованности этого нового со стороны окружающей среды, в частности в виде социального заказа. Необходимо также, чтобы общественное требование было принято, осознано творцом как личная потребность и необходимость.
Непременное условие творческой деятельности - наличие способностей и таланта. Еще Аристотель сказал, что талант - это природный дар, естественная способность человека к успешному выполнению какого-либо дела. Однако способности и талант не одно и тоже: способности - это врожденные особенности человека в форме задатков, предрасположенности к какому-либо виду деятельности. Причем исходный уровень задатков неодинаков: у одних детей есть особая выраженность задатков к музыке, у других - к математике, у третьих - к техническому труду и т.д. Талант - это реализованные задатки, развитые способности. Гениальность - очень сильная развитость ярко выраженных способностей.
Самые блестящие природные данные не могут сами, по себе, без всяких усилий, превратиться в талант и гениальность. Для того чтобы задатки перешли в способности, а затем в талант, гениальность (исключительные способности), необходимо наличие у человека таких качеств, как решительность, инициативность, трудолюбие, выносливость, воля и др. По этому поводу Ф. И. Шаляпин писал: «Я вообще не верю в одну силу таланта, без упорной работы ..». В жизни встречается немало одаренных людей, которые не пошли дальше дилетантизма (поверхностного знания, умения). Как сказал по этому поводу один учитель про своего одаренного ученика: «Способности удивительные, но лень еще удивительнее».
Легко себе представить, как велики, возможности человека с высокой одаренностью при наличии у него сильной воли, усидчивости, трудолюбия (эти качества плюс чувство ответственности, самодисциплинированность особенно важны и для такого научного типа, как исполнитель). Именно такое сочетание приводит к гениальности - высшей степени развитой одаренности проявляющейся в создании качественно новых творений, открытий, имеющих огромное общественно-историческое значение. С именами гениев связаны поворотные пункты в развитии искусства, науки, техники, политики и т.д.
Поскольку талантливость и гениальность всегда сопровождаются высоким уровнем вдохновения, одержимости, иногда даже исступления, данный феномен породил разные отклики на этот счет. Платон, например, приравнивал гения-творца к жрецу, святому. Психолог начала XX в. Ч. Ломброзо отождествлял гениальность с безумием: гений - это просто ненормальный, больной человек. А обычные люди не гении, но зато нормальные люди.
Такая, мягко говоря, упрощенная точка зрения не получила подтверждения со стороны ученых, исследователей психологии творчества. Опытные данные показывают, что среди выдающихся людей по сравнению с обычными не меньше вполне нормальных, здоровых людей, чем больных. А факты «озарения», «интуитивных открытий» не содержат в себе ничего сверхчеловеческого, аномального. Это вполне естественный процесс протекания творческой деятельности, ибо вдохновение не появляется само собой, а рождается в определенных обстоятельствах.
Итак, творчество, с одной стороны, - полет фантазии, пытающийся охватить разом весь мир, открыть в нем неизвестные черты, с другой стороны, это строгая дисциплина ума и сердца, упорный самоотверженный труд, требующий огромных профессиональных знаний, непрерывного поиска и нестандартных решений. Творчество - бесценный величайший дар человека, который нужно совершенствовать, преумножать и которым нужно дорожить.
ЗДРАВЫЙ СМЫСЛ 2004 № 3 (32)
Гуманизм в науке
Вячеслав Мейдер
Наука – это коллективный разум многих поколений учёных. Она – совокупность человеческой мысли и глубоко интернациональна. Та или иная область науки может развиваться «параллельно» на разных континентах, в разных странах без всякого заимствования. Следовательно, в научном творчестве есть общие черты, общие законы, уяснение которых помогает проникнуть в психологию искания истины. Вместе с тем наука едина, в ней всё более стираются межотраслевые грани. Вернадский говорил даже о необходимости создания «единой вселенской науки», которая могла бы охватить своим взглядом естественные и социальные процессы реальности. С созданием «научного мозгового центра» будет организована работа, направленная на улучшение «структуры человеческого общества».
Наука – дело объективное, она бесстрастна, но создают её люди, обладающие субъективными особенностями. По отношению к ней иногда применяют термины «большая» и «чистая». С первой связывают творчество большого коллектива, со второй – гениальные прозрения одиночек. Иногда учёные говорят о науке «большой» и «малой». И опять-таки с ними связывают те научные силы, которые решают конкретные задачи. Скажем, к «большой» науке относят исследования в области ядерной энергетики или космоса, где над решением проблем трудятся целые институты. Сравнительно же небольшие коллективы, лаборатории относят к «малой» науке. Ярким примером её успеха служит открытие структуры ДНК, определившее на многие годы развитие биологии. Это сделали два человека на основе анализа данных, полученных в трёх других небольших лабораториях.
Из сказанного видно, что вклад «ремесленников» в науку трудно переоценить. Они создают «подводную часть айсберга» под названием Наука. Но в значительной степени возникновение новых научных направлений зависит от неизвестных нам законов и факторов появления больших личностей. По отношению к таким личностям Вернадский иногда употреблял понятия «еретик», «ортодоксальный представитель научной мысли». В научном творчестве, писал он, «всегда должны действовать отдельные личности, в своей жизни или в данный момент возвышающиеся среди среднего уровня». И история развития научных идей свидетельствует о том, что отдельный учёный своим открытием фактически менял не только основы научного мировоззрения своего времени, но и весь ход культуры. Скажем, создание Н. И. Лобачевским (1792‑1856) неевклидовой геометрии изменило мировоззрение эпохи и стиль математического мышления.
В этом же направлении размышлял известный французский физик, родоначальник волновой механики Луи де Бройль (1892‑1987), К. Э. Циолковский (1857‑1935), А. Эйнштейн (1879‑1955) и многие другие.
При обсуждении проблемы «одиночка – коллектив» вспоминается и замечание К. А. Тимирязева (1843‑1920) о том, что «артельное» производство науки невозможно, «как и подобное производство поэзии». В компании можно писать водевили, оперетты, но не «Фауста» или «Гамлета». «Рассказывают, – писал он, – будто Гей-Люссак однажды приглашал Тенара (французского химика Луи Жака Тенара (1777‑1857), открывшего в 1818 г. перекись водорода. – В. М.) предпринять общую работу. "Хорошо, согласился Тенар, но как мы разделимся?" – "Очень просто: ты будешь работать, а я болтать", – ответил Гей-Люссак».
Подобный исторический экскурс можно было бы продолжить, однако для нас важно то обстоятельство, что интерес к психологической стороне научного творчества со времен Платона и Аристотеля не ослабевает. А в наше время компьютерных технологий он ещё более возрос. Составляющие личности учёного нам интересны ещё и потому, что между творчеством учёного и особенностями его личности есть самая тесная связь.
Сейчас мы убеждаемся, что наука – это дело государственной важности, ибо без её соответствующего уровня страна теряет социальный механизм производства нового знания. Лишившись науки, мы теряем и систему высшего образования. Однако следует принять за аксиому, что образование должно быть приоритетным направлением в обществе.
К этой аксиоме мы хотим добавить и такую: образование должно быть непрерывным. Быстрое развитие техники и технологических процессов требует постоянного повышения квалификации и переподготовки специалистов. И этот процесс будет успешным для тех, кто получил фундаментальное образование, образование глубокое и широкое. Сама же образовательная система должна быть постоянно развивающейся и разумно перестраивающейся. Она опирается на педагога-новатора, педагога-творца, организующего познавательную и научную деятельность школьника, студента. Его подготовка и профессиональная направленность должны опережать требования сегодняшнего дня. И современная педагогика, психология доказывают, что человек обладает безграничными потенциальными способностями. Задача педагога-учёного – научить молодого человека учиться, учиться непрерывно.
Безусловно, наука – это дело молодых. И всё-таки, когда мы говорим «наука – это дело молодых», надо иметь в виду, что это лишь статистическая закономерность, определенная корреляция. Есть некоторая связь между возрастом и научным успехом, но она не вытекает из логики научной работы. Есть даже такой уникальный исторический факт. У группы французских математиков, публиковавших свои труды под псевдонимом «Н. Бурбаки» существовало неписаное правило: «достиг возраста 50 лет – покидай это научное сообщество, но до того приведи одного-двух студентов вместо себя».
Нам представляется, что возраст учёного науке не помеха, да и старость его – это не угасание, а в большей мере рост его интеллектуальных сил. Учёный, любящий свой труд способен получить оригинальные результаты и в значительном возрасте. Здесь важен характер способностей человека и определённый психологический тип его мышления. А что касается учёного-философа, то к нему мудрость приходит как раз с годами, виднее становится и его вклад в сокровищницу культуры. То же самое можно сказать и о математиках. Так, в эпилоге своей книги «Я - математик» Н. Винер писал, что последние страницы этой автобиографии совпадают с его 60‑летием. «Это довольно солидный возраст для учёного-математика. Но я ещё работаю, и мне не хотелось бы думать, что все мои достижения уже позади».
Постановка вопроса о составляющих личности учёного имеет важное психолого-педагогическое и методологическое значение. А непосредственным источником его уяснения является проникновение в творческую лабораторию учёного, приобщение к его научному наследию, среди которого имеются не только книги, статьи, но и письма к коллегам, дневниковые записи, воспоминания учеников, последователей...
Подход к типологии (классификации) личности учёного весьма различен, ибо различны сами сферы научной деятельности. Да и процессы дифференциации и интеграции науки предполагают определённые установки при оценке личности учёного. Но увидеть составляющие личности учёных нам помогают они сами. Так, глубокие размышления о научном творчестве, стиле мышления мы находим в специальных работах французского математика А. Пуанкаре (1854‑1912). Определённую классификацию осуществил в книге «Великие люди» немецкий химик В. Оствальд (1853‑1932). Известны работы в этом направлении французского математика Ж. Адамара (1865‑1963), венгерского математика и педагога Д. Пойа (1887‑1985), представителей отечественной естественнонаучной и математической школы – В. И. Вернадского (1863‑1945), П. С. Александрова (1896‑1982), А. Н. Колмогорова (1903‑1983) и многих других. Причем, уясняя данный вопрос, мы должны помнить, что каждый учёный – это не только представитель конкретной науки, но и сын своего времени, своей эпохи. Он испытывает на себе влияние всей совокупности материальных и духовных ценностей, его окружающих. Очень важно, чтобы творческий период в жизни учёного, его «естественные склонности» совпадали с предпочтениями общества, с принципами общественного устройства, с государственной политикой и идеологией, наконец, с общей системой ценностей.
Какие же составляющие личности учёного, не претендуя на полноту, можно выделить?
Б. Паскаль (1623-1662) в своих «Мыслях» писал об уме глубоком («проницательном») и математическом уме, для которого характерно симультанное (одновременное) мышление, схватывающее предмет сразу с разных сторон.
А. Пуанкаре делил учёных на аналитиков-логиков и геометров-интуитивистов. Правда, в основу такой классификации он клал врождённые качества человека.
Математики говорят и пишут о «левополушарном» и «правополушарном» типах мышления учёных. «Если Лейбниц – отмечал И. М. Яглом, – бесспорно, может быть охарактеризован как логик (или алгебраист), то Ньютона с не меньшей степенью определённости можно отнести к категории физиков (геометров), то есть людей, которым в высшей степени свойственно картинное восприятие мира, стимулируемое деятельностью правого полушария головного мозга» [14, с. 117].
Английский физик У. Л. Брэгг (1890-1971), обращаясь к вопросу «Что создаёт учёного?», писал, что «величайшие учёные – те, кто одаряет нас новым образом мышления» [4, с. 82]. Далее он называл категорию «открывателей» (Эрстед, Рентген, Беккерель); «конструкторов» (Вильсон, Лоуренс), создающих новые аппараты для совершенно новых направлений научных исследований; «охотников» (Фарадей, Резерфорд), которые, как проворные псы, чувствуют истину. Среди свойств, которые создают учёного, он называл прежде всего энтузиазм и оптимизм. И если учёного уподобить кладоискателю, то он может перевернуть множество камней, пока найдет нужное. Фарадея спросили однажды, как вести исследование, и он ответил: «Начните его, продолжайте и заканчивайте». Темпы научного исследования низки. «Единица измерения времени в научной работе – пять лет».
Есть исследователи, которых называют «коллекционерами» (они собирают научные данные); есть «систематизаторы»; есть «сыщики», которые пытаются найти изъяны в результатах исследований (очень важная, но весьма непопулярная работа); есть «творцы», «гении». В этой связи учёные говорят о свободе мысли, полёте фантазии. Физиолог И. П. Павлов (1849‑1936) утверждал, что для успешного решения научной проблемы сначала нужно как бы «распускать мысли, свободно фантазировать», а поэт Г. Гейне (1797‑1856) выразил эту идею весьма остро и парадоксально: «Гениальные идеи – это всякий вздор, который лезет человеку в голову». Психологи, например, рекомендуют вводить в небольшие научные коллективы людей разных профессий, с разной эрудицией и темпераментом для создания нестандартных ситуаций.
Интересна и такая зарубежная классификация «психологических типов» учёных, включающая восемь групп: 1) «фанатик» – человек, увлечённый наукой до самозабвения, неутомимый, чрезвычайно любознательный, весьма требовательный, часто плохо уживающийся с научным сообществом; 2) «пионер» – это инициативный тип, генератор новых идей, хороший организатор и педагог; 3) «диагностик» – хороший критик, способный сразу увидеть сильные и слабые стороны в научном исследовании, умеющий находить альтернативные решения в затруднительных случаях; 4) «эрудит» – человек, хорошо осведомлённый в своей области знания, добросовестный, обладающий исключительной памятью, любящий меру и порядок; 5) «техник» – этот учёный наделен способностью перерабатывать (доводить «до ума») плохо сформулированные, нечёткие идеи; он охотно делится как своим временем, так и идеями; 6) «эстет», который предпочитает утончённые интеллектуальные проблемы, ищет изящные решения. Как замечал один из основателей группы «Н. Бурбаки» Ж. Дъёдонне, стимулы математиков всех времён – это любознательность и стремление к красоте; 7) «методолог» – это учёный, живо интересующийся методологическими проблемами, владеет математическим аппаратом и её методами, любит обсуждать свои научные идеи с другими. Он терпим к иным взглядам, но любит сложности; 8} «независимый» старается избежать работы в коллективе, выполнения каких-то административных функций. Он не проявляет особой энергии, но обладает живой, острой наблюдательностью и уверенностью в себе.
Как видим, в этой типологии выражены не только психологические характеристики личности учёного, но и его предпочтения как члена научного сообщества.
Рассматривая творческий метод учёного, мы убеждаемся в том, насколько важна широкая интеллектуальная составляющая его личности. Он специалист в области философских, естественно-математических и социальных наук.
В. И. Вернадский замечал, что рамки отдельной науки не могут охватить (точно определить) область научной мысли. Поэтому исследователи чаще специализируются не по наукам, а по проблемам. Для решения же проблемы ум требуется и «глубокий», и «широкий». Сошлюсь на гордость и славу французской науки – П. Ферма (1601‑1665), с именем которого связана так называемая «великая теорема», которую доказал в 1995 г. английский математик Э. Уайлс. Ферма не был профессиональным математиком. Он был юристом, а с 1631 г. – советником парламента в Тулузе. Математика, выражаясь современным языком, была его хобби. Однако математическому таланту и успехам этого «любителя» могут позавидовать даже самые известные профессионалы. Ферма предвосхитил чуть ли не все великие математические открытия XVII‑XVIII вв. Его смело можно назвать в числе творцов аналитической геометрии, дифференциального и интегрального исчисления, теории вероятностей, теории чисел... В области физики с именем Ферма связано установление вариационного принципа геометрической оптики.
Философия, психология доказывают, что в реальной мыслительной деятельности два компонента мышления – неосознаваемое моделирование мозгом условия задачи и сознательное решение – взаимно дополняют друг друга, образуя единую ткань человеческого интеллекта. И если современные средства математической логики позволяют отображать «алгебру» мышления, то интуитивное моделирование в голове человека явлений действительного (или воображаемого) мира – «геометрию» мышления. Не случайно один из создателей аналитической геометрии – Р. Декарт – усматривал аналогию, с одной стороны, между геометрическими построениями и алгебраическим их выражением, а с другой стороны, между непосредственным познанием (интуицией) и логикой (дедуктивным методом).
Проникая в творческую лабораторию того или иного учёного, можно обнаружить и такое противоречивое явление. Новая идея вступает в конфликт с устоявшимися, «привычными» принципами (аксиомами). Она может задевать чьи-то интересы, вызывать враждебность. Первоначальное её замалчивание может перейти в яростную критику. И если опорочить идею не удаётся, то наступает третья фаза противоборства: признаётся истинность идеи, но отрицается её новизна. История знает множество подобных ситуаций. Известно, что уже в ранней молодости у великого немецкого математика, философа и логика Г. В. Лейбница (1646‑1716) зародилась идея «математизации» логики. Он считал, что «можно придумать некий алфавит человеческих мыслей, и с помощью комбинации букв этого алфавита и анализа слов, из них составленных, всё может быть и открыто, и разрешено». А далее в работе «Об универсальной науке, или философском исчислении» он писал: «В результате, когда возникали бы споры, нужда в дискуссии между двумя философами была бы не большей, чем между двумя вычислителями. Ибо достаточно было бы им взять в руки перья, сесть за свои счётные доски и сказать друг другу (как бы дружески приглашая): давайте посчитаем».
Рассматривая составляющие компоненты личности учёного, нельзя оставить в стороне такие понятия, как «гений» и «талант». Мы исходим из того, что если гений – явление индивидуальное, с ярко выраженными особенностями, не передаваемыми по наследству, то талант обусловлен именно генами. Культ гения возник в эпоху Возрождения и связан с деятельностью таких титанов, как Леонардо да Винчи (1452‑1519) и Микеланджело Буонарроти (1475‑1564).
Кого считать гением? Одни исследователи этого феномена, раскрывая содержание данного понятия, говорят о продукте творчества учёного; другие обращают внимание на психологические и биологические качества; третьи связывают гениальность с упорным трудом. Имеется даже такое определение гения: гений – это человек, выполняющий огромную работу на протяжении длительного времени и оказывающий влияние на других людей в течение многих лет. Как видим, здесь обращается внимание на продуктивность и творческое долголетие учёного. Есть точка зрения, что гениальность выражается в способности человека начать беспокоиться раньше всех. Нельзя не назвать и такую составляющую гениальной работы, как долговечность, благодаря которой она рано или поздно получит общественное признание, привлечёт сторонников и последователей. Но нам представляется, что логически несостоятельно связывать гениальность с абсолютной новизной в научном познании. Не будем забывать суждение И. Ньютона: «Если я видел дальше других, то только потому, что стоял на плечах гигантов».
Гений не замыкается в чистой науке. Его увлекают её история, философия, как и живопись, поэзия, литература, музыка. Он видит прекрасное и творит по законам красоты. Каждый научный факт вызывает у него восторг и эстетическое наслаждение, факт единства науки и искусства является аксиомой, требующей особого рассмотрения. Но когда математик говорит о красоте того или иного доказательства, то он тем самым выражает гармонию мыслей, гармонию частей доказательства.
От гения идет свет. Он – Просветитель. Он счастлив и горд своими учениками, радуется их успехам и желанием превзойти Учителя. Гений всегда готов услышать нечто новое и неожиданное. Он увлечён и увлекает других. Как педагога, его отличает уважение к личности студента, ученика. Однако, когда мы говорим об учениках талантливого учёного, нельзя не учитывать и такой психологический фактор: требуя многого от себя, он этого же требует и от других. А это порой отпугивает молодых людей, ибо психологически они не могут не подражать своему Учителю. Но увы...
В заключение – ещё одна важная составляющая личности учёного.
Подлинный учёный отвергает всякое насилие над личностью, всякий моральный и умственный гнёт. Это человек внутренней чистоты и красоты. Его отличает от множества других людей интеллигентность – высокий уровень развития интеллекта, образованности, культуры поведения. И нам представляется, что интеллигентность – это начало не столько умственное, сколько нравственное. Оно идёт не столько от головы, сколько от сердца.
Интеллигентный человек не только не нарушит элементарных правил поведения, но его постоянно преследует мысль: а не мешаю ли я кому-то своими действиями? Он терпим к иному мнению, допускает его как равноправное, не кичится своим многознанием и своей правотой. Ему близка формула Сократа: «Я знаю только то, что ничего не знаю». Он различает понятия «свободная ответственность» и «безответственная свобода». Ему чуждо всё суетное, что «без божества, без вдохновения». Он руководствуется тремя «китами», поддерживающими жизнь, – добром, истиной и красотой. Интеллигент способен при любых обстоятельствах (радостных или горьких, значительных или будничных) сохранять объективность, достоинство и благородство.
В среде старой русской интеллигенции мы находим множество интеллигентных людей в полном смысле этого слова. Они представляли колоссальную культурную силу, думали широко и о многом.