1. Народная карнавально-смеховая культура
Эстетика карнавала. Карнавал (от фр. carnaval) - праздничное зрелище, массовое народное гулянье, при котором нарушаются (чаше всего переворачиваются, заменяются на противоположные) правила и нормы обычного поведения, в т. ч. и словесного (отменяются запреты на слова, которые в др. условиях публично употреблять не принято).
Свобода и раскованность поведения, предусматриваемые правилами карнавала, способствуют временной компенсации жестких норм социального поведения, присущих обычной жизни, а в определенном смысле и социальной интеграции общества. Средством художественного выражения перевертывания социальных ролей на карнавале служит пародийная форма карнавального костюма.
Карнавал — эстетическое действо, характерное для народной «смеховой», или «неофициальной», культуры эпохи средневековья и Возрождения, а также и для более поздних эстетических (театральных, цирковых, литературных и др.) форм, опирающихся на те же традиции или их воспроизводящих. В более широком смысле под карнавалом понимается вся совокупность явлений карнавально-смеховой культуры.
Первым описал карнавал как эстетическое явление немецкий поэт и мыслитель И. Гёте. Его наблюдения были теоретически осмыслены в исследованиях М. Бахтина, где впервые была показана специфика карнавала как особого коллективного действа, субъектом которого является толпа на площади.
М.М. Бахтин в работе «Франсуа Рабле и народная культура средневековья и Возрождения» (1965 г.) назвал мир карнавала с его обрядами, перевёрнутыми «с ног на голову» понятиями и соответствующими моделями поведения человека «карнавально-смеховой культурой». Мир карнавала не эквивалентен просто «смешному», это некий мир «наоборот», выход из повседневной реальности. Смеховая культура – это фактически мир параллельный обычному, некий «антимир».
Мир «карнавально-смеховой культуры» противоположен средневековому идеалу достижения святости – пути человека наверх, к Богу. Ведь Иисус в евангелических рассказах никогда не смеётся, а лишь грустно улыбается. В средневековье смех считался атрибутом дьявола (например, «дьявольский смех» у Мефистофеля), и «смеховой» мир – путь человека вниз, к дьяволу.
В карнавальном веселье, переодеваниях, шутовстве, играх, участвовали все слои населения: простолюдины, шуты, мимы, бродячие артисты, знатные синьоры и духовные лица. Особое течение времени в мире карнавала отделяло массы людей от повседневности. Привычный уклад жизни, принятые нормы здесь меняли свое значение «наоборот»: мужское менялось с женским, умное с глупым и т. п. Обычной одежде противопоставляли лохмотья, богатству - бедность, церкви – таверну, кабачок. Пародировалась даже церковная служба.
Переодевались в одежду другого пола, надевали маски, подчеркивали телесную наготу, пол. В смеховых текстах допускались нескромные шутки, нецензурные выражения (происходящие от сохранившегося языческого ритуального сквернословия).
В карнавальном действии живущее по карнавальным законам сознание человека раздваивается, его участники сменяют друг друга в лидерстве и, следуя эстетике карнавала, растворяются в массах, поскольку карнавал всенароден. «Карнавальное действие» способно разворачиваться одновременно в нескольких местах, а участники, они же зрители, имеют возможность выбирать, участвовать, наблюдать за всеми элементами зрелища одновременно.
В.Е. Гусев в «Эстетике фольклора» выделяет, как формы народного театра, проведение таких фольклорных праздников, как масленичные гуляния, такие семейно-бытовые обряды, как свадьба и пр. Говорить о форме народного театра здесь нельзя, так как любой театральный спектакль обязательно предполагает наличие зрителей и особый контакт между ними и актерами.
Конечно, и в театральном спектакле возможен эффект «карнавализации», зрелищности, когда действие перемещается со сцены в зрительный зал. Это идет из ярмарочных представлений, ибо так стираются связанные обстоятельствами условности сценического действия (зрители – актеры). Но, в условиях народного праздника, свадьбы и проч., театра нет, это – явление самой жизни.
Мы находим, что эти феномены фольклора (по крайней мере, для русского фольклора) сами по себе выходят за рамки повседневной культуры и являются проявлением карнавальной культуры.