1.2 Геополитическая миссия Москвы

Являясь центром богословской христианской доктрины, связанной с тайной судеб всего человечества, с мистерией Спасения, Москва является осью и более приземленной, чисто геополитической реаль­ности.

Если в основе христианского видения истории лежит битва между верными Христу, между Церковью Христовой и миром апостасии, ре­альностью антихриста, "сына погибели", то в геополитике основная драма разворачивается в противостоянии двух лагерей — Суши и Моря, теллурократии и талассократии.

Мир Моря, начиная с Карфагена и кончая современными США, воплощает в себе полюс торгового строя, "рыночной цивилизации". Это — путь Запада, путь технологического развития, индивидуализ­ма, либерализма. В нем доминирует динамика и подвижность, что способствует модернизации и прогрессу в материальной сфере. Циви­лизация Моря получила в последние века также название "атлантиз-ма", так как мало-помалу основной оплот ее вплоть до возвышения смещался в сторону Атлантического океана (США). Современный Се­веро-Атлантический альянс является стратегическим выражением этой цивилизационной модели.

Ему противостоит мир Суши, мир Традиции. Это — "героическая цивилизация", реальность верности древним устоям. Здесь прогресс осуществляется не столько в материальной сфере, сколько в сфере духа, моральное доминирует над физическим, честь над выгодой. От Древнего Рима через Византию тянется геополитическая история Суши к Восточному блоку, противостоявшему Западу в период "холодной войны". Цивилизация Суши — Евразия, континентальные просторы. В центре этого евразийского пространства — Россия, названная круп­нейшим английским геополитиком, одним из отцов-основателей этой дисциплины, "срединной землею". И снова в центре России — Моск­ва. Как резюме всех сухопутных пространств, как синоним цивилиза­ции Суши.

Макиндер писал: "Тот, кто контролирует Евразию, контролирует весь мир". На этом основана долговременная геополитическая "стра­тегия анаконды", которую на протяжении веков англосаксы, атланти-сты, реализуют внутри континентальных просторов. Это все время продолжающаяся "битва за Москву".

Москва — столица цивилизации Суши. Расположенная в глубине континента, вдали от портов и морей, она представляет собой конти­нентальную столицу, объединяющую в себе пространственные массы евразийского Востока и технологическую динамику евразийского За-пада.

С Запада сюда рвались атлантисты под разными флагами и в ные времена: от поляков, Наполеона до Гитлера. И всякий раз окку­панты Запада были отброшены континентальной мощью назад, к атлантическим берегам.

Москва — ось евразийского блока, сердце "сердцевинной земли".

1.3 Московское царство

Разные исторические школы no-разному определяют источник рус­ской государственности. Большинство склоняется к тому, что цент­ральным периодом государственной истории является Московское цар­ство или так называемый "московский период", длившийся сXVпоXVIIIвека, т.е. с рсвобождения от татар до Петра Первого. Именно в это время сформировались основные черты великоросского народа и его государственных и социальных институтов. Подробнее и объемнее других историков этот процесс показал великий русский ученый Лев Гумилев, подчеркнувший, вслед за русскими евразийцами, радикаль­ное отличие Московской Руси в этическом, этническом и культурно-социальном плане как от остальных славянских образований, так и от Киевской Руси, которая оставалась обычным провинциальным восточ­но-европейским государством без каких-то особых евразийских геопо­литических черт.

Собственно Русь как уникальное евразийское образование, при­нявшее на себя географическую и политическую миссию Чингисхана и призванное объединить под своим контролем континентальные земли (и культуры) Востока и Запада, сложилась именно в Московский период, когда московские князья, позже цари, осознали свою ответ­ственность за особый историко-культурный путь, вверенный русско­му народу. На религиозном уровне это проявлялось в принятии рус­скими на себя идеологии византизма, но на практике эта возвышенная идея накладывалась на модель жесткой централизованной администра­тивно-хозяйственной системы татарской империи. Такое сочетание делало из провинциального государства колыбель мировой империи, из странного, затерянного в снегах и лесах, парадоксального народа — этнос, осененный вселенской миссией.

В Московской идее, в концепции "Третьего Рима" (старец Фило-фей) воплотилось высшее чаяние национальной воли. Домосковский период был прелюдией к Московскому.

Петербургский период, когда Романовы начиная с Петра формаль­но анафематствовали "старый уклад" и "старую веру", обратились на Запад, отреклись от исполнения собственно евразийской миссии и обрекли народ на завуалированное, но от этого не менее тяжкое "ро-мано-германское иго" (по выражению кн. Н.С.Трубецкого), все же нес в себе тенденции, заложенные в Москве. Пусть на другом уровне, но связь с колыбелью национальной государственности не порывалась никогда. Если Санкт-Петербург был воплощением российского "запад­ничества", столицей, максимально приближенной к "атлантизму", то Москва оставалась символом евразийского, традиционного начала, воп­лощая в себе героическое святое прошлое, верность корням, чистому истоку государственной истории.

Все "модернистическое" в России связано с Санкт-Петербургом. Все традиционное — с Москвой.

Три исторические столицы России символизируют три геополити­ческие ориентации и одновременно три типа государственности.

Киев — этническая, восточнославянская линия. В пределе, она тяготеет к тому, чтобы стать культурно-политической провинцией Европы. Будучи православной, Киевская Русь входила в православный мир, но не была и не могла быть мощным самостоятельным право­славным государством с особой национальной идеей и со специфичес­ким социальным устройством.

Москва — евразийская столица, символ становления русских са­мими собой, обретения ими смысла своего исторического существова­ния, особого уникального стиля в сочетании с задатками универсаль­ной миссии как в культурном, так и в политическом, как в религиоз­ном, так и в социально-этическом смыслах. Москва — самостоятель­ность и законченность, обретение себя.

Санкт-Петербург — столица светская, пост-московская, связанная с десакрализацией русского быта, с отказом от духовной историчес­кой миссии, от уникального и универсального одновременно русского пути. Это — линия отчуждения от собственных корней и духовно-исторических традиций. Очевидно, что синодальное "петербургское" Православие имеет мало общего с истинным византизмом, на принци­пах которых строилась Русская Церковь в Московский период во главе с Православным Царем и Православным Патриархом. В Санкт-Петербург же в XVIIIвеке вход людям в простом русском платье вообще был запрещен указом...