1.4 "Империя зла"

Главным геополитическим и идеологическим врагом Запада долгие века была Россия. Это вполне закономерно. На богословском уровне, это коренится в противостоянии католичества (+протестантство) Пра­вославию, Западной Римской Империи — Византии. Западная и вос­точная формы христианства — это два выбора, два пути, два несовме­стимых, взаимоисключающих мессианских идеала. Православие ори­ентировано на духовное преображение мира в лучах нетварного Фа­ворского света, католичество — на материальное переустройство зем­ли под административным началом Ватикана (см. "Легенду о Великом Инквизиторе" в "Братьях Карамазовых" Ф.М.Достоевского). Право­славные почитают превыше всего созерцание, католики — действие. Православное политическое учение настаивает на "симфонии влас­тей", строго разводит светское (василевса, царя) и духовное (патри­арх, клир) начала. Католичество же стремится распространить власть Папы на светскую жизнь, провоцируя обратный узурпационный ход со стороны светских монархов, рвущихся подчинить себе Ватикан. Православные считают католиков "отступниками", предавшимися "апо-стасии", католики рассматривают православных как "варварскую спи­ритуалистическую секту".

Позже наиболее аитиправославные черты — вплоть до отказа от службы и многих догматов — довели до предела протестанты.

Русь была прямой и единственной духовно-политической, геопо­литической наследницей Византии после падения Константинопо­ля. Поэтому, кстати, и только поэтому она называлась "Святой". Ее сделало "святой", "богоносной", "богоизбранной" провиденциальное принятие византийского наследия, верность полноте православной тра­диции (включая социально-политические, и даже экономические ас­пекты). Особенно важно подчеркнуть, что не просто факт распрост­ранения Православия как конфессии дало эту эту святость — право­славные церкви есть и в других странах и среди других народов. Не именно сочетание православной веры с мощной и свободной полити­ческой империей, с царством, с Царем и национальным Русских Патриархом — обеспечивало догматическую и богословскую, эсхато*'--логическую правомочность такого названия. И строго говоря, Русь перестала быть "святой", когда "симфония властей" и православное политическое устройство было отвергнуто — сперва вторым Романо­вым (раскол), затем его сыном западником и ликвидатором Петром Первым.

Как бы то ни было, начиная с XVIвека Русь выступает как главный идеологический, цивилизационный противник Европы. Поз­же следует затяжная геополитическая дуэль с Англией на Востоке, а в последнее время — "холодная война".

История не линейна, она часто делает отступления, уходит в сто­роны, выпячивает детали, акцентирует парадоксы и аномалии. Но все же осевая линия очевидна. Безусловно, существует некая "ManifestDestiny" ("Проявленная Судьба") в широком смысле. — Запад она приводит к американской модели, к американскому образу жизни, к сверхдержаве, а Восток (по меньшей мере, христианский Вос­ток) сквозь века воплощается в России. Как абсолютно симметри­ческая антитеза рыночному эсхатологизму протестантских англосак­сов — социалистическая вера в золотой век советских русских. "Ко­нец Света" по либеральному сценарию и его противоположность — "конец света" по сценарию православно-русскому, социальному, евра­зийскому, восточному.

Логика истории постоянно на самых различных уровнях навяз­чиво высвечивает основополагающий дуализм — США и СССР, Запад и Восток, Америка и Россия. В экономике, политике, геопо­литике, богословии, культуре — ясная, пугающе ясная антитеза, как наглядно развернутый перед нами промысел о драме мира, о двух полюсах континентальной дуэли, о великой войне континентов — физических и духовных.