§ 5. Предположения, выдвигавшиеся некоторыми учеными

о древнем и самобытном происхождении письма на Руси, о

наличии такого письма в дохристианские времена, не имеют под

собой сколько-нибудь прочных оснований. Конечно, в

отдельных случаях древние восточные славяне могли использовать,

без строгого упорядочения, знаки других народов, уже

обладавших письменностью.

Письменность широко распространилась у нас с принятием

христианства в той форме, восходящей к греческому

письму, какая использовалась у близкородственных восточным

славянам по языку южнославянских болгар. Массовое принятие

христианства в княжение Владимира, и именно в его

византийской форме, являлось актом, имеющим политическое

значение, поскольку церковь в средние века играла очень большую

роль в общественной и хозяйственной жизни любой страны.

3 См.: Р. И. А ва не сов. Вопросы образования русского языка в его

говорах. «Вестник МГУ», 1947, № 9; его же. Проблемы образования

языка русской (великорусской) народности. — ВЯ, 1955, № 5, и др.

27

Довольно распространено было у нас христианство и до его

массового принятия. Введение христианства потребовало

появления богослужебных книг; впрочем, письмо в самые ранние

времена использовалось не только для богослужебных целей.

С распространением письменности утверждается у нас и

литературный (письменный язык), который во многом

отличается от живой, разговорной речи. В отношении литературного

языка древней Руси также выдвигались различные

предположения.

Согласно наиболее распространенной еще в дореволюционное

время теории, разработанной акад. А. А. Шахматовым и

поддержанной большинством лингвистов, в качестве литературного,

письменного языка был использован старославянский,

сложившийся на Балканском полуострове (в основе своей

южнославянский, болгарский или македонский).

В 30-х годах этого столетия акад. С. П. Обнорский выдвинул

теорию самобытного возникновения древнерусского

литературного языка, отразившегося в наших древнейших памятниках

нецерковного характера и лишь впоследствии подвергшегося

«ославяниванию»4. Но неизбежной предпосылкой этой теории

является наличие в древней Руси самостоятельной

письменности в дохристианские времена, поскольку речь идет о

письменном языке. А такой письменности мы не знаем.

Акад. В. В. Виноградов и многие другие советские лингвисты

придерживаются точки зрения, согласно которой в древней

Руси был представлен литературный язык двух типов: 1)

церковнославянский (т. е. русифицированный старославянский),

использовавшийся и в церковно-религиозной литературе, и в ряде

других жанров; 2) более близкий к живому, разговорному, но

также воспринявший известное количество церковнославянских

элементов, представленный в первую очередь в памятниках

деловых, юридических5.

Ввиду слабой централизации Киевского государства, а

особенно сравнительной разобщенности различных областей эпохи

феодальной раздробленности различные типы литературного

языка получают местную окраску, в зависимости от того, в

каком крупном или второстепенном центре памятник писан.

Образование Московского государства, с его все растущей

централизацией, формирование на основе русской народности

русской нации и национального языка, вызванное возрастаю-

4 См.: С. П. Обнорский. О языке Русской Правды» «Известия

АН СССР. Отд. обществ, наук», 1934, JV* 10; его же. Очерки по истории

русского литературного языка старшего периода. М.—Л., 1946.

5 См.: В. В. Виноградов. Основные проблемы изучения обраво-

вания и развития древнерусского литературного языка. Мм 1958 (IV

Международный съезд славистов. Доклады).

28

щей потребностью общего рынка и охватывающее примерно

вторую половину XVII в., приводит к тому, что московская

разновидность литературного языка» в которой отражаются

особенности живой московской речи, вытесняет на протяжении

XVI—XV11 вв. остальные разновидности литературного языка

на территории этого государства. Вместе с тем все повышается

удельный вес языка делового, юридического, и раньше наиболее

близкого к живой речи. Это создает предпосылку для

образования русского литературного языка на живой национальной

основе. Однако до конца XVII в. включительно в качестве

литературной нормы у нас господствует церковнославянский

язык, используемый не только в церковно-богослужебных

целях, но обслуживающий самые различные литературные

жанры.

Окончательный переход к собственно русскому

литературному языку осуществился лишь в XVIII в., с эпохи Петра I,

когда все большее развитие, с одной стороны, деловой

письменности, а с другой — научной и технической литературы,

преимущественно переводной с других языков, для которой не

подходил церковнославянский, требует широкого

использования жипой речи.

В основу национального литературного языка всегда ложится

какой-нибудь живой говор. Живой московский говор,

являющийся одним из средневеликорусских переходных говоров, лег

в основу нового русского литературного языка. Это

объясняется тем, что центром нового сложившегося на северо-востоке

Русского государства явилась Москва. Правда, с начала XVIII в.

столица была перенесена в Петербург, но, как новый центр,

он сначала не выработал еще своего особого говора, да и

заселен он был первоначально в значительной мере из Москвы.

Впоследствии некоторые особенности в петербургской речи,

отличавшие ее от московской, все же выработались.