§ 238. В результате рассмотренной выше утраты прошедших

времен единственной формой, служащей для передачи

прошедшего времени, в русском языке остается перфект. Основным

средством обозначения действия до момента речи перфект по

существу стал уже после утраты имперфекта и аориста, так

как область употребления давнопрошедшего времени (пока оно

сохранялось) была весьма ограничена. Таким средством перфект

мог стать потому, что он, обозначая отнесенное к настящему

времени (т. е. к моменту речи) состояние, являющееся результатом

совершенного ранее (т. е. до момента речи) действия, связан

был в какой-то мере и с настоящим и с прошедшим и в одних

случаях употребления стоял ближе к настоящему, в других

к прошедшему.

Перфект в древнерусском языке был, как уже говорилось;

сложной (аналитической) формой. Единственный остаток старой

простой формы 1 л. ед. ч. eidi по значению близко стоял

к настоящему времени, рано он вообще теряется как глаголк

ная форма, сохраняясь в современном языке в качестве частиц»*

ведь. Возможно, уже в такой функции выступало eidi в сл0'

дующем месте Повести временных лет: то eidi ила вы рота-

282

многажды ходивши porb (Лавр, лет., л. 94) «Ведь вот как

захватила вас клятва, так как много раз ходили клясться». В

некоторых позднейших списках слово eidb пропущено, возможно,

именно потому, что оно, как частица, не было обязательно,

смысл ясен и без него.

Аналитическая форма перфекта сохраняется, но рано

обнаруживает тенденцию также становиться простой в результате

утраты личных форм настоящего времени вспомогательного

глагола и сохранения лишь формы причастия на -/-, которое и

принимает на себя функции глагольной формы, т. е., например,

аналитическая форма типа ксмъ привелъ сменяется простой формой

типа привелъ. Утрата вспомогательного глагола, связанная с

общей тенденцией утраты личных форм настоящего времени этого

глагола не только в качестве составной части аналитических

форм, но и в составном сказуемом (см. «Синтаксис», § 269, 272),

начинается очень рано, причем прежде всего в 3-м лице. 3-е

лицо перфекта без вспомогательного глагола представлено уже

в надписи на Тмутороканском камне 1068 г.: ГлЪбъ кнлзь

о

мйрилъ м по леду (Ь тъмутороканл до кърчева ,Y и .д едже

«Глеб князь мерил море по льду от Тмуторокани (т. е. Тамани)

до Корчева (т. е. Керчи) 14000 сажен». В 1-м и 2-м лице

вспомогательный глагол сохраняется дольше, но и там рано

начинает теряться. Ср. в Мстиславовой грамоте около ИЗО г.: Се

азъ Мьстиславъ володимирь снъ... повелЪлъ нсмъ сноу свокмоу

всеволодоу... «Вот я Мстислав, Владимиров сын, повелел сыну

своему Всеволоду...» Но там же: а изъ далъ роукою свокю

«А я дал рукою своею.. .» Впрочем, по традиции

вспомогательный глагол употребляется, и даже в 3-м лице, и в более

поздних памятниках. Ср., например: (Ькуду нетъ пошла русьскаи

земА (Лавр, лет., л. 1 об.).

Более ранняя утрата вспомогательного глагола в 3-м лице

сравнительно с другими лицами объясняется тем, что личные

местоимения употреблялись в древнерусском языке реже, чем

теперь (обычно лишь тогда, когда на них падало фразовое

ударение), и отношение действия к лицу говорящему показывала

лишь личная форма глагола, в 3-м же лице обычно имеется

какое-нибудь имя в качестве подлежащего, следовательно, и

без того есть указание на субъект действия.

Эта форма перфекта, сначала аналитическая, а затем простая,

на протяжении истории языка распространяется все шире,

постепенно вытесняя различные прошедшие времена и принимая

на себя их функции.

Еще свыше полувека тому назад Д. Н. Кудрявским на

основании исследования текста Лаврентьевской летописи

было высказано положение, согласно которому аорист и

имперфект были свойственны повествованию, а перфект преобладал

283

в диалогической речи03. Но это, вероятно, было обусловлено

не самими особенностями повествования и разговора (диалога),

а тем, что в диалоге чаще является потребность выразить

старое результативное значение перфекта.

Поскольку раньше других прошедших времен терялся

имперфект, образовывавшийся почти исключительно от основ не-

совершенного вида, его функции принимал на себя перфект,

в данном случае — также от основ несовершенного вида.

Возможность употребления перфекта от основ как совершенного,

так и несовершенного вида (а раньше он явно тяготел к со*

вершенному виду) делает возможным выражение посредством

перфекта любого действия в прошлом, как законченного, так

и незаконченного и повторяемого, что в свою очередь создает

почву для вытеснения перфектом также аориста.

Процесс вытеснения перфектом старых простых прошедших

времен протекал неравномерно по всем лицам. Раньше всего

это вытеснение захватило формы# 2 л. ед. ч. и лишь позднее

распространялось на остальные лица и числа. Норма, согласно

которой форма перфекта уиотребляется во 2 л. ед. ч. в

соответствии с имперфектом и аористом в остальных лицах и числах,

представлена у наших старинных грамматистов; она свойственна

была и русскому книжному языку XVI в., отражаясь, например,

в переписке Ивана Грозного с А, Курбским64; в русской же

форме церковнославянского языка устанавливается во всяком

случае не позднее XJV в.: она отражается уже в Чудовском

Новом завете, где во 2 л. ед. ч. обычно перфект в

соответствии с формами простых прошедших времен более ранних

славянских евангельских текстов.

В живом же языке того времени перфект, несомненно,

господствовал уже во всех лицах.

Наше современное прошедшее время и является по

происхождению старой формой перфекта, утратившей личные формы

вспомогательного глагола и сохранившей лишь формы

причастия. Этим и объясняется, что наше прошедшее время изме

няется по родам и числам, но не по лицам.

Приняв на себя функции различных утраченных прошедших

времен, современное русское прошедшее время сохранило и

некоторые функции старого перфекта, из которого оно

развилось, а именно: оно может передавать не только

одновременность действия с моментом речи, но и отнесенное к настоя-

вз См.: Д. Н. Кудрявский. К статистике глагольных фор*

в Лаврентьевской летописи. — ИОРЯС, т. XIV, 1909, кн. 2. Ср.-

Е. С. И с три на. Синтаксические явления Синодального списка I Нои-

городской летописи. Пг., 1923.

м См.: С. Д. Никифоров. Глагол, его категории и формы.."

стр. 156.

284

щу времени состояние, являющееся результатом завершен

рого в прошлом действия, в особенности, когда речь идет

о явлениях природы. Такое употребление часто в

памятниках XVI—XVII вв., когда, несомненно, перфект уже

становился единственным прошедшим временем, например: а по

сторонамъ того рва обойти нельзя. ♦. пришли лЪса и болота

(Книга Большой чертеж XVII в.) — в значении «идут»,

«подходят»; а от усть рЪки Паншины, близко отъ Дона, вытекла

рЪка Царица и потекла къ р-вкЪ ВолгЬ, пала въ Волгу про-

тггв Царицына острова (там же). Так же в современных

говорах: Две реки пошло с Вбдлозера (в одном из олонецких

говоров)— с значении «идет», «вытекает». Подобные случаи

встречаются и в литературном языке, но реже. Ср. «Скалы нависли

над морем» (в значении «висят»); «Я один; сижу у окна; серые

тучи закрыли горы до подошвы; солнце сквозь туман кажется

желтым пятном» (Лермонтов. «Герой нашего времени»).

История будущего времени