§ 192. Падение двойственного числа, вызвавшее преобразова

ние форм числительных, отразилось и на характере

синтаксического сочетания их с существительными: для им. п, (и ча*

стью вин. п.) устанавливаются неразложимые сочетания числи

тельных от «двух» до «четырех» включительно в им. п. О1

тождественном с ним вин. п.) с род. п. ед. ед. ч. сущестшггель

ного, для остальных же падежей—полное согласование л

падеже числительного и существительного при множественной

числе последнего. Для числительных начиная с «пяти» в им-

и вин. п. сохраняются прежние (по форме) сочетания им.-вин. п-

числительного с род. п. мн. ч. существительного, в остальные

244

#е падежах — согласование числительного и существительного

в падеже (как для числительных от «двух» до «четырех»), и

хак же при мн. ч. существительного. Ср., например, в

Азбуковнике: в'десАтй/лптр-Ьхъ, вб стЪ литрЪхъ сребри, вб стЪ

литрахъ (Щук. 555, л. 129 об.). Числительные, состоящие из

нескольких слов и оканчивающиеся на названия числа от

«одного» до «четырех» включительно, сочетаются с

существительными как эти последние.

Числительные, начиная с пяти, перестают изменяться по

числам. Все числительные, кроме «олин» и «два», теряют

изменение по родам.

В случае субстантивации числительные приобретают

средний род, единственное число, как слова, сами по себе не

имеющие рода, ср. «это четыре», «это пять» (согласование но

множественному числу — «эти четыре», «эти пять» — возможно лишь

при наличном или явно подразумеваемом существительном).

Впрочем, такое абстрагированное употребление числительных

относится, вероятно, к достаточно позднему времени.

Сочетание числительных по древним нормам в книжном языке

держится долго. Мы находим его, вероятно, как архаизм, даже

у М. В. Ломоносова, ср.: «В каждую осмь минут совершается

распростертие света до земли от солнца» («Слово о

происхождении света», 1756 г,). Мы бы сказали: „в каждые восемь

минут*.

Особое синтаксическое функционирование, в особенности

же отсутствие некоторых грамматических категорий, наличных

у других склоняемых классов слов,-—именно: отсутствие

категории рода и члсла, — дает основания для выделения

числительных в особый грамматический класс слов, т. е. в особую

часть речи. Это выделение в живом языке осуществляется,

вероятно, на протяжении XIII—XIV вп., параллельно с

разрушением категории двойственного числа.

§ 193. Из числительных выше «десяти» существенные

изменения претерпели названия чисел 40, 90, 100, а также

различных алгоритмических чисел.

Форма сто<^съпго сохранилась и до настоящего времени,

но склонение ео очень упростилось. Указанная выше форма

служит для выражения им. и вин. п. Для всех остальных надежей

служит форма ста, первоначально обозначавшая лишь род. и.

Колебания обнаруживаются уже в памятниках XVI в., ср.: сту

саженми (Гр. 1588 г.) вместо старого тп. п. стом<^сътъмъ.

Впрочем, по традиции старое склонение держится довольно

долго (ср. приведенный выше пример из Азбуковника).

Названия чисел «сорок» и «девяносто» первоначально

образовывались как названия других десятков — четыре дес/кте,

девять дес/ктъ. Первое из них на протяжении истории языка

сменяется словом сорокъ, отмеченным уже в Русской Правде

245

по Синодальному списку. Форма сорок сохранилась и ц,о насто

ящего времени. Для объяснения этой формы выдвигались раз.

личные гипотезы. Согласно одной из них форма является заичь

ствованным из греческого (в эпоху оживленных торговых оно-

шений с Византией) тегсара/лута, теозарачста «сорок»; согласно

другой (и более вероятной) название числа связано со словом

сорокъ «мегаок» (того же корня совр. сорочка): мешками счи^

тались беличьи шкурки, зашивавшиеся в каждый из них по

40 штук. Таким образом, сорок является по происхождению

«нумеративом», т. е. особым словом, употребляющимся при

счете предметов в сочетании с числительными и существитель

ными (ср. пять голов скота, пять штук карандашей).

Форма девять десять вытесняется формой девяносто,

сохранившейся и в настоящее время. Мы встречаем ее в юго-

западной (украинской) грамоте Галицкого старосты Бейка 1398 г,

в обозначении даты — коли са пишеть иодь л"Ьты ржстиа хва.

^а. лЪ^. и, т. л*^ и девАносто. ли* и осмок лЪт; ср. также

в I Псковской летописи под 1265 г.: Одиномъ девяностомъ

7 сотъ победи; во единомъ девяноста. Форма развилась в

результате какой-то контаминации форм девять и сто, но

точный путь ее окончательно не выяснен. По мнению А. А. По-

тебни, в основу образования легло сочетание девян-о-сто

«девять (десятков) от ста», по мнению же В. Ф. Ржиги,—девять-

до-ста, затем, в результате диссимиляции, девяносто. В обоих

случаях имеет место отсчет от высшей единицы, подобно лат.

undeviginti «девятнадцать» (как мы видели выше, такой отсчет

возможен и в древнерусском языке). При обоих объяснениях

остается не вполне ясным появление п: в последнем случае

необычна диссимиляция, в первом—п могло бы быть следом

носового согласного в старом девять, оказавшегося перед

гласным, но остается неясным исчезновение £.

Первоначально и сорок и девяносто изменялись (склонялись)

так же, как сто (по старым основам на -о). Со временем они

сохранили каждое, подобно сто, лишь две различные формы:

сорок, девяносто (им. и вин. п.), сорока, девяноста (псе

остальные падежи). В современном русском литературном языке

девяносто и девяноста различаются лишь орфографически. Сорок

некогда, подобно числительным начиная с пяти, могло иметь

и множественное число, ср. «сорок сороков» (о числе

московских церквей, теперь уже не употребляется).