Часть 1. Теоретические и методологические вопросы

речевые действия в строгом смысле этих терминов, то она в принципе не может не быть эвристической - эвристичность заложена уже в саму идею целенаправленной деятельности (см. Главу 5). С другой стороны, и усвоение языка (как родного, так и неродного) бесспорно предполагает выбор и дифференцированное использование различных стратегий овладения речью и в этом смысле подчиняется тому же эвристическому принципу (см. Главу 9).

Постулат четвертый. Чтобы сформулировать его, нам придется обратиться к философским основам современной психологии.

Большая часть психологических теорий XIX-XX вв. восходит к выдвинутому еще Рене Декартом принципу, согласно которому главное для психологии противопоставление - это противопоставление сознания и бытия, <внутричеловеческого> и <внечеловеческого> мира. Попытки выйти за рамки этого принципа можно найти у ряда ученых, в том числе Л.С.Выготского, М.М.Бахти-на, О.Павла Флоренского, но они не сформулировали четкой альтернативной, во всяком случае психологической, позиции. Заслуга этого принадлежит А.Н.Леонтье-ву, еще во второй половине 1930-х гг.' писавшему: <Действительная противоположность есть противоположность образа и процесса, безразлично внутреннего или внешнего, а вовсе не противоположность сознания, как внутреннего, предметному миру, как внешнему> (А.Н.Леонтьев, 1994, с.43).

Если, по определению того же А.Н.Леонтьева, <...психология имеет своим предметом деятельность субъекта по отношению к действительности, опосредствованную отображением этой действительности> (там же, с. 163), то психологическая теория должна строиться вокруг вза-^ В рукописи, при публикации названной <Мысли о сознании>. Не случайно эта публикация стала возможной только в 1988 году.

Глава 3. Основы психолингвистической теории

имоотношений отображения (=образа) и деятельности (^процесса). В таком случае и психологическая теория речи или речевой деятельности, т.е. психолингвистика, должна исследовать прежде всего взаимоотношение опосредованного языком образа мира человека (см. об этом Главу 17) и речевой деятельности как деятельности речевого общения. Язык для нее есть орудие диалога человека с миром и в то же время человека с человеком.

В структуре деятельности отображение выступает прежде всего в виде ориентировочного звена^. Соответственно и в структуре речевой деятельности (деятельности речевого общения) предметом нашего особого внимания должны быть фаза (этап) ориентировки, результатом которого как раз и является выбор соответствующей стратегии порождения или восприятия речи, а также этап планирования, предполагающий использование образов (см. Главу 5, а также известную концепцию Планов и Образов, принадлежащую Дж.Миллеру, К.Прибраму и Ю.Галантеру и изложенную в их неоднократно упоминавшейся нами книге: Миллер, Таланте?, Прибрам, 1965) и опору на предшествующий опыт субъекта, в том числе познавательный. Так как единство общения и обобщения осуществляется прежде всего в языковом знаке (см. Леонтьев, 1975), значение как содержательная сторона знака не может не быть одной из основных категорий не только психолингвистики, но и общей психологии в целом.

^ Парадоксально, но факт: в современной психологии, по крайней мере отечественной, проблема ориентировочных действий разрабатывается почти исключительно применительно к формированию, но не функционированию деятельности. Ср., например, исследования П.Я.Гальперина, в частности его монографию <Введение в психологию> (1976). Другая сторона того же феномена-интенсивная разработка в психологии учения вопроса о навыках и умениях при практическом отсутствии психологической теории знаний.