2. Эволюция типов и видов источников

Типологические изменения источников были связаны прежде всего с техническим прогрессом. Вместе с тем техника давала возможность не оставлять документальные следы вообще. В качестве примера можно рассматривать широко распространенное в советские десятилетия так называемое «телефонное право»: по телефону можно передать любой приказ, не подтверждая его документально. Например, Сталин запрещал фиксировать содержание своих телефонных разговоров, а между тем важнейшие события в истории страны часто происходили на основе телефонных распоряжений Сталина.

Источники советского периода невозможно изучать без знания особого языка советской эпохи – «новояза» (нового революционного языка). В рамках «новояза» было изобретено огромное число чудовищных аббревиатур. Следует заметить, правда, что аббревиатура – не исключительно советское явление. Это порождение канцелярского делопроизводства военного ведомства России в 1914-1917 гг. Сокращения появлялись и в других странах, но нигде, кроме СССР сокращения не имели таких масштабов. Многие аббревиатуры были недолговечными, но иные врезались в память навечно (ЧК, ГПУ, НКВД, КГБ; КПСС; колхоз). Новое и устойчивое значение получили старые слова и выражения: «насаждение», но не лесов, а коммун и колхозов; «выкачка», но не воды из ямы, а хлеба из деревни; соцлагерь. Как видно, шел процесс преобразования русского языка в советский.

Для работы с документами личного происхождения исследователю нужно знать жаргон (сленг), т.е. те слова и выражения, которые употребляют люди разных возрастных групп, профессий или социальных слоев. В быт и сознание советских людей прочно вошли тюремный, лагерный жаргон, фольклор, песни. Иначе не могло быть в стране, где половина населения сидела в лагерях или была сослана, а вторая половина стерегла сидевших.

За советские десятилетия накопилось большое число фото- и кинодокументов. Они тоже должны стать объектом источниковедческого исследования, тем более, что и в этом массиве широко использовались фальсификации (например, во времена борьбы Сталина за власть с групповых фотографий исчезали лица его оппонентов).

В советские десятилетия появился новый тип источников – устные источники. Но это не фольклор как творческое, художественное изображение событий. Устные источники – изустно передаваемая информация о тех или иных событиях, часто в форме слухов. Следует заметить, правда, что граница между ними условна. Слух может превратиться в исторический анекдот, в миф, легенду, т.е. в разновидность фольклора. Легенды и мифы рождаются не только стариной, но и современностью.

Устные источники важны тем, что это явление закрытого общества: нет информации и потому общество живет слухами. Слухи возникают из желания знать правду, либо, наоборот, скрыть ее. В тоталитарном обществе слухи создают огромное информационное поле и порой являются единственным источником информации. Они могут быть оригинальным источником для изучения истории страны, общественного сознания, ментальности. Конечно, к ним надо подходить осторожно, критически.

Устные источники – это не только слухи в традиционном понимании. Особенно сложными являются источники «дважды» изустные. Что это значит? Например, Сталин в последние годы жизни многие распоряжения отдавал в устной форме, обычно во время обедов. Они касались видных партийных и государственных деятелей, деятелей культуры, науки, а иногда и целых народов. И никто не смел ссылаться на Сталина. Некоторые его устные распоряжения стали известны уже после его смерти, в устном изложении свидетелей тех разговоров, а впоследствии с их слов записывались другими лицами. С конца 1980-х гг. эту устную информацию использовали многие публицисты и писатели (К. Икрамов, Л. Разгон, Р. Медведев и др.). В сущности, речь идет об особом типе источников, которые по форме можно было бы отнести к легендам и преданиям, т.е. к фольклору. Но в современном источниковедении создано новое направление – устная история.

В советские десятилетия претерпели значительную эволюцию практически все виды исторических источников.

Законодательные акты.

Полностью исчез такой документ, как манифест. Правда, в лексике это название сохранилось, - им стали обозначать программные документы творческих союзов.

Большевики любили использовать терминологию и лексику Великой Французской Революции 1789-1793 гг., и по аналогии они стали называть документы законодательного характера декларациями и декретами. Правда, деклараций было всего три: «Декларация прав трудящегося и эксплуатируемого народа», «Декларация прав народов России» и «Декларация об образовании СССР». В этот же период (1917-1922 гг.) законодательные акты стали называться декретами (декреты о мире, о земле и т.д.).

Прочно укоренилось слово «конституция». Русскому обществу оно было известно давно, еще из документов декабристов, но реальное воплощение оно нашло только в Конституции РСФСР 1918 г. – первой российской конституции.

Особенности советского законодательства связаны с провозглашенным В.И. Лениным еще в Апрельских тезисах 1917 г. принципом соединения законодательной и исполнительной власти (буржуазный парламентаризм он назвал анахронизмом, тупиковым вариантом). Поэтому до середины 1930-х гг. законодательную власть осуществляли несколько органов: съезды Советов СССР и союзных республик, ЦИК СССР и республик, СНК СССР и республик. Конституция 1936 г. разделила законодательную и исполнительную власть и определила для каждой из них те виды актов, которые они имели право издавать. Но уже с начала 1930-х гг. в жизнь прочно вошло такое явление, как Совместные постановления ЦК ВКП/б/ и Совета народных комиссаров (позднее – ЦК КПСС и Совмина СССР). Эти нормативные акты никак не сообразовывались со всеми понятиями о законе, потому что вопреки Конституции и здравому смыслу наделяли высший орган партии большевиков законодательной властью. Такой порядок существовал несколько десятилетий, вплоть до 1991 года.

Законодательство советских десятилетий было предельно идеологизировано: решение тех или иных проблем не являлось главной задачей, руководство пыталось совместить несовместимое – отразить настроения партийной верхушки, но таким образом, чтобы одновременно якобы учитывать и чаяния народа. Законы декларировали права граждан и вместе с тем не лишали всевластия партийно-государственный аппарат.

Следующий комплекс источников – материалы партийных и общественных организаций. Этот комплекс – явно не видовой, это группировка по происхождению. Но он всегда выделялся в источниковедении. Данная группа не имеет особых видовых признаков, характерных только для документов КПСС. Дело в том, что директивные решения высших партийных органов клали в основу законодательной и практической деятельности государства, Комсомола, профсоюзов, творческих организаций и др. Отсюда понятно, что ни один вопрос из истории внутренней и внешней политики нельзя понять и изучить без анализа документов КПСС. Типично партийными являются лишь Программа и Устав, поскольку они характеризуют лицо и сущность партии.

Главной чертой в развитии делопроизводства являлось стремление к унификации, стандартизации. Это удобно с точки зрения обработки, учета и хранения документов. Что касается формуляра, структуры классических традиционных документов, то за советские десятилетия никаких особых изменений не произошло. Но в количественном отношении делопроизводство сильно выросло. Обогащались формы служебной переписки, в основном по способу ее передачи: телефонограммы, радиограммы, факсы, телексы.

В советские десятилетия продолжала развиваться статистическая наука, ее математическое обеспечение. Но вид источника определяла не форма и не технология обработки статистических данных, а эпоха. Статистика была фальсифицирована так, что ею почти невозможно пользоваться. Чуть меньше пострадали материалы переписей населения.

Периодика советской эпохи, будучи партийно-государственной, за редким исключением, выражала официальную позицию. Исключение составляла, пожалуй, только «Литературная газета» 1970-1980-х гг. (шестнадцатиполосная), на страницах которой обсуждались многие важные общественные и нравственные проблемы. Новым явлением публицистики 1960-1980-х гг. стал «самиздат» - нелегальная подпольная литература. Конечно, такая литература была известна и прежде (листовки, тайные документы декабристов, масонов, народников). Но в 1960-х гг. появились новые разновидности и жанры:

- открытые письма, в том числе коллективные. Это обращения к вождям, подписанные известными людьми (учеными, писателями, артистами);

- сокращенные изложения судебных процессов над правозащитниками и диссидентами;

- самиздатовские журналы – «Хроника текущих событий»;

- особая разновидность – «тамиздат» - публикация сочинений диссидентов за границей и пресса политических эмигрантов (например, журнал «Континент» в Париже). По сравнению с официальной публицистикой нелегальная резко выделялась своей содержательной частью.

Что касается мемуаров, то здесь чаще всего эпоха, время определяли, что писать, как писать, о чем умалчивать. Показательны, например, в этом отношении мемуары Г.К. Жукова, изданные и переизданные на протяжении 1960-1980-х гг. (оценки событий и персонажей существенно менялись).

С рубежа 1980-1990-х гг. ситуация значительно изменилась. Проведена реорганизация архивной системы, значительно расширился круг источников, особенно новейшего времени, и они стали доступны исследователям.