Арт-М ЗАО 2014 весенний семестр / Уч-к Галерейное дело / с136

136 Галерейное дело: Искусство в пространстве галереи

и их смысловую направленность. Манифестация и преломление тек­стов в пространстве искусства — это и есть складчатая подвижная по­верхность, отражение которой можно выразить в описании и анализе выставок, художников и событий.

ХУДОЖНИК ОПТОМ И В РОЗНИЦУ*

Рыночные отношения, о которых так много говорят большевики, все не могут наступить. Раздраженные и мрачные люди в очередях и пустые полки в магазинах — вот итог «триумфального шествия слав­ного семидесятилетия». Литавры и фанфары во здравие за последние годы сменились проклятиями в адрес тех, кто привел страну к ката­строфе.

О, сколь изменчива Фортуна! Крушение памятников героям и предвзятая критика основоположников — тому пример. Того и гляди, вчерашние герои превратятся в мучеников, уравновешивая процесс превращения недавних мучеников в героев. Во всяком случае, насту­пило время подведения итогов и переоценки ценностей.

Но что же произошло с искусством, к каким выводам пришло оно? В чем же теперь и как отражается действительность?

Наверное, прошло время квартирных выставок, сожженных ма­стерских и посаженных в психушки художников-авангардистов. Будем надеяться на это. Сегодня художник, может быть, сильнее, чем другие члены нашего общества, ощущает благостные перемены. Художники уже больше не тунеядцы, поедающие даром народный хлеб. Но сниска­ли ли они всенародную любовь и признание за свой труд? Увенчаны ли они лавровым венком за прошлые страдания? Знаю только один при­мер: Юлий Рыбаков, депутат Ленсовета, с не меньшей энергией, чем прежде, в 70-е годы, пекущийся о правах человека. Результатом стала замена палитры на пурпурный плащ политического деятеля. Но это единичный случай. Сегодня же художник еще крепче сжимает в руке кисть, еще яростнее выдавливает последние капли краски на видав­шую виды палитру и вперяет мутный взор в девственный холст.

Сегодня художник — уважаемый человек, поскольку его карти­ны — единственный конвертируемый товар на международном рынке.

* Суворов Н. Н. Художник оптом и в розницу // Искусство Ленинграда. 1991. № 6. С. 24-27.

137

Складки поля искусства

Как приятно видеть скромного обывателя, алчного кооператора или беспощадного рэкетира, спешащих в мастерскую к художнику-аван­гардисту и несущих месячную, а то и полугодовую выручку за драго­ценный холст, пусть непонятный и пугающий своей непонятностью. Зато покупатель уже видит в нем некий всемирный эквивалент, могу­щий превратить осенний шелест жухлых рублей в упругие купюры, налитые весенней зеленью. Когда-то таким эквивалентом была коро­ва, потом — золото, а теперь — картина. Художник сегодня поистине демиург — из ничего он создал всё. Более того, он одаривает своих по­купателей, ибо, сам того не желая, помогает обменивать «деревянные» на «золотые».

Все новоявленные деловые люди вдруг стали меценатами и искус­ствоведами. Иметь галерею где-нибудь при частной лесопилке стало хорошим тоном. Один мой знакомый кооператор хотел даже устроить картинную галерею на Сытном рынке, мотивируя это приближением искусства к народу.

Рассуждать о достоинствах живописи «Митьков» теперь прилич­но в конторах ленинградских негоциантов, а развесить дома их кар­тины — все равно что обклеить стены долларами. Маркс мог только мечтать о том, чтобы в товаре, чем является картина, уравнялись цена и две формы стоимости. Представим себе, что в недалеком будущем гражданам города в жилконторах по месту прописки вместо тепереш­них карточек будут выдаваться картины местных художников, како­вые будут предъявляться в магазинах и, исходя из их достоинств, ото­вариваться основными продуктами питания. Непонятно только, что будет с картинами после такого натурального обмена. Скорее всего, утратив цену и обе стоимости, они должны быть уничтожены или за­писаны другими художниками, или же картины поступят в ближай­шую галерею, откуда будут изыматься для последующего обращения. Искусствоведами станут все!

Пожалуй, можно сказать, что художник доволен Перестройкой. Он был ничем, но стал — всем. И лишь вследствие детского легкомыслия и свойственной ему неблагодарности не славит ее в своих творениях.

Партийная власть всегда относилась к художнику с большим по­дозрением. Вспомним хотя бы обкомовские комиссии, разрешавшие или не разрешавшие открытие выставок ТЭИИ и других неофициаль­ных художественных объединений. Более всего пугала и насторажива­ла их независимость. Художник — творец, и ему не нужен бюрократ-