Лекция № 20.

Ч. 2 ст. 71 ГПК – письменные доказательства представляются сторонами в подлиннике или в надлежащим образом заверенной копии. Мало статей в этом Кодексе, вокруг которых сломано столько копий. Что такое надлежащим образом заверенная копия? Во-первых, безусловно, нотариальная. Во-вторых, в соответствии с Указом Президиума ВС СССР 1981 (с изменениями от 2004) года, предприятия, учреждения и организации могут заверять копии граждан, если оригиналы хранятся в этих предприятиях/учреждениях/организациях. В своё время появление этого Указа было связано с тем, что все были под колпаком и все документы хранились в компетентных органах, в частности – в предприятиях, организациях и учреждениях. Граждане нуждались в выдаче копий (в первую очередь – трудовые, пенсионные документы), оригиналы хранились в учреждениях, а те могли выдавать заверенные копии. С тех пор и повелось, что юридические лица ставят штамп «копия верна», подпись и так появляется надлежащим образом заверенная копия. Само требование предъявлять подлинники есть следствие правила о приоритете первоначальных доказательств перед производными (суд всегда работает с оригиналами, по общему правилу). Но это требование выглядит императивно и закон не допускает альтернативы: можно ли представить никак не заверенную копию? Есть документы, заверить копию с которых в принципе невозможно. Например, оригинал утрачен (документ сохранился только в копии) и заверить эту копию нельзя (но участники процесса не отрицают того, что они заключали этот договор). Возьмёт суд или нет? Положение закона сформулировано так, что суд не должен взять (оно сформулировано императивно). И эта императивность у нас вызывает те же чувства и возражения, что и императивность в ст. 77 ГПК про то, что аудио-видеозаписи должны отвечать на вопрос «кто/где/когда?», а это нужно не всегда. Императивное прочтение этих положений закона смягчается их неисполнением. В некоторых случаях нужно требовать заверенную копию – например, когда другая сторона говорит: дайте оригинал, я такой документ никогда не подписывал. Президиум ВАС по ст. 71 АПК (оценка доказательств, то же самое, что ст. 67 ГПК): цедент дал цессионарию только копии документов, удостоверяющих факт существования долга. Должник сказал: а ты дай оригинал. А тот говорит: мне дали только копию, оригиналов нет. 1 инстанция: идите подальше со своими копиями (в АПК тоже написано, что необходима надлежащим образом заверенная копия), апелляция и ВАС: оценивая доказательства совокупности, приходим к выводу о том, что эти доказательства удостоверяют факт существования долга. Это правильно. А императивное прочтение нарушает принцип свободной оценки доказательств, к тому же. В общем, в свете этого принципа и здравого смысла надо брать и незаверенные доказательства в ряде случаев.

Электронные доказательства. Проблема простой электронной переписки и сканированных копий и правила о том, что копии должны быть заверены. Первая мысль: электронную переписку никто не возьмёт, копии никто не возьмёт, потому что неизвестно, кто это писал и отправлял. В каком виде представлять переписку? Распечатал и представляешь. А источник – то какой? Нотариус может заверить? С таким же успехом можно принести компьютер в суд и сказать: уважаемый суд, распечатайте сами. Нотариус не может сделать больше того, что может сделать суд, нотариус просто обеспечивает доказательства. Ст. 64 ГПК, обеспечение доказательств.Нотариус не может:1. Нет оснований думать, что наша переписка на нашем компьютере не сохранится (и в будущем нельзя будет представить это доказательство), 2. Нотариус обеспечивает доказательства по правилам ГПК, т.е. делает в принципе то же, что делал бы суд, только делает это немедленно, оперативно, потому что есть основания полагать, что доказательство не сохранится. И в этом отношении нет такой проблемы «нотариус удостоверяет»; также, как и суд, не более, чем суд.А традиционное отношение к нотариусу связано с тем, что мы чувствуем, что нам нужен какой-то источник, а так как мы живём в полицейском государстве, этот источник должен иметь гербовую печать. Оставим эти крайности нашего правосознания в стороне, за скобкой и поставим вопрос, как представлять электронную переписку? Это моя переписка, я источник доказательства, я участник процесса, это моё письмо, которое я получил, возьмите его. Нотариус здесь не при чём.К вопросу о нотариусе.Нотариальная функция меняется. Нотариус обеспечивает («фиксирует публичным порядком», «снимает копию со следа») доказательства. Это значит, что доказательство есть, но есть риск его утраты (а доказательство – это след, оставленный обстоятельством). В специальном правовом режиме нотариус создаёт авторитетное производное доказательство (снимая след со следа).Обеспечивает нотариус доказательство или не только обеспечивает, но и создаёт?Пример.Наследники композитора Соловьёва-Седова обнаружили, что на Московском вокзале сообщения о пребывающих и отправляющихся поездах сопровождаются фрагментом песни (проигрышем) «Город над вольной Невой» (моё: неофициальное название «Вечерней песни»), без согласия правообладателя. Предъявили иск в защиту авторских прав. Но если сначала предъявить иск, а потом сказать: дайте доказательства того, какая музыка звучит у вас на Московском вокзале, нам принесут оттуда Аллу Пугачёву и никакого Соловьёва-Седова. Поэтому нужно обеспечить доказательство. Они обратились к нотариусу, которая вышла на Московский вокзал, включила видеокамеру и в Световом зале Московского вокзала 30 минут просто записывала, что там происходило, в том числе – музыку. Вопрос был такой: а можно ли это сделать? В Основах законодательства о нотариате ничего нет об аудио-видеозаписях, а в новом ГПК есть (а в старом тоже не было). Закон нужно прочитать исторически: ранее перечень доказательств в старом ГПК соответствовал перечню нотариальных действий в Основах, а теперь, коль скоро ГПК новый, то и перечень нотариальных действий должен быть расширен, т.е., можно, т.к. это не противоречит природе доказательства и природе нотариальной функции. Но другое дело, обеспечивала она доказательство или она его создавала? Здесь возникает вопрос о том, какова же роль нотариуса: обеспечить доказательство или не только обеспечить, но и создать? Если смотреть на доказательство как на след, то тогда утрата доказательства – это утрата следа, и обеспечить доказательство – это снять копию с оригинала публичным порядком. И в этом отношении она не могла выйти на Московский вокзал, т.к. никакое доказательство не могло быть утрачено (не могло быть утрачено ни письменное доказательство, ни вещественное, ни свидетельские показания), не было доказательства, подвергавшегося риску утраты. И с этой точки зрения такое действие было незаконным, это уже другая нотариальная функция, это функция по созданию доказательств. Другое дело, что практика сегодня востребовала такую функцию.Самый типичный пример.Осмотр доказательств в интернете. Искомая информация находится на сайте Президента РФ, риск её утраты стремится к нулю. Значит, страницу с сайта Президента можно просто распечатать без нотариуса, или и её тоже нужно заверить у нотариуса? Если мы считаем, что нотариус включается только тогда, когда есть риск утраты доказательств, то нотариус в примере с Президентом не нужен (поскольку риска утраты доказательства нет, это авторитетный и защищённый сайт), можно принести доказательство в свободном виде. А если нотариус не просто обеспечивает доказательство в связи с тем, что есть угроза его утраты, а нам нужна его другая функция – источник подтвердить, зафиксировать (и в этом смысле нотариус сам выступает производным источником, в том смысле, что подтверждает, что видел определённую информацию на определённом сайте), то тогда это уже другая функция. Конечно, сайт сайту рознь. Неофициальный сайт нужно фиксировать, потому что завтра сведения, порочащие честь и достоинство, с него будут удалены и ничего будет уже не доказать, но здесь и функция нотариуса классическая – обеспечить доказательство. А если это официальные сайты органов государственной власти, то сомневаться в том, что информация не будет на них сохранена, не приходится, можно не бежать к нотариусу, просто распечатал и принёс. И это вечная тема – следующая обструкция в наших судах: в Основах написано, что нотариус обеспечивает доказательства только до возбуждения дела, но нередко нужно, чтобы он обеспечил интернет-доказательства уже по ходу дела. Когда дело в суде – уже суд обеспечивает доказательство. И суд не берёт такие доказательства, однако основания у него на то нет, пусть штамп нотариуса и незаконный, но нужно взять это доказательство как обычное, не заверенное нотариально. Надо принять доказательство как обычное доказательство, ведь распечатка страницы в интернете осталась распечаткой страницы в интернете.

Нотариус – это субъект, удостоверяющий источник происхождения доказательств, и в ряде случаев он не только обеспечивает доказательства, но и создаёт их. И в эту форму обеспечения доказательств уже вложено другое содержание (помимо классического обеспечения): создание доказательств (публичное удостоверение источника доказательств). При том, что практика востребовала это действие, непонятно, как мотивировать отказ в принятии доказательства, когда сама сторона приносит электронную переписку (а никак и не мотивируешь, потому что это переписка стороны, она сама поставила подпись, у неё нет денег ходить по нотариусам)? Другое дело, что тут встаёт вопрос о достоверности такого доказательства. Но отказать в приобщении к материалам оснований нет, все требования, предъявляемые к судебному доказательству налицо, приобщать надо. Впрочем, и когда нотариус осмотрит сайт, он не выяснит, не само ли лицо себе его отправило. То есть, проще принести компьютер в зал заседания, если нет денег на нотариуса.

Подведём итог.

1. Разница между обеспечением доказательств и их созданием (пример с Московским вокзалом). Нотариус, конечно, наплевала на совет Шварца и пошла на Московский вокзал (и правильно сделала), и потом эта видеозапись была единственным и главным доказательством, потому что администрация вокзала, естественно, сказала, что не было никакого Соловьёва-Седова и всё упёрлось в экспертизу этой записи (нет ли монтажа). Монтажа не было, и наследники Соловьёва-Седова выиграли это дело. Это пример того, как нотариус создал доказательство, не обеспечил, а создал, в то время как обеспечение в традиционном понимании возможно только в случаях, когда существует риск утраты доказательства.

2. Публичное удостоверение источника доказательств (связано с интернет-сайтами). Безусловно, проблема такая есть и безусловно, нотариуса привлекаем, но важно подчеркнуть, что нотариус не может рассматриваться как единственная фигура, удостоверяющая источник, стороны сами могут его распечатать и принести. И наконец, далеко не всякая страница имеет риск быть подвергнутой недобросовестному изменению, далеко не всякую информацию нужно удостоверять. Формально у суда нет никаких оснований отклонить распечатку с сайта, даже если она никем не удостоверена и просто принесена стороной в заседание.

Сканированные копии документов.Пример.Большой цементный завод в центральной России, миллион подрядчиков/субподрядчиков, иностранные инвестиции. Заказчик расторгает договор с генеральным проектировщиком и возникает спор. Что такое большая стройка? Это еженедельные протоколируемые совещания. Все собираются, 25 участников, в оперативном режиме принимают решения, протокол ведёт заказчик (председатель), а потом рассылает этот протокол всем по электронной почте в виде сканированной копии. Шварц представлял генерального проектировщика и в качестве доказательства в деле была сканированная копия протокола совещания. И он представил это доказательство в дело, и за неимением ничего лучшего, написал: «копия верна» и подпись. Оппоненты: раз Вы написали «копия верна», у Вас, наверное, есть оригинал, ведь заверенная копия снимается с оригинала. Если у Вас нет оригинала, что Вы пишете, что копия верна? Документы представляются в подлиннике, либо в надлежащим образом заверенной копии. А у Вас нет ни подлинника, ни надлежащим образом заверенной копии. Изъять из дела эти протоколы!Что делать?Кстати, интересный сюжет: переадресация исполнения, на экзамене не будет, но сюжет очень интересный. Это односторонняя сделка или нет? Это вообще сделка? Кредитор сказал должнику: исполняйте не мне, а ему. Речь шла о том, что переадресация не была оформлена в письменном виде, а такие сделки свидетелями доказывать нельзя. А должник исполнил договор не кредитору, а лицу, которое указал ему кредитор. А кредитор сказал: я ничего такого не говорил, мне нужно было исполнять. А должник: нет, Вы это говорили, у нас есть свидетели. А судья сказала: как свидетели, разве тут могут быть свидетели? А Шварц сказал: а разве переадресация исполнения – это сделка? Если сделка, то свидетели не допускаются. Хотя вопрос: а ст. 162 ГК имеет отношение к односторонним сделкам? Там сказано «стороныне могут ссылаться…». Это значит, что речь идёт только о двусторонних сделках, или об односторонних тоже? И вообще, сделка ли? Заруба была страшная… Выписали свидетеля аж из Дании, и что Шварц делал: он с помощью этого свидетеля устанавливал источник протоколов. И свидетель (представлявший одного из иностранных партнёров данного строительства) подтвердил суду, что все участники строительства получали протоколы по электронной почте в виде сканированной копии и что в другом виде эти протоколы никто и никогда не видел и что у них в Дании точно такой же сканированный протокол, который представил Шварц, и он привёз его. И суд поверил в то, что та копия, на которой Шварц написал «копия верна» - это не фальсификация, и согласился с тем, что протоколы такие в природе существовали и что их источник можно считать установленным. Вот почему источник – это не буквально подпись, к источнику можно идти разными путями, в том числе – как в примере, через свидетеля. Также он подтвердил и саму информацию, содержащуюся в протоколе (что решения принимались, и в том числе – что была переадресация). Но как раз в части информации, содержащейся в протоколе, встал вопрос – можно ли переадресацию исполнения, не оформленную письменно, устанавливать свидетелем. А там, на совещании, заказчик сказал: проектную документацию отправляйте не мне, а вон туда. И они туда и отправляли. А когда возник спор, заказчик сказал: я не говорил, чтобы вы отправляли не мне, вы не исполнили обязательство надлежащим образом. И закрутилось. И судья спросила: а что, можно слушать свидетелей по поводу переадресации? И Шварц сказал: а что, переадресация исполнения – это сделка? Это на дом, чтобы было не скучно.

Ч. 4 и 5 ст. 71 ГПК – всё, что касается иностранных документов. Легализация – это ни что иное, как подтверждение источника происхождения доказательств. Поэтому эти части посвящены публичному удостоверению источника доказательства, полученного в иностранном государстве. Консульская легализация. Российский консул на территории иностранного государства, либо апостиль.

Вещественные доказательства.

Всё просто. Главное для них – это режим исследования (осмотр). Всё остальное в Кодексе – это порядок хранения вещественных доказательств и распоряжения вещественными доказательствами. Хотя определённые вопросы могут возникать: когда по делу с наследниками Соловьёва-Седова и Московским вокзалом была назначена экспертиза, эксперты сказали: представьте, пожалуйста, нам видеокамеру. Судья позвонила нотариусу и сказала: представьте. Нотариус: а как её представить? В мешочке передать через канцелярию суда? Как сдать объект экспертного исследования? В уголовном процессе постановление, приобщение, опечатать. А в гражданском процессе? Просто прийти в канцелярию и сказать: а, вот, передайте там, кому надо? Или заехать в экспертное учреждение и передать из рук в руки? Без документов, без оформления, без придания соответствующего процессуального статуса? Строго говоря, конечно, эксперт должна вернуть все материалы суду (кассету), сказать, что ей нужна эта камера, суд должен созвать заседание, приобщить камеру к материалам дела в качестве вещественного доказательства, затем отдать её нотариусу, никто конечно этого делать не стал, поэтому Шварц сказал: сложите всё в мешочек и пусть будет по-домашнему, нормально, мирно. Так и сделали. Экспертиза состоялась и всё было хорошо.

Объяснения сторон/показания свидетелей.

Объяснения сторон – подробнее. Личные доказательства. Источник – только человек.Существует ли такое доказательство, как объяснение юридического лица? Нет (вопреки нашей практике), пусть юридическое лицо и ответчик, но оно, очевидно, не обладает сознанием. Это говорит о том, что юридическое лицо – это всегда свидетели.Являются доказательствами объяснения представителя (как юридического лица, так и физического)?В силу приоритета первоначальных доказательств (рассказ клиента адвокату) над производными (показания адвоката), надо звать клиента, а не адвоката. Представитель юридического лица также не может быть источником фактической информации (доказательств), но адвокат – это только типичный представитель, всегда производный носитель. А если представитель – штатный юрист предприятия? Никакое увольнение не обходится без юрисконсульта. И он знает обстоятельства не со слов, всё было при его участии. Он – первоначальный источник информации. Такой «свидетель» приемлем?Совместима ли свидетельская функция и представительская?В перечне средств доказывания такого доказательства, как показания представителя нет. Поэтому выступать в качестве представителя он не может. Слова «представитель совершает все процессуальные действия от имени представляемого» ситуацию не спасают, потому что все процессуальные действия от имени представляемого – это волевые действия, а предоставление суду фактической информации – это действие гносеологического характера, более того, в силу личного характера этого доказательства свидетельствовать за кого-то нельзя, это всё равно что свидетель вместо себя пришлёт адвоката, которому он уже успел всё рассказать, так нельзя. Тогда представитель как представитель будет ходатайствовать о допросе его в качестве свидетеля. Совместимы ли статусы свидетеля и представителя? УПК категорически запрещает это. Почему? Потому что представитель получает от клиента деньги, и будут сомнения в достоверности этого доказательства? Нельзя допрашивать о том, что стало известно представителю в связи с поручением клиента, но это тоже не проблема, будем допрашивать только о том, что стало известно не в связи с поручением.Ответ:потому что это аксиома. Наверное, второй аргумент – это аргумент о том, что наш процесс не знает чёткого деления доказательств на доказательства обвинения и доказательства защиты, а адвокат не должен навредить своему клиенту, по смыслу – даже будучи свидетелем на определённом моменте судебного разбирательства. В принципе, для того, чтобы быть защитником и свидетелем защиты, препятствий нет, но по объективным причинам сейчас это в нашем процессе невозможно, нужно думать. Гражданский процесс допускает совмещение свидетельской функции и представительской, но для адвоката это недопустимо (но он всегда производный источник, за исключением редчайших случаев). И суд, задавая представителю-юрисконсульту вопросы фактического характера, должен сказать ему, что он «превращается» на 10 минут в свидетеля (предупреждение об уголовной ответственности, и пусть он встаёт за стойку свидетеля). Принципиально важно не допускать допрос представителя как представителя, в то время, когда он должен быть свидетелем, в противном случае мы в определённых делах вообще останемся без свидетелей (а свидетель предупреждается об уголовной ответственности, а стороны – нет). Все от имени юридического лица могут прийти с доверенностью – и уборщица, и юрист, и начальник отдела кадров. А раз пришли с доверенностью как представители, то мы остались без свидетелей. И представители будут лгать суду, не находясь под страхом привлечения к уголовной ответственности. И для того, чтобы этого не допустить, нужно подчеркнуть, что представитель, который становится источником фактической информации, будет допрошен в режиме, который установлен для свидетеля.

Ч. 2 ст. 174 ГПК знает письменные объяснения лиц, участвующих в деле, в случае их неявки (общее правило – допросы в устном режиме в зале судебного заседания). Но они всё равно устные (и нотариус, и другой суд (в порядке ст. 62 и 64 – судебное поручение и обеспечение доказательств) всё равно получают эти объяснения устно). Другое дело, что в материалы самого суда поступит протокол, и в этом смысле протокол выступит производным доказательством, письменной формой объяснений стороны. А вот как начинается фраза (до ст. 62 и 64): «объяснения сторон в письменной форме» – такого не существует (это принципиальное противоречие принципу непосредственности и установленному режиму исследования данного доказательства, ибо если законом установлен устный расспрос, то письменной формы быть не может). А если сторона немая? Это не проблема, есть сурдоперевод. Письменные объяснения немых должны быть получены в присутствии суда. Главное, что принцип непосредственности исключает профессиональное враньё адвокатов как источник доказательств, потому что устный расспрос создаёт основание для оценки всей совокупности доказательств, для оценки доказательств на достоверность, это единственно возможная форма получения информации так, чтобы было можно проверить её достоверность. И здесь законодатель опроверг сам себя: ст. 62, 64, сама ст. 174 в части первой говорят об устном режиме. А фраза «в письменной форме» находится в принципиальном конфликте со всем режимом исследования доказательств, выпадает из него, и, таким образом, недопустима, ибо понятно, что сторона, которая знает, что, опросив её устно, её быстро расколят, под диктовку адвоката пишет враньё, передаёт бумагу, но не приходит в суд лично.Типичный пример. Студент за то, что выполнил экзаменационное задание за другого студента, переклеив фотографию в зачётке, был отчислен. Родители с этим не смирились и подали иск в суд. Сам студент не ходил в заседания, понимал, что дело безнадёжно. И родители вдвоём приходили в суд. Каждое заседание начиналось словами о том, считают ли стороны возможным рассматривать дело в отсутствии не пришедших лиц. Шварц каждый раз вставал и говорил: нет, не считаем возможным. Почему? Потому что у меня (ответчика) к истцу вопросы. На что родители вставали и говорили: мы ответим на все ваши вопросы. Шварц: нет-нет-нет, объяснения представителей не являются доказательством (вы – производное, а в условиях, при которых есть первоначальное, слушать надо его и только его). Понятно, почему он не приходил – Шварц раскатал бы его на раз-два. Представитель Университета, Вы читали Постановление Пленума по неявке? Ну ладно, читал, проехали. Это – дивный памятник российского правосудия 21 века. Постановление Пленума ВС о применении норм ГПК: в силу принципа диспозитивности суд не вправе обязывать стороны явкой в судебное заседание. Пленум прав да не прав. С точки зрения принципа диспозитивности Пленум совершенно прав. Но сторона – это не только источник волевых актов (а диспозитивность – это волевая сфера процесса), это ещё и источник доказательственной информации, а как источник доказательственной информации она обязана давать суду эту информацию, поэтому суд всегда вправе признать явку стороны для дачи доказательственной информации обязательной.Истец – свидетель ответчика, и ответчик – свидетель истца. Действительно, в гносеологическом смысле стороны – свидетели друг друга. И когда Шварц сказал, что у него к студенту вопросы и он не считает возможным рассматривать дело в его отсутствие, он сказал следующее: «истец является моим свидетелем, и его ответы на мои вопросы будут моим доказательством, доказательством ответчика. Я вызываю его для допроса, потому что информация, полученная от него, будет моим доказательством». Постановка вопроса о том, что каждый врёт своё, выгодное ему, справедлива с точки зрения суровой правды жизни, а с точки зрения принципиальной, гносеологической постановки вопроса, и если мы предполагаем, что в суд приходят говорить правду, Шварц вызывал бывшего студента как источника своего доказательства. Тогда Шварц сказал: хорошо, Пленум больше не позволяет признавать его явку обязательной. Но тогда я прошу принять во внимание его процессуальное поведение, имеющее доказательственное значение.Является ли доказательством процессуальное поведение?Сторона не ходит в суд, не даёт суду фактическую информацию и Шварц в этом смысле потребовал в прениях оценить это поведение в качестве поведения, имеющего доказательственное значение. И повторим: с гносеологической точки зрения Пленум не прав. Суд имеет право признать явку стороны обязательной для дачи фактической информации, а если она уклоняется, то суд вправе принять во внимание данное процессуальное поведение как имеющее доказательственное значение (негативное для уклоняющейся стороны). Поэтомуда, является,несмотря на то, что в своём перечне ст. 55 ГПК не имеет такого доказательства. Потому что какая сторона уклоняется от дачи объяснений? Та, которая знает, что сказать ей нечего. И в судебном решении было указано, что суд особо обращает внимание на отказ истца от явки в суд для дачи ответов на вопросы ответчика.

Ч. 1 ст. 68 ГПК – суд оценивает объяснения сторон наряду и в совокупности с другими доказательствами (эта формулировка специфическая и есть потому, что стороны врут и это прямой на то намёк; уголовной ответственности стороны за ложь в суде не подлежат, они лица заинтересованные. Ценность их доказательственной информации невелика. Отсутствие ответственности сторон за ложь – это недоработка законодателя). Англо-американский процесс не знает такого деления и там есть одно доказательство: только показания свидетелей, деления на стороны и свидетелей нет, и ответственность там, таким образом, есть и для сторон. В немецком процессе деление есть, но всё равно ответственность установлена и для сторон, и для свидетелей. Второе предложение ч. 1 ст. 68: если сторона не даёт доказательства в подтверждение тех обстоятельств, которые она обязана доказывать и удерживает их у себя, суду будет достаточно объяснений другой стороны. Очень неудачная фраза: ну вот сторона не выполняет своё собственное бремя доказывания. Вообще-то, если не выполняет бремя доказывания, то просто проигрывает, зачем это писать, это вытекает из формулы состязательности. На самом деле, здесь хотели сказать: если сторона не даёт доказательства, которые от неё требует другая сторона, суду будет достаточно объяснений этой другой стороны.Тогда это правило приобретает смысл. Вернёмся к делу со студентом: он отказался давать Шварцу доказательства (не пришёл в суд и не дал себя допросить), и достаточно будет объяснений Шварца (это как в давнем примере: накладная сгорела (пожар в офисе), и сторона не даёт свой экземпляр, когда точно известно, что он есть).Иначе будет тупиковая ситуация: одна сторона (истец) не даёт доказательства, не выполняет бремя доказывания, а ответчик на это говорит: пока он не даст доказательства, я рта не раскрою. И что? Как выполнять в такой ситуации буквальное предписание закона, у нас же не будет объяснений ни той, ни другой стороны. Проиграет, конечно, истец, потому что он ничего не подтвердил. Так что сформулировано неудачно, если сторона не подтверждает свои слова, то она проигрывает даже тогда, когда на другой стороне нет объяснений вообще никаких. И совсем другое дело, если сторона не даёт доказательства в ответ на требование другой стороны, отказывается приходить и отвечать на вопросы другой стороны, тогда достаточным будут объяснения ответчика (когда ему препятствует истец) и истца (когда ему препятствует ответчик).

Показания свидетелей.

Ст. 69-70 ГПК. Свидетель должен указать источник осведомлённости, ходатайство о вызове свидетеля должно быть обосновано, свидетель должен рассказать о своём отношении к процессу и сторонам, должен давать правдивые показания. Остановимся на ч. 3 и 4: свидетельский иммунитет, который носит абсолютный (не подлежат допросу, запрет допроса) и относительный (вправе отказаться от дачи показаний) характер. Ч. 3 (абсолютный иммунитет) особых вопросах не вызывает. Один момент: священнослужители не подлежат допросу об обстоятельствах, которые стали известны им из исповеди. Не самая удачная формулировка, т.к. конфессии разные, в каких – то нет исповеди, смысл в том, чтобы не была нарушена личная коммуникация лица и священника, вне зависимости от формы, в которую она обличена, взаимоотношения прихожанина со священником по определению покоятся на доверии, и по этой причине та коммуникация лица и священника, которая по своей природе должна быть защищена, должна быть защищена, вне зависимости от того, есть исповедь в той или иной конфессии, или нет.

Ч. 4 ст. 69 ГПК (относительный иммунитет): гражданин против самого себя, супруг против супруга, дети против родителей, бабушка против внука и так далее. Здесь тот дефект, который проистекает из российской Конституции: не подлежат допросу лица, перечень которых определён ФЗ. Вопрос: а можно ли ФЗ определить круг этих лиц так, чтобы не извратить суть самого института. Существуют ли такие племянники, которые дядям дороже, чем дети? Существуют. Но если двоюродный брат, то обязан свидетельствовать, даже если хлебал с ним щи из одной миски, а вот против родного брата, которого никогда не видел, можешь не свидетельствовать. Данное положение – это извращённая полицейская инструкция, определять этот круг законом неправильно. Мораль: перечень этих родственников (родственников, против которых можно не свидетельствовать) должен иметь право определять суд по обстоятельствам дела, регулировать эти вопросы ФЗ – это значит извратить этот институт изначально. Он, собственно говоря, и извращён, там написана полнейшая глупость.