Раздел IV. Педагогические теории и их воплощение...

487

лами, в которых выучиваются быстро и без побоев», - писал Толстой в журнале «Ясная Поляна».

Молодые учителя, воспринявшие идеи АН. Толстого, в своих школах установили те порядки, которые видели в Яснополянской школе: свобода и непринужденность в отношениях с детьми, самостоятельность и твор­чество детей; их ученики также с увлечением читали, писали сочинения, заслушившись рассказами учителей по истории, наблюдали за явлениями природы и т.п. Так как грамоте выучивались по методу Л.Н. Толстого бы­стро, за два месяца, также скоро приобщались к книгам, зачитывая их до дыр. В этих школах, также как и в Яснополянской, осуществлялосьраз-витие в гармонии.

Учителя не просто копировали педагогическую систему своего руко­водителя, но и сами экспериментировали, в процессе работы отбирая со­держание, методы, приемы обучения. Отношение населения к школам и учителям устанавливалось одобрительное.

Л.Н. Толстой полюбил своих единомышленников-учителей. «Какой это был народ! Чистые, самоотверженные...» - записал он впоследствии о студентах. Такие же ответные чувства питала к своему наставнику и мо­лодежь, она оставалась навсегда приверженной его педагогике. Оставшись педагогами, они «не изменили его знамени», стараясь распространять идеи своего учителя.

Однако новаторство, признанное и принятое крестьянами, вызвало недоверие и недоброжелательство местных помещиков и духовенства; их представители обращались к губернатору с просьбой об увольнении Л.Н. Толстого с должности мирового посредника, с требованием отказать­ся от учителей - бывших студентов. Настороженно следили за школой и жандармы. Но идеи Толстого о народной школе жили в памяти и делах его учеников и последователей.

Таким образом, деятельность Л.Н. Толстого вышла за рамки простой организации народных школ и привела к созданию принципиально ново­го их типа, основанного на новых взглядах на ученика и целях его обра­зования. Поле экспериментального поиска расширялось, теперь это была не только Яснополянская, но целая сеть других школ. Педагогические идеи Толстого нашли в них не только применение, но и дальнейшее раз­витие, благодаря энтузиазму учителей, доказав таким образом свою жиз­ненность.

Знакомство с педагогическими идеями и практикой Л.Н. Толстого по­зволяет заключить следующее.

Л.Н. Толстой развил новые для России представления о школе, осно­ванной на признании за детьми права на активность, творчество, само­стоятельность и выработку нравственных убеждений. Необходимым ус­ловием для их проявления являетсясвобода, отрицающая принуждение.

48S Часть 11, История воспитания, образования и педагогической мысли в России (до XX в.)

Педагогическая деятельность, основанная на любви к ребенку, пробужда­ет все лучшее, что есть в ним от рождения.

Свобода как возможность творчества лежит и в основе деятельности учителя. Только он вместе со своими учениками определяет порядок уче­ния, методы преподавания, опираясь на интерес детей, их право свободы выбора.

Необходима свобода волеизъявления населения при решении педаго­гических вопросов: как устроить школу, чему в ней учить.

Таким образом, прогресс в образовании возможен при установлении демократической, гуманной атмосферы в обществе и школе, уважении и внимании к каждой личности, предоставлении возможности для нее сво­боды выбора решений. Любовь к детям лежит в основе всей педагогики.

Велик вклад Л.Н. Толстого в педагогическую науку, ратовавшего за права личности ребенка и разработавшего новые оригинальные подходык обучению и гармоничному развитию ученика. Его преданность делу на­родного образования, вера в творческие силы своего народа, горячая лю­бовь к детям, смелость в решении теоретических и практических вопро­сов педагогики служат ярким примером для учителя. Время, отданное служению школе и детям в период наибольшего подъема и расцветасвоих творческих сил, гениальный писатель считал счастливейшим в своей жизни.

■;«: Яснополянская школа

(из воспоминаний ученика яснополянской школы)

«В 1859 году ранней осенью нам оповестили по деревне, Ясной Поля­не, о желании Льва Николаевича открыть школу в Ясной Поляне и о том, чтобы желающие дети приходили учиться, что школа открывается бес­платная. Я помню, какая была суматоха. На деревне начались сходки, на­чались разные толки, суждения:

«Как? Почему? Не обман ли какой? Махина не махонькая учить бес­платно. Их, пожалуй, наберется пятьдесят ребят, а то и больше. Он обучит и отдаст их в солдаты. И они как раз попадут под турку».

«Вы как хотите, а я пошлю своего», - сказал один, за ним другой и третий, помялись некоторые, согласились и все: «И я, и я своего»...

На проулок стали собираться ребята, некоторых их отцы и матери провожали, каждый своего. Шествие тронулось, и я позади всех, прово­жаемый своей сестрой. Через несколько минут мы стояли перед домом Льва Николаевича. Шушукаются ребята между собой.

Я стоял, как собачий объедок, чувствуя, что я хуже всех одет, даже и меньше всех ростом, беднее всех и сирота. Мне мерещилось: «Ну-ка меня прогонят».