§ 11. Юмор

Роль юмора в качестве способа предупреждения и ослабления конфликта также общепризнанна. В своем учебнике по социологии Н. Смелзер, касаясь ролевых конфликтов в семье, создающих напряженность, с уверенностью назвал любую шутку реальной возможностью «выпустить пар»³. В рамках же модели межличностного взаимодействия юмору и смеху многими приписывается набор таких целительных средств, которому мог бы позавидовать любой фармацевт.

З.Фрейд был одним из первых исследователей, рассмотревших юмор в качестве защитного средства.

«Защитные процессы, - писал он, - являются психологическими коррелятивами рефлекса бегства и преследуют цель предупредить возникновение неудовольствия. Затем они служат для душевной жизни автоматическим регулятором, который, в конце концов, оказывается, конечно, в чем-то ущербным для нас и должен поэтому подвергнуться подавлению со стороны сознательного мышления... Юмор может быть понят как высшая из этих защитных функций»¹.

Объясняя место шутки, каламбура в логике неврозов, Фрейд считал, что вызываемый ими смех разряжает напряженность, созданную ограничениями со стороны социальных норм. Такая разрядка порождает чувство удовлетворенности, хотя бы и временное, у участников конфликта и способствует разрешению проблем.

Любой человек, контактируя с другими, как правило, стремится сохранить свой образ, поддержать свой престиж. Потребность в признании другими стимулирует активность поведения. Человек, не лишенный юмора, имеет реальную возможность разрядить напряженность в межличностных отношениях. «У всякого глупца хватает причин для уныния, и только мудрец разрывает смехом завесу бытия» (И. Бабель).

Исследователи считают, что смех не только целесообразен, но и крайне необходим в вопросах видового выживания³.

Чувство смешного свойственно всем психически здоровым людям. «Иногда надо рассмешить людей, чтобы отвлечь их от желания Вас повесить», — замечал Б. Шоу. Юмор и смех, как правило, ведут к сублимации конфликта. Разумеется, сублимация — не решение конфликта, поэтому риск его эскалации остается. Но острота ситуации, несомненно, ослабевает.

Эмоциональная солидарность с другими способствует усвоению моделей социального поведения, осуществляемого группой, принятию ее норм и ценностей. Шутки и остроты внутри группы обычно способствуют ее сплочению. В профессиональных группах идентификация происходит не только по вертикали (начальник — подчиненный), но и по горизонтали (большинство—меньшинство, инженеры — служащие, квалифицированные — неквалифицированные рабочие и т.д.). При напряженных отношениях между отдельными людьми, принадлежащими к разным группам, а также между самими группами официальные (формальные) отношения могут быть изменены. Юмор помогает переосмыслить отношения, навести «мосты» между соперничающими группами. Однако в условиях открытого конфликта стороны обычно страшатся юмора и сатирических интенций, видя в них для себя угрозу или оскорбление.

При напряженности, не приводящей к конфликту, функции юмора более разнообразны и расплывчаты. В иерархических структурах работники, стоящие на верху служебной лестницы, используют его для доказательства превосходства. Юмор подчиненных более асимметричен. Его критичность по отношению к начальству очевидна; в то же время он служит препятствием для агрессивного поведения и представляет собой отдушину для накопившегося раздражения. Иллюстрацией «управленческого юмора» служат известные «законы» Мерфи, Паркинсона, Питера.

Шутки «по вертикали» «снизу — вверх» фиксируют внимание на глупости начальника, его необразованности, низкой культуре. Начальники используют юмор «по вертикали» с целью осуждения промахов подчиненных. Такого рода остроты и шутки обычно не только интегрируют группы, но и устанавливают их границы. Обмен ролями между представителями групп может носить гротескный характер.

Двойственную функцию играют юмор и смех в необходимой смене политических лидеров. Принижение их роли всегда было целью таких проявлений юмора, как политические карикатура, анекдот, сатира. Именно по этой причине в тоталитарных обществах на подобное творчество существует безусловный запрет, подкрепляемый даже уголовной ответственностью. В переходных или демократических обществах ситуация складывается несколько иначе.

Обычно на смену политикам, играющим на классовой или национальной нетерпимости, как правило, приходят лидеры согласия. Это происходит чаще всего на фазе «затухания» конфликта. И процесс этот можно ускорять: смена политиков так же необходима, как и круговорот в природе. Старающегося удержаться у власти не стоит свергать (как говорится, себе дороже), достаточно изучить некоторые его черты, а заодно и «свиту короля». Обнаруживаемые при этом паранойя и нарциссизм, столь характерные для подобного рода лидеров, — излюбленная тема юмористов.

Замечено, что люди с насмешкой реагируют на получение лидером незаслуженной награды. С общесоциологических позиций это вполне объяснимо. Каждая группа, каждый человек получает определенное вознаграждение в обмен на участие в социальном процессе. Рабочий и служащий получают зарплату, домовладелец — аренду, бизнесмен — прибыль, автор — гонорар. В особых случаях общество выделяет специальную премию, подарок или орден. И проблема заключается в том, кто определяет награду и кто, соответственно, награжден. И есть ли ныне более убийственная тема для анекдотов о нынешних политиках, чем получение всякого рода незаслуженных, с точки зрения населения, премий, наград и привилегий?

Напомним, к примеру, насколько широко в 70-80-е гг. были распространены анекдоты о Л.И. Брежневе. В любом демократическом обществе это обычная практика. Личность лидера в этом случае становится более ясной, а склонность к самовлюбленности, самолюбованию находит всеобщее осуждение. Любовь к наградам и прочим символам власти союзного лидера обыгрывалась в любых компаниях, на вечеринках, в обеденных перерывах.

Циркуляция огромного количества анекдотов, шуток настолько изменила привычку играть символами власти и почета, что последующие лидеры демонстративно воздерживались от получения несомненно желаемых ими наград. Президент М.С. Горбачев явно предпочитал международное признание, на что реакция публики была также довольно противоречивой.

Скрытый конфликт между лидером и массой может быть предупрежден или разрешен на ранних стадиях путем обычных процедур, главная из которых — свобода слова и печати. Параноидальные отклонения, характерные для многих крупных лидеров, всякое уважающее себя демократическое общество может контролировать с достаточной надежностью.

Высмеивание какого-либо влиятельного лидера всегда было орудием оппозиции. Известный психолог А. Бэн, а вслед за ним и Е. Амбарцумов с достаточным основанием считают, что само принижение лидера порождается современным сочетанием двух противоположных тенденций — к персонализации власти и к усилению роли общественного мнения, когда рядовой гражданин говорит вслух то, что раньше не позволял себе и думать. «Особого вреда это не приносит, — пишет С.Н. Паркинсон, — и те, кто склонен к высокомерию, вынуждены смеяться над собой»¹.

Конечно, было бы неверным, оценивать юмор в качестве исключительного средства, смягчающего конфликт. Это заметно на этнических шутках, подчас обостряющих отношения; они встречаются в разных странах, но, как правило, имеют сходное содержание. Они обычно выражают: воображаемую глупость осмеиваемой этнической группы; ее скупость; ее сверхсексуальность или, напротив, импотентность.

Некоторые исследователи считают наши шутки своеобразной реакций на сближение и перемешивание этнических групп в индустриальных обществах. В этих обществах социальные, моральные и географические границы становятся не так заметными, и этнические шутки, анекдоты призваны восстановить необходимую дистанцию, создав элементы контроля над национальным меньшинством (или большинством) населения. Таким образом поддерживается дистанция между «нами» и «ими». В подобных шутках в той или иной мере проявляются плохо скрываемые националистические чувства, ненависть и злоба, а также сознание собственного превосходства.

Агрессивная направленность такого рода юмора бывает не всегда очевидна. Многие анекдоты, в частности, оставляют возможность для различного их толкования. Более того, «межнациональные» шутки чаще всего перефразируются и используются национальными меньшинствами с новым, противоположным смыслом.

При отсутствии эффективных социальных амортизаторов юмор также может служить признаком дискомфорта в отдельных социальных группах. Кроме того, в конфликтующем обществе, переживающем период кризиса, государство особенно рьяно борется доступными ему средствами с тем юмором, который подрывает господствующую идеологию, высмеивает его лидеров. В этом проявляется двойственность отношения к юмору и смеху как одному из средств предупреждения и разрешения конфликтов.

В целом, существующие данные свидетельствуют о том, что в некоторых случаях смех действительно может быть «лучшим из лекарств», когда дело касается агрессии. Однако, чтобы произвести такой благоприятный эффект, сюжеты юмористических материалов не должны своей основой иметь враждебность или агрессию. В противном случае влияние юмора как способа подавить агрессию и смягчить конфликт может быть полностью элиминировано¹.