- •Политический архив XX века Докладные записки в цк вкп(б) о состоянии идеологической работы в Казахстане (1945 г.)
- •Примечания
- •Примечания
- •Статьи Культ святых Бориса и Глеба во властных отношениях древней Руси XI — начала XII века
- •Примечания
- •Китайская модель реформ
- •Примечания
- •Исторические портреты Бертран Рассел
- •Новые исследования истории ссср Очерки новейшей истории советского общества
- •Предисловие
- •Октябрь 1917 года: революция или переворот?
- •Примечания
- •Публикации л. Б. Красин. Письма жене и детям. 1917—1926
- •Примечания
- •Сообщения у истоков заграничной политической провокации
- •Примечания
- •Люди. События. Факты Каким был подлинный с. М. Киров
- •Примечания
- •Альбертусталер 1753 года
- •Примечания
- •Историография Творческое наследие а. С. Лаппо-Данилевского
- •Примечания
Новые исследования истории ссср Очерки новейшей истории советского общества
А. А. Искендеров
Предисловие
Россия — страна без настоящего. Не этот ли смысл вкладывал историк в ставшие крылатыми слова: «Ключи от будущего лежат в нашем прошлом»? И не является ли это привычной и непреложной истиной во всяком случае для значительного большинства населения России, стремящегося обрести ностальгическое утешение в давно прошедших временах, либо уповающего на утопическую мечту о светлом будущем? Так было и при русских самодержцах, и при советских вождях. Переход из прошлого в будущее, минуя настоящее, как во всевозможных утопических теориях, так и на практике выглядел неким фантастическим броском из не очень различимого былого состояния общества в еще более призрачное предчувствие грядущего.
Этим, вероятно, и отличается Россия от стран, которые принято называть цивилизованными и в числе которых поголовно все российские реформаторы хотели бы ее видеть. Но Россия — страна парадоксов, и один из них заключается в том, что чем настойчивее и упорнее были усилия, предпринимавшиеся ради достижения этой цели, тем глубже и опаснее становилась пропасть, отделявшая Россию от остального мира, как бы отбрасывая ее от естественного хода мировой истории. Не разрешил этой проблемы и XX век, так и не допустивший, чтобы наша страна освободилась от тисков, безжалостно сковывавших ее попытки выйти на широкую магистраль свободы и демократии, вырваться из замкнутого круга острейших политических противоречий, бессмысленных и беспощадных бунтов, социальных катаклизмов и кровавых войн. Не без основания некоторые историки и философы считают прошедший XX век потерянным для России.
Во всем этом была, вероятно, своя весьма жесткая и суровая внутренняя логика развития России, обусловленная в числе прочего и специфичностью ее географического и геополитического положения, а также особым местом, принадлежащим ей в истории мировой цивилизации. Как писал еще великий Д.И. Менделеев, Россия — страна «особая, стоящая между
Искендеров Ахмед Ахмедович — член-корреспондент Российской академии наук.
молотом Европы и наковальней Азии, долженствующая так или иначе их помирить». Но ей так и не довелось не только примирить Запад и Восток, но и установить мир, обеспечить социальную справедливость на своей кем-то упорядоченной территории. С этой особенностью России, сокрушался Менделеев, не хотели считаться всякого рода политиканствующие утописты — от социалистов до анархистов и коммунистов, — упускавшие самую суть проблемы, которая, по его убеждению, состояла «не в общественно-политических строях и передрягах», а в необходимости прежде всего выработать условия для нормальной жизни и «для размножения людского» 1
Практически все эксперименты, которые на протяжении всего XX века почти непрерывно проделывались над многострадальной Россией, были связаны с насилием над народом, ущемлением прав и свобод личности. Человек с его естественными материальными интересами и духовными запросами, личными устремлениями, повседневными заботами и надеждами подменялся в широковещательных декларациях и программах всевозможных политиков и идеологов прекраснодушной утопической конструкцией, в которую людям так хотелось верить. Фактически же они превращались в заурядных винтиков гигантской, всепоглощающей и бездушной государственной машины.
Самому масштабному за всю историю страны социальному эксперименту положили начало события октября 1917 года, ставшие существеннейшей точкой отсчета в летописи новейшей истории России.
Можно по-разному трактовать и оценивать период российской истории, завивший целых три четверти XX века, по-всякому судить о тех или иных событиях, деятельности и роли отдельных личностей, но при этом не надо, как это нередко бывает, впадать в крайности: непомерно преувеличивать значение одних сторон общественного развития и одновременно недооценивать другие, полагаясь при этом лишь на собственное восприятие происходившего, на свое субъективное ощущение эпохи, рассматриваемой к тому же, как правило, не в ее системности и целостности, а отрывочно и фрагментарно.
Разумеется, исторической науке еще предстоит огромная работа по обобщению, систематизации, глубокому и комплексному изучению колоссального массива самых разнообразных исторических источников (особенно архивных), научному их анализу. При этом важно не допустить одностороннего, поверхностного, чаще всего конъюнктурного подхода к событиям прошлого и к поступкам отдельных персон, оценке жизни страны и народа исключительно с позиции сегодняшнего дня, нынешних политических и идеологических пристрастий данного конкретного исследователя. Как бы тривиально ни звучала эта мысль, но именно объективный и беспристрастный диалог с прошлым был и остается одним из самых главных инструментов исторического познания. Честный историк считается с реальными фактами, сколь бы неприятными, желательными или нежелательными они ему не представлялись. Он обязан подвергнуть их беспристрастной проверке, прежде чем довериться им. Только после этого он сможет взглянуть в лицо исторической правде открытыми глазами.
Конечно, из этого вовсе не следует (а именно к этому призывают некоторые историки), что надо на какое-то время как бы «заморозить» прошлое, не ворошить его, дать ему «устояться» и лишь спустя годы, может быть— десятилетия, приступить к его изучению и осмыслению, то есть
переложить всю эту работу на последующие поколения историков, ссылаясь при этом на то, что уходящее поколение в той или иной мере причастно к событиям, их оценке и трактовке, и поэтому уже по самому своему положению не в состоянии быть до конца объективным, честным и правдивым в своих исследованиях и выводах.
Можно, конечно, признавать определенную логичность подобных рассуждений. Но надо прямо признать: в них отчетливо просматривается почти не скрываемая политическая предвзятость, уводящая историка в сторону от честного и объективного рассмотрения сложнейшего периода в российской истории — советской эпохи.
Нередко ссылаются и на то, что для объективного и всестороннего исследования нашего недавнего прошлого мы не располагаем достаточной и качественной информацией, в частности, и по той причине, что многие архивные документы все еще недоступны для российских исследователей, которые к тому же далеко не все располагают равными возможностями доступа к ним. Да и публикация архивных документов оставляет желать лучшего. В распоряжении исследователей очень часто оказываются не подлинные документы, а их копии, что нередко снижает уровень научной доказательности, изобилуют многочисленные купюры, документы для публикации подбираются весьма случайно, а порой и откровенно предвзято. Крайне несовершенны еще методология и методика издания исторических документов, во многом все еще серьезно отстающие от современных научных требований. Можно было бы упомянуть и множество других трудностей— объективных и субъективных, — с которыми сталкивается практически любой исследователь, работающий с источниками по истории советского общества и государства.
И все-таки эти трудности, сколь серьезны бы они ни были, не должны обескураживать исследователей, занимающихся данной областью исторической науки. Можно сколь угодно долго дискутировать на тему об отставании архивного дела в нашей стране, возмущаться тем, что широким потоком уплывают за границу многие важные документы из наших национальных архивов (об их существовании российские ученые узнают подчас из зарубежных изданий). Российский читатель — специалист или любитель истории — черпает информацию о нашей недавней истории нередко из европейских и американских сочинений, которые далеко не всегда отличаются высоким научным уровнем и содержат немало фактических ошибок.
Тем не менее необходимо еще и еще раз подчеркнуть значение и актуальность активной и энергичной работы по установлению исторической правды, касающейся нашего недавнего прошлого. Историки не имеют права забывать, что большая доля ответственности за лишение нашего общества правдивой истории лежит и на них самих в силу их собственной политической тенденциозности и идеологического ослепления, благодаря чему они сами — и весьма энергично — помогали власть имущим cкрывать и искажать историческую истину. Возвращение правды истории (как и правды самой жизни) никак нельзя откладывать «на потом». Эту задачу необходимо решать сегодня, если мы хотим, чтобы ныне живущие поколения россиян смогли увидеть Россию новой, демократической, цивилизованной, духовно раскрепощенной и экономически процветающей.
Предлагая вниманию читателя настоящие очерки, автор, разумеется, не претендует на всеобъемлющее и законченное исследование этой важной
и сложной темы. Он стремится, со своей стороны, по мере сил содействовать становлению новой, правдивой, полной и глубокой новейшей истории России.