Добавил:
Upload
Опубликованный материал нарушает ваши авторские права? Сообщите нам.
Вуз:
Предмет:
Файл:ЖИХАРЕВ / 27. соц-эконом зап укр
.txt Социально-экономическое положение западноукраинских земель в составе Австро-Венгерской империи во второй половине XIX в.
План:
1. Население Восточной Галиции и его положение.
2. Крестьянство Восточной Галиции, Закарпатья и Буковины.
3. Города и торговля.
4. Промышленность.
1. Население украинских земель империи
Габсбургов и его положение
После 1848 г. Галичина, так же как и Закарпатье с Буковиной, оставались беднейшими регионами Европы, что давало некоторым историкам повод называть их «кладовой экономических абсурдов». Одним из главных хозяйственных недостатков этих провинций было отсутствие годной к экспорту продукции, вроде сахара или пшеницы, которые, к примеру, способствовали экономическому подъему российской Украины. Непреодолимым препятствием на пути развития промышленности, даже в скромных масштабах, была конкуренция со стороны таких развитых индустриальных провинций, как Богемия, Нижняя Австрия и Моравия, которые легко подавляли слабые попытки Галичины индустриализироваться. Политика Вены только усугубляла ситуацию. Кроме того, имперское правительство практически не заботилось об улучшении положения в Галичине, оно еще и явно отдавало предпочтение западным провинциям, устанавливая несбалансированные тарифы. Земли Габсбургов, населенные западными украинцами, были еще в большей степени внутренней колонией, чем Восточная Украина в Российской империи.
К тому же землевладельческая элита провинции отнюдь не горела желанием проводить экономические изменения, боясь, что развитие региона, особенно индустриальное, лишит ее дешевой и многочисленной рабочей силы. Таким образом, Галичина, Буковина и находившееся под влиянием Венгрии Закарпатье оставались аграрными обществами с малым накоплением капитала, слабой внутренней торговлей, низким уровнем урбанизации, минимумом промышленности, чрезвычайно низкой заработной платой и наивысшим избытком рабочей силы в империи. Только в последнее десятилетие XIX в. появились слабые проблески улучшения ситуации.
Основную массу населения Галиции, Буковины и Закарпатья составляли украинцы. Однако почти до конца Первой мировой войны самоидентификация жителей украинцами наблюдалась крайне редко, чаще использовалось понятие «русины» (в австрийской терминологии — «рутени») или региональные названия — гуцулы, лемки, бойки, буковинцы, батюки, русаки, угоросы и т. д.
В Северной Буковине к началу XX века украинцы составляли менее 40 процентов населения, в Восточной Галиции и Закарпатье их насчитывалось около 70 процентов. Но вследствие ассимиляторской политики Австрии (с 1867 года – Австро-Венгрии) здесь рос удельный вес поляков, румын и венгров.
Украинцы оставались всецело аграрным народом. В 1900 г. 95% украинцев жили в сельской местности и занимались сельским хозяйством, лишь около 1 % — в промышленности (какой бы малой она ни была) и всего 0,2 % — в торговле. В городах по числу жителей они находились на третьем месте после евреев, поляков, немцев (или венгров). В Восточной Галиции в 1900 году торговлей или коммерцией занимались 20029 украинцев, но 279571 еврей. В селах около 70% украинских хозяйств имели по 4,6—5,6 гектаров земли, хотя из-за низкого уровня агротехники такое количество не обеспечивало надлежащего качества жизни.
Украинская интеллигенция, включая священников, была немногочисленной — от 12 до 15 тыс, человек. В 1876 г. украинская интеллигенция вместе со священниками насчитывала 5 тыс. человек, а польская без священников — 38 тыс, Для сравнения, поляки распределялись по роду занятий в следующем порядке: 80 % — в сельском хозяйстве, 6,5 % — в промышленности, 2 % — в торговле.
2. Крестьянство Восточной Галиции, Закарпатья и Буковины
В 1846 году власти Австрии рядом законодательных актов улучшили положение крестьянства: были ликвидированы некоторые повинности, уменьшена тяжесть барщины, крестьяне получили право продавать и передавать по наследству земельные наделы. 17 апреля 1848 года Фердинанд I ликвидировал в Галиции крепостное право. С 1 июля действие этого патента распространилось на Буковину, а со 2 марта 1853 года стало юридически свободным и крестьянство Закарпатья.
Однако, как и в России в 1861 г., освобождение крепостных в габсбургской империи в 1848 г., подняв их правовой статус и политические права, не облегчило экономического положения. Основным бременем, лежавшим на крестьянах, был долг за земли, полученные в 1848 г. Поначалу венское правительство обещало покрыть стоимость передачи земель за свой счет, однако в 1853 г., когда были восстановлены дореволюционные порядки, оно переложило большую часть этих расходов на крестьян. Вдобавок ко всему крестьяне облагались целой серией прямых и косвенных налогов: на содержание школ, на дороги и т. д.
Более всего раздражала крестьян проблема так называемых сервитутов. По условиям раскрепощения помещики сохраняли за собой право владения сервитутами, т. е. лесами и пастбищами, пользоваться которыми до этого могли и крестьяне. Это означало, что теперь крестьянам приходилось платить любую назначаемую помещиком цену, чтобы получить дрова, стройматериалы или корм для скота. Обычно такая цена была столь высока, что, казалось, юридическое крепостничество периода до 1848 г. заменили экономическим закрепощением. Стремясь ослабить эту удавку помещиков, крестьяне тысячами обращались в суды по поводу сервитутов. По данным Ивана Франко, из 32 тыс. дел о сервитутах, рассмотренных судами с 1848 по 1881 г., помещики выиграли 30 тыс.
С ростом цен количество земли, находившейся во владении крестьян, уменьшалось, соответственно быстро падали их доходы. В 1859 г. средний крестьянский надел в Восточной Галиции составлял 12 акров (4,8 га), в 1880 г.— уже 7 акров (2,8 га), а в 1902 г.— 6 акров (2,4 га). Говоря иначе, удельный вес крестьян, которых можно было считать бедными (т.е. владевших менее чем 12 акрами земли), возрос с 66 % в 1859 г. до 80 % в 1902. Главной причиной уменьшения крестьянских наделов были их переделы между детьми владельца: в средней крестьянской семье обычно было до четырех детей. С уменьшением крестьянского землевладения крупные владения увеличивались, поскольку их собственники скупали земли крестьян, которые уже не могли прокормиться со своих крошечных участков. Таким образом. Восточная Галиция была краем, где около 40 % пахотных земель принадлежали 2,4 тыс. крупных землевладельцев, а на сотни тысяч крестьян с их крохотными наделами приходилось 60 % обрабатываемой земли. Правительство предприняло все меры для того, чтобы максимально сохранить за помещиками их привилегии. В Закарпатье они получили от казны огромную денежную компенсацию – 4,4 млн. форинтов.
Для крестьян, пытавшихся найти источники пополнения доходов, перспективы были далеко не радужными. Если они нанимались батраками в крупные поместья, их ожидала самая низкая плата в империи — приблизительно четверть той, что была принята в самой Австрии. Если же с отчаяния они обращались к ростовщикам-«лихварям» (обычно это были евреи — шинкари в селах или владельцы магазинчиков в городах, где не было банков), то рисковали провалиться в финансовую пропасть. Годовой процент 150—200 (еще одна причина, по которой деньги сосредоточивались у ростовщиков, а не вкладывались в промышленность) превращал в непосильное бремя ту небольшую ссуду, которую крестьянин брал, чтобы продержаться до следующего урожая. Часто наивные крестьяне залезали в большие долги по неосторожности: ростовщики нередко давали им товары или выпивку в кредит, а затем, дав долгам накопиться, выставляли огромные счета. Известно, что в 1900 г. в Восточной Галиции одна корчма или шинок приходились на каждые 220 жителей (и только одна начальная школа на каждые 1500). Когда крестьяне оказывались не в состоянии их оплатить, кредиторы отбирали у них землю или пускали ее с молотка.
Одной из черт пореформенной эволюции сельского хозяйства в западноукраинских землях был рост его товарности. В пореформенный период хлеб и скот начинают продавать не только на внутренних рынках, но и вывозить за пределы. Начала развиваться специализация. В горных районах преобладало экстенсивное мясное хозяйство, а в равнинных – выращивание пшеницы. Одной из мер, направленных на интенсификацию сельского хозяйства была замена трехпольной системы земледелия, характерной для феодального хозяйства, более прогрессивным многопольным севооборотом. Все больше использовалось минеральных удобрений, тем не менее, сельское хозяйство региона по-прежнему носило экстенсивный характер.
Здравоохранение в Западной Украине также было среди самых отсталых в империи. Если в Австрии одна больница приходилась на 295 жителей, то в Галиции это соотношение равнялось 1:1,2 тыс. Свыше половины детей не доживала и до пяти лет, обычно в результате эпидемий или недоедания. Однако самым ужасным было то, что каждый год голодной смертью умирало около 50 тыс. человек. В своей книге «Несчастья Галиции» польский автор Станислав Шпановский утверждал, что производительность труда галичанина составляла лишь четверть соответствующего показателя среднего европейца, а потребление продуктов питания половину. Не удивительно, что в конце столетия продолжительность жизни западноукраинских мужчин была на шесть лет меньше, чем у чехов, и на 13, чем у англичан.
Будучи аграрным, оседлым народом, украинские крестьяне испытывали сильнейшую привязанность к родной земле, и только исключительно тяжелые обстоятельства могли заставить их покинуть ее. В конце XIX столетия стало совершенно очевидно, что пришли именно такие времена, и многие крестьяне столкнулись с неизбежностью эмиграции. Подобно своим собратьям из российской Украины западным украинцам пришлось обойти полсвета в поисках лучшей жизни. Однако отличие от восточных украинцев, мигрировавших на восток к берегам Тихого океана, западные украинцы двигались на запад — через Атлантику в Бразилию, Канаду и чаще всего в Соединенные Штаты.
3. Города и торговля
Только около 10 % населения Галиции проживало в городах. Как и следовало ожидать, удельный украинцев в городских центрах был весьма невелик: в 190о г. свыше 75 % населения городов провинции разговаривало по-польски, только 14 % — по-украински, остальные — по-немецки. Даже в Восточной Галиции украинцы составляли всего 25—30 % городского населения (почти столько сколько и поляки). В то же время евреями были 40—45 горожан в восточных районах провинции; в некоторых городах, таких как Броды, их насчитывалось до 70 %. Рост населения в городах был неодинаков. Если во Львове — культурно-административном и экономическом центре Восточной Галиции — население выросло с 70 тыс. в 1857 г. до более 200 тыс. в 1910, большинство городов переживало куда более медленный рост.
Как и повсюду, основными экономическими функциями городов были торговля и коммерция. И если говорить о торговле на западноукраинских землях, то речь будет идти о евреях, которые полностью доминировали в этом секторе экономики. Именно они выступали торговыми посредниками между городом и селом. Мелкие торговцы-евреи доставляли в далекие села современные товары (спички и керосин), еврейские купцы скупали у крестьян урожай для продажи в городах. В самих городах почти все магазины и лавки, где крестьяне покупали готовую продукцию (одежду, обувь, металлоизделия, которые, кстати, производили евреи-ремесленники), также принадлежали евреям. Если крестьянину не хватало денег на покупку всего необходимого, еврейский купец мог предоставить ему кредит. Именно евреи втягивали крестьян в денежные отношения, средоточием которых были города.
Из услуг, предоставляемых ими, еврейские купцы старались извлечь наибольшую прибыль. Многим эта прибыль представлялась не только чрезмерной, но и неправедной. Например, изучив экономические взаимоотношения между евреями и украинцами в Закарпатье, венгерский экономист ирландского происхождения Эдмунд Эган докладывал правительству, что если администрация, магистраты и землевладельцы и ответственны за тяжелое положение крестьян, то главная вина все же лежит на евреях — ростовщиках, купцах и корчмарях, которые «лишают русинов денег и собственности». И хотя крестьяне возмущались эксплуататорской практикой многих еврейских купцов, они понимали, что без евреев невозможен ни один вид экономической деятельности. Эти взгляды довольно ясно были отражены в одном из секретных полицейских отчетов, посвященных отношениям украинских крестьян с евреями, который в 1890 г. был отправлен в Вену: «За исключением ежедневного куска хлеба крестьянин на каждом шагу в своей жизни зависит от еврея. Он служит ему и заказчиком, и советчиком, и посредником, и доверенным лицом — в полном смысле слова. И если бы мы захотели изгнать их, крестьяне были бы первыми, кто потребовал бы их возвращения. Хотя евреи полностью используют выгоды своего положения, предоставляя ссуды под проценты, контролируя не только крестьянство, но и священников, было бы ошибкой говорить об антисемитизме в смысле расовой вражды».
Впрочем, следует подчеркнуть, что большинство евреев жили довольно скудно и не имели большого выбора в поисках средств к существованию. В конце XIX в. по роду занятий они представляли следующую картину: 15 % были арендаторами и корчмарями, 35 % — купцами, 30 % — ремесленниками и 20 % представляли смешанные профессии. Большинство еврейских торговцев были мелкими купцами, однако крошечное меньшинство, очень богатое и влиятельное, фактически осуществляло всю крупную торговлю в Галичине.
4. Промышленность
Ввиду конкуренции со стороны индустриальных западных провинций, неблагоприятной правительственной политики и узости местного рынка промышленность Галиции имела небольшие шансы для своего развития. Кроме того, не хватало капиталов. До 1890-х годов здесь не было коммерческих банков, еврейский капитал оборачивался в торговле и ростовщичестве, а богатые поляки предпочитали вкладывать деньги в землю. Как это ни парадоксально, сооружение железных дорог в Галиции, начавшееся в 1852 г., скорее сдерживало индустриальное развитие, чем способствовало ему.
До появления железных дорог местную промышленность — стеклодувную, текстильную и кожевенную — защищала от внешней конкуренции именно относительная изолированность провинции. Когда же по железной дороге сюда хлынул поток западных товаров, многие местные предприятия просто погибли. Большинство оставшихся имели ремесленный характер — в основном это были еврейские швейные и сапожные мастерские. Крупные предприятия занимались в основном лесоразработкой (их развитию способствовали наличие больших лесных массивов и потребность в строительных материалах на Западе). В восточной Галиции в 1890 г. насчитывалось 56 паровых и 77 водяных лесопилен. Развивались в крае также пищевое, пивоваренное, табачное производства.
Слаборазвито было металлургическое и машиностроительное производства. В 1890 г. в Восточной Галиции существовали лишь 4 металлургических предприятия, где работало лишь 70 человек. В Северной Буковине машиностроительная промышленность лишь зарождалась. В связи с развитием железнодорожного транспорта в Львове возникли большие мастерские по ремонту паровозов и вагонов, которые занимались, в том числе и производством оборудования для предприятий. Власти Австрийской империи вели в крае железнодорожное строительство лишь исходя из военно-стратегических соображений.
Впрочем, к 1890-м годам появились признаки сдвигов. В предыдущее десятилетие были основаны три банка, ставшие основой для финансирования крупных промышленных проектов. Польские магнаты, такие, например, как князь Анджей Любомирский, добивались в Вене поддержки промышленного развития, а в 1901 г. была создана ассоциация владельцев фабрик. В 1870—80-е годы в районах Дрогобыча и Борислава быстро развивалась нефтедобыча, финансируемая в основном австрийским и английским капиталом. До первой мировой войны нефтепродукты из Галиции составляли 5 % их мировой добычи.
Медленно, но верно, рос пролетариат: к 1902 г. в провинции насчитывалось около 230 тыс. постоянных и сезонных рабочих. Из них 18 % были украинцы, 24 % — евреи, остальные — поляки. Как и в российской Украине, этот очень «молодой» слой сохранял сильные связи с селом, и многие украинские и польские рабочие возвращались к сельскому хозяйству, отработав часть года в промышленности. Впрочем, эти изменения шли очень постепенно и по масштабам были весьма скромными, поэтому в экономическом отношении западно-украинские земли все еще значительно отставали от других провинций империи.
План:
1. Население Восточной Галиции и его положение.
2. Крестьянство Восточной Галиции, Закарпатья и Буковины.
3. Города и торговля.
4. Промышленность.
1. Население украинских земель империи
Габсбургов и его положение
После 1848 г. Галичина, так же как и Закарпатье с Буковиной, оставались беднейшими регионами Европы, что давало некоторым историкам повод называть их «кладовой экономических абсурдов». Одним из главных хозяйственных недостатков этих провинций было отсутствие годной к экспорту продукции, вроде сахара или пшеницы, которые, к примеру, способствовали экономическому подъему российской Украины. Непреодолимым препятствием на пути развития промышленности, даже в скромных масштабах, была конкуренция со стороны таких развитых индустриальных провинций, как Богемия, Нижняя Австрия и Моравия, которые легко подавляли слабые попытки Галичины индустриализироваться. Политика Вены только усугубляла ситуацию. Кроме того, имперское правительство практически не заботилось об улучшении положения в Галичине, оно еще и явно отдавало предпочтение западным провинциям, устанавливая несбалансированные тарифы. Земли Габсбургов, населенные западными украинцами, были еще в большей степени внутренней колонией, чем Восточная Украина в Российской империи.
К тому же землевладельческая элита провинции отнюдь не горела желанием проводить экономические изменения, боясь, что развитие региона, особенно индустриальное, лишит ее дешевой и многочисленной рабочей силы. Таким образом, Галичина, Буковина и находившееся под влиянием Венгрии Закарпатье оставались аграрными обществами с малым накоплением капитала, слабой внутренней торговлей, низким уровнем урбанизации, минимумом промышленности, чрезвычайно низкой заработной платой и наивысшим избытком рабочей силы в империи. Только в последнее десятилетие XIX в. появились слабые проблески улучшения ситуации.
Основную массу населения Галиции, Буковины и Закарпатья составляли украинцы. Однако почти до конца Первой мировой войны самоидентификация жителей украинцами наблюдалась крайне редко, чаще использовалось понятие «русины» (в австрийской терминологии — «рутени») или региональные названия — гуцулы, лемки, бойки, буковинцы, батюки, русаки, угоросы и т. д.
В Северной Буковине к началу XX века украинцы составляли менее 40 процентов населения, в Восточной Галиции и Закарпатье их насчитывалось около 70 процентов. Но вследствие ассимиляторской политики Австрии (с 1867 года – Австро-Венгрии) здесь рос удельный вес поляков, румын и венгров.
Украинцы оставались всецело аграрным народом. В 1900 г. 95% украинцев жили в сельской местности и занимались сельским хозяйством, лишь около 1 % — в промышленности (какой бы малой она ни была) и всего 0,2 % — в торговле. В городах по числу жителей они находились на третьем месте после евреев, поляков, немцев (или венгров). В Восточной Галиции в 1900 году торговлей или коммерцией занимались 20029 украинцев, но 279571 еврей. В селах около 70% украинских хозяйств имели по 4,6—5,6 гектаров земли, хотя из-за низкого уровня агротехники такое количество не обеспечивало надлежащего качества жизни.
Украинская интеллигенция, включая священников, была немногочисленной — от 12 до 15 тыс, человек. В 1876 г. украинская интеллигенция вместе со священниками насчитывала 5 тыс. человек, а польская без священников — 38 тыс, Для сравнения, поляки распределялись по роду занятий в следующем порядке: 80 % — в сельском хозяйстве, 6,5 % — в промышленности, 2 % — в торговле.
2. Крестьянство Восточной Галиции, Закарпатья и Буковины
В 1846 году власти Австрии рядом законодательных актов улучшили положение крестьянства: были ликвидированы некоторые повинности, уменьшена тяжесть барщины, крестьяне получили право продавать и передавать по наследству земельные наделы. 17 апреля 1848 года Фердинанд I ликвидировал в Галиции крепостное право. С 1 июля действие этого патента распространилось на Буковину, а со 2 марта 1853 года стало юридически свободным и крестьянство Закарпатья.
Однако, как и в России в 1861 г., освобождение крепостных в габсбургской империи в 1848 г., подняв их правовой статус и политические права, не облегчило экономического положения. Основным бременем, лежавшим на крестьянах, был долг за земли, полученные в 1848 г. Поначалу венское правительство обещало покрыть стоимость передачи земель за свой счет, однако в 1853 г., когда были восстановлены дореволюционные порядки, оно переложило большую часть этих расходов на крестьян. Вдобавок ко всему крестьяне облагались целой серией прямых и косвенных налогов: на содержание школ, на дороги и т. д.
Более всего раздражала крестьян проблема так называемых сервитутов. По условиям раскрепощения помещики сохраняли за собой право владения сервитутами, т. е. лесами и пастбищами, пользоваться которыми до этого могли и крестьяне. Это означало, что теперь крестьянам приходилось платить любую назначаемую помещиком цену, чтобы получить дрова, стройматериалы или корм для скота. Обычно такая цена была столь высока, что, казалось, юридическое крепостничество периода до 1848 г. заменили экономическим закрепощением. Стремясь ослабить эту удавку помещиков, крестьяне тысячами обращались в суды по поводу сервитутов. По данным Ивана Франко, из 32 тыс. дел о сервитутах, рассмотренных судами с 1848 по 1881 г., помещики выиграли 30 тыс.
С ростом цен количество земли, находившейся во владении крестьян, уменьшалось, соответственно быстро падали их доходы. В 1859 г. средний крестьянский надел в Восточной Галиции составлял 12 акров (4,8 га), в 1880 г.— уже 7 акров (2,8 га), а в 1902 г.— 6 акров (2,4 га). Говоря иначе, удельный вес крестьян, которых можно было считать бедными (т.е. владевших менее чем 12 акрами земли), возрос с 66 % в 1859 г. до 80 % в 1902. Главной причиной уменьшения крестьянских наделов были их переделы между детьми владельца: в средней крестьянской семье обычно было до четырех детей. С уменьшением крестьянского землевладения крупные владения увеличивались, поскольку их собственники скупали земли крестьян, которые уже не могли прокормиться со своих крошечных участков. Таким образом. Восточная Галиция была краем, где около 40 % пахотных земель принадлежали 2,4 тыс. крупных землевладельцев, а на сотни тысяч крестьян с их крохотными наделами приходилось 60 % обрабатываемой земли. Правительство предприняло все меры для того, чтобы максимально сохранить за помещиками их привилегии. В Закарпатье они получили от казны огромную денежную компенсацию – 4,4 млн. форинтов.
Для крестьян, пытавшихся найти источники пополнения доходов, перспективы были далеко не радужными. Если они нанимались батраками в крупные поместья, их ожидала самая низкая плата в империи — приблизительно четверть той, что была принята в самой Австрии. Если же с отчаяния они обращались к ростовщикам-«лихварям» (обычно это были евреи — шинкари в селах или владельцы магазинчиков в городах, где не было банков), то рисковали провалиться в финансовую пропасть. Годовой процент 150—200 (еще одна причина, по которой деньги сосредоточивались у ростовщиков, а не вкладывались в промышленность) превращал в непосильное бремя ту небольшую ссуду, которую крестьянин брал, чтобы продержаться до следующего урожая. Часто наивные крестьяне залезали в большие долги по неосторожности: ростовщики нередко давали им товары или выпивку в кредит, а затем, дав долгам накопиться, выставляли огромные счета. Известно, что в 1900 г. в Восточной Галиции одна корчма или шинок приходились на каждые 220 жителей (и только одна начальная школа на каждые 1500). Когда крестьяне оказывались не в состоянии их оплатить, кредиторы отбирали у них землю или пускали ее с молотка.
Одной из черт пореформенной эволюции сельского хозяйства в западноукраинских землях был рост его товарности. В пореформенный период хлеб и скот начинают продавать не только на внутренних рынках, но и вывозить за пределы. Начала развиваться специализация. В горных районах преобладало экстенсивное мясное хозяйство, а в равнинных – выращивание пшеницы. Одной из мер, направленных на интенсификацию сельского хозяйства была замена трехпольной системы земледелия, характерной для феодального хозяйства, более прогрессивным многопольным севооборотом. Все больше использовалось минеральных удобрений, тем не менее, сельское хозяйство региона по-прежнему носило экстенсивный характер.
Здравоохранение в Западной Украине также было среди самых отсталых в империи. Если в Австрии одна больница приходилась на 295 жителей, то в Галиции это соотношение равнялось 1:1,2 тыс. Свыше половины детей не доживала и до пяти лет, обычно в результате эпидемий или недоедания. Однако самым ужасным было то, что каждый год голодной смертью умирало около 50 тыс. человек. В своей книге «Несчастья Галиции» польский автор Станислав Шпановский утверждал, что производительность труда галичанина составляла лишь четверть соответствующего показателя среднего европейца, а потребление продуктов питания половину. Не удивительно, что в конце столетия продолжительность жизни западноукраинских мужчин была на шесть лет меньше, чем у чехов, и на 13, чем у англичан.
Будучи аграрным, оседлым народом, украинские крестьяне испытывали сильнейшую привязанность к родной земле, и только исключительно тяжелые обстоятельства могли заставить их покинуть ее. В конце XIX столетия стало совершенно очевидно, что пришли именно такие времена, и многие крестьяне столкнулись с неизбежностью эмиграции. Подобно своим собратьям из российской Украины западным украинцам пришлось обойти полсвета в поисках лучшей жизни. Однако отличие от восточных украинцев, мигрировавших на восток к берегам Тихого океана, западные украинцы двигались на запад — через Атлантику в Бразилию, Канаду и чаще всего в Соединенные Штаты.
3. Города и торговля
Только около 10 % населения Галиции проживало в городах. Как и следовало ожидать, удельный украинцев в городских центрах был весьма невелик: в 190о г. свыше 75 % населения городов провинции разговаривало по-польски, только 14 % — по-украински, остальные — по-немецки. Даже в Восточной Галиции украинцы составляли всего 25—30 % городского населения (почти столько сколько и поляки). В то же время евреями были 40—45 горожан в восточных районах провинции; в некоторых городах, таких как Броды, их насчитывалось до 70 %. Рост населения в городах был неодинаков. Если во Львове — культурно-административном и экономическом центре Восточной Галиции — население выросло с 70 тыс. в 1857 г. до более 200 тыс. в 1910, большинство городов переживало куда более медленный рост.
Как и повсюду, основными экономическими функциями городов были торговля и коммерция. И если говорить о торговле на западноукраинских землях, то речь будет идти о евреях, которые полностью доминировали в этом секторе экономики. Именно они выступали торговыми посредниками между городом и селом. Мелкие торговцы-евреи доставляли в далекие села современные товары (спички и керосин), еврейские купцы скупали у крестьян урожай для продажи в городах. В самих городах почти все магазины и лавки, где крестьяне покупали готовую продукцию (одежду, обувь, металлоизделия, которые, кстати, производили евреи-ремесленники), также принадлежали евреям. Если крестьянину не хватало денег на покупку всего необходимого, еврейский купец мог предоставить ему кредит. Именно евреи втягивали крестьян в денежные отношения, средоточием которых были города.
Из услуг, предоставляемых ими, еврейские купцы старались извлечь наибольшую прибыль. Многим эта прибыль представлялась не только чрезмерной, но и неправедной. Например, изучив экономические взаимоотношения между евреями и украинцами в Закарпатье, венгерский экономист ирландского происхождения Эдмунд Эган докладывал правительству, что если администрация, магистраты и землевладельцы и ответственны за тяжелое положение крестьян, то главная вина все же лежит на евреях — ростовщиках, купцах и корчмарях, которые «лишают русинов денег и собственности». И хотя крестьяне возмущались эксплуататорской практикой многих еврейских купцов, они понимали, что без евреев невозможен ни один вид экономической деятельности. Эти взгляды довольно ясно были отражены в одном из секретных полицейских отчетов, посвященных отношениям украинских крестьян с евреями, который в 1890 г. был отправлен в Вену: «За исключением ежедневного куска хлеба крестьянин на каждом шагу в своей жизни зависит от еврея. Он служит ему и заказчиком, и советчиком, и посредником, и доверенным лицом — в полном смысле слова. И если бы мы захотели изгнать их, крестьяне были бы первыми, кто потребовал бы их возвращения. Хотя евреи полностью используют выгоды своего положения, предоставляя ссуды под проценты, контролируя не только крестьянство, но и священников, было бы ошибкой говорить об антисемитизме в смысле расовой вражды».
Впрочем, следует подчеркнуть, что большинство евреев жили довольно скудно и не имели большого выбора в поисках средств к существованию. В конце XIX в. по роду занятий они представляли следующую картину: 15 % были арендаторами и корчмарями, 35 % — купцами, 30 % — ремесленниками и 20 % представляли смешанные профессии. Большинство еврейских торговцев были мелкими купцами, однако крошечное меньшинство, очень богатое и влиятельное, фактически осуществляло всю крупную торговлю в Галичине.
4. Промышленность
Ввиду конкуренции со стороны индустриальных западных провинций, неблагоприятной правительственной политики и узости местного рынка промышленность Галиции имела небольшие шансы для своего развития. Кроме того, не хватало капиталов. До 1890-х годов здесь не было коммерческих банков, еврейский капитал оборачивался в торговле и ростовщичестве, а богатые поляки предпочитали вкладывать деньги в землю. Как это ни парадоксально, сооружение железных дорог в Галиции, начавшееся в 1852 г., скорее сдерживало индустриальное развитие, чем способствовало ему.
До появления железных дорог местную промышленность — стеклодувную, текстильную и кожевенную — защищала от внешней конкуренции именно относительная изолированность провинции. Когда же по железной дороге сюда хлынул поток западных товаров, многие местные предприятия просто погибли. Большинство оставшихся имели ремесленный характер — в основном это были еврейские швейные и сапожные мастерские. Крупные предприятия занимались в основном лесоразработкой (их развитию способствовали наличие больших лесных массивов и потребность в строительных материалах на Западе). В восточной Галиции в 1890 г. насчитывалось 56 паровых и 77 водяных лесопилен. Развивались в крае также пищевое, пивоваренное, табачное производства.
Слаборазвито было металлургическое и машиностроительное производства. В 1890 г. в Восточной Галиции существовали лишь 4 металлургических предприятия, где работало лишь 70 человек. В Северной Буковине машиностроительная промышленность лишь зарождалась. В связи с развитием железнодорожного транспорта в Львове возникли большие мастерские по ремонту паровозов и вагонов, которые занимались, в том числе и производством оборудования для предприятий. Власти Австрийской империи вели в крае железнодорожное строительство лишь исходя из военно-стратегических соображений.
Впрочем, к 1890-м годам появились признаки сдвигов. В предыдущее десятилетие были основаны три банка, ставшие основой для финансирования крупных промышленных проектов. Польские магнаты, такие, например, как князь Анджей Любомирский, добивались в Вене поддержки промышленного развития, а в 1901 г. была создана ассоциация владельцев фабрик. В 1870—80-е годы в районах Дрогобыча и Борислава быстро развивалась нефтедобыча, финансируемая в основном австрийским и английским капиталом. До первой мировой войны нефтепродукты из Галиции составляли 5 % их мировой добычи.
Медленно, но верно, рос пролетариат: к 1902 г. в провинции насчитывалось около 230 тыс. постоянных и сезонных рабочих. Из них 18 % были украинцы, 24 % — евреи, остальные — поляки. Как и в российской Украине, этот очень «молодой» слой сохранял сильные связи с селом, и многие украинские и польские рабочие возвращались к сельскому хозяйству, отработав часть года в промышленности. Впрочем, эти изменения шли очень постепенно и по масштабам были весьма скромными, поэтому в экономическом отношении западно-украинские земли все еще значительно отставали от других провинций империи.
Соседние файлы в папке ЖИХАРЕВ