ЖИХАРЕВ / 106. внутриполитч перв мир

Социально-экономическая и политическая обстановка в Рос-сии в годы первой мировой войны.
Первая мировая война оказала чрезвычайно силь-ное влияние на экономическое развитие России. Размах боевых действий, потребность армии в военном снаряжении превзошли любые прогнозы. Расчеты на ско-ротечный характер войны, кото-рыми руководствовались правя-щие круги и держав Антанты, и австро-германского блока, оказа-лись несостоятельными. Для удовлетворения нужд фронта пра-вительствам стран - участниц конфликта в этих условиях необ-ходимо было мобилизовать весь экономический потенциал своих государств, перевести все народ-ное хозяйство на военные рельсы в целях преодоления обозначив-шегося вскоре после начала бое-вых действий кризиса снабжения армий.
Русская армия ощутила нехватку вооружения уже в пер-вые месяцы войны. Мобилизаци-онный запас снарядов был израс-ходован за 4 месяца, а для его восстановления (при существо-вавших темпах производства) требовался год. С декабря 1914 по март 1915 г. фронт получил лишь треть необходимого количества снарядов и винтовок. Надежды военного министерства решить проблему снабжения армии с по-мощью одних казенных заводов не оправдались.
Наступление австро-германских войск на Восточном фронте весной и летом 1915 г. показало всю глубину кризиса боеснабжения русской армии. Неспособность бюрократии ре-шить своими силами проблему экономического обеспечения войны становилась очевидной. В этих условиях буржуазные круги попытались взять на себя руково-дство делом военно-экономической мобилизации. В мае 1915 г. IX съезд представите-лей промышленности и торговли принял решение о создании воен-но-промышленных комитетов, которые должны были заниматься переводом частных предприятий на военное производство. Поли-тически активные круги российской буржуазии - главным образом представители делового мира Москвы - стремились использовать военно-промышленные комитеты для усиления своего влияния на управление страной. Впрочем, царское правительство, вынуж-денное санкционировать создание этих организаций, ограничило их деятельность довольно узкими рамками. В развитии военного производства комитеты большой роли не сыграли. Правда, их дея-тельность имела известное значение для обеспечения армии вещевым и интендантским довольствием, для мобилизации мелких и средних предприятий. Однако в целом доля военно-промышленных комитетов в общей массе заказов военного ве-домства в 1915-1917 гг. составила лишь 3-5%, а в фактических по-ставках - не более 2-3%. Ряд военнохозяйственных функций выполняли возникшие еще летом 1914 г. Всероссийский земский и Всероссийский городской союзы. Для координации их деятельности в 1915 г. был образован Главный комитет по снабжению армии (Земгор).
Кризис босснабжения армии вынудил царское прави-тельство приступить к созданию государственной системы экономического регулирования, что было необходимо для пере-вода народного хозяйства на военные рельсы и удовлетворения нужд фронта. Первые серьезные шаги в этом плане были предприняты в мае 1915 г. Ос-нову системы военно-экономического регулирования в России составили образованные в августе 1915 г. четыре чрезвычайных высших госу-дарственных Учреждения - Особые совещания по обороне, перевозкам, продовольствию и топливу. Их главами являлись соответственно министры: во-енный, путей сообщения, глав-ноуправляющнй землеустрой-ством и земледелием (впослед-ствии - министр земледелия) и министр торговли и промыш-ленности. Членами Особых со-вещаний являлись чиновники различных ведомств, а также представители "общественности" (депутаты Думы и Госу-дарственного совета, члены Центрального военно-промышленного комитета и др.). Хотя все они получали лишь право совещательного голоса, однако в целом создание Особых совещаний было известной уступкой самодержавия оппо-зиции, которая летом 1915 г. в ли-це в первую очередь думского большинства объединилась в Про-грессивный блок и находилась в состоянии конфронтации с вла-стью. Наиболее важная роль в системе Особых совещаний отво-дилась Особому совещанию но обороне. Оно осуществляло над-зор за работой соответствующих промышленных предприятий, со-действовало образованию новых заводов, распределяло военные заказы, контролировало их вы-полнение и т.п.
В целом меры по переводу народного хозяйства страны на военные рельсы принесли ощути-мые результаты. Производство вооружений росло очень высоки-ми темпами. Так, в августе 1916 г. винтовок было изготовлено на 1100% больше, чем в августе 1914 г. Производство пушек (76 мм и горных) с января 1916 г. по январь 1917 г. увеличилось более чем на 1000%, а 76 мм снарядов на 2000%. Выработка пороха и взрывчатых веществ возросла на 250-300%. Снабжение фронта, та-ким образом, существенно улуч-шилось. Однако преимущество германских войск в артиллерии, особенно тяжелой, сохранялось, что оборачивалось для русской армии сравнительно большими потерями в живой силе. Так, на тысячу человек английская армия потеряла в войну 6, французская - 59, а русская - 85 человек. Удов-летворить в полном объеме по-требности фронта в вооружении (особенно - повышенной техни-ческой сложности) отечественная промышленность не могла. Рус-ская армия зависела от военных поставок союзников.
Несмотря на впечатляю-щие темпы развития отраслей оборонной промышленности, создать крепкое военное хозяйст-во не удалось. По мере того как война затягивалась, все более осязаемыми становились симпто-мы общего расстройства эконо-мической жизни. Сильно ухуд-шилось финансовое положение страны. Золотое обеспечение кредиток на 1 марта 1917 г. со-ставляло примерно 14-15%. Внешняя задолженность России возросла (Англия предоставила во время войны займы на 4,5 млрд руб., Франция - на 2,5 млрд руб.), а вместе с ней и зависимость царизма от зарубежных кредиторов. Быстрый рост воен-ного производства происходил за счет интенсивной траты основно-го капитала промышленности и транспорта, что привело к кри-зисному состоянию важнейшие отрасли народного хозяйства. Прокатка черного металла в по-следние пять месяцев перед Февральской революцией коле-балась в пределах от 50 до 80% потребности, выплавка металла с октября 1916 г. по февраль 1917 г. упала с 16,5 млн пудов до 9,5 млн пудов. Недогруз угля к зиме 1917 г. достиг 39%, что грозило остановкой даже некоторых оборонных предприятий. Нехватка рельсового металла, подвижного состава и топлива не позволяла железнодорожному транспорту справиться с возросшим объемом перевозок.
Самым ярким симптомом гря-дущего полного расстройства хозяйственной жизни стал про-довольственный кризис. Перебои в снабжении городов - прежде всего Москвы и Петрограда - продуктами питания и сопряженный с этим рост доро-говизны обозначились уже в 1915 г. Правда, съестные запасы в стране имелись в достаточном количестве. В 1914-1916 гг. было собрано 13,5 млрд пудов продовольственных и кормовых хлебов. Этого вполне хватило бы и для удовлетворения нужд фронта, и для обеспечения городского населения. Однако расстройство железнодорожного транспорта, нарушение хозяйственных связей между городом и деревней, спекуляция сделали проблему бесперебойного снабжения городов неразрешимой. Введенная в конце 1916 г. принудительная разверстка хлебных поставок к февралю 1917 г. дала весьма незначительные результаты. Привоз продовольствия в Петроград и Москву в январе - феврале 1917 г. составлял лишь 25% от запланированного. Не-однократно предпринимавшиеся самодержавием попытки решить проблему путем совер-шенствования системы военно-хозяйственного регулирования (образование в декабре 1915 г. Совещания министров по обес-печению нуждающихся мест-ностей империи продовольствием и топливом, наделение председателя Совета министров летом 1916 г. чрезвычайными полномочиями и создание при пем Особого совещания мини-стров для объединения всех ме-роприятий по снабжению армии и флота и организации тыла и т.п.) в обстановке грызни в верхах, "министерской чехарды", конфликтов между бюрократией и "обществом" не внесли каких-либо осязаемых перемен в положение дел в тылу. Неспособность правительства наладить стабильное обеспечение городов продуктами первой необходимости создавало крайне опасную для существующего ре-жима ситуацию. В условиях рас-тущей усталости широких слоев населения от тягот войны и паде-ния авторитета власти, что было столь характерно для кануна Фев-ральской революции, любые, даже временные, перебои в снабжении могли породить социальный взрыв.

ВЫБОРЫ В IV ГОСУДАРСТВЕННУЮ ДУМУ И ЕЕ ДЕЯТЕЛЬНОСТЬ
Осенью 1912 г. состоялись выборы в IV Государственную думу. Партийный состав нижней палаты изменился: фракция крайне правых насчитывала 65 депутатов, русских националистов и умеренно-правых — 120, от «Союза 17 октября» — 98, прогрессистов — 98, кадетов — 59, трудовиков — 10, социал-демократов — 14 депутатов. Уменьшение численности фракции октябристов произошло за счет националистов и прогрессистов, что свидетельствовало об ослаблении думского центра и усилении флангов, причем либеральное большинство складывалось гораздо чаще, чем во времена III Думы. Так, в самом начале работы депутатов голосами октябристов и кадетов председателем нижней палаты был переизбран М. В. Родзянко.

Партийно-фракционный состав IV Государственной думы заключал в себе потенциальную возможность образования двух блоков. Первый, правоцентристский, блок мог сформироваться из фракций правых, русских националистов, группы центра и октябристов (около 283 человек); второй, левоцентристский — из фракций кадетов, прогрессистов и октябристов (226 человек). Решающее значение для образования того или иного большинства имела позиция фракции октябристов.
Важной вехой на пути перегруппировки общественно-политических сил как в Думе, так и в стране в целом стала конференция «Союза 17 октября», состоявшаяся 7—10 ноября 1913 г. Лидер партии А. И. Гучков, констатировав неизменность программы союза, поставил вопрос об изменении тактики. По его мнению, правительство уже не отвечало новым принципам управления страной, провозглашенным Манифестом 17 октября 1905 г. В итоге в политической резолюции конференции было подчеркнуто, что депута- ты-октябристы должны использовать «в полной мере все законные способы парламентской борьбы» с Советом министров.
Решение конференции вызвало раскол думской фракции октябристов на три части: земцев-октябристов (55—56 депутатов), левых октябристов (16—18 депутатов) и группу беспартийных (13 депутатов). Левые октябристы, или собственно фракция «Союза 17 октября», взяли курс на создание левоцентристского большинства в Государственной думе. Земцы-октябристы, формально отказавшиеся от участия в различных межфракционных комбинациях, также склонялись к взаимодействию с соседями слева. Лишь группа беспартийных предполагала блокироваться с правыми. Таким образом, в 1913—1914 гг. появились предпосылки для создания в нижней палате оппозиционного большинства.
Резкий тон по отношению к правительству В. Н. Коковцова заняли и правые фракции, обвинявшие премьера в излишнем «парламентаризме». В мае 1913 г. лидер крайне правых Н. Е. Марков 2-й спровоцировал так называемую «министерскую забастовку». Во время обсуждения бюджета он заявил, обращаясь к министру финансов: «Красть нельзя». После этого министры перестали посещать Думу. Инцидент был улажен только осенью того же года. Но было понятно, что нижняя палата и председатель Совета министров совместно работать не могут. Отставка В. Н. Коковцова, который не устраивал ни левых, ни правых, была предрешена.