486 Гештальттерапия постмодерНп

ГУ: Конечно, они ведь писатели по природе и имеют тра­дицию ясно сформулированного исследования опыта личности в соответствии с их теоретическими установ­ками. Я думаю, у нас есть инструменты получше. Даже блестящие писатели вроде Кристофера Боулза и других неопсихоаналитических авторов, принадлежащих тради­ции Винникотта, школе объектных отношений, свои­ми терминами создают помехи собственному наследию, и модель, четко ориентированная на поле, сделала бы их более свободными.

МГ: Мне кажется, прогрессивные аналитические школы психологии Самости и интерсубъектности обречены вырасти из психоаналитической кушетки, на которой были рождены.

ГУ: Кохут прошел этот путь и, в конечном счете, освобо­дил себя от фрейдовской психологии, хотя остался в парадигме индивидуализма с установкой об изолиро­ванной Самости (Self). Ближе всего он подошел к пер­спективе отношений, когда сказал, что потребность Самости (Self) в ее объектах реализуется в жизни. По­мня, что Фрейд на ином языке сказал бы, что потреб­ности в отношениях являются инфантильными, Кохут, совершая радикальный отрыв, говорит, они не инфан­тильны и мы никогда не перерастаем потребности, ко­торую он называет потребностью в объектах Самости (Self). Что представляет собой объект Самости (Self)? Это — человек! Иногда это — внутренняя репрезентация, идеал или иной субъективный опыт, но в основном в модели теории отношений мы говорим о других людях. Однако в силу традиции солипсизма, пронизывающей всю нашу культуру, когда мы говорим о Самости (Self), наше перо так и тянет добавить: «В отличие от другого».

МГ. Вы говорите о том, что мы допускаем отношения про­тивоположностей?

ГУ: Я говорю, что вне зависимости от важности отноше­ний Self и другого в большинстве моделей н психоло­гии они содержат якобы присущие им ограничения, и часто допускается, что сумма всех отношений равна нулю. Подразумевается: если вы выражаете себя в боль-

шей мере, я должен проявить себя меньше. Если я вы­ражаю себя больше, вам остается меньше места. Или вы, или я. Мысль, что ваше самовыражение фактичес­ки является частью моих потребностей и моей регуля­ции, бессмысленна в традиционных моделях. Но она имеет смысл в полевой модели 5е^Тудмена, в которой вы видите себя совсем иным образом.

МГ: Она выводит нас на целостную арену контакта — феноменологии и конструктивизма — Януса с двумя ликами, каждый из которых представляет собой целое с полноценной границей контакта и одновременно явля­ется частью большего целого. Что-то вроде того, как индивид в семье составляет целое и одновременно он -часть большего организма, семьи. Проведение границы контакта между людьми, организмами или экосисте­мами является весьма субъективным действием, оно зависит от условий поля и оказывает поразительное влияние на нашу индивидуальную и культуральную идентичность.

ГУ: Это действие является в высшей степени изменчивой и субъективной конструкцией в зависимости от вло­женной актуальной энергии. Мы склонны защищаться от того, чтобы обращать внимание, замечать, опреде­лять или воспринимать чувственные различия в поле. Чувственные различия (свидетельствующие, что эта часть поля не похожа на другую) прежде всего ведут к тому, что я чувствую себя вовлеченным в актуальную ситуацию, и являются моей границей контакта. Это моя организация ноля. Граница контакта представляет со­бой особенности этой организации. Контакт — это моя организация поля, и фан и ца отражает особенности этой организации.

МГ Вы говорите, словно Курт Левин.

ГУ: Конечно, поскольку Левин посеял семена того, как учить нас размышлять, организация поля зависит от моих ценностей и целостной актуальной ситуации. Это утверждение может напомнить хаос, если вы покидаете старое позитивистское, индивидуальное Self, описан­ное фрейдовской моделью, в которой Самость (Self)

488

/ ештсиыптерапия постмодерна

предшествует отношениям. Гудмен обеспечивает нас инструментом для деконструкции этого положения _н оставляет нам язык, чтобы говорить об этом. Л/Л Наверное, буддистское понятие о растворении Я (no­se!/)* прекрасно описывает то, что вам предлагают другие, наряду с многими экзистенциалистскими, ди-алогическими и феноменологическими формами соб­ственного опыта. Однако я думаю, что гештальт-подход вносит в этот хаос структурированное, ориентирован­ное на запрос понимание ор1анизуюших принципов жизни — непрерывность опыта Self.

* В буддизме шумья— психологическое состояние ошуше-ния пустоты, равное снятию проблемы «субъект—объект», что служит главным признаком наступления «освобождения», или нирваны.