в те трудные дни, о которых мы вспоминали, пережи­вая вновь телесные ощущения и эмоции, а затем вме­сте описывали, обсуждали и обдумывали.

А теперь поставим следующий вопрос: как вам это удалось* У вас была проблема (во всяком случае, именно так вы воспринимали происходившее), и каким-то об­разом вы ее разрешили. Вы нашли способ справиться с ней, иначе мы тут не собрались бы, и, что важно, в относительно неплохой форме. Точнее говоря, если вы ее полностью и не разрешили, то как-то компенсиро­вали, преодолели, а может, использовали ее, превра­тив в сильную сторону личности. Каким образом? Какова была разработанная или обнаруженная вами стратегия борьбы с этой проблемой, как, заставив ее работать на себя, вы достигли своего сегодняшнего положения? Как и раньше, подумайте об этом, опи­шите — а когда вы будете готовы, поделитесь своим решением с партнером.

Вновь перед нами образцы ответов тех же людей, и мы можем приступить к обобщению их историй и рассмот­рению каждой из них как единого целого: проблема «во мне» — окружающие условия, которые ее породили или усугубили, — а затем способ разрешения или стратегия преодоления проблемы.

Таблица 3

Стратегии и способы разрешения проблем

Джейк: Ну что же. это интересный вопрос. Думаю, я сделал две вещи. Во-первых, я решил стать «звездой» в отношении успеваемости. Понимаете, я был способным, но и многие другие дети тоже обладали хорошими способностями. И где-то в душе я принял решение: если я недостаточно кре­пок и стоек, то обязательно завоюю уважение по-иному. Я с головой ушел в учебу — во что бы то ни стало стремился стать лучшим, первым, вырваться вперед. Если задавали одно стихотворение, я выучивал шесть. Когда писали со­чинения, мое было иллюстрированным, я прочитывал кни­ги целиком. ко!да задавали только часть, и тому подобное

А во-вторых, — конечно, тогда мне не удалось бы выра­зить тго словами — мне кажется, что я научился исполь­зовать свою чувствительность для того, чтобы лучше разбираться в людях и. если нужно, защищаться. Я научил­ся «читать» людей очень хорошо, даже, знаете ли, для ре­бенка отлично. Начал с папы, а затем перешел к другим. И даже приобрел в тгом смысле некоторую известное гь: вы хотели наладить отношения с кем-то из учителей? — сто­ило лишь подойти ко мне, и я подсказывал, как это сде­лать, или за вас договаривался с ним. Мои братья и даже сестры были смелее меня, но если речь шла о переговорах с отцом, они всегда посылали меня в роли парламентера. То же самое было в школе — все знали: позовите Джейка, и он сумеет договориться. И до сих пор я занимаюсь этим в клинике. Если администрация не может договориться с каким-то начальником, судьей, школьным инспектором — они сразу обращаются ко мне. Так я завоевал уважение, не ■ будучи сильным.

еонора: Я вышла на сцену! В буквальном смысле — участвуя в работе театральных кружков в школе и университете, а так­же фигурально — занимаясь в студенческие годы полити­ческой деятельностью, да и моей нынешней работой в качестве консультанта и преподавателя. Когда я выступала на сцене, меня хотели слушать другие люди, и это пронзве-- ло впечатление на мою мать. Она нередко подшучивала надо • мной, и меня эго немного обижало, но все же она горди­лась своей дочерью. Произнося чужие слова, как бывает в

пьесах, я ни капельки не волновалась. Труднее было выра­жать собственные мысли, — к выс гуилениям мне всегда приходилось готовиться, экспромты удаются гораздо хуже. И я не пишу статей — когда отваживаюсь на нечто боль­шее, чем план беседы, все еще слышу мамин голос: «Да кто ты такая, кому охота тебя слушать?»

арбара: Я. конечно же. стала помогать людям. Я заботилась о

матери, а позже узнала или поняла, что в этом нуждаются и другие девочки. Всем необходима поддержка и забоза и. поверьте, у меня очень хорошо получается. Я могу дать но-

чувствовать, что слушаю вас, не представляю угрозы, не соперничаю, что я совершенно безопасный человек. Люди всегда удивляются, когда узнают, что я вице-президент бан­ка, и мне нередко приходилось доказывать, что я Moi-y вы­полнять соответствующие обязанности, демонстрировать твердость, силу характера, но, в основном, это было напуск­ное. На самом деле, я достигла многого именно благодаря оказанию людям поддержки. Клиенты меня обожают, пре­зидент банка не может нарадоваться, я лучшая в мире по­мощница. Это звучит несколько саркастически, но это правда. Единственное, что мне не удается — это выйти за­муж. Как только у меня завязываются отношения с кем-то, я тут же впадаю в панику, мне кажется, что у меня не хватит сил на постоянную моральную поддержку, и я прекращаю отношения. Стоит представить н парней, с которыми я знаком­люсь, — они вечно оказываются слабаками, нуждающимися в поддержке. Понимаете, по-настоящему неприспособленны­ми — именно в этой части мне бы хотелось воспользоваться разрешением описать только свои чувства, а не уточнять де­тали! (Смех) И что касается других людей — я не знаю, как строить с ними отношения, мне еще кажется, что я не нуж­на им. Так что все имеет свои плюсы и минусы...

Кэйти: Теннис. Вот мой ответ — теннис. Это был единственный вид спорта, которым в те времена могли заниматься девоч­ки, участвуя в соревнованиях. Существовало еще и плава­ние, но девичьей команды не было. Но играть в теннис, понимаете, им это было положено, девочки учились, чтобы встречаться с ребятами, они даже посещали клуб, и в горо­де существовала так называемая команда. Я дошла в соревнованиях но теннису до международного уровня в оди­ночной игре. Мама не верила, что я смогу содержать в чис­тоте все эти маленькие белые мини-юбочки —до этого моя одежда всегда была грязной. В 14 лет я уже обучала шре в теннис девочек, позже — взрослых женщин, с 16 лет я ста­ла профессиональным преподавателем, работала в загород­ном клубе. Я не числилась на этой должности официально, но выполняла именно эту работу и получала зарплату. Это меня и «вывело в люди», а затем я ушла из клуба и поступи-

ла в колледж, получая «теннисную» стипендию. Не думаю, чтобы я сильно изменилась, но драться перестала. Это по­могло мне и в отношениях с сестрой, она тоже захотела на­учиться играть в теннис!

\Рикардо: Не думаю, чтобы я все это проработал, во всяком случае,

не тогда. На самом деле мне помогло, что я стал художни­ком. Я смог рисовать для людей — рисовал карикатуры для школьной газеты, меня хвалили. V людей появилась воз­можность как-то меня определить, повесить на меня ярлы­чок, и зто тоже в чем-то помогло — «Вы знаете Рикардо, он у нас художник». Мы жили в итальянском районе, а для ита­льянцев эго что-нибудь да значит, придает определенный шарм, который признается даже настоящими мужиками. Знаете. Ренессанс и все прочее — это часть нашего имид­жа, мы, итальянцы — настоящие художники. Я имею в виду, что хотя в моем районе все ребята думали, что Леонардо

был черепашкой-ниндзя — но все твердо знали: он италья­

нец! Ну и, конечно, я знал, что многие из художников эпохи Ренессанса были гомосексуалистами, и это открывало для меня больше простора — я имею в виду в сознании, а это самое важное.

:ейн: Не думаю, чтобы я полностью с этим справилась. Мне уда­лось найти несколько других застенчивых девочек и подру­житься с ними — и это помогло. Потом я поступила в колледж, и произошло нечто удивительное. Я стала посе­щать клуб для девушек, и мои милые подруги решили за­няться мной. Это был их проект, они играли по-крупному, и в то же время это оказалось непередаваемо добрым делом, они заставили меня почувствовать, что я имею для них ка­кое-то значение. Для них, конечно, эта работа тоже стала полезной — так всегда бываез. если вы кому-то помогаете. Но я верю, им было искренне жаль меня, когда они видели мою постоянную печаль. Именно они сказали мне, что все люди смущаются, и научили меня всему — как разговари­вать с парнем, как флиртовать, как справляться с трудно­стями. Еще я умела играть на пианино, что было полезно для участия в театральных постановках, на сцене я стано-

вилась другим человеком — ведь в выступлениях нет ниче­го личного. Все же мне приходится бороться со своей чер­той до сих пор. И в данный момент, когда я говорю, то превозмогаю ее.

Сэм: Интересно читать ответы участников на листах бумаги, раз­вешанных на стенах. Кажется, будто сам написал бы эту часть ответов за всех остальных, просто глядя на каждого. Прекрасно видно, какую стратегию избрал каждый, ибо до сих пор они ими пользуются. А им, вероятно, ясна моя. Насколько я понимаю, я сделал две вещи. Я стал клоуном, и за это меня все любили. Я ничего не мог понять из прокля­тых книг, строчки так и прыгали у меня перед глазами. Но я хорошо умел следить за беседой и лаже мог предугадать, что человек скажет дальше. И первым говорил это, только в смешной форме, и все просто падали со смеху, даже учите­ля. Кроме того, я обучился роли защитника. Сам я не был вредным и никого не трогал — до тех нор, пока не видел, что кого-то обижают или унижают, а тогда — берегись, для своего возраста я был высоким и крепким. Что же, я защи­щал весь мир — и по ходу дела нашел в нем место для себя. И, в конце концов, мне удалось научиться читать — что помогло. Но случилось это уже в средних классах, и я ни­когда не удержался бы до тех пор в школе, не сумев самоут­вердиться.

Здесь вновь оставлено пустое место для ответа читателя. Дальше можно начинать подытоживать полученные ответы в объединенной таблице, чтобы увидеть, что привлекает вни­мание в ответах и какие выводы следует сделать из них в свете наших целей. Она выглядит приблизительно следую­щим образом.

Таблица 4

Решение в целостном поле

Проблема во мне

Проблема в окружающем

Решение проблемы