азия

Борис Годунов сделал первую до Петра попытку ликвидировать культурную отсталость России от стран Запада. В Россию приезжает значительное количество иностранных специалистов. Вероятно, если бы в распоряжении Годунова оказалось еще несколько спокойных лет, Россия более мирно, чем при Петре, и на сто лет раньше пошла бы по пути модернизации. Но этих спокойных лет не было.

Голод погубил Бориса. Волнения охватывали все большие территории. Царь катастрофически терял авторитет. Те возможности, которые открывало перед страной правление этого талантливого государственного деятеля, оказались упущены. Победа самозванца была обеспечена, по словам А.С. Пушкина, “мнением народным”.

^ В.Б. Кобрин “Смута”

“Он [Лжедмитрий I] не оправдал тех надежд, которые возлагали на него в Речи Посполитой. Чтобы заручиться поддержкой дворянства, царь щедро раздавал земли и деньги. Деньги Лжедмитрий занимал у монастырей. Вместе с просочившейся информацией о католичестве царя, займы тревожили духовенство. Крестьяне надеялись, что добрый царь Дмитрий восстановит право перехода в Юрьев день. Но, не вступив в конфликт с дворянством, Лжедмитрий не мог этого сделать. Крестьянам, ушедшим от своих господ в голодные годы, лишь дано было разрешение оставаться на новых местах. Эта мизерная уступка не удовлетворила крестьян, но вызвала недовольство дворян. Ни один социальный слой внутри страны, ни одна сила за ее рубежами не имели оснований поддерживать царя. Потому-то так легко и был свергнут он с престола…”

^ В.Б. Кобрин “Смута”

“Такой динамический период был на редкость богат не только яркими событиями, но и разнообразными альтернативами развития… Смутное время оказалось временем утраченных возможностей, когда не осуществились те альтернативы, которые сулили более благоприятный для страны ход событий”.

^ В.Б. Кобрин “Смута”

“… Наша смутная эпоха ничего не изменила, ничего не внесла нового в государственный механизм, в строй понятий, в быт общественной жизни, в нравы и стремления, ничего такого, что, истекая из ее явлений, двинуло бы течение русской жизни на новый путь, в благоприятном или неблагоприятном для нее смысле. Страшная встряска перебуровила все вверх дном, нанесла народу несчетные бедствия; не так скоро можно было поправиться после того Руси… Русская история идет чрезвычайно последовательно, но ее разумный ход будто перескакивает через Смутное время и далее продолжает свое течение тем же путем, тем же способом, как и прежде. В тяжелый период Смуты были явления новые и чуждые порядку вещей, господствовавшему в предшествовавшем периоде, однако они не повторялись впоследствии, и то, что, казалось, в это время сеялось, не возрастало после”.

^ Н.И. Костомаров “Смутное время Московского государства”

“Надо хорошо запомнить, что Смутное время не было временем революции, перетасовки и перестановки старых порядков. Оно было только… всесторонним банкротством правительства, полным банкротством его нравственной силы. Правительство было нечисто, оно изолгалось, оно ознаменовало себя рядом возмутительных подлогов. Народ это видел хорошо и поднялся на восстановление правды в своем правительстве, на восстановление государственной власти, избранной правдою всей Земли, а не подлогами и “воровством” каких-либо городов и партий. Пожарский с Мининым сделались руководителями и предводителями этой всенародной правды. Они шли с нижегородцами не для того, чтобы перестроить государство на новый лад, а напротив. Шли с одною мыслью и с одним желанием восстановить прежний порядок, расшатавшийся от неправды правительства. Смутное время тем особенно и замечательно, что в нем роли правительства и народа переставились. В это время не народ бунтовал и безобразничал, не подвластная среда шумела и шаталась, а безобразничала и шаталась вся правящая, владеющая среда. Народ, измученный, растерзанный поднялся и унял ее, водворил тишину и спокойствие в государстве. Тем его подвиг и окончился”.

^ И.Е. Забелин “Минин и Пожарский. Прямые и кривые в Смутное время”

“… В основе Смуты лежала борьба социальная: когда поднялся общественный низ, Смута превратилась в социальную борьбу, в истребление высших классов низшими”.

^ В.О. Ключевский

“…Смута наша богата реальными последствиями, отозвавшимися на нашем общественном строе, на экономической жизни ее потомков. Если Московское государство кажется нам таким же в основных своих очертаниях, каким было до Смуты, то это потому, что в Смуте победителем остался тот же Государственный порядок, какой формировался в Московском государстве в XVI веке, а не тот, который принесли бы нам его враги – католическая и аристократическая Польша и казачество; жившее интересами хищничества и разрушения, отлившееся в форму безобразного “круга”. Смута произошла не случайно, а была обнаружением и развитием давней болезни, которой прежде страдала Русь. Эта болезнь окончилась выздоровлением государственного организма. Мы видим после кризиса Смуты тот же организм, тот же государственный порядок. Поэтому мы склонны думать, что Смута была только неприятным случаем без особенных последствий”.

^ С.Ф. Платонов “Лекции по русской истории”

“В Смуте шла борьба не только политическая и национальная, но и общественная. Не только воевали между собой претенденты на престол московский и сражались русские с поляками и шведами, но и одни слои населения враждовали с другими: казачество боролось с оседлой частью общества, старалось возобладать над ней, построить землю по-своему – и не могло. Борьба привела к торжеству оседлых слоев, признаком которого было избрание царя Михаила. Эти слои и выдвинулись вперед, поддерживая спасенный ими государственный порядок. Но главным деятелем в этом военном торжестве было городское дворянство, которое и выиграл больше всех. Смута много принесла ему пользы и укрепила его положение. Смута ускорила процесс возвышения московского дворянства, который без нее совершился бы несравненно медленнее. …Что касается до боярства, то оно, наоборот, много потерпело от Смуты.

Но вышесказанным не исчерпываются результаты Смуты. Знакомясь с внутренней историей Руси в XVII веке, мы каждую крупную реформу XVII века должны будем возводить к Смуте, обусловливать ею. Если к этому мы прибавим те войны XVII века, необходимость которых вытекала прямо из обстоятельств, созданных Смутой, то поймем, что Смута была очень богата результатами и отнюдь не составляла такого эпизода в нашей истории, который случайно явился и бесследно прошел. Можно сказать, что Смута обусловила почти всю нашу историю в XVII веке”.

^ С.Ф. Платонов “Лекции по русской истории”

“… Это печальная выгода тревожных времен: они отнимают у людей спокойствие и довольство и взамен дают опыты и идеи. Как в бурю листья на деревьях повертываются изнанкой, так смутные времена в народной жизни, ломая фасады, обнаруживают задворки, и при виде их люди, привыкшие замечать лицевую сторону жизни, невольно задумываются и начинают думать, что они доселе видели далеко не все. Это и есть начало политического размышления. Его лучшая, хотя и тяжелая школа – народные перевороты. Этим объясняется обычное явление – усиленная работа политической мысли во время и тотчас после общественных потрясений”.

^ В.О. Ключевский

Н. М. Карамзин о Лжедмитрии

«Первым врагом Лжедмитрия был сам он, легкомысленный и вспыльчивый от природы, грубый от худого воспитания — надменный, безрассудный и неосторожный от счастья. Удивляя бояр остротою и живостию ума в делах государственных, державный пришелец часто забывался: оскорблял их своими насмешками, упрекал невежеством, дразнил хвалою иноземцев и твердил, что россияне должны быть их учениками, ездить в чужие земли, видеть, наблюдать, образоваться и заслужить имя людей. Польша не сходила у него с языка...

Самозванец скоро охладил к себе и любовь народную своим явным неблагоразумием. Снискав некоторые познания в школе и в обхождении с знатными ляхами, он считал себя мудрецом, смеялся над мнимым суеверием набожных россиян и, к великому их соблазну, не хотел креститься перед иконами; не велел также благословлять и кропить святою водою царской трапезы, садясь за обед не с молитвою, а с музыкой. Не менее соблазнялись россияне и благоволением его к иезуитам, коим он в священной ограде Кремлевской дал лучший дом и позволил служить латинскую обедню. Страстный к обычаям иноземным, ветреный Лжедмитрий не думал следовать русским: желал во всем уподобляться ляху, и в одежде, и в прическе, в походке и в телодвижениях, ел телятину, которая считалась у нас заповедным грешным яством».

Государство Великих моголов в Индии (Великие моголы)

В XVI в. исторические судьбы Южной и Северной Индии складывались по-разному. В Южной Индии крупнейшим государством был Виджаянагар, во главе которого стояла индусская династия. Значительное развитие товарно-денежных отношений в Виджаянагаре привело к усилению эксплуатации народных масс феодалами и к обострению классовых противоречий. Крестьяне отдавали подавляющую часть своего дохода в виде ренты-налога. В виджаянагарских надписях встречаются упоминания о том, что крестьяне бросали свои деревни и разбегались. Часто возникал голод. В 1540 г. от голода вымерло около 2/8 населения окрестностей столицы Виджаянагара.

Виджаянагар вёл вооружённую борьбу с другими, более мелкими государствами в Декане — с Биджапуром, Ахмеднагаром, Бидаром, Бераром и Голкондой, в которых правили мусульманские династии.

В начале 40-х годов XVI в. в Виджаянагаре начались споры из-за престолонаследия, во время которых боровшиеся между собой феодальные клики призывали на помощь войска мусульманских правителей упомянутых выше государств.

Воспользовавшись ослаблением центральной власти Виджаянагара, вассальные правители стали стремиться к независимости. Внутреннее положение страны, в которой в этот период обострялись классовые противоречия, было тяжёлым. Рост феодального сепаратизма в Виджаянагаре был связан с ослаблением государственной собственности на землю и отделением налога от ренты. Крупные феодальные землевладельцы выплачивали в казну не больше половины тех сумм, которые они сами взимали с крестьян в качестве ренты. Усилившись экономически, они стремились отделиться от центральной власти и стать собственниками земель, которые принадлежали им на правах временного держания за службу. Армия Виджаянагара не смогла противостоять обьединённым войскам Биджапура, Ахмеднагара, Бидара и Голконды.

В битве при Таликоте (иначе Ракшас-Тагди) в 1565г. армия Виджаянагара потерпела поражение. Войска мусульманских правителей взяли столицу государства, разграбили город и разрушили его. Вассальные князья отложились от Виджаянагара. Государство распалось. Виджаянагар превратился в небольшое княжество с главным городом — крепостью Пенукондой.

Предпосылки создания объединённого государства Северной Индии

К началу XVI в. Индостан (индийские земли, расположенные к северу от реки Нарбады) находился в состоянии политической раздробленности, распадаясь на многочисленные феодальные государства (Кашмир, Синд, Мультан, Гуджарат, Джаунпур, Мальва, Бенгалия, Бихар и др.). Раджпутана освободилась из-под власти султанов Дели, но вечные распри раджпуаанских князей взаимно ослабляли их. В первой четверти XVI в. завершился распад самого крупного государства Индостана — Делийского султаната. Власть делийских султанов теперь распространялась фактически лишь на территории, непосредственно примыкавшие к столице, и на Пенджаб.

В прекращении феодальных усобиц и войн, разорявших сельское хозяйство и затруднявших торговлю, были заинтересованы крестьяне и горожане. Вместе с тем тяга к политическому объединению страны проявлялась и среди влиятельной прослойки мусульманских феодалов. Занимая господствующее положение в стране, они опасались усиления феодалов-индусов, оттеснённых на второй план в результате тюркских, таджикских и афганских завоеваний. Однако по мере распада Делийского султаната и учащения войн между государствами, где правили мусульманские династии, феодалы-индусы вновь стали усиливаться. Так, в 1452 г. джаунпурский раджа осадил Дели, что вызвало войну, длившуюся 26 лет. Туземные князья стали достаточно сильными для того, чтобы бороться против мусульманского господства. Это привело к объединению мусульманских феодалов под властью Бабура, сильного правителя Кабула, мечтавшего подчинить своей власти обширные индийские земли.

Образование Могольской империи

Бабур, бывший правитель Ферганы, изгнанный из Средней Азии кочевниками-узбеками Шейбани-хана, был способным полководцем, поэтом и наблюдательным писателем. Его мемуары, написанные простым языком, служат важнейшим источником наших знаний об экономической и политической жизни Средней Азии, Афханистана и Северной Индии того времени и содержат яркие характеристики его современников. В 1526 г. Бабур, одержав решающие победы при Панипате над правителем делийского султаната Ибрахимом Лоди и при Сикри в марте 1527 г. над предводителем раджпутанских князей Раном Сангамом, положил начало Могольской империи в Индии. ( «Моголами» называли население «Моголистана», к которому относили районы Северной Индии и юга Центральной и Средней Азии. Поэтому и государство выходца из Средней Азии Бабура получило название «Могольского». Европейцы называли Могольскую империю «Государством Великого Могола». )

Победами над индийскими феодалами Бабур был обязан своей опытной, закалённой в боях армии, состоявшей из тюрков, таджиков и афганцев, отличной артиллерии и новым приёмам ведения боя (например, прикрытие своей пехоты и артиллерии заграждением из повозок, соединённых цепями).

Бабур умер в 1530 г., разделив перед смертью свои владения между сыновьями. Основную часть Индии он отдал старшему сыну Хумаюну.

Период феодальных усобиц

Каждый из сыновей Бабура считал себя независимым правителем и не желал быть вассалом Хумаюна. Борьба с братьями отвлекла силы Хумаюна. Этим воспользовался Шер-хан, потомок афганцев из племени сур, обитавших в Бенгалии и Бихаре. Шер-хан разбил Хумаюна в двух сражениях и короновался в качестве правителя Индии (1539—1545). Хумаюн вынужден был бежать в Иран, но позднее, укрепившись на афганской территории, он продолжал борьбу за власть.

Воспользовавшись слабостью преемников Шер-хана, которые не могли справиться с борьбой различных феодальных клик, Хумаюн в 1555 г. вторгся в Индию и занял Дели. В 1556 г. Хумаюн внезапно умер. Падишахом стал его 13-летний сын Акбар. В решающей битве при Панипате в 1556 г. Акбару удалось разбить своих наиболее серьёзных противников и укрепить власть Могольской династии в Дели.

На опыте длительного периода усобиц многие мусульманские феодалы Индии убеждались в том, что без сильного юсударства невозможно ни организовать оборону страны от нашествий кочевых племён с северо-запада, ни подавить крестьянские волнения. Создание именно такой мощной державы, стоявшей на страже интересов феодалов, и осуществил Акбар, правивший с 1556 по 1605 г.

Феодальное землевладение

Важной чертой общественного строя Могольской империи было существование феодальной государственной собственности на землю. Все завоёванные земли первоначально попадали в государственный фонд — халисэ (арабское слово, означающее землю «чистую», «свободную»). Налог с таких земель собирался специальными правительственными чиновниками и пересылался в финансовое ведомство. Однако земли халисэ в дальнейшем составили незначительную часть земельного фонда страны, не более 1,7 % всей обрабатываемой земли. Большая же часть этих земель была роздана в военные пожалования — джагиры — крупным феодалам, так называемым джагирдарам, которые получали право взимания с этих владений земельной ренты-налога. Некоторая часть земель оставалась во владении прежних правителей, ставших теперь вассалами-заминдарами.

Правительство Могольской державы устанавливало размер и способ взимания земельного налога на всех землях, независимо от их владельцев (за исключением заминдаров), причём обработка земли считалась государственной повинностью крестьян. Местным феодалам предоставлялось право взыскивать с крестьян земельный налог и всякого рода мелкие поборы и использовать принудительный, неоплачиваемый труд крестьян на оросительных работах, при проведении дорог, а также на государственных и собственных постройках (мостов, мечетей, гробниц, дворцов и даже целых городов).Права земельных общин и входивших в них крестьян заключались в том, что они могли распоряжаться своей землёй, покупать, продавать или передавать её по наследству (однако только со всеми лежащими на ней обязанностями), не испрашивая никакого разрешения от местного феодала или государственных чиновников.

Господствующей формой феодального землевладения в Северной Индии являлись джагиры — условные земельные пожалования. Джагирдар был обязан содержать отряды наёмных войск, главным образом конницы, сообразно своему чину и установленным доходам. Джагир не был связан с одной определённой местностью. При пожаловании джагира принималась во внимание лишь цифра получаемого с него дохода, т. е. следуемой джагирдару с крестьян ренты-налога. Чиновники финансового ведомства определяли, какие деревни должны идти в джагир тому или иному феодалу, причём при повышении в чине часто меняли эти деревни, отводя джагирдару земли в какой-либо иной части страны. Владения джагирдара не передавались по наследству и даже не были пожизненными. Как правило, джагир был владением крупным.

В 50—60-х годах XVI в., когда Могольская империя охватывала ещё сравнительно небольшую территорию, земель для раздачи в джагиры не хватало; поэтому владения джагирдаров имели значительно меньшие размеры и давали меньше доходов, чем было официально зафиксировано в пожаловании. Когда Акбар распространил свою власть на значительную часть Индии, увеличилось количество джагирдаров и размеры их владений.

Заминдары (местные князья и предводители племён) обязаны были уплачивать центральной власти определённую ежегодную дань и, по требованию государя, выступать в поход со своим ополчением. Заминдары могли передавать свои земли (замин-дарства) по наследству с согласия падишаха. Они сами устанавливали ренту-налог в пределах своего заминдарства.

Заминдарства не были типичной формой феодального землевладения в Могольской империи. Они находились главным образом на окраинах или в труднодоступных для Могольской конницы холмистых местах, в основном в Раджпутане, Ориссе, Бенгалии и Кабуле. Заминдары в отличие от джагирдаров иногда вели собственное барское хозяйство и применяли в небольших размерах барщинный труд крестьян.

Большинство заминдаров исповедовало индуизм и принадлежало к коренному населению Индии в отличие от джагирдаров, которые большей частью были мусульманами, потомками среднеазиатских и афганских завоевателей.

Земельные владения шейхов (мусульманских мелких и средних духовных феодалов) и мусульманских религиозных учреждений назывались в Индии суюргалами. Суюргалы раздавались правительством. Они были владениями мелкими, передававшимися по наследству и без всяких обязательств военной службы. Суюргальные участки в общем составляли около 4% земельного фонда страны. Экономическая слабость мусульманских религиозных организаций определялась главным образом тем, что ислам исповедовало меньше 1/4 населения страны. Что же касается земель, ранее принадлежавших индусским храмам, то они были отняты у храмов еще при делийских султанах. Лишь во владениях заминдаров сохранились более или менее крупные массивы индусских храмовых земель.

Земледелие на значительной части территории Индии, особенно на юге, было тесно связано с орошением. Забота о поддержании системы ирригации являлась функцией государственной власти. Именно поэтому феодальные раздоры, отвлекавшие внимание от этой задачи, наносили такой огромный вред экономике страны.

Сельская община

Одной из характернейших черт индийской деревни было существование сельской общины, сохранившейся с древнейших времен и почти не изменившей своего характера.

По словам Маркса, индийские общины «покоятся на общинном владении землей, на непосредственном соединении земледелия с ремеслом и на упрочившемся разделении труда, которое при основании каждой новой общины дает готовый план и схему производства».( К. Маркс, Капитал, т. I стр. 364. ) Индийская община при существовавших тогда примитивных, почти исключительно деревянных, орудиях сельскохозяйственного производства выполняла известные общественно полезные функции. Она обеспечивала крестьянам возможность удовлетворять их несложные хозяйственные потребности и облегчала борьбу с наступавшими джунглями, что было не под силу отдельному крестьянскому хозяйству. В то же время феодальное государство сумело приспособить общину к своим интересам, используя её как удобную фискально-податную единицу и средство прикрепления крестьян к тяглу.

Соединение ремесла с земледелием продолжало оставаться основной чертой всех сельских общин в Индии и усиливало натуральный характер сельского хозяйства.

В некоторых сельских общинах сохранялась ещё коллективная обработка полей, хотя в подавляющем большинстве общин пахотные поля были уже поделены между общинниками. Но выгоны и пустоши находились в коллективном владении и пользовании всей общины, которая распоряжалась ими по своему усмотрению. Выгоны и пустоши не подлежали обложению налогом.

В Индии существовали два главных типа общин, отличавшихся между собой по способу раздела обрабатываемой земли между крестьянами. В северной части Индии, а также в Бенгалии поля делились по едокам, по плугам и т. п. В Раджпутане и Гуджарате была другая, более древняя система: земля делилась в зависимости от родовой близости общинника к реальному или воображаемому предку, основателю деревни. В общинах преобладала крайняя чересполосица, так как каждая доля должна была содержать равные части плохой и хорошей, орошаемой и неорошаемой, удобной и неудобной земли.

Как и раньше, общины продолжали объединять четыре группы лиц, различавшихся по своему положению: привилегированные должностные лица, рядовые общинники-крестьяне, общинные ремесленники и бесправные, так называемые пришлые.

Среди общинников было много всяких делений по кастовым, религиозным и ряду других признаков, от которых зависели размеры их налоговых платежей.

Община коллективно содержала 8—12 ремесленников, обслуживавших потребности крестьян. Крестьянин должен был обычно лишь приносить материал, но за выполненную для него работу расплачивалась община, выделявшая ремесленникам после жатвы долю урожая. Некоторые профессии (например, кузнечное дело) считались почётными, другие же ремесленники (как, например, кожевники) принадлежали к «неприкасаемым», вынуждены были селиться в особой части деревни, пользоваться водой из особых колодцев и т. д.

Кроме полноправных общинников, в деревне были ещё и «пришлые». Им предоставляли для обработки наименее удобные земли, за что они, помимо обычных налогов, должны были еще платить общине, т. е. фактически её должностным лицам, различные натуральные или денежные сборы и выполнять для них разные работы.

В индийской общине строжайшим образом соблюдалась традиция передачи по наследству функций и должностей. Все права и обязанности, начиная с привилегированной верхушки (старосты и писца) и кончая рядовыми общинниками — земледельцами и ремесленниками, передавались по наследству от отца к сыновьям. Это строгое наследование функций обусловливало застойность, малую изменчивость общины, которая крепко привязывала крестьян и сельских ремесленников к земле. Только в своей общине, там, где поколениями жили и работали его предки, крестьянин и ремесленник имели право на какое-то место в жизни. За пределами общины они становились обездоленными и бесправными «пришлыми».

Община закрепляла примитивность организации и орудий сельскохозяйственного труда и, сохраняя в значительной мере самодовлеющий характер общинного мирка, затрудняла разделение труда между городом и деревней, а вместе с тем и прогресс общества.

В XVI столетии земельный налог, являвшийся основной формой эксплуатации тяглового крестьянства, составлял примерно 1/3 валового урожая крестьянского хозяйства. Крестьянин мог забрать оставшуюся часть урожая только после взноса своей доли платы должностным лицам, ремесленникам и слугам общины. По-видимому, в хороший год крестьянин, выплатив налог, мог просуществовать до нового урожая. Однако в неурожайные годы крестьяне не могли уплатить государственный налог, он был для них слишком высок. Тогда сбор налогов, разорявший крестьянские хозяйства, производился с помощью войск.

Торговля и ростовщичество

В Индии в XVI—XVII вв., несмотря на господство натурального хозяйства, торговля и товарно-денежные отношения получили дальнейшее развитие.

Внешняя торговля Индии была очень значительна. Из Индии шли морские пути в Китай, Малайю, Иран, Африку, Аравию и Европу. Караванные пути шли из Индии через Кабул в Иран и Среднюю Азию, а через Кашмир — в Китай.

Вся морская торговля с Европой была захвачена португальцами, обосновавшимися на индийском побережье. Караванной торговлей занимались крупные индийские купцы, снаряжавшие караваны, а также ряд афганских кочевых племён.

Перевозить на далёкие расстояния в трудных условиях морской и караванной торговли имело смысл лишь портативные и дорогие товары. Такими товарами в индийском вывозе были пряности, ткани и индиго, а в импорте — главным образом предметы роскоши для феодалов. Обладая значительными денежными средствами, джагирдары порой сами участвовали в торговых операциях, вкладывая свои средства в экспортную торговлю.