Askochensky_V_I_Za_Rus_Svyatuyu

Раздел VI. ВОСПОМИНАНИЯ И НЕКРОЛОГИ

ходить искусным молчанием или полунамеком безукоризненным, – рассказу своему, несмотря иногда на скудость содержания, придавать живость и за внимательность к языку, по местам, сообщать саркастическую терпкость и едкость, словом, я нахожу, что вы больше можете оказать пользы себе и другим на этом поприще, нежели за столом юридическим хотя бы даже и в звании судии совестного при бессовестных или малосовестных сотрудниках.

Итак, с Богом за новый какой-либо труд в том же роде,

иособенно полемическом, к чему я признаю вас наиболее способным. Вот бы хорошо, если бы вы принялись за соседнее нам католичество!

Призывая на вас благословение Божие, с истинным почтением и совершенною преданностию имею честь быть Вашим покорнейшим слугою Арсений А. Варшавский».

В1858 году я переехал в Петербург и, не имея никаких средств, а единственно уповая на милосердие Божие

иподдержку наших архипастырей, основал журнал мой. Преосвящ. Арсений приветствовал меня с этим 9 апреля 1859 года следующим письмом:

«Возлюбленный о Господе В. И. От души радуюсь, что вы,наконец,попаливсвоюсферуиксвоемустольсродному вам делу и, поздравляя вас, призываю на вас и работу вашу благословение Божие, споспешествующее и богатящее.

О выписке Беседы вашей как журнала действительно весьма полезного во все монастыри и церкви Варшавской и Волынской епархий и я сделал надлежащее распоряжение, только в виде приглашения, а не в виде повеления, которого я как не член Синода не имел права давать. Ваш покорнейший слуга Арсений А. Варшавский».

Перебиваясь кое-как с моим изданием, я подвергся некоторым притеснениям со стороны двух цензур, духов-

591

В. И. Аскоченский

ной и светской, из коих последняя строго преследовала каждую мою мысль, каждое слово1.

Были минуты, когда я хотел уже бросить дело и поступить на службу, убеждаемый к тому бывшим оберпрокурором Св. Синода, графом Александром Петровичем Толстым [2]. Нужно было поискать себе защитников, и я искал их не напрасно. Пишу это для того, чтобы был понятен смысл следующего письма преосвящ. Арсения, которое писал он мне от 3 января 1860 года.

«Возлюбленный о Господе В. И! На поздравление ваше меня с праздником Рождества Христова и Новым годом отвечаю моим поздравлением, столь же искренним и столь же благожелательным, призывая вместе на вас и на дело рук и головывашейблагословениевоплотившегосянасрадиХриста Бога нашего, ободряющее, укрепляющее и утешающее.

Сожалею я о вашем горе; но, живя в мире, можно ли без горя обойтись? Значит, это в порядке вещей. И потому излишне не скорбите и не унывайте, но вместо того вооружитесь, с одной стороны, христианским великодушием и терпением, а с другой – мудрым правилом, указанным Самою Ипостасною Премудростию: будите мудри, яко змия, и цели, яко голубие. Впрочем, если высокопреосвященный митрополит Киевский2 принял уже вас под свое покровительство, то я не вижу для вас истинной опасности.

Систинным почтением и совершенною преданностию имею честь быть Вашим покорнейшим слугою Арсений А. Варшавский».

Сназначением высокопреосвященнейшего Арсения киевским митрополитом переписка наша несколько сократи-

1  Цензором моим назначен мне был по происхождению поляк, а по

вероисповеданию католик.

2  Ныне высокопреосвященнейший Исидор, митрополит Новгородский и

С. Петербургский.

592

Раздел VI. ВОСПОМИНАНИЯ И НЕКРОЛОГИ

лась, так как Владыка ежегодно вызываем был в Петербург для присутствования в Св. Синоде: но зато отношения наши сделались интимнее и чаще. Благодушный архипастырь всякий раз встречал меня, как отец сына, и беседы наши длились иногда по нескольку часов о предметах серьезных, вызывающих на размышление. Для этого я всегда старался приезжать к Владыке пораньше, пока еще нет посетителей,

вприсутствии которых неудобно было слишком распространяться и откровенничать. «Слава Богу, – говаривал иногда Владыка, – сегодня не помешали поговорить нам».

Но была минута в моей жизни, минута незабвенная, память о которой завещаваю я детям моим с непрестанною молитвою о упокоении души в Бозе почившего архипастыря – благодетеля и отца моего.

Пятнадцать лет я вдовствовал и перестал уже думать о счастии семейной жизни. Но Господу Богу угодно было указать мне на одно чистое и прекрасное существо, которое решилось пойти рядом со мною по тернистому пути жизни моей. Все это сделалось так проворно и неожиданно, что я почувствовал нужду в подкреплении на такой важный шаг

вжизни. К кому же, подумал я, обратиться, как не к тому, кто показал мне столько опытов истинно отеческого внимания? И вот, не сказав никому ни слова, я явился 1 апреля 1863 года к преосвященному Арсению не в обычный час, именно в самый полдень. Владыка принял меня немедленно; но по встревоженному моему виду и несвоевременному визиту не мог не заметить, что я приехал недаром. Не помню, о чем пошла у нас сначала речь: мне не до того было; я отвечал невпопад и слушал невнимательно.

–  Владыка, – сказал я, перебивая поток его речи, – вы заменяете мне мать и отца. Я приехал к вам за родительским советом и благословением.

–  Что такое? – спросил он с любопытством. –  Я хочу сделать глупость.

–  Какую?

593

В. И. Аскоченский

–  Хочу жениться.

–  Ну, тут я еще не вижу глупости. На ком?

Ярассказал биографию моей избранницы, едва удерживаясь от слез1. Смотрю, – Владыка поднимается и уходит к себе в кабинет. Я остался в гостиной. Через две или три минуты отворяется дверь, и Владыка идет ко мне с иконою благословляющего Спасителя. Увидав это, я преклонил колена. Осенив меня иконою, незабвенный произнес следующие приснопамятные для меня слова:

–  Бог тебя благословит. Да пролиет Он елей на твою растерзанную душу2.

Язарыдал и долго-долго стоял пред святителем, обнимая его колени...

Боже, с каким радостным трепетанием сердца спешил

япотом к моей избраннице! Со мною была икона благословляющего Спасителя и благословение святителя Христова...

Прошло несколько годов. У меня уж было трое малюток. Дорогую именинницу мою почтили однажды своим посещением высокопреосвященнейшие митрополит Арсений Киевский, Иннокентий Московский, Нектарий, архи­ епископ Харьковский и другие из высших лиц нашей иерархии. За обеденным столом я припомнил Владыке сказанные им слова, засвидетельствовав пред всеми действенность его святительского благословения. На речь мою преосвященный Арсений отвечал следующими, в тот же день записанными мною словами: «Благодарю Бога, избравшего меня орудием Своей милости; благодарю и вас, заслуживших эту милость. Я рад, сделавшись посаженым вашим отцом. Приятно иметь таких детей. Вы с верою приняли смиренное благословение мое, и по вере вашей ниспослано вам то счастие, которого все мы свидетели. Да не оскудеет же оно и во все продолжение жизни вашей!

1  Любопытствующие могут прочитать ее в «Дом. беседе». Вып. 50. С. 1195.

2  Слова эти в тот же день начертаны были мною на обороте данной мне

иконы.

594

Раздел VI. ВОСПОМИНАНИЯ И НЕКРОЛОГИ

Незабвенный отец и благодетель мой! Аще забуду тебе, забвена буди десница моя; прилепни язык мой гортани моему, аще не помяну, аще не предложу тебе яко в начале веселия моего!..

И до последних минут жизни своей не оставлял он отеческим вниманием своим посаженую свою дочь и детей ее и моих. «Благословенная чета!» – всякий раз приветствовал он нас, встречая. Часто, обращаясь к жене моей, он говаривал в шутку: «Как это вы решились выйти за такого зверя? Теперь он стал ручнее, и этим мы, без сомнения, обязаны вам». Каждое событие в моем семействе он принимал к сердцу, как истинный отец. Слезы мрачат очи мои, когда пишу я эти строки...

В половине 1867 года я сильно захворал. Работая через силу по своему журналу, я чувствовал себя в отношении финансовом в самом плохом положении и написал об этом к высокому моему благодетелю. Вот чем отвечал он мне от 24 июля 1867 года.

«Возлюбленный о Господе В. И! Душевно сожалею о постигшей и вашу крепкую натуру болезни. Судя по внешнему вашему виду, можно было подумать, что никакая немощь к вам не посмеет прикоснуться; а если и прикоснется ненарочно, то тотчас же отскочит и в другой раз уже к вам не заглянет. Но, верно, нашла, окаянная, какой-нибудь секрет и под вас подкопаться. Ну, так и быть! Теперь постарайтесь уже не угрозами, а толчками как-нибудь эту незванную гостью от себя выпроводить.

Посылаемые при сем сто рублей прошу принять. Хотел было отложить посылку их до моего личного свидания с вами; но из письма вашего увидел вашу нужду, не терпящую отсрочки, и потому решился теперь же послать.

Призывая на вас и семейство ваше благословение Божие, с истинным и совершенною преданностию имею честь быть Вашим покорнейшим слугою Арсений М. Киевский».

595

В. И. Аскоченский

Письмо от 2 января 1871 года:

«Возлюбленный о Господе В. И. За поздравление Ваше благодарю и, взаимно поздравляя вас, призываю на вас с семейством вашим благословение Божие, сердечно желая, чтобы новый год был для вас лучше и покойнее прошедшего. Прошу принять меня в число подписчиков своих, на что препровождаю при сем сто руб. сер. Ваш покорнейший слуга Арсений М. Киевский».

Не имея возможности лично приветствовать Владыку с празднованием пятидесятилетнего его юбилея, я писал ему поздравительное письмо и 24 августа 1873 года получил от него следующий ответ.

«ВозлюбленныйоГосподеВ.И.Усерднейшеепоздравление ваше с совершившимся пятидесятилетним юбилеем моего учебно-иерархического служения Православной Церкви и Отечеству и все ваши обильные благожелания мне приемлю я с душевною благодарностию и, взаимно желая вам здравия и долголетия на земли, молю Господа Бога, да будет Он для вас всегда и во всем крепким помощником на поприще полезного служения вашего ко благу общему и к собственному утешению вашему среди литературных трудов ваших.

Призывая на вас и на все ваше семейство всеобильное благословение Божие, с истинным почтением и преданностию имею честь быть Вашим покорнейшим слугою Арсений М. Киевский».

Приводимое за сим письмо от 14 апреля 1875 года, уже напечатанное в «Домашней беседе», но не сполна, а ныне предлагаемое in extenso, требует некоторого пояснения. По несоблюдению некоторой формальности я присужден был окружным судом к уплате весьма значительной суммы человеку, который выведен был мною из ничтожества, 13 лет

596

Раздел VI. ВОСПОМИНАНИЯ И НЕКРОЛОГИ

ел хлеб-соль мою и отблагодарил меня самою черною неблагодарностью. Вполне понадеявшись на правоту моего дела, я забыл, что при нынешнем судопроизводстве forma dat esse rei, – и проиграл, чуть не подвергшись продаже с аукциона всего моего имущества.

«Возлюбленный о Господе В. И.! За поздравление ваше с светлым праздником Воскресения душевно благодарю и взаимно поздравляю вас и, заочно с вами христосуясь, призываю молитвенно на вас и на весь дом и дела ваши во всем благопомощную благодать Воскресшего Господа.

Болезнь ваша, приметно согласившись со моею или моя с вашею, вдруг и в одно время поразила нас обоих, так что я в эти три великие недели ни шагу за порог; только вчера решился утешить себя пасхальным богослужением, но едва-едва, с большим трудом и изнурением для себя я мог совершить заутреню и литургию, теперь опять сижу в четырех стенах безвыходно, да кажется скоро и не удастся освободиться от сего не совсем приятного заключения, но по приговору Верховного Судии неба и земли нам назначенного, против которого нет апелляции.

А вам, приметно, в нашем новом, скором и справедливом суде и апелляция не помогает, и какой-нибудь негодяй имеет ныне право мучить и терзать честного человека, чего в старом суде, кажется, не было; а если и случалось иногда, то весьма редко. К чему же послужила судебная реформа, столько и доныне превозносимая?

Посылаю вам при сем на всякий случай 50 рубл. сер. Ваш покорнейший слуга Арсений М. Киевский».

Письмо от 27 декабря 1875 года, написанное в Петербурге.

«Возлюбленный о Господе В. И.! Благодарю душевно и взаимно поздравляю вас с теми же торжественными

597

В. И. Аскоченский

днями Рождества Христова и Нового Года, призывая молитвенно на вас и на все ваше семейство благословение Божие, скорби и болезни в радость обращающее. Надеюсь, что Господь вскоре восстановит вас от одра болезненного и утешит вас своею благодатию. Ваш покорнейший слуга Арсений М. Киевский».

По поводу разрешения великопостных спектаклей я написал большую и горячую статью, которая, конечно, не могла быть пропущена светскою цензурою. Не имея возможности лично видеться с покойным Владыкою, я писал ему о такой моей неудаче. Вот ответ его на мою жалобу от 2-го марта текущего года.

«О великопостных спектаклях, – не лучше ли начать с жалобы вашей Св. Синоду, с приложением статьи о непропуске оной в печать цензурою? Без этого же или чего-либо другого подобного повода нам начать дело невозможно, ибо мы лишены права входить в Синод с предложениями: одному только обер-прокурору это право предоставлено. Ваш покорнейший слуга Арсений М. Киевский»1.

Письмо это взорвало меня; я написал Владыке несколько жесткое послание за показавшуюся мне инерцию его, причем препроводил к нему копии с моих писем к некоторым высокопоставленным лицам по тому же предмету. Привожу ответ его сполна, без исключений, как это сделано мною2.

«В благодарность за вашу рукопись посылаю и вам, для прочтения, с возвращением ко мне, свою3. Она, как

1  Я пропускаю письмо от 1 апреля, напечатанное уже в «Дом. беседе»

текущего года. Вып. 21. С. 550. № 3. 2  Там же. № 2.

3  Это было мнение Владыки о судебно-духовной реформе.

598

Раздел VI. ВОСПОМИНАНИЯ И НЕКРОЛОГИ

слышу, пришлась некиим лицам очень не по вкусу; следовательно, принадлежит к разряду ваших рукописаний, а потому и слабое, в отношении ко мне, письмецо вам кажется неуместно1. Что я, при такой обстановке в Св. Синоде, мог бы и могу сделать? Sapienti sat. А. М. К. 2 апре-

ля 1876 г. С.-П.»

Да, sat. Он все сказал этими последними своими словами..­.

Это было уже последнее письмо ко мне приснопамятного архипастыря. Удерживаемый тяжкою болезнию (ревматизмом в обеих ногах), я во все продолжение пребывания его в Петербурге навестил его только два или три раза.«Что,возлюбленный? –сказалонмневпоследнеемое посещение, – и вы подались? Эх, вы, хромоногий! Хорошо, что духовно-то не хромаете. Да исцелит вас Господь! Вы еще нужны и для дела Божия, и для семьи вашей». Визит мой на этот раз был непродолжителен. Владыка, служивший в этот день литургию, был утомлен, хоть и бодрился, да и у меня ломило обе ноги от продолжительного стоянья. Беседа наша была как-то грустна.

Не понимаю к чему, Владыка сказал: «Мне говорили, что над преосвящ. митрополитом Филаретом и пре­ освящ. Аполлинарием вы пели киевское: Волною морскою, – а надо мною пропоете?»

Я взглянул на него, и слезы закипели в груди моей. Он сидел с опущенною головою и кушал чай с кусочком булки. Мне хотелось сказать что-нибудь на это, но сил не хватило: я боялся зарыдать.

Это было в воскресенье на третьей неделе Великого Поста. С тех пор я уже не видался с Владыкой по милости моей болезни.

Апреля 26-го я через силу посетил высокопреосвященнейшего Иннокентия, митрополита Московского [3].

1  Значения этих слов я не понимаю. Слово слабое им самим подчеркнуто.

599

В. И. Аскоченский

Зашедши от него к эконому я застал там Киево-Печерской Лавры архидиакона Флавиана, от которого узнал, что киевский Владыка при смерти. Сообщив об этом высокопреосвящ. Иннокентию, я немедленно отправился на киевское подворье и прошел прямо в кабинет Владыки. По лицам встретивших меня, иеромонаха о. Феодосия и камердинера Гаврилы, я увидел, что для святителя Божия наступил час смертный. В кабинете я застал лейб-медика Николая Федоровича Здекауера и доктора Константина Людвиговича Недаца, которые писали Государю Императору о положении Владыки бюллетень, ожидаемый курьером Зимнего дворца. Повидавшись с ними, я прошел в спальню. На кровати, за открытым пологом, умирающий лежал на спине; уста его были открыты во всю ширину; глаза мутны и полузакрыты; он дышал тяжело

ихрипел. Весь корпус его был неподвижен, и только в правой стороне заметно было по временам легкое вздрагиванье. При мне ему влили в рот какую-то микстуру. Это возмутило меня, и, вышедши в кабинет, я стал протестовать против такого насилия человеческой природе. «Да, – сказал Николай Федорович, – вчера я дал Владыке чайную ложку касторового масла, и когда оно вылилось из уст его, я повторил тот же прием вместе с кофе». – «К чему?» – сказал умирающий тихо, но внятно. И это было последнее его слово.

Нужно было поспешить с грустным извещением к высокопреосвященнейшему митрополиту Иннокентию,

ия пошел проститься с умирающим. Крепко прильнул я устами моими к охладевшему наполовину лбу моего отца,

ислезы градом потекли на истощенное лицо его. Не знаю, показалось ли мне, или, может быть, это так было в самом деле, – но из правого глаза Владыки выкатилась слеза, когда я положил руку его на мою голову...

Вту же ночь Владыки не стало...

600