Magnitsky_M_L_Pravoslavnoe_prosveschenie

Cтатьи в журнале «Радуга»

Письмо к издателю М.Г.А.И.1

Изувечен будучи ещеподТребией2, наординарцах у Суворова, засел я с костылями своим в здешнем городке и, забыв ученость и литературу, о которых мимоходом слыхивал в Кадетском корпусе, где я воспитан, ничего не читаю – уже лет тридцать, кроме Каноника, Евангелия и Псалтири, да у здешнего почтмейстера инвалида по почтовым дням. Тут давно встречал я Отто Карловича Б……, эстляндского дворянина, управлявшего одним большим имением близко отсюда. Добрый немец сей, за трубкой табаку и чашкою чаю, часто беседует с нами очень приятно и занимательно; ибо он человек образованный, хорошо учившийся и много путешествовавший с пользою. Но у него есть одна слабость, свой конек, как

иу всякого человека; это его Эстляндия. Заговорите о чем вам угодно, например о Пекине, – он непременно привезет вас и оттуда в Ревель, Гансаль, Вейсенштейн3. А мы с почтмейстером не очень сильны в географии –

испасуем. Вот наш Отто Карлович проповедовал, что в одной его Эстляндии рай земной; что там только живут люди порядочные; там только отцы семейств, вместо чванства мотовством насчет заимодавцев, занимаются в деревнях своих улучшением разных отраслей сельского хозяйства для сбережения имуществ в приданое дочерям и содержание сыновей в службе царской. Там только жены не стыдятся хлопотать о всех подробностях домашнего быта, кормить, сами воспитывать и учить детей своих. Только там, по словам его… текут реки молоком и медом. Досадно нам бывает с почтмейстером, что несет он такую невероподобную гиль4; а оспорить нечем потому только, что учены на медные денежки. Вот я, однако же, вспомнив старинную удаль, повел на

371

М. Л. Магницкий

него вчера атаку наудачу. «Послушай-ка, почтеннейший Отто Карлович, славны твои бубны за горами, ну что за земля твоя Эстляндия; я, еще отправляясь в Италию, с Павловским гренадерским полком, слыхивал об ней, – такая же немчизна, как и Германия, в которой мы чуть было не перемерли с голоду оттого, что никто не понимал нас; говоришь, бывало, – кажется по-русски, – а они глядят, разинув рот». Чуть я вымолвил это, как добрый мойОтто,бросивтрубку,покрасневкакрак,подбежалко мне. «Нет, Клим Федулович, этого уж я не стерплю, мы в Эстляндии настоящие русские; любим славное Отечество наше не меньше вас, преданы всею душою великим Самодержцам нашим, посылаем на службу Им цвет нашего юношества, и – гордимся этими чувствами. Язык русский делается у нас общим. Старые воины и моряки наши, израненные в рядах ваших, требуют, чтобы дети их выучились говорить так же твердо, как они говаривали: «Вперед, ребята! – умрем за Бога и царя!» – «Ну полно, полно, Отто Карлович, уж ты, кажется, и в штыки готов приударить… Пардон!» – хоть я до этого слова не очень охотник, да уж для сохранения твоей приязни вымолвил. И битва кончилась, раненых и убитых не было; поле сражения осталось за Отто Карловичем; а я (чтобы не сказать отретировался) оттянулся к линии своих запасов. Велел составить из них ужин, лег в постель и заспал нашу битву, так исправно, что через неделю, пустясь в Почтовую контору, и не думал уже об ней. Но видно, из окна приметили, что иду на двор, потому что только отворил я дверь, как мой Отто Карлович стоит уже на пороге, держа в обеих поднятых руках беленькую книжку. «Стойте, Клим Федулович! – возопил он. – Надевайте очки и – сдавайтесь!» – «Как сдаваться! – ни за что!» – «Надевайте очки! – увидите, что обойдены, окружены – сдавайтесь!» Вот я вытащил очки, вытер их,

372

Cтатьи в журнале «Радуга»

надел, поднял голову и читаю: «Радуга – журнал Философии, Педагогии и Изящной Литературы, и проч…» – «Что, за видо?»5 Я думал, что там Русского духа слыхом не слыхивано, а там русский журнал издается, и – немец пишет по-русски. Подлинно я был поражен как громом: и весело было это видеть, и не хотелось тотчас сдаваться. «Ну вижу, что Русский Журнал, да надобно еще прочесть; мало ли журналов; иных лучше, чтобы и не было. Надобно знать, стоит ли этот журнал вашей радости». – «Пожалуйте-ка, я покажу знатоку и принесу вам его заключение». – «Дело, Клим Федулович, извольте; мы и сами с г. почтмейстером рады, чтобы кто-нибудь поученее нас оценил это новое явление».

Надобно сказать, что в маленьком городишке нашем знаток-то есть, философ настоящий; но тяжелый на подъем, не хвастливый, не резкий, не говорун – поглядеть на него, мешок мешком. Он занимает место штатного смотрителя в одном из маленьких училищ; умница великая, да только по-христиански, старинного воспитания, последних годов митрополита Платона6. Вот я к нему – он прочел заглавие, нахмурясь пересмотрел оглавление – и лицо его разгулялось. «Благодарю, Клим Федулович, оставь прочесть». Я оставил; и через неделю он входит ко мне с книжкой: «Ну уж одолжил приятель; журналец по сердцу мне, да и более скажу – заставил он меня пораздуматься. В немецкой провинции, немецкого издателя, да Русского Духа. – Вот до чего мы дожили; между тем как наши-то пописывают русскими литерами по-немецки да по-французски, Немцы, …, …, …. слогом заговорили с нами по-русски; да еще об чем же? – упрекают, что мы обезьянски переняли у немцев и французов вредный образ мыслей, и уговаривают воротиться к святой старине нашей.Айдаэстляндцы!молодцы!–Воттак-тобыло,лю- безнейший Клим Федулович, с израильтянами, когда они

373

М. Л. Магницкий

забыли своего Бога. Он их бросил; усыновил себе другие народы, и Царство Свое им отдал. Народ избранный впал во мрак; а новые наследники Света стали учить его».

Чтомнетеперьделать,думаля,слушая;каксладить с Отто Карловичем, чтоб выторговать у него мир непостыдный? Потащился к нему на дом. Он сидит с трубкой, подпершись левою рукой; поклонился мне довольно гордо и сказал, улыбаясь: «Что, приятель, какая весточка от Оракула?» – «Повинной головы меч не сечет, Отто Карлович, прошу вечного мира!» – «Хорошо». – «Плохой мир лучше доброй войны; но вот условие: sine qua non, то есть непременное:описать всенаше побоищеи торжество мое с ревельским журналом в руке, издателю его». Я согласился очень охотно на умеренное требование победителя и с удовольствием его исполню.

Ваш искренний почитатель, Клим Правдобаевский.

Отставной майор, живущий в Симбирской губернии.

Продолжение 4-го Отломка философского мозаика

Слово «притяжение» очевидным образом недостаточнодляизъяснениясистемымира.Недавновыдумалтакое,котороебывыражаловодноитожевремяипритяжение, и центробежность; ибо ежели бы только притяжение действовало, то весь мир превратился бы в одну плотную и неподвижную массу. Мы все знаем, что всякое движение есть действие, и знаем также, что начальная причина всякого движения не может быть иная, как духовная. Древние говорили, что начала всякого движения должно

374

Cтатьи в журнале «Радуга»

искать в чем-либо неподвижном. Те некоторые сказали, что движение свойственно материи, – говорили против собственной совести. Вопрос вот в чем: движение или последствие и совокупность движений образующих, например, какое-либо ископаемое, растение или животное, свойственны ли материи? Идея материи необходимо ли заключает в себе идею изумруда, соловья, розы? Всякое движение материи имеет целью и последствием или разрушение, или образование – и по сему не можно утверждать необходимого движения, не утвердив в то же время необходимых его последствий; а в сем смысле движение очевидно и непременно будет соединено с намерением, – следовательно, предполагая, что движение свойственно материи, должно допустить, что и намерение равно ей сродно. Таким образом, то самое доказательство, которое должно было устранить дух, привело нас к нему.

Когда явилась идея Невтона; то она понравилась своему веку не столько своею истиной, как тем, что можно было перетолковать ее в подтверждение тех мнений, кои должны были ознаменовать сие гибельное столетие. Котес1,вславномпредисловиисвоемкНевтоновойкниге о Началах, поспешил было утвердить, что сила притяжения свойственна материи; но творец сей системы (Невтон) первый возразил против мнения славного ученика своего, публично заявив, что никогда не думал утверждать сего, и присовокупил, что до того времени совсем и не видал предисловия Котесова. (Богословские письма Невтона к доктору Бентлею.)

В самом введении к славной книге своей Невтон объявляет торжественно и неоднократно, что его система не касается до физики, что он не присваивает никакой силы центрам и что, одним словом, он нимало не намерен выступать за предел математики. Он сказал: «Предложение природной центробежности, составляю-

375

М. Л. Магницкий

щей необходимое свойство материи, до такой степени, чтобы одно тело могло действовать на другое, в некотором расстоянии (именно то, что утверждают ныне все ученые нашего времени, его именем), – есть для меня такое безумие, что я не думаю, чтобы человек, имеющий обыкновенную способность рассуждать о физических предметах, мог допустить его. (Письма Невтона к доктору Бентлею; III. письмо 11 февраля 1693 года; найти можно в Британской библиотеке, февраля 1797 года, в IV части, под № 3, на странице 192.)

Он сказал в бессмертном творении своем: «Когда я употребляю слово притяжение... то не физически понимаю сию силу; а единственно математически. Читатель должен весьма внимательно остерегаться, чтобы не вообразить, что под сим словом разумею я какую-либо причину физическую; или хочу присвоить центрам притяжения действительные и физические силы; ибо я в сем трактате рассматриваю только количества и соразмерности математические, не занимаясь природой сил и свойств физических. (Philos. nature. princ. mathem. Cum comment. P. P. L. Seur et Jaquier, Genevae, 1793 – 40, in 4. t. I, Def. VIII. p. II. Et Schol. propos. XXXIX. P. 464.)

Кларк2, о котором Невтон говорил: Кларк один меня понимает, – сделал по сему предмету замечательное признание: притяжение, говорит он, может быть следствием двигателя, но, конечно, невещественного (Impulsu non utique corporeo);авпримечанииприбавляет:Притяжение, без всякого сомнения, не есть вещественное действие; но действие какой-либо причины невещественной. (Causae cujusdam immaterialis и проч. Смотри физику Rohault, переведенную на латинский Кларком, т 8.1. П. Сар. XI. S. 15. Текст и примечание.)

Гений открытий в естественных науках состоит единственно в способности отыскивать неизвестные яв-

376

Cтатьи в журнале «Радуга»

ления; ибо как искать причин в природе, которая и сама есть одно явление? Он может прилагать явления, еще не изъясненные, к таким действиям, кои уже известны (и которые мы принимаем весьма несправедливо за причины). Таким образом, тот, кто открыл круговращение крови, полы растений, – сделал, без сомнения, важную услугу для наук; но открытие явления ничего не имеет общего с открытием его причин. Невтон заслужил бессмертие, отнеся к тяготению такие явления, которых до него никто не осмелился приписать оному; но лакей сего великого человека знал не менее о причинах тяготения, как и господин его. Некоторые самозваные последователи Невтона, за которых покраснел бы он,

ежели б мог возвратиться на землю, дерзнули утверж-

дать, что притяжение есть закон механический. Никогда Невтон не произносил сей хулы на здравый смысл, и напрасно усиливаются сии иметь участником в своем преступлении столь славного человека.

Стало, последователи Невтона, твердя непрестанно онебеснойфизике,прямопротиворечатсвоемуучителю, который постоянно устранял от своей системы всякую идею о физике. Они говорят, что притяжение не есть система; но событие; однако же на опыте открывается, что оно не что иное, как система, и система их собственная. Не очень еще давно (в 1819 году) Королевская в Париже академия предложила следующую задачу: можно ли составить из чистой теории лунной таблицы также совершенные, как те, кои составлены из наблюдений?

Следовательно, это подлежит еще сомнению. Сама Парижская академия в этом еще не уверена. А как скоро так, то и общему здравому смыслу, без всяких глубоких вычислений, не может быть запрещено* мыс-

*  Думать, что сила притяжения есть не более как наблюдение в формулах представленное – не может быть запрещено.

377

М. Л. Магницкий

лить так: движение тел небесных не более таинственно, ежели оно последственное, или от чей-либо воли, ежели оно первоначальное. Лжеименные невтонианцы обязаны сказать: кто тот вещественный двигатель, которому поручили они водить тела небесные в пустом и бесконечном пространстве, кроме их Эфира, о коем можно прочесть сочинения Лесафа Женевского, чтоб убедиться во всей крайности безумий разума? Хотя подобные системы и недостойны возражения, но они бесценны в том отношении, что обнаруживают всю степень отчаяния сего рода философов, кои умели бы подкрепить мнения свои предположениями более сносными, ежели бы они существовали.

Таким образом, пришли мы к невещественной причине движения. Теперь вопрос только в том: останавливатьсялинапричинепоследственнойилитотчасвзойти к первоначальной? Но в том и другом случае, где силы и разные их сопряжения и где вся механическая система? Одна слепая вера в злоупотребленное имя Невтоново могла доселе налагать на всех молчание; но как скоро из собственных слов его мы узнали, что люди, объявляющие себя его учениками, прикрыли только его именем, всклепали на него совершенное ему противоречие; то кто запретит нам и каждому мыслящему человеку думать по-своему и, не взводя ни на кого из мертвых своих собственных предложений, свободно излагать их:

Тела небесные вращаются потому, что воля Высшая их вращает. Кому угодно наблюдать их движение и представлять его цифрами, очень можно, довольно легко и весьма полезно. Никто не мешает, и это не имеет ничего общего с существованием необходимого начала. Календари останутся.

Я гоняю лошадь на корде. Ее движут две силы: корда, которую я потягиваю, чтоб она не сошла с описывае-

378

Cтатьи в журнале «Радуга»

мого ею круга, и арапник, коим хлопаю, чтоб она в круг не входила. Пусть удаленный зритель сего движения заключает, что две силы заставляют мою лошадь обегать сей круг. Это правда. Пусть исчислит он ее движение, исчисление будет верно; и он предскажет минуту, в которую явится она на той или другой точке; но то, однако же, останется неоспоримым, что лошадь моя так бегает единственно потому, что я так хочу.

Невтонговорит(втехжебогословскихписьмахкдоктору Бентлею3), как необходимо различать возможность физическую от теоретической или метафизической.

Можно ли представить десять тысяч иголок стоящими на гладко выполированном стекле? Без сомнения, как скоро это простая теория. Стоит только предположить, что они поставлены в совершенном равновесии, от чего же им упасть? Но как скоро мы преступим в область физики, то ничего нельзя представить невозможным.

Сие рассуждение Невтоново прямо прилагается к системе мира. Как возможно, чтоб сия огромная махина двигалась слепыми силами? На бумаге, в чертежах и алгебраических формулах еще возможно, но на самом деле никак. Без существа действующего или содействующего порядок невозможен; и одним словом: физическая система мира (говоря согласно с Невтоном) физически невозможна!

Остается только выбрать для двигания оной существо первобытное или сотворенное, но и в сем случае долго колебаться нельзя; и разум, и предания всей древности (которыми наш век недаром пренебрегает) тотчас разрешат сомнение.

Мы увидим, что сабеизм4 был древнейшим идолопоклонством.

Что каждой планете приписано особое Божество и тесно соединялось с нею, присвояя оной и имя свое.

379

М. Л. Магницкий

Что планета спутника Земли, отлична от прочих, управляясь таким Божеством, которое принадлежало к Земле и к аду. (Tergeminamque Hecaten tria Virginis ora

Dianae Virg. Aen. IV.)

Что древние думали, что металлов столько, сколько планет, и присваивали каждому из них имя и фигуру его планеты*.

Что Иов утверждает пред Богом, что никогда не глядел на звезды с приближенною к устам рукою**.

Что пророки говорят часто о воинстве небесном***. Что Ориген5 говорил, что солнце, луна и звезды возносят молитвы к Богу Вышнему через единородного Сына Его. Что когда мы молимся Богу прямо, то им сие приятнее, нежели когда через их посредство разделяем

силу молитвы человеческой****.

*  Прежде было 7 планет и 7 металлов; но примечательнее всего то, что в наше время число тех и других умножилось в той же соразмерности; ибо нам известны 28 планет и спутников их и 28 металлов (Journal de physique, travaux et progress dans les sciences naturelles, dendant l’annee 1809, cite dans le Journal de Paris du 4 Avril 1810. P. 672, 673. No. 4.)

Не менее удивительно и то, что есть полуметаллы и полупланеты; ибо астероиды суть полупланеты.

Впрочем, к употреблению человека остается только 7 планет и 7 металлов.

**  Или не видим солнца воссиявшего оскудевающа, луны же умаляющиеся, не в них бо есть. И аще прельстися сердце мое, аще руку мою положив на устах моих лобзах? (Иов 31 : 26, 27, 28.)

***  Иистаютвсесилынебесные(Ис34:4).Ипротиввсеговоинстванебесного (Иер 8 : 2).

****  Цельсполагает,чтомынивочтоневменяемсолнце,лунуизвезды;но мы знаем от Святого Учителя языков (Рим 8: 19 и послед.), что чаяния бо твари откровения сынов Божиих чает. Знаем, что суете бо тварь повинуся неволею; но за повинушаго то на уповании, яко и сама тварь освободится от работы истления в свободу славы чад Божиих. Знаем, что вся тварь (с нами) совоздыхает и соболезнует даже до ныне. Если бы в бесчисленном множестве наших сказаний о звездах Цельс слышал только: «Хвалите его солнце и луна, хвалите его все звезды и свет. Хвалите его небеса небес» (Пс148:3и4.);тооннеобвинилбынасвпренебреженииксемувеликому и хвалебному лику Божию (Orig. adv. Cels. Lib. V).

380