38. Яз. Ситуац. В середине 17 века. Третье южнославянское влияние

"Третье южнославянское влияние" - термин условный, поскольку само название "южнославянское" имеет в виду южных славян не в этническом, а в географическом смысле. Таким образом, если в первых двух случаях так называемых "южно-славянских влияний" речь шла о роли балканских славян, то в данном случае речь идет о деятельности представителей юго-западной Руси, призывающих держать ориентацию на современную греческую культуру, в частности, - церковные книги, что проявилось, прежде всего, в книжных реформах патриарха Никона в середине ХVII в. Как и "второе южнославянское влияние", оно связано с книжной справой. В результате этих реформ Никона на территории Московской Руси мог кодифицироваться юго-западный вариант церковнославянского языка, поэтому "третье южнославянское влияние" может рассматриваться как регенерация на великорусской территории "второго южнославянского влияния" через соседнюю традицию.

"Третье южнославянское влияние" связано с широкой иммиграцией в Москву юго-западнороссов, носителей книжной культуры, которая была непосредственно связана с присоединением Украины в 1654 г.

От "второго южнославянского" отличается тем, что если "второе" было связано с эллинизацией и архаизацией, то в эпоху "третьего" эти два стремления были разобщены - новообрядцы стали сторонниками эллинизации, старообрядцы - архаизации.

"Третье южнославянское влияние" способствовало тому, что церковнославянский в великорусских условиях продолжал функционировать как основной язык культуры с перспективой дальнейшего расширения функций (на церковнославянском начали разговаривать, на нем начали писать письма), что способствовало разрушению диглоссии.

В 17 веке постеп. изменяется язык. ситуация. После падения Константинополя (1453), кот. русские оценивали как наказание за грехи, понятие ЦСЯ восприним. по-новому. Оно начинает оцениваться след. образом: ЦСЯ – святой, т.к. он был создан христианам Кириллом и Мефодием. В этот период ЦСЯ расширяет свои функции.

ЦСЯ воспр-ся как язык учености. Он проникает и в юрид сферу, и в частную переписку (Федор Поликарпов). На этом Я учат говорить, чего раньше не было. Вместе с тем, в этот период обращают внимание на укрепление норм. Начинают выделять употребляемые (активные) и неупотр (пассивные) церковнославянизмы. Утверждается 2 варианта ЦСЯ: выскокий и простой (низкий) Это стилистич. разнов.: красноречие и просторечие (простой вар-т книжн ЦС речи. Здесь соредот. НЕЙТРАЛЬНЫЕ средства) Различие м/д ЦСЯ и РЯ охват и норму произнош. Собств. имена в рус. трад. на ий произносятся с удар. на оконч (Милети´й)После рефор-мы удар. сместилось.Михалков – Михалков (3 ЮСВ)Укрепление норм: Грамматика Милетия Смотрицкого (1619). По ней учились многие поколения. 1648 – переиздана в М., стала осн. учебн. лит. Я. Лудольф обр-ся к разгов. Я, М. Смотрицкий – к Ц-Сл. «Грамматика славянска. Правильна синтагма»- полное название. состоит из 4х частей: орфография,этимология,синтаксис,просодия

М.Смотр. выдел. 4 формы Пр. Вре., 7 падежей (+Звательный), отмеч. старое звучание нозе, руце. Впервые делает попытку выделить видовые значения:

первообразные гл: чту, стою

начинательные гл: каменею, трезвею

угощательные(?) гл: бегаю, читаю

В это же время расширяются функции РЯ. Более того, он подвергается кодификации. Хар-но появл. новых лит жанров, почти не связ. с трад. ЦСЯ.

торговые и ремесленные книги

записи былин – письм. фиксация УНТ

Все вышесказанное ведет к противопоставлению ЦСЯ и РЯ. Употр. в разл. сферах, они восприн. как разн яз.ДВУЯЗЫЧИЕ.1635г активация процесса.

Роль же грамматик Зизаиия и Смотрицкого в нормализации средств] русского литературного языка была незначительной. Основной недостаток этих грамматик заключался в том, что они ориентировались преимущественно на устаревший язык церковной письменности и не учитывали тех больших изменений, которые произошли в морфологи*! ческой системе, а также то новое, что появлялось в XVII веке. В этом можно убедиться, познакомившись с разнообразием книжных и раз говор но» просторечных грамматических форм и категорий, которые отражались в письменности того времени.

Отсутствие единых грамматических норм литературного языка в XVII веке обнаруживалось как в официальных документах того времени, так и в частных письмах, в которых с наибольшей полнотой отражал во» изменения, происходившие, например, в морфологической системе разговорного языка. В подтверждение этого укажем на неко» торые случен употребления параллельных форм в письмах царя Алексее Михайловича и его приближенных, а также в отпечатанном а 1649 году Уложении, т. е. своде законов, язык которого исследовал П. Я. Черных⁸.

Пестрота грамматических норм обнаруживается, например, в употребления местоимений язь и л. В письмах Алексея Михайловича я его ярибдаженных (Одоевского, Морозова и др.) встречается та и другая форма. Но форма дачного местоимения я преобладает в пе­релиске, которая в стилистическом отношении нейтральна, так как в ней речь едет о самых обычных делах и событиях: «д буду в воскре­сенье», ее ъду под Тушино» и т. п.