Полифункциональный характер педагогической деятельности

Это еще одна ее специфическая особенность. Безусловно, каждый педагог в первую очередь должен быть специалистом в своей области, ведь фундаментом педагогической деятельности является безукоризненное знание своего предмета, его актуаль­ных проблем и последних научных достижений. Однако это, как говорят логики, необходимое, но недостаточное условие про­фессиональной культуры педагога.

Хорошему инженеру, например, достаточно свободно разбираться в механизмах и машинах, хорошему врачу — в анатомии, физиологии человека и симптомах заболевании. Для педагога же мало досконально знать свой предмет. Можно быть прекрасным специалистом в области ботаники, физики или эстетики, сделать научное открытие или защи­тить диссертацию, но не быть при этом хорошим педагогом.

Высокий профессионализм педагога предполагает, кроме наличия специальных знаний, умение передать их, умение нау­чить, воздействовать на сознание, пробудить его к жизни. В этом и заключается педагогическое мастерство, требующее особого «ремесла», навыков и таланта учителя.

Потребность в этих качествах определяется полифункциональным характером педагогической деятельности. Он проявляется в трех ее основных функциях: селекции, консервации и трансляции (ретрансляции) знаний. Эти функции обеспечивают педагогу вы­полнение его главной миссии — осуществления социального на­следования — своеобразной генетической связи исторических эпох и культур от древности до наших дней.

Селекция — это отбор из всего многообразия постоянно увели­чивающегося культурного наследия тех необходимых фундаменталь­ных знаний, которые могут лечь в основу дальнейшего развития цивилизации. Чем дольше и дальше развивается человечество, тем больше — по экспоненте — увеличивается Объем и усложняется содержание этого знания, и тем сложнее вести необходимую селекцию, чтобы вместить его в краткий отрезок времени, отве­денный на обучение новых поколений. Осуществление этого от­бора поручается, как правило, административно-организацион­ным образовательным структурам, специально уполномоченным на это чиновникам министерств и ведомств. Именно они реша­ют, чему следует учить школьников и студентов, определяя тем самым к забвению или сохранению те или иные пласты знаний.

В основании их решений могут лежать факторы самые разные. Это могут быть соображения религиозного порядка, как, например, запрет на изучение гелеоцентрической теории Вселенной в средневековой Ев­ропе или впоследствии эволюционного учения Дарвина в странах За­падной Европы и США. Это могут быть факторы идеологической и по­литической целесообразности, как это было, скажем, в советское вре­мя с генетикой и кибернетикой, которые объявлялись официальной пропагандой «продажными девками империализма» и на этом основа­нии изымались из учебного процесса, что отбрасывало развитие науки на десятилетия назад; или с замалчиванием подлинных обстоятельств присоединения республик Прибалтики, Западной Украины и Белорус­сии к Советскому Союзу (печально известного пакта Молотова—Риб­бентропа), что вело к формированию извращенных представлений об отечественной истории и национальных отношениях. Это могут быть даже личные предпочтения, отражающие уровень ценностных, и идео­логических ориентаций людей, принимающих решения в сфере обра­зования: например, неосуществленные, к счастью, в 20-е г. планы Про­леткульта по изъятию из школьной программы «буржуазных» физики и математики и классического литературного наследия и осуществлен­ное, к несчастью, значительно позднее изъятие из обязательной школь­ной программы произведений Ф. Достоевского, А. Ахматовой, поэтов «серебряного века», что снижало уровень духовной культуры целых по­колений, лишенных возможности приобщиться к мировым культур­ным ценностям. И все это происходило в результате принятия соответст­вующих решений чиновниками от педагогики, бравших на себя смелость, но не ответственность росчерком пера решать судьбы дальнейшего раз­вития образованности, а следовательно, культуры новых поколений.

В любом случае важно иметь в виду, что процесс селекции чрезвычайно ответственен, причем и для рядового педагога. Формы его участия здесь могут быть разными. Это и возмож­ность высказывать свою точку зрения на содержание учебного процесса в печати и на профессиональных конференциях и со­вещаниях, отстаивать ее, не взирая на возможные неприятно­сти; и проведение собственного селекционного отбора: умение найти место и время для знакомства учащихся с необходимым, на его взгляд, материалом, возможно, за счет другого. Правда, здесь тоже есть опасность «вкусовщины» и заблуждений, но это опять-таки вопрос личной ответственности педагога.

Консервация — сохранение и закрепление отобранного человече­ством знания, признанного на определенном этапе развития выс­шей культурной ценностью — является логическим продолжени­ем селекции. Осуществляется консервация всей системой образо­вания в целом и каждым педагогом в отдельности, который выступает как хранитель истинности и неприкосновенности этого знания. Таким образом, консервация знания является атрибутом педагогической деятельности и, по сути, ее проявлением. Вме­сте с тем здесь таится серьезная моральная опасность: незамет­но для самого учителя консервация знания из профессиональ­ной необходимости может превратиться в личный консерватизм, становясь не только характеристикой деятельности, но и харак­теристикой личности. Постоянное, из урока в урок, повторение «вечных», незыблемых истин, самоповторение (с незначитель­ными вариациями) собственных педагогических находок, да еще н «сдобренное» убедительной аргументацией, может привести к тому, что постепенно начинают консервироваться взгляды, убе­ждения, манера поведения самого педагога. Более того, с при­сущей всем педагогам категоричностью он начинает навязывать их окружающим.

Действительно, каждый год, в сентябре, он заходит в класс и гово­рит: «Здравствуйте, меня зовут ... Тема сегодняшнего урока ...». Не ме­няются теоремы Пифагора и законы Ньютона, остается тем же количе­ство тычинок вокруг пестика, и Волга по-прежнему впадает в Каспий­ское море... А учитель повторяет эти бесспорные истины из года в год. Он — их хранитель — «консерватор», в этом его предназначение. Вместе с тем меняется время, а его идеалы и ценности подчас остаются неиз­менными. Хорошо это или плохо? Должны ли мы, во что бы то ни стало, сохранять верность своим, когда-то выработанным принципам, или же время от времени следует пересматривать их? Наверное, одно­значного ответа здесь нет. Разумеется, 2x2 всегда 4, при любых обстоя­тельствах, и человеческая порядочность, как и другие общечеловече­ские ценности, должна соблюдаться всегда. Но даже понятия Добра и Зла относительны, и то, что считалось Добром в одних исторических условиях, сегодня может восприниматься как Зло.

Конечно, как и любой человек, педагог имеет право на соб­ственные взгляды, даже ошибочные, может сохранять верность старым убеждениям, выработанным им в той системе, в кото­рой он формировался как личность. Но как учитель, готовящий новое поколение к жизни, — имеет ли он право нести их своим ученикам? Не закладывает ли он тем самым в них основы «ста­рого» — «консервативного» мышления, не затруднит ли он этим их и без того трудное вхождение в новую жизнь?

Трансляция — третья важнейшая функция педагогической дея­тельности — это процесс передачи знаний от поколения к поколе­нию. Именно она требует от учителя педагогического мастерст­ва— от логики мышления, умения аргументировано и увлека­тельно преподнести материал до виртуозного владения культу­рой речи и личного обаяния. Но для этого педагог должен, пре­жде всего, принять как функциональную необходимость задачу постоянного совершенствования мастерства передачи знаний, отказавшись от высокомерного пренебрежения этой необходи- мостью. И это проблема не столько «технологического», сколь­ко профессионально-этического характера, нацеливающая пе­дагога на готовность и желание творчества.