Вопрос 24. Разрушение категории двойственного числа, его следы в современном русском языке.

Утрата двойственного числа и развитие противопоставленности лишь единственного и множественного чисел – это результат развития человеческого мышления от представления о конкретной множественности к абстрактной. Если при наличии, скажем, единственного. Множественного и двойственного чисел говорящий противопоставляет один предмет двум предметам, а два предмета множеству их, то в таком противопоставлении, конечно, в определенной мере сохраняются еще представления о конкретной множественности (то есть «один» – это не то, что «два», и тем паче не то, что «много»). Если же в языке есть только единственное и множественное число, то, следовательно, говорящий противопоставляет один предмет любой иной совокупности предметов, будь их два, сто, тысяча и т.д. (то есть в этом случае «один» – это не то, что «много», не то, что «не один»). Это и есть абстрактная, а не конкретная, множественность.

Утрата двойственного числа в древнерусском языке отражается в памятниках с 13 века, причем это находит свое выражение в замене форм двойственного числа формами множественного числа. Как можно предполагать, быстрее утрачивались формы косвенных падежей, тогда как форма именительного падежа еще сохранялась. Это находит объяснение и в том, что в косвенных падежах не было различия тех форм, какие различались во множественном числе (то есть совпадали формы родительного и местного, а также дательного и творительного падежей двойственного числа). Стремление различить эти формы приводило к необходимости использовать формы множественного числа.

Окончательная утрата двойственного числа – явление сравнительно позднее: предполагают, что это относится к эпохе после образования трех восточнославянских языков, то есть к эпохе 14 – 15 веков.

Остатки двойственного числа в современном русском языке:

1. Названия парных частей тела – колени, очи, уши, плечи (исконная форма – колена, плеча, ушеса, очеса), а также парных предметов – берега, рукава, жернова (исконная форма – берези, жерновы, рукавы);

2. Сочетания типа «два часа», сохранившие исконное для двойственного числа ударение на флексии; ударение на основе характерно исконно для форм родительного падежа единственного числа. Ср.: «с первого часа», «до последнего часа», но «два часа».

3. Числительное «Двести»: исконно – ДЪВѢ СЪТѢ;

4. Наречие «воочию»: исконно – местный падеж двойственного числа «ВО ОЧИЮ».

Вопрос 25 (серьезно). Разрушение парадигм непродуктивных типов склонения (на согласный, на ŭ, на ū).

Утрата склонения с древней основой на *ŭ.

Склонение с основой на *ŭ рано вступило во взаимодействие с твердой разновидностью склонения с основой на *ŏ. Первоначально процесс сближения этих двух склонений носил характер именно взаимодействия, взаимовлияния. Однако процессы взаимовлияния не могли окончиться ничем иным, как установлением единого типа склонения, то есть утратой одного из двух взаимодействующих склонений. Этим единым типом склонения явился тип, восходящий к бывшим основам на *ŏ, как более продуктивный и устойчивый. Таким образом, особый тип склонения с бывшей основой на *ŭ исчез, перестал существовать в русском языке.

Судьба склонения с древней основой на *ū.

Его история была связана прежде всего с утратой старой формы именительного падежа, вытесненной исконным винительным падежом, имевшим окончание – ЪВЬ. Ряд слов этой группы, получив в именительном падеже форму на – ЪВЬ, такие, как КРЪВЬ, ЛЮБЪВЬ, МЪРКЪВЬ, СВЕКРЪВЬ, ЦЬРКЪВЬ, совпали со словами типа КОСТЬ и начали изменяться по склонению с древней основой на *ĭ. Однако другие слова данного типа, кроме того, что они утратили старую форму именительного падежа, попали еще под влияние склонения существительных женского рода с древней основой на *ā (типа СЕСТРА, ЗЕМЛѦ) и поэтому получили в именительном падеже окончание [ЪВА]: БУКЪВА, ТЫКЪВА. В силу всех этих процессов данные слова совпали с существительными типа СЕСТРА и перешли в склонение с древней основой на *ā. Таким образом, склонение с основой на *ū полностью было утрачено в древнерусском языке, и следов его по существу не сохранилось.

Разрушение склонения существительных с древней основой на согласный.

История существительных мужского рода с древней основой на *n началась с того, что старая форма именительного падежа единственного числа КАМЫ, РЕМЫ была вытеснена формой винительного падежа единственного числа КАМЕНЬ, РЕМЕНЬ. После установления формы на –ЕНЬ в именительном падеже эти слова, как и слово ДЬНЬ, совпали по своему фонетическому облику и морфологической структуре со словами мужского рода с бывшей основой на *ĭ (типа ОГНЬ, ПЬРСТЕНЬ) и стали склоняться по этому типу; а когда слова мужского рода с основой на *ĭ перешли в основы на *jŏ, вместе с ними туда перешли и слова КАМЕНЬ, РЕМЕНЬ, ДЬНЬ.

Точно также не могли сохраниться в данном типе и слова среднего рода с древней основой на *s, именительный падеж единственного числа которых совпадал с формой именительного падежа единственного числа слов среднего рода с основой на *ŏ, типа СЕЛО, ВЕСЛО. В связи с этим сближение и переход существительных «СЛОВО», «НЕБО», «ТѢЛО», «ЧУДО» и т.п. в основы на *ŏ начались очень рано, во всяком случае раньше, чем разрушение склонений на другие согласные. Вообще, как видно, формы косвенных падежей от слов данного типа с суффиксом [-ес-] не были свойственны живому русскому языку, а являлись принадлежностью лишь письменной книжной речи, в развитии которой большую роль играл старославянский язык. Не случаен ведь тот факт, что производные от слов с древней основой на *s, характерные для живого языка, образованы от форм этих слов без суффикса -ес- (ср., например, «пословица», «дословный» от «слово», «тельце», «нательный» от «тело», «чудак», «чудной» от «чудо») и, наоборот, производные от форм с суффиксом -ес- носят явно книжный характер (например «словесный», «словесность», «телесный», «чудесный», «небесный» и т. д.) В несколько особом положении здесь находятся производные от «коло» — колесо, где, с одной стороны, есть «околесица», а с другой — «околица», «окольный». Однако судьба слова «коло» оказалась вообще отличной от судьбы остальных слов этой группы. Это связано с тем, что если все слова с древней основой на *s утеряли в единственном числе суффикс -ес- в косвенных падежах по образцу имен. пад., то в слове «коло», наоборот, этот суффикс возник и в имен. пад. по образцу косвенных. Как видно, это обстоятельство и создало возможность для возникновения производных от «коло» с суффиксом -ес- и в живом русском языке. Однако и в том и в другом случае слова среднего рода с древней основой на *s попали под влияние основ на *ŏ твердой разновидности (типа «село», «весло») и получили падежные формы по образцу этого последнего склонения. Что касается множественного числа, то и здесь судьба слов этого типа оказалась не совсем одинаковой, ибо некоторые из них сохранили суффикс -ес-, например «небеса», «чудеса» (не говоря, конечно, о слове «колёса»), а другие утеряли его так же, как и в единственном числе, например «слова», «тела» . В целом и эта группа слов ушла из особого склонения с основой на согласный в продуктивный тип на *ŏ.

Своеобразной оказалась история и слов среднего рода с основой на *t, куда входили названия молодых животных. Своеобразие их истории заключалось в том, что все они получили в имен. пад. ед. ч. суффикс -енок: теленок, козленок, осленок, ягненок, жеребенок, ребенок и т. д. вместо др.-русск. телѧ, козьлѧ, осьлѧ, жеребѧ и т. д. Этот факт обусловил и последующее развитие данной группы слов: приобретя суффикс -онок в именительном падеже единственного числа, они стали словами мужского рода и перешли в склонение с основой на *ŏ. Однако так произошло лишь в единственном числе; во множественном же эти слова, сохранив прежний суффикс -ат- (ср. телята, козлята, ягнята и т. д.), сохранили в целом и старое свое склонение.

Наконец, слова среднего рода на *n, типа имѧ, веремѧ, сѣмѧ и т. д., и слова женского рода на *r, т. е. мати, дъчи, в единственном числе также утратили прежние падежные формы по склонению с основой на согласный. Однако эти слова сохранили своеобразие в том, что в косвенных падежах в современном русском языке они имеют так называемое „наращение", представляющее собой по происхождению остаток прежнего словообразовательного суффикса *-men или *-ter. Так, если в др.-русск. форме имен. пад. СѢМѦ) суффикс не сохранялся в силу действия закона открытого слога, то в род. пад. «сѣмене» он выступал в виде -ен-. Точно так же обстояло дело и в соотношении имен. пад. «мати», «дъчи» и косвенных, скажем, род. пад. «матере», «дъчере». Такие соотношения сохранились и в современных: имя, семя — имени, семени, мать, дочь (отсутствие конечного [и] — результат полной редукции гласного) — матери, дочери и т. п. Однако только этим и ограничивается своеобразие склонения этих двух групп слов, так как по окончаниям падежных форм они полностью примыкают к склонению с древней основой на *ĭ.