Вопрос 18. Парламентское право в зарубежных странах, его содержание и источники.

Начало систематическому изучению и обобщению парламентских процедур было положено в 60-х годах прошлого столетия Генри М. Робертом. Составив тогда в качестве первого опыта нечто вроде "карманного руководства" на этот счет, она 1915 г. увенчал свой полувековой труд изданием обширного пособия под названием "Правила парламентской процедуры", которую называют "сводом парламентских законов", "моделью парламентского поведения", а автора ее - отцом современной парламентской процедуры. Особенность "Правил" Роберта состоит в том, что они приспособлены для любой "ассамблеи", где принимаются решения, - будь то палата парламента, клуб избирателей или религиозная община. Скрупулезно разбираются процедуры ведения дел на собраниях (от внесения предложений при их классификации на главные, побочные и привилегированные до этикета прений и порядка голосования), права собраний, их рабочих органов (комитеты, комиссии), должностных лиц (председатель, секретарь, казначей) и т.д. Но многие из них, будучи привнесены от английского и американского опыта парламентаризма, представляют то, что можно назвать азами собственно парламентской культуры. Именно в них процессуальная сердцевина той особой юридической структуры каждого парламентарно организованного государства, которую теперь называют парламентским правом.

Само понятие парламентского права не получило сколько-нибудь развернутого толкования. Оно как бы растворилось в терминах типа "парламентские процедуры", "парламентский процесс", взятых в заголовки и в интерпретацию великого множества публикаций как страноведческого, так и компаративистского назначения. Между тем нормативный массив парламентского права, как бы велика ни была в нем доля процедурных правил, складывается под определяющим воздействием принципов и норм материального права, прежде всего, из орбиты конституционного. При всей важности технологии парламентаризма главное, безусловно, - в обеспечении устойчивых взаимосвязей, во-первых, в его собственной среде согласно нормам принятой модели разделения властей, государственного устройства и данного класса формы правления, во-вторых, между парламентом как высшим представительным органом государственной власти, с одной стороны, и народом как единственным источником власти, - с другой.

Как ни мало высказываний относительно места и роли парламентского права в правовой системе вообще, все же о целом ряде позиций говорить уже можно.

Одна из них состоит в том, что парламентское право, если уж таким термином пользоваться, есть неотъемлемая часть конституционного, несущая в себе его динамические характеристики. С этим, пожалуй, можно было бы согласиться, если бы в отраслевой градации правовой системы конституционное процессуальное право занимало столь же определенное место, как общепризнанное конституционное право (наподобие "бинарных" отраслей: административное право - административный процесс, гражданское право - гражданский процесс и т.д.).

Возникает вопрос: несет ли объективно в себе та правовая материя, которая выше и тут именуется парламентским правом, все необходимые параметры и свойства именно отрасли права? То есть обладает ли парламентское право только ему присущими, так сказать, именными предметами, методами и механизмами регулирования? Парламентское право выросло из конституционного, опирается вместе с ним на одну и ту же "корневую систему" - основы конституционного строя, имеет, как и оно, в качестве своего главного юридического источника конституцию. Так что, о какой даже относительной его самостоятельности, казалось бы, можно говорить! Однако, во-первых, в едином как для конституционного, так и для парламентского права поле общественных отношений за парламентским "закреплен" свой специфический участок - организационно-технические отношения. Во-вторых, если в целом для конституционно-правового регулирования характерны методы, основанные на властно-императивных началах, то для парламентско-правового - прежде всего диспозитивные, на началах координации и согласования. В-третьих, если в механизмах собственно конституционного права превалирует материальная сторона его нормативного состава, то в механизмах парламентского права - процессуальная, организационно-обеспечительная.

Вывод, думается, может быть таким: как бы не хотелось объявить парламентское право особой отраслью, все же больше оснований видеть в нем подотрасль конституционного права, его динамическое "я".