Добавил:
Upload Опубликованный материал нарушает ваши авторские права? Сообщите нам.
Вуз: Предмет: Файл:
202-350.doc
Скачиваний:
5
Добавлен:
13.03.2015
Размер:
1.47 Mб
Скачать

Часть 7. Технологии будущего

лавины воспоминаний, мыслей, галлюцинации. Главное - научить­ся переписывать импульсы. А это уже - чисто техническая зада­ча...»

Таков гуманист-футуролог Болонкин. Он добр. Но он ошибает­ся. Ошибается в том, что касается бессмертия.

Хотя, на первый взгляд все вроде бы логично: в мозгу человека действительно нет ничего, кроме памяти и программ реагирова­ния на поступающую информацию, и эти программы реагирова­ния заложены воспитанием. Кажется, скопируй все и получишь ко­пию личности!.. Мое биологическое тело умрет, а Я буду жить веч­но в новом искусственном теле. Увы, это не так. Личность (если хотите, душу человеческую) скопировать не удастся. Вернее, ско­пировать-то, может, и удастся, но к бессмертию самой личности это не будет иметь никакого отношения. Здесь есть один тонкий момент: если вас скопируют, бессмертной будет ваша копия, а не вы. Этого многие не понимают, не только певец электронного бес­смертия Болонкин. Приходится каждый раз объяснять...

Представьте себе: все, что есть у вас в мозгу, переписали на электронный носитель. Обретете ли Вы от этого бессмертие?.. Ведь вы-то где были, там и остались - в старом, дряхлом теле! И если после копирования к Вашей голове поднесут пистолет, что­бы ликвидировать ненужный более старый оригинал, думаю, Вы этому обстоятельству совсем не обрадуетесь. Потому что убьют-то Вас, а не Копию. Копия - это не Вы.

После копирования Вашей личности в новое искусственное тело Вы же не стали смотреть на мир четырьмя глазами из двух голов!Вы остались там, где и были, а Копия родилась, и далее ваши пути разойдутся. Личность переместить невозможно. Личность можно только скопировать. Но оттого, что по миру ходят ваши копии, вам лично будет не легче умирать. Вот в чем весь ужас!

Так что с мечтой о бессмертии придется проститься. Может, оно и к лучшему...

Заметки по поводу,

Послесловие академика А. Назаретяна

...Таки темпераментный мыслитель - Александр Петрович Ни­конов! Никаких предрассудков не оставил в утешение бедному чи­тателю, даже Господа Бога нашего, Всемогущего и Всеблагого, непощадил. Сами, говорит, думайте, будьте хозяевами своей судьбы. А я, говорит, подскажу, сооружу вам «адекватный взгляд на мир»...

Должен признать, книга читается запоем, на одном дыхании. Напор, эрудиция, журналистская хватка - все это вовлекает в бур­лящий водоворот авторской мысли. И раззадоривает, и на всем протяжении побуждает (чтобы не сказать - возбуждает) к спору.

Во многих принципиальных выводах я согласен с автором, хотя то и дело, в силу бурного темперамента, он уплощает справедли­вые тезисы до неузнаваемости. Пока же оставлю читателю удоволь­ствие спеть дифирамбы Александру Петровичу и выскажу лишь отдельные недоумения, игнорируя частные неточности.

Вот, скажем, А. Никонов обрушивается на всякого рода «исти­ны», призывая нас мыслить скептически, толерантно, признать модельный, функциональный характер всякого знания и опирать­ся на принцип дополнительности. Все бы ничего, да только неяс­но, как с этим призывом монтируются характерные обороты, кото­рыми пестрит текст: «наука считает», «никто из ученых не исполь­зует», «все физики придерживаются», «на самом деле», «адекватный взгляд на мир». Вкупе с характеристиками оппонен­тов, самые мягкие из которых - «чушь», «бредни»... По-моему, та­кая лексика не пристала скептику с «модельным» мышлением. Да еще при обсуждении столь деликатных предметов, как сингу­лярность, космологические модели, психофизическая проблема или нравственность.

Или вот, читаю: «В мире нет энергии. В мире нет времени, есть только движущаяся материя». И невольно вспоминаю булгаковс-кую сцену на Патриарших, где ехидный Воланд вопрошает: «Что же это у вас, чего ни хватишься, - ничего нет!».

Действительно, время и энергию можно хотя бы измерить и посчитать. А что такое «материя»? В школе нас заставляли зубрить, как стихи, знаменитое ленинское определение (то самое, про «объективную реальность, данную нам в ощущениях»), о которомуже тогда в коридорах рассказывали анекдоты. Потому что это была лавина логических недоразумений. Сегодня я не знаю серьезного философа, который бы работал с таким понятием.

345

В физической литературе иногда используют это слово как не совсем удачный русский эквивалент английского«matter» - веще­ство. Его соотносят то с полем, то с вакуумом, то различают поля материи и поля взаимодействий (фотоны, глюоны). Короче, в фи­зике, как и в философии, материя - это, скорее, профессиональ­ная феня, чем строгий термин. Несколько точнее можно было бы говорить о «масс-энергетическом мире». Но ведь энергии, по Ни-конову, не существует, а значит, наверное, не существует и мас­сы. И времени не существует, хотя автор признает необратимость, стрелу времени и даже «начало» времени (Большой Взрыв)...

Кстати, с этим самым «началом» вообще здорово получилось. Всякие тугодумы доказывают, будто сингулярность - математичес­кий кошмар релятивистской космологии, накручивают все новые версии и модели, чтобы физически интерпретировать этот образ или избавиться от него. А на самом-то деле все проще пареной репы! Ну, была геометрическая точка, лишенная измерений, -обыкновенный идеальный объект. А в ней сосредоточено все ве­щество Метагалактики. Ну, взорвалась эта идеальная точка - и об­разовалась Вселенная. Эка невидаль. У нас вон в соседнем Шапи­то один хохмач из пустого рукава аж живую курицу вынул - и ника­кой «гипотезы Бога» не понадобилось.

К сожалению, с этой «гипотезой» справиться не так легко - го­ворю это как убежденный атеист. Как нелегко разрешить противо­речие между вторым началом термодинамики и фактами поступа­тельной эволюции от более вероятных к менее вероятным состоя­ниям. Аргумент А. Никонова насчет того, что закон возрастания энтропии действует только в абсолютно закрытых системах, а всереальные системы являются открытыми, только смазывает пробле­му. Потому что всегда можно выявить такую систему отсчета, со­вокупная энтропия которой растет в процессе жизнедеятельнос­ти. А общая энтропия общества, биосферы, Метагалактики в дол­госрочной тенденции, судя по всему, снижалась. За счет чего? Где источник отрицательной энтропии?

Нет, Бог - это бесконечно хитрая и навязчивая «гипотеза». Ты ее в дверь - она в окно. Чтобы задвинуть ее подальше, нужно очень много работать. А то ведь, после таких скороспелых решений, наедет ка­кой-нибудь образованный попик - век потом не отмоешься...

Но предположим даже, что с «объективной реальностью» мы разобрались. А как насчет субъективной реальности? Психея, душа, ощущения, образы, мысли, информация - всего этого тоже не существует? Автор изливает на нас в своей книге потоки мате­рии? Да, были товарищи, доказывавшие, будто «мозг выделяет мысль так же, как печень выделяет желчь». Но от этой чертовщины и К. Маркс с Ф. Энгельсом, и даже В.И. Ленин с его апологетами открещивались, а уж на что крутые были материалисты.

Неужели «современная наука», к которой регулярно апеллиру­ет Александр Петрович, всего лишь вернулась к откровениям тех,

кого еще полтора столетия тому назад называли вульгарными ма­териалистами? Закрыла вопрос о том, каким образом «идеальная» человеческая мысль способна управлять потоками вещества и энергии? Перестала интересоваться механизмами творчества и законами морали?

В ответ можно было бы привести массу ключевых цитат из раз­мышлений крупнейших естествоиспытателей. Но ведь и сама книга А. Никонова полна свидетельств обратного. В ней указано на то, что по мере исторического развития интеллектуальный фактор оказывал возрастающее влияние на ход материальных событий. Упомянуто и о законе техно-гуманитарного баланса, по которому общество катаст­рофически подрывает природные основы своей жизнедеятельнос­ти, когда технологический потенциал превосходит качество культур­ных регуляторов. Так ведь научные открытия, технические изобрете­ния, религиозные мифы, равно как ценности, мораль, право и прочие регуляторы, - все это уже не есть «только движущаяся материя»...

Морали и близким ей категориям в книге уделено немало вни­мания, о чем тоже стоит поговорить.

«Все, что естественно, не стыдно», - уверяет нас автор, пове­ствуя о будущем «хрустальном» (прозрачном) мире. Знакомая идея. В европейской культуре ее проповедовали от древних киников и софистов до маркизаде Сада и Фридриха Ницше. Диоген, по пре­данию, любил свою даму на многолюдной городской площади. Правда, под плащом. Потом философы столетиями спорили, дей­ствительно он ее «любил» или только имитировал сексуальные дви­жения ради эпатажа публики. Сенека, например, доказывал, что ни один мужчина не способен достичь полноценной эрекции в ок­ружении любопытствующих зевак, а потому «любовь Диогена» была всего лишь спектаклем.

С Сенекой я бы еще поспорил, но против Армянского радио не попрешь. Когда спросили, может ли мужчина овладеть женщиной на улице Еревана, последовал категорический ответ: абсолютно исключено - прохожие замучают советами.

Оказывается, даже с таким сладким естеством, как плотская любовь, не все ясно. А ведь естество ох как многолико. Это и зло­ба, и насилие, и самый примитивный эгоизм. Что может быть ес­тественнее, чем врезать стулом по затылку соперника, положив­шего глаз на ту же девушку, что и я? Отнять драгоценности у бес­помощного старика? Стянуть у доверчивого соседа что плохо лежит? Да и слабым полом - на то он и слабый - овладевают не только по взаимной любви... Можно было бы уповать на альтруис­тические инстинкты, но пока они проявятся, общество рухнет.

Нет, естество не так безобидно, как кажется. Согласно тому самому закону техно-гуманитарного баланса, на него (естество) тем меньше можно полагаться, чем выше технологическое могу­щество общества. Потому что технологии - фактор противоесте­ственный, а наши природные инстинкты подстроены под безобид-

346

347

ную обезьяну, у которой даже естественного оружия не было (клы­ков, рогов, копыт и проч.), а тем более топора или пистолета в ру­ках. Общество же остается жизнеспособным до тех пор, покауравновешивает растущую искусственную силу искусственными же регуляторами силы.

Если современные люди, владея огнестрельным оружием, не уничтожают друг друга (а я не понаслышке знаком со странами, где оружие у граждан в порядке вещей), то только потому, что они воспитаны в культуре, имеющей за плечами драматический опыт катастроф и выработавшей адекватные регуляторы. Этнографи­ческая литература полна примеров того, как первобытные охотни­ки, получив в руки винтовки или карабины, в считанные годы ис­требляют фауну, потом друг друга, и быстро деградируют. Поэто­му, кстати, спор между сторонниками и противниками огнестрельного оружия в нашей стране сводится к вопросу о том, достаточно ли далеко российская культура ушла от первобытной дикости. При этом стоит чаще напоминать, что Россия - одна из очень немногих стран, десятилетиями владеющих баллистически­ми ракетами...

За полвека до А. Никонова о хрустальном мире писал выдаю­щийся российско-американский социолог Питирим Сорокин. Но в несколько ином смысле. Планетарная цивилизация, оснащенная атомной бомбой, приблизилась к «порогу хрустализации», т.е. ста­ла хрупкой, ее все легче разрушить, поддавшись естественным импульсам агрессии.

С атомной бомбой и баллистическими ракетами человечество худо-бедно справилось, и это величайшее достижение ушедшего века. Вот только справилось ценой переноса глобальных противо­речий в русло локальных войн, в которых погибли, в общей слож­ности, десятки миллионов людей (все же не миллиарды, которые погибли бы в тотальном ядерном конфликте). Но и такой механизм безнадежно устаревает, становясь контрпродуктивным.

А. Никонов очень интересно повествует о генной инженерии, робототехнике, нанотехнологии. И раскрывает их грандиозные перспективы в разрешении острейших проблем современности. Но опять-таки, в силу природной горячности, раскрывает перед нами очень одностороннюю картину светлого завтра. Как гово­рится, Вашими бы, дорогой Александр Петрович, устами -да мед пить.

Между тем беспримерные возможности - это всегда и бес­примерные опасности. Хотя бы потому, что речь идет о потенци­ально новом оружии. Притом все более дешевом и, благодаря ши­рочайшему распространению знаний и умений, все более дос­тупном.

Приведу только один пример. Лет через тридцать человека, не владеющего компьютером, будут, наверное, изучать в лаборато­риях как реликтовую особь. А мощность компьютеров возрастет в

миллионы раз. Специалисты предсказывают появление нанобак-терий, способных уничтожать людей выборочно, по запрограмми­рованным особенностям генотипа: например, только негроидов, или монголоидов, или голубоглазых и т.д. И ответственные госу­дарственные органы уже не смогут, как прежде, контролировать такое оружие - оно легко попадет в руки интеллектуально убогих, но технологически «продвинутых» террористов.

Имея в виду такие угрозы, компьютерный инженер из США Билл Джой заметил недавно, что на смену ушедшему веку оружия мас­сового поражения приходит векзнаний массового поражения. Страшно даже вообразить, каким обвалом планетарной цивили­зации обернется такое развитие событий, если общество не успе­ет своевременно выработать адекватные механизмы внешнего и внутреннего контроля. Между прочим, и возможность того, что нанобактерии вовсе вырвутся из-под человеческого контроля ибыстро истребят все белковые клетки на Земле, не журналистская страшилка, как полагает А. Никонов. О такой угрозе предупреждал сам Эрик Дрекслер, отец нанотехнологии.

Не говоря уже о том, какими чудовищными последствиями спо­собно обернуться даже не злонамеренное, а недостаточно проду­манное использование возможностей той же нанотехнологии, ро­бототехники или генной инженерии.

Так какая же мораль может быть адекватна новому веку? Автор предлагает нам конфуцианско-кантовский императив: не делайдругому то, что не хочешь, чтобы тебе сделали. Боюсь, и здесь все не так просто. Потому что абсолютная мораль есть и абсолютное недеяние.

Наиболее красноречиво это демонстрируют наблюдения кли­нической психологии. Молодой пациент психиатрического отде­ления отказывается вставать с постели и объясняет это тем, что, двигаясь по комнате, по больничному парку, он может ненароком раздавить букашку, сломать ветку или как-либо еще нанести ущерб окружающему миру. Если такого больного не лечить, ему может грозить голодная смерть, когда он додумается, что при поглоще­нии пищи способствует убийству животных, разрушает раститель­ные плоды и т.д.

Это, конечно, крайний случай. Но и социальная история дает нам примеры того, как состояние абулии (безволия) охватывало социальные сословия, пораженные комплексом вины. Или как це­лая цивилизация, обеспечив заметное превосходство гуманитар­ной культуры над мощью технологий, впадала в длительную спяч­ку.

К сожалению, свойства этого мира, физического и социально­го, таковы, что всякое созидание оплачивается разрушениями, всякое приобретение - потерями. Между прочим, это как раз след­ствие того закона термодинамики, который А. Никонов объявил не играющим решающей роли в реальных процессах. А ведь недаром

348

349

один англичанин сравнил термодинамику со старой властной тет­кой, которую все недолюбливают, но которая всегда оказываетсяправа. И без учета ее следствий суждения о безоблачном будущем и безупречной нравственности неизменно оказываются утопиями.Грубо говоря, постулат «Не делай другому...» предполагает, что, коль скоро я не хочу быть съеденным, то и сам не должен есть. Но, допустим, «другой» включает только человеческие существа. И вэтом случае, будучи возведен в абсолют (а императив и есть абсо­лют), принцип отсекает всякую состязательность. Я же не хочу, что­бы меня кто-то опередил, победил, превзошел - в экономической, политической, спортивной, любовной конкуренции...

Мне представляются более плодотворными те места в книге А. Никонова, где он говорите неуместности авторитарной, заповед­ной морали в динамично меняющемся обществе. О жизненной потребности в приоритете критического мышления и критическойморали (или нравственности). Многообразие уникальных ситуаций растет, и все меньше шансов обнаружить однозначные модели решений в авторитетных источниках. За ними не укроешься от не­обходимости самостоятельно думать.

Это, кстати, относится и к проблеме индивидуального бессмер­тия, с которой автор, в своем стиле, так лихо разделался - никто, мол, и не хочет. Аргументы автора сильно напоминают стариннуюбасню про Лису и виноград. И популярный анекдот эпохи «застоя», где хитрый экскурсовод объяснял интуристу, почему в советских магазинах нет зернистой икры. Не любят, видите ли, русские икру, вон у прилавка никто не спрашивает...

Здесь не место углубляться в эту очень сложную проблему. От­мечу только, что отказ от детских сказок о Рае и Аде вовсе ее не уп­раздняет. Тысячелетняя проблема бессмертия по-своему решалась в каждой эпохе, в каждой культуре и субкультуре. Над ней продолжа­ют упорно работать философы, психологи, биологи, специалисты по семиотике и информатике. Есть интересные концепции, демонстри­рующие неограниченное сохранение личности в информационномполе культуры. А биологические и информационные технологии раз­виваются так, что, вероятно, через пару поколений понятия рожде­ния, старения, смерти и бессмертия станут приобретать совершен­но новые смыслы. Что, в свою очередь, потребует такой ревизии цен­ностей и норм, какую сегодня даже трудно вообразить...

Книга А. Никонова будет интересна всякому, кто любит отвлечь­ся от сиюминутности, поразмышлять на досуге. Читать ее можно, как детектив, но я бы не советовал этого делать. Лучше использо­вать ее как своеобразный тренинг критического мышления. Кто сумеет прочесть эту книгу, не попав под гипноз авторского обая­ния, тот обязательно узнает для себя много нового, а главное, по­лучит полезный урок интеллектуальной независимости.

Мнение нобелевского лауреата по физике Виталия Гинзбурга по некоторым вопросам, затронутым в книге

Верить или не верить в существование Бога - это частное дело каждого человека, его выбор, которому нельзя мешать. Нужно, однако, отличать более или менее абстрактную веру в существо­вание Бога, сотворившего природу, но не вмешивающегося в люд­ские дела (таков деизм) от теизма (христианства, иудаизма, му­сульманства). Теисты верят в существование Бога, вмешивающе­гося в человеческую жизнь, творящего всякие чудеса и т. д. Доказать, что нет Бога деистов и им подобных невозможно. Вера же в чудеса, святость Библии и многое, содержащееся в ней (от­сутствие эволюции, сотворение мира совсем недавно и т. д.), про­тиворечит научному мировоззрению.

***

Религия - это ответ человека на его незащищенность, это его реакция на страх перед болезнями, стихийными бедствиями... Ведь еще совсем недавно (в историческом масштабе времени) не было большинства лекарств, анестезии и т. д. Страх, боязнь несчастий, мучений и смерти - вот источник веры в Бога. Я тоже боюсь всего этого, но вера во что-то сверхъестественное - это просто слепота и малодушие. Удивляться тому, что и сегодня миллионы, если не миллиарды людей верят в Бога, не приходит­ся: недавно я где-то прочел, что из шести миллиардов людей, населяющих Землю, около миллиарда не умеют ни читать, ни пи­сать. Думаю, главная причина верований в Бога в наше время -это необразованность, незнакомство с современной наукой... Прогресс в области точных наук колоссален, и он не прекращает­ся. И антинаучные тенденции (религия, например) - плод непо­нимания и, если угодно, неблагодарности. Думаю, что в будущем для религии не останется места в этом мире.

***

Человек остался зверем и, боюсь, он никогда не «изживет из себя обезьяну».

Соседние файлы в предмете [НЕСОРТИРОВАННОЕ]