УЛЬРИХ БЕК
Космополитическая глобализация творческое саморазрушение мирового порядка
В настоящее время происходит – таков тезис данной статьи – творческое саморазрушение мирового порядка, в котором пока еще доминируют «легитимные» национальные государства 1. Мировая политика стала мировой внутренней политикой, лишающей национальную политику границ и основ. Игроки на поле мировой экономики не являются принципиально сильнее государств, но они раньше, чем государства, порвали с ограниченностью национальной ортодоксальности – вот что здесь нового.
На наших глазах происходит одна из важнейших перемен в истории властных отношений. Тот, кто попытается ответить на вопрос, откуда глобальные стратегии капитала черпают свою мета-власть, столкнется со странным обстоятельством. Его основная идея нашла свое выражение в заголовке одной из восточноевропейских газет во время визита Федерального канцлера Германии в 1999 году: «Мы прощаем рыцарей-крестоносцев и ждем инвесторов». Средством принуждения теперь является не угроза вторжения, а угроза невторжения инвесторов или же угроза их ухода. Хуже нашествия мультинациональных компаний может быть лишь одно: отсутствие такого нашествия.
Эта форма господства основана не на исполнении приказов, а на возможности с большей выгодой вкладывать средства в другом месте, в других странах, вследствие чего возникает угроза не делать нечто, то есть не делать инвестиций в данную страну. Новая власть концернов в этом смысле не опирается на насилие как Ultima Ratio для навязывания своей воли другим, и поэтому она намного более подвижна, поскольку не зависит от места и, следовательно, применима в глобальном масштабе. Потенциал давления, которым обладает данная форма господства, совершенствует логику экономических действий и экономической власти: всегда и везде чего-то не делать, не инвестировать, не будучи при этом обязанным публично обосновывать свое поведение – вот основной рычаг власти субъектов мировой экономики.
В отличие от этого главной опорой контр-власти глобального гражданского общества является фигура политического потребителя. Его контр-сила обусловлена тем, что он всегда и везде может отказаться от покупки. «Оружие отказа от покупки» невозможно ограничить ни по месту, ни по времени, ни по ассортименту. Оно обусловлено некоторыми моментами – например, наличием денег вообще, а также избыточным предложением товаров и услуг, среди которых потребитель может делать выбор. Именно с этими условиями, т.е. покупательской способностью и потребительскими возможностями, связаны субъективные издержки: чем ниже показатели по двум этим пунктам, тем меньший ущерб может быть нанесен определенному концерну посредством организованного отказа от приобретения определенного продукта, который он производит.
Фатальным для интересов капитала является то обстоятельство, что стратегии, направленной против растущей контр-власти потребителей, не существует: даже, казалось бы, всемогущие мировые концерны не могут уволить своих потребителей. Потребители – в отличие от рабочих – не являются членами этих корпораций, да и не хотят ими стать. Угроза перевести производство в другие страны, где потребители пока еще послушны и проглотят все, что им предложат, также является совершенно негодным инструментом. Во-первых, потребитель глобализирован и как таковой весьма желателен для концернов. Во-вторых, на протесты потребителей в одной стране они не могут ответить уходом в другие страны, не нанося себе тем самым серьезного ущерба. Им также не удастся сыграть на национальной солидарности потребителей в противовес потребителям другой страны: потребительские протесты как таковые имеют транснациональный характер. Общество потребления – это реально существующее мировое общество. Потребление не знает границ – ни в области производства товаров, ни в области их использования. Сущность потребителей совершенно иная, нежели сущность работников. Именно это делает их контр-власть, которая только еще начинает складываться, столь опасной для власти капитала.
В то время как контр-власть рабочих – согласно диалектике взаимоотношений «хозяин-слуга» – привязана к непосредственным кооперативно-договорным отношениям в пространстве и во времени, потребитель свободен от этих территориальных, локальных и договорных привязок. При хорошей коммуникации и целенаправленной мобилизации свободный и ничем не связанный потребитель, организованный на транснациональном уровне, может стать мощным оружием.