Новый историзм

На основе этих глубоких изменений возникает «новый историзм», или «историческая социология», как особое теоретико-методологическое направление. И хотя она еще очень молода, ее вклад - как в плане конкретики, так и в плане обобщений - уже весьма значителен. Что касается первого, то можно указать на работы тех авторов, которые, следуя Марксу, Токвиллю, Беберу, а позднее Мертону, Смелзеру, Айзенштадту и другим, поднимали конкретные исторические проблемы с тем, чтобы подвергнуть их социологическому анализу. В качестве иллюстрации второго можно назвать индуктивное сравнительное исследование тех или иных исторических случаев в поисках общего механизма социальных процессов. Например, Баррингтон Мур (302) прослеживал механизмы крестьянских восстаний и буржуазных революций во Франции, Соединенных Штатах, Китае и Японии с целью поиска тех факторов, которые определяют различные сценарии политического развития в постфеодальную, демократическую, фашистскую и коммунистическую эпохи. Чарльз Тилли изучал социальные движения и коллективные протесты в «бунтарский век» 18301930-х годов, в частности во Франции, Англии и Италии, выстраивая на их основе оригинальную теорию коллективного действия (405; 399). Теда Скокпол (357) проводила сравнительное исследование французской, китайской, русской революций и описывала политический механизм, действовавший во всех этих случаях. Михаэл Манн (265) исследовал источники и происхождение власти в человеческом обществе, начиная с неолитических времен через цивилизации древнего Востока, классический век средиземноморских цивилизаций, средневековую Европу, индустриальную революцию в Англии и кончая современной эпохой. На основе столь обширного исторического материала он выстроил обобщенную модель и теорию власти. Для нас же важно сосредоточиться на другой стороне наследия исторической социологии, а именно на общефилософской, метатеоретической и теоретической мысли, которая по-новому освещает природу социальной реальности. Я буду обсуждать только то новое, что вносят социологи сегодня. Тенденция к слиянию или интеграции социологии и истории коренится и в самой теоретической истории, прежде всего - во французской школе Анналов (напр., 58) и в различных отраслях «социальной истории». Историки этой ориентации нередко достигают такого же уровня представлений об обществе, близкого исторической социологии. Акцент на тот факт, что по своей природе общество есть процесс, что оно созидательно и

260

имеет собственную историю, характерен и для некоторых современных философов (напр., 44).

Норберт Элиас и фигуративная социология*

Появление современной исторической социологии связано с игнорировавшимися долгое время работами Норберта Элиаса. Он одним из первых исторических социологов начал упорную атаку на социологов за их «отступление в настоящее» (116, 223), что было столь типично для «ортодоксального консенсуса» на уровне теории, а также за некритичную подборку фактов на уровне эмпирического исследования. Этому недостатку, выражающемуся в абстрагировании от временных и динамических параметров организации человеческого общества, Элиас противопоставил «процессуальную перспективу» Она означает осознание того, что «непосредственное настоящее, к которому обращаются социологи, составляет лишь ничтожно малую моментальную фазу в необъятном потоке человеческого развития, и что этот поток, исходя из прошлого, пересекает настоящее и устремляется к возможному будущему» (116; 224). Общества рассматриваются в историческом времени: «Каждое современное общество выросло из более ранних обществ и выходит за свои собственные пределы, превращаясь в разнообразные возможные будущие общества» (116; 226). Этот процесс в основном незапланирован, хотя и включает в себя более короткие или более длинные эпизоды спланированного, намеренного социального изменения. Изменения не имеют автоматического или неизбежного характера; процесс полностью обусловлен людьми в их сложном взаимодействии, взаимозависимости, которые Элиас назвал «образами» (figurations*). Их узловыми точками могут быть индивидуальные деятели, но могут быть и группы, и даже государства. Образы формируют «гибкую решетчатую конструкцию напряженностей» (113; 130), «неустойчивое напряженное равновесие, баланс сил, движущихся туда и обратно, перевешивая сначала в одну сторону, затем в другую» (113; 31). Такие паутины, или сети, межчеловеческих отношений с властью как основной связью (соединяющей людей, но также и противопоставляющей их; порождающей не только их кооперацию, но и конфликты) внутренне текучи, нестабильны, подвергаются всем видам изменений. Это и есть модели движения большей или мень * Элиас использует в качестве ключевого понятия термин «Figurations», т. е. создаваемые людьми образы, конструкции социальной реальности. (Ред.)

261

шей продолжительности. В таких своих «образах» люди и сосредоточивают собственную деятельность по изменению истории.

Планы и действия, эмоциональные и рациональные побуждения людей постоянно переплетаются, а переплетения бывают дружественными или враждебными. Эта основная ткань, состоящая из многих единичных планов и действий, порождает изменения, которые не планировала и не создавала ни одна отдельная личность. Из такой взаимозависимости возникает своеобразный порядок, причем порядок более сильный, чем воля и разум составляющих его индивидов. Это именно тот социальный порядок, который создается переплетением человеческих побуждений и стремлений и определяет направление исторического изменения (114; 230-231).

С другой стороны, по принципу обратной связи «образы» сами влияют на человеческие действия: «индивиды формируют исторические образы и сами исторически формируются ими» (2; 250). Тем самым разрешается дилемма непрерывности и трансформации в этом «имманентном порядке изменения» (23; 193). Как побочный продукт понятие образа служит мостиком между структурой и действием. По замечанию одного современного комментатора, «Элиас стремится выйти за пределы привычных полярностей мышления и избежать любой позиции, идентифицируемой с этими полярностями» (160; 332). В этом смысле проект исторической социологии Элиаса является по преимуществу синтетическим.