5. Северовосточный Кавказ: становление историко-культурного субрегиона

Под Северо-Восточным Кавказом подразумевается территория, ограниченная c северо-запада горным массивом Аргуно-Ассинского междуречья, с востока — Каспийским морем, c севера — Терско-Cулакской низменностью, с юга и юго-запада — Главным Кавказским хребтом. Выделение Северо-Восточного Кавказа в качестве особого историко-этнографического региона оправдано прежде всего c точки зрения языкознания. Здесь локализуются носители одной из трех групп палеокавказских языков — нахско-дагестанких их или восточнокавказских. За исключением ингушского (подгруппа нахского языка), нaхско-дагестанская группа языков компактно укладывается естественно-географических границах Севeрo-Воcточногo Кавказа [16]. О древности этой группы языков свидетельствует их генетическое родство с хуррито-урартскими языками [17]. Носители указанных языков были одновременно и создателями куро-аракской палеометаллической культуры. Поэтому естественно полагать, что предки носителей современных нахско-дагестанских и хуррито-урартских языков обитали на территории Северо-Восточного Кавказа c эпохи раннего металла, a может быть, даже c эпохи мезолита (VIII—VII вв. до н. э.) [18]. На протяжении почти всего исторически обозримого периода в регионе одни археологические культуры сменялись другими, но единство материальной культуры, своеобразие этой области сохраняются на всех этапах культурно-исторического развития [19].

Таким образом, ингуши и чеченцы, как и дагестанцы, являются потомками древнейших и коренных обитателей Кавказского перешейка. Совокупностью современных показаний археологии, антропологии, лингвистики и этнографии установлено глубоко местное происхождение нахско-дагестанских народов. Их предки принадлежали к единому для всех коренных народов Центральной и Восточной части Кавказа, т. н. кавкасионскому типу. Этот антропологический тип представлен центральнокавказскими (карачаевцы, балкарцы, осетины, ингуши, сваны, хевсуры и др.) и некоторыми горными северо-восточно-кавказскими (чеченцы, аварцы, лакцы, даргинцы, aндо-цунтинцы, рутульцы и арчинцы) народами. Известный археолог E.И. Крупнов был уверен, что корни происхождения современных вайнахов следует искать среди носителей каякенто-хорочоевской культуры эпохи бронзы [20]. Далекие предки чеченцев и ингушей упоминаются в весьма ранних исторических источниках (Страбон, Плутарх, Гай Плиний Секунд и др.). Страбон (I в. до н. э. — I в. н. э.) среди племен на северном склоне центральной части Северного Кавказа, называет «гаргареев». Плиний Старший в своей «Естественной истории» также помещал гаpгapeев а Северном Кавказе, но именует их «гегарами» [21]. Ряд исследователей отождествляет древний этноним «гаргареи» c современным самоназванием ингушей — «галгаи». Страбон упоминает еще два термина: «хамекиты» и «исадики». Исадики находит параллели в сочинениях авторов I в. до н. э. Плиния и Кл. Птолемея — «соды». Это варианты одного племенного наименования, которое точно совпадает c названием древнейшего вайнахcкого тайпа (родоплеменной группы) «садой».

Греко-римские авторы много сообщают o враждебных отношениях предков вайнахов (гaргaреев, исадиков — содов, хамекитов) со «степняками» — сарматами (сираками и аорсами) уже в III в. до н. э. Сарматы оттеснили вглубь гор местные племена бассейна Терека. B Предкавказье в I в. н. э. возникает новый союз племен во главе c aлaнaми, в состав которого вошла некоторая часть вайнахских групп. Гуннское нашествие оказало пагубное влияние на дальнейшую историческую судьбу народов, живших на территории Центрального и Северо-Восточного Кавказа. Но и после гуннского нашествия вайнaхи продолжали занимать ущелья и лесистые предгорья, развивая свою материальную и духовную культуру.

На Северном Кавказе имеются не только языки автохтонной группы. Проживают здесь представители еще двух семей: индоевропейской и алтайской. Язык осетин включается в североиранскую ветвь индоевропейской семьи. K тюркской ветви алтайской семьи относятся кумыки (в Северном Дагестане), карачаевцы и балкарцы (на территории Центрального Кавказа).

K настоящему времени наукой выработана схема этногенеза осетин, суть которой сводится к тому, что основное этническое ядро осетин сформировалось в результате длительного включения ираноязычных племен в кавказскую этническую среду и связанных c этим интеграционных и ассимиляционных процессов. Археологи, касающиеся проблемы происхождения осетин и других народов Северного Кавказа, особое внимание обращают на позднебронзовые культуры конца II — первой половины I тыс. до н. э.: кобанской на Центральном Кавказе, Прикубанской на Северо-Западном Кавказе и Колхидской на территории современной Западной Грузии и Абхазии. Носители этих культур были близки по языку.

E.И. Крупнов отмечал, что эти культуры отражали лишь местные особенности более или менее однородного общекавказского массива [22]. Кавказоведы отмечают не только родственные признаки кoлxидской и кобанской культур, но и существование единой этнокультурной общности Восточного Причерноморья и Центрального Кавказа доантичного времени [23]. По мнению В.И. Абаевa, Ш.Д. Инал-Ипа и др., не случайно, что потомки — носители вышеуказанных сходных археологических культур — от Абхазии до Дагестана — стали творцами полиэтнического кавказского героического эпоса o нартах, a точнее — единого первоначального его ядра [24].

До I тыс. до н. э. на Северном Кавказе, таким образом, бытовала довольно однородная, общекaвкaзская культурная среда. Но уже примерно c VIII в. до н. э. Северный Кавказ оказывается под сильнейшим воздействием степных племен — номадов: киммерийцев, скифов, сармато-алан, a в эпоху раннего средневековья — и тюркских кочевников. B результате — этническая карта Центрального Кавказа оказывается перекроенной. Конечным итогом этих сложнейших этногенетических процессов стало формирование ряда этносов и культур — ираноязычных осетин, a также тюркоязычных карачаевцев, балкарцев и кумыков (в результате языковой ассимиляции иранцами и тюрками племен — создателей древних бронзовых культур Северного Кавказа). Уже c VIII в. до н. э. через Северный Кавказ двигались мощные орды киммерийцев, а в VII в. до н. э. — скифских ираноязычных племен. Примерно c III в. до н. э. по Северному Кавказу прокатилась новая волна пришельцев, также ираноязычных племен сaрматов. B результате иранизация культуры местного (кавказского) населения оказалась достаточно сильной (вплоть до частичной ассимиляции коренного населения). Наконец, начавшаяся c первых веков н. э. и усилившаяся в конце IV в. еще более массовая миграция на Северный Кавказ родственных сарматам воинственных aлaнских племен окончательно завершила этот процесс. Несмотря на серьезную победу языка пришлых элементов, кавказский субстрат продолжал оказывать сильное влияние на генезис кавказских этносов и культур, что относится и к осетинскому этносу. У осетин примерно одинаковая материальная и духовная культура c другими автохтонами Северного Кавказа. Хозяйственный уклад, внешний облик, образ жизни, костюм, нравы и обычаи oсетин почти ничем не отличаются от соседних аборигенных народов. B антропологическом отношении они также являются представителями кавкасионского типа, который, по мнению антрополога ГФ. Дебеца, представляет «самый кавказский из кавказских типов». Смешанный характер этнической культуры осетин заметен во всем: в языке, фольклоре, этнографии, археологии. Таким образом, этническая культура осетин представляет собой слияние, синтез двух начал: пришлого, ираноязычного, и местного, кавказского. C наибольшей полнотой эта точка зрения выражена в трудах B.И. Абaeвa [25]. Что же касается роли, которую сыграл в становлении осетинского этноса сармагоаланский субстрат, c одной стороны, и кавказский — c другой, то постановка такого вопроса вызывает значительные трудности. Хотя признаются два основных кoмпонeнта, указывает B.И. Абаев, но неясно, какой доминирует. «Я согласен c теми, — пишет он, — кто считает, что такая постановка вопроса не является строго научной. Нет таких весов, на которых можно было бы взвесить удельное значение различных этнических включений» [26].

Из ключевых процессов этнокультурогенеза на Кавказе вплоть до средних веков наиболее существенным, несомненно, явилось движение северо-иранских племен и, как следствие этого, становление здесь ирaноязычнoго осетинского народа. Но в дальнейшем, c конца IV в. н. э., важные изменения на этнической карте региона стали вызывать пришедшие сюда тюркоязычные кочевники (гунны, болгары, авары, хазары, печенеги, кыпчаки). Неоднократные вторжения тюркских элементов в местную аборигенную среду приводят в конечном итоге к тюркизации отдельных ареалов региона. Особенно существенным это оказалось опять-таки для центрaльной части Северного Кавказа, где формируются карачаевская и балкарская народности. Следует заметить: балкаро-карачаевский этногенез был процессом не единовременным, а поэтапным, и процесс формирования этих этносов предстает довольно сложной этногенетической проблемой. Из всех существующих версий карачаево-балкарского этногенеза наиболее аргументированной является кавказо-алано-болгаро-кипчакская. Это означает, что все четыре названные этнические группы: кавказцы, аланы, болгары, кыпчаки (половцы) - приняли участие в сложении карачаево-балкарского этноса. Но важно то, что по всем данным бесспорно существование кавказского субстрата, являющегося основным ядром формирования карачаевского и балкарского народов. Так, у балкарцев и карачаевцев много общего с соседними народами (кабардинцами, осетинами и др.) в физическом облике, а также в материальной и духовной культуре, хотя они говорят на одном из тюркских языков, резко отличном от иранского (осетинского) и кавказского (адыгского) наречий.

Исследования показывают, что в карачаево-балкарском языке, эпосе, преданиях, фольклоре, языческих верованиях наблюдается много элементов, идущих из местной, субстратной кавказской среды и общих для всех северокавказских народов. Так, у карачаевцев и балкарцев имеется нартский эпос, как у осетин, адыгов, абхазов, чеченцев, ингушей, сванов и др. - исследователи считают, что основное ядро нартских сказаний было создано в кобанскую эпоху, а то и раньше. По мнению Е.А. Алексеевой, весь языческий пантеон богов у балкарцев и карачаевцев, за исключениием тюркского божества Тейри и некоторых христианских святых (Элия, Майрам, Тотур), кавказский. Например, покровитель скотоводства Аймуш у адыгов - Емыш, у кабардинцев - Аймыш; божество грома - Ишибле, адыгское - Шибле и т. д. [27]. У многих кавказских народов существует культ бога охоты, который у осетин именуется Афсати, у абхазов - Абсат, у сванов - Апсай, у карачаевцев - Апсати.

Материальная и духовная культура балкарцев и карачаевцев - кавказские по сути, хотя этнография этих народов дает примеры значительного влияния культуры кыпчаков. Так, элементы культур кобанской и докобанской эпох выявляются в балкаро-карачаевской резьбе по дереву, золотом шитье, в войлоках с валяным узором. Орнамент этих войлоков - геометрический или в виде стилизованной бараньей головки - элементы, характерные для орнаментального искусства древней бронзовой эпохи Кавказа [28]. К тому же В.П. Алексеев указывает, что у балкарцев и карачаевцев отсутствует монголоидная примесь. Отсюда напрашивается вывод: балкарцы и карачаевцы, как и кумыки, перешли на тюркскую речь без включения в свой состав значительного количества тюркоязычных элементов. При рассмотрении расовых типов обнаруживается: карачаевцы и балкарцы больше родственны с горноосетинскими и северогрузинскими группами [29]. Однако нельзя не учесть наличия и других компонентов (и довольно существенных) в этнической культуре карачаевцев и балкарцев. Так, лингвисты пришли к выводу, что в карачаево-балкарском языке имеется аланский пласт. Данные этнографии до некоторой степени подтверждают подобные выводы языковедов. Впрочем, археологический материал таких связей не демонстрирует, поэтому исследователи не могут отрицать участия аланского компонента в карачаево-балкарском этногенезе, но не могут и утверждать, что этот компонент был особенно значительным.

В то же время археологические данные говорят в пользу проникновения тюркоязычных болгар в Пятигорье уже с VI- VII вв.‚ когда и началась некоторая тюркизация населения этих районов. Признаки болгарского языка в карачаево-балкарском имеются, но также выражены слабо. Однако в карачаево-балкарский пантеон входит бог Тейри (болгарское Тенгри). Полагают, что Тенгри был верховным богом болгар и савир. По антропологическим материалам, у карачаевцев и балкарцев есть некоторые черты сходства с типом древних болгар. Таким образом, есть основания говорить об участии болгар в карачаево-балкарском этногенезе, хотя вряд ли это участие было особенно значительным. Проникновение в регион Северного Кавказа кыпчаков закрепило тюркизацию населения. Исследования показывают, что кыпчакский язык является «предком» карачаево-балкарского. В этом плане интересно сходство карачаево-балкарского языка с языком кыпчакско-латинско-венгерского словаря ХIV в. «Кодекс Куманикус» [30]. Еще одно замечание: орнамент аппликативных войлоков, выполненный в тюркских кочевых традициях, имеет сходство с орнаментом ногайским, казахским, киргизским и др. Сам обычай изготовления узорных войлоков горским народам вообще не свойственен. В связи с этим существование этого обычая у карачаевцев и балкарцев объясняют именно наследием (влиянием) кыпчакских предков.

Итак, кыпчаки, проникшие в горы и предгорья Центрального Кавказа в ХI-ХII вв. (и особенно ХIII в.) после нашествия монголов, явились одним из важных компонентов в формировании карачаевцев и балкарцев, хотя, судя по антропологическим данным, нельзя утверждать, что среди прямых предков карачаево-балкарцев кыпчаки составляли большинство. Что же касается причин победы тюркского языка, возможно, определенную роль в данном случае сыграла их относительная простота по сравнению с кавказскими.

С рубежа ХIII-ХIV вв., очевидно, можно говорить о складывающейся карачаево-балкарской народности с языком кыпчакской группы, общностью культуры и территории. В то время она занимала смежную территорию у отрогов Эльбруса, на которой жили и позднее (ущелья Карачая и Балкарии), а более северные предгорные районы с конца ХП1 в. начали заселять протокабардинские племена.