Добавил:
Upload Опубликованный материал нарушает ваши авторские права? Сообщите нам.
Вуз: Предмет: Файл:
Скачиваний:
11
Добавлен:
13.02.2015
Размер:
2.3 Mб
Скачать

TANLN iv. LANOPC F JJ SRRS^J^Pš L QRSG@ TASINAFUVN

конкуренция и выросло бы число альтернатив, из которых всемирноэкономические инвесторы могли бы выбирать. В обратном случае, когда лишь немногие государства могут рассматриваться как места, сулящие высокую прибыль, да к тому же эти государства предоставляют всемирно-экономическим инвесторам далеко не равнозначные условия, положение рынка и власти отдельных концернов ухудшается, как

иконкурентная ситуация между ними.

Вэтом смысле стратегия субституции нацелена на введение для государств единого мирового стандарта (как это практикуется в случае куриных яиц, болтов, потребления, права), чтобы придать им гибкость, создать в них комфортные условия для инвестиций. Поэтому считается, что надо по возможности избегать элитарных предложений государства — будь то в форме незаменимых профессий («символические аналитики»20 — специалисты хай-тека), или стратегий портфолио. Но здесь речь идет об условиях, которые в силу большого различия исходных исторических обстоятельств и путей развития государств в разных мировых регионах просто так не создашь. Интерес к подобной возможности субституции государств в отношении приоритетов мировых инвестиционных решений диктуется прежде всего необходимостью ликвидации всех условий, ограничивающих и сужающих свободное перемещение капитальных инвестиций и финансовых потоков, т. е. к окончательной ликвидации всякой протекционистской политики. Стоит отметить, что в стратегически идеальном расчете мировых экономических акторов эта максимизация прозрачности национально-государственных контейнерных обществ для всемирноэкономических интерпретаций считается универсальной и тем самым применимой для всех. Вот почему это явно противоречит неравенству

ииерархичности протекционизма в мировом масштабе, отвечающих принципу: «что позволено господину, еще долго не будет позволено слуге». Слабые государства обязаны ликвидировать границы для экономических прав мира, тогда как экономически сильные государства воздвигают и сохраняют протекционистские барьеры против «чужих злоупотреблений» со стороны слабых государств, как например, 5, которые всегда противятся признанию и применению универсализма транснациональных договоров. Но стратегии субституции нацелены особенно на стандартизацию базовых условий. В этом смысле, к примеру, утверждение основных принципов парламентской демократии во всем мире порождает своего рода политическую предсказуемость,

20 Термин американского экономиста Роберта Рейча, назвавшего так элиту инфор-

мационного века.— Прим. перев.

211

@ACEFG IJK. LANOPC L QRSG@ TASINAFUVN

которая исключительно полезна для создания мира государств по образцу оптимизированного инвестиционного единообразия. А потому обвинения в нарушениях прав человека и принципов демократии находятся в русле политики, превращающей мир государств в инвестиционный рай; она, таким образом, является в материально-обыден- ном смысле экономически заслуживающей доверия.

Сдругой стороны, заменяемость ни в коем случае не должна означать единообразия в любом отношении потому, что благодаря различиям и их использованию возникают серьезные шансы для максимизации прибыли. Так, идея, что все государства должны готовить и поставлять только специалистов по хай-теку, незаметно могла бы создать ад для инвесторов, отнимая у них возможность использовать профессиональные, этнические и гендерные различия для экономии затрат.

Впротивоположность этому (и по этим причинам) вполне рыночнофункциональным является ограничение заменяемости с помощью всеобщего разделения труда на мировом рынке, которое включает иерархии, т. е. мировую классовую систему.

Если отнести это сначала к иерархии капитала и труда, станет ясно, что тут сохраняется разительное неравенство. В то время как глобализация капитала возведена в ранг всеобщей нормы и нарушения ее караются всеобъемлющими санкциями, рынки труда можно назвать как угодно, но только не глобальными. Как только всесторонне мобильный работник пересекает границы, он превращается в иммигранта, кандидата на получение политического убежища и экономического беженца, которого ждут сортировочные лагеря и армия вооруженных до зубов пограничников. Что касается сопротивления этому, то оно не выходит за рамки допустимого.

Однако бросается в глаза, что в сфере трудовой мобильности на- ционально-государственный протекционизм — вполне последовательно проводимый в имманентно экономическом духе — непременно наталкивается на сопротивление мировых экономических акторов. Требование равенства мобильности между капиталом и трудом и соответствующая этому политика, даже если они вынуждены считаться с ожесточенным сопротивлением национальной клиентуры, могут рассчитывать на поддержку могущественных мировых экономических акторов, во всяком случае в той мере, в какой последние выражают собственные экономически рациональные интересы.

Сдругой стороны, как уже говорилось, именно глобальное разделение труда (что проявляется в информационной экономике), т. е. стратегия ограниченной субституции, предоставляет большие выгоды мировым экономическим акторам. Согласно схеме глобального разделения

212

TANLN iv. LANOPC F JJ SRRS^J^Pš L QRSG@ TASINAFUVN

труда, разработанной Мануэлем Кастельсом в качестве модели для информационной экономики, инвесторы могут использовать следующие четыре сектора рынка труда: «the producers of high value, based on informational labour; the producers of high volume, based on low cost labour; the producers of raw materials, based on natural endowments; and the redundant producers reduced to the devalued labour21» [Castells 1997, 268].

Любопытно, что это глобальное разделение труда вытекает не из внутренней объективной логики информационно-технологи- ческого развития, но предполагает и воспроизводит мировое неравенство, историко-культурные особенности и пути региональных государств и групп государств. Но совершенно вне зависимости от того, как это разделение труда объясняют социологи, оно в качестве схемы ограниченной субституции предлагает мировым экономическим инвесторам наилучшие возможности использования, сталкивая, с одной стороны, государства друг с другом, а с другой — трансформируя использование неравенств и неодновременностей в мировом масштабе

взатратосберегающую максимизацию прибыли. И еще раз, иными словами: всемирно-экономическая стратегия субституции оптимизирует не равенство, а неравенство в мире государств, и прежде всего

вотношении налогообложения, правового надзора, стандартов достойного человеческого труда, технической безопасности, а также экологических соображений.

Если бы во всех странах, к примеру, действовали одинаковые нормы защиты труда и окружающей среды, то это лишило бы мировую экономику стратегических возможностей сталкивать друг с другом государства в данном отношении и затевать конкурентную борьбу на выбывание. Лишь до тех пор, пока не существует этого единообразия и государства, таким образом, в своих стандартах труда и защиты окружающей среды отличаются друг от друга, их легко стравливать. Поэтому продолжающаяся радикализация социальных неравенств

вотношениях между регионами и культурами, но также внутри на- ционально-государственных обществ является существенной предпосылкой для всемирно-экономической стратегии субституции. В соответствии с ее логикой правительства проводят политическую стратегию регрессивной мобильности, чтобы привлечь и связать иностранный капитал. Это означает, что они систематически проводят политику де-

21 производители высокой стоимости, базирующиеся на информационном труде; производители высоких объемов, базирующиеся на низкооплачиваемом труде; производители сырья, базирующиеся на природных ресурсах; и лишние производители, труд которых обесценен (англ.).

213

@ACEFG IJK. LANOPC L QRSG@ TASINAFUVN

регулирования, снижения налогов, норм безопасности, договорных и профсоюзных нормирований и форм организации человеческого труда, чтобы конкурировать с развитыми, богатыми государствами всеобщего благоденствия, создавая для себя монополию на дешевые, а потому нищенские условия труда.

На другой стороне мировой иерархии, но в соответствии с аналогичным расчетом богатые нишевые государства упрочивают свое положение в мире, осуществляя стратегию налогового рая. Эта паразитическая стратегия нацелена на то, чтобы посредством создания

исохранения «банковской тайны», минимизации налогов, предоставления облегченных, т. е. зачастую сомнительных, кредитов и т. п. завлекать и связывать глобальные потоки капитала. Помимо непосредственной выгоды минимизации налогов это также обеспечивает мировой экономике неизменную стратегическую выгоду: позволяет ей использовать незамещаемость, т. е. разницу между «налоговыми оазисами» и «налоговыми пустынями» (государствами с интенсивным налогообложением), таким образом, что одни замещаются другими, т. е. стравливаются друг с другом. Политика государств, которые в этом смысле стремятся ликвидировать разнообразие и установить единообразие, должна поэтому считаться с ожесточенным сопротивлением мировых экономических акторов. Иными словами, существует скрытая, как бы извращенная коалиция между (выражаясь на классическом языке политэкономии) эксплуататорами и эксплуатируемыми, между странами с низкими зарплатами и их капиталистическими пользователями, извлекающими выгоду, которые могли бы оказать практически непреодолимое сопротивление космополитической политике, стремящейся установить жизненные стандарты, достойные человека.

Однако обе стратегии — стратегия регрессивной мобильности

ипаразитическая стратегия государственного налогового рая — отягощены существенными рисками. Проблема для государств, которые сами снижают свою стоимость, чтобы выжить на мировом рынке, заключается в том, что эта стратегия успешна только в том случае

ина такое время, пока число этих государств крайне ограниченно. По мере того как возрастает число подобных государств, растет опасность того, что желательная и тем самым ограниченная регрессивная мобильность превратится в политику «свободного падения». С ростом числа государств с низкой заработной платой, которые вынуждены распродавать свои гуманитарные идеалы для выживания на мировом рынке, растет конкуренция в сторону понижения. Государственное использование относительных выгод обращается в свою противоположность. И наоборот: политика, делающая возможным и покрываю-

214

TANLN iv. LANOPC F JJ SRRS^J^Pš L QRSG@ TASINAFUVN

щая бегство капитала, особенно тогда, когда границы между легальностью и криминалитетом размываются или даже сознательно стираются, легко может быть в глазах мировой общественности заклеймена как паразитическая. Однако нельзя заранее сказать, как эти налоговые раи, подвергающие опасности именно богатые государства, могут быть закрыты с помощью международной экономической координации, вводящей всеобъемлющие регулятивные стандарты (например, налогообложения), а также защиты труда и окружающей среды. Серьезные попытки межгосударственной координации и кооперации должны были бы иметь в виду, что отказ от кооперации сулит двойную выгоду. «Они могут, во-первых, сэкономить на расходах по участию

втрудных переговорах, а во-вторых, выгадать — как “зайцы”, едущие на подножке,— защищая свою экономику от тех или иных закрепленных в договорах норм. Ситуация, которая была бы аналогична развитию социальной политики в национальном масштабе и могла бы породить глобальное государство всеобщего благоденствия, непредставима до тех пор, пока к нарушителям правил не применяются эффективные санкции» [Wiesenthal 1999, 521].

Стратегия субституции, замещения, если посмотреть из перспективы расширяющейся мировой экономики, принимает, таким образом, весьма противоречивые формы. Это выражается особенно в обращении

сразличиями. Эта противоречивость проявляется также в опасении, что всемирно-экономическое культурное развитие ведет к макдональдизации. С одной стороны, мировой рынок принуждает, как кажется, к формированию и инсценированию различных местоположений, локусов, чтобы выстоять в конкурентной борьбе между различными предложениями локусов — городов, регионов и наций. Это легко себе представить. В соответствии с этим речь шла бы о том, чтобы культивировать и подчеркивать особую историю локуса, окутывая его неповторимой атмосферой, поощрять и восхвалять многообразие мировых культур, ярко и с фантазией оформлять предложения в области театра, развлечений, танцев, эротики и обязательно делать это не по единым мировым меркам. Инаковость стала бы торговой маркой, с помощью которой усиливалась бы привлекательность для мобильного капитала. Но

втой мере, в какой конкуренция локусов за бродячий капитал становится доминирующей, одновременно растет необходимость уравнивать различия и заменять их своего рода повторяющимся единообразием локусов, которое в конце концов приведет к тому, что все локусы приблизятся к негативному идеалу не-локусов, позволяющих, подобно аэропортам или интерконтинентальным отелям, автобанам и торговым центрам, глобализированным глобализаторам без особых знаний

215

@ACEFG IJK. LANOPC L QRSG@ TASINAFUVN

местной специфики повсюду ориентироваться и устраиваться по одной и той же логике. Вот почему так похожи друг на друга торговые мили и возможности шопинга во всем мире. Если захотеть, можно покупать во всех мировых городах одни и те же марки — от кока-колы до «Бенеттона», расхваливаемые одними и теми же рекламными слоганами для эскимосов, для африканцев и даже для Баварии.

Стратегия субституции приводит к парадоксальной ситуации: чем больше уходит в прошлое значение пространственных границ, тем больше обостряется чувствительность мировых экономических акторов к специфике локусов, тем интенсивнее поэтому должна становиться фантазия локусов и государств, направленная на заботу об их культурном своеобразии; но тем более непредсказуемым при этом становится для местной политики и политиков способ создать привлекательность для текучего капитала. Зачастую это выливается во фрагментированную политику, которая в свою очередь усиливает и ужесточает фрагментацию локусов, различий, разрывов и разновременностей.

Увеличив масштаб рассмотрения, можно подытожить. С одной стороны, мировое нормирование и стандартизация образования, права и нормы демократической политики, а также соблюдение прав человека и защита окружающей среды лежат вполне в русле всемирнополитической стратегии субституции, проводимой глобально действующим капиталом. С другой стороны, расколдовывание налоговых раев или осуществление режимов минимальных зарплат находится в кричащем противоречии именно к этой стратегии субституции, поскольку только эта не-заменяемость государств друг другом позволяет мировым экономически акторам стравливать их друг с другом.

в) Стратегии монополизации

Хотя мировые экономические акторы используют конкуренцию между государствами, они должны заботиться о том, чтобы избегать конкуренции с другими мировыми экономическими акторами. Это значит, что власть отдельных концернов растет по мере того, как им удается монополизировать определенные доли мировой власти. Максимизация конкуренции между государствами дополняется минимизацией конкуренции между экономиками.

Само собой разумеется, что эта возможность прямой монополизации вообще открыта только для таких мировых экономических акторов, которые достигли определенного уровня в отношении как оснащенности капиталом, так и присутствия. Монополии мирового рынка означают, что не только все прочие экономические акторы, но и все

216

TANLN iv. LANOPC F JJ SRRS^J^Pš L QRSG@ TASINAFUVN

государства, зависящие от соответствующих услуг, технологий или ноухау, отданы на произвол концерна, во всяком случае тогда, когда отказ от соответствующего продукта чреват тяжелыми последствиями. Концерн может достичь господствующего положения на мировом рынке посредством либо контроля или выведения соперников из игры (что само по себе указывает на значение столкновения интересов мировых экономических акторов), либо договоренностей с ними. Вот почему необходимо устанавливать и развивать своего рода всемирно-поли- тическую экономическую дипломатию между концернами, действующими в глобальных масштабах. Можно назвать по меньшей мере пять отправных точек для образования мировых монополий:

технологические монополии; они требуют колоссальных капиталов, имеющихся только у гигантов мирового рынка, и зачастую только

втом случае, если они поощряются существенными суммами со стороны богатых государств;

финансовый контроль за мировыми финансовыми рынками;

монополистический доступ к природным ресурсам;

монополии на СМИ и средства коммуникации;

монополии на оружие массового уничтожения; причем эти мировые монополии находятся в руках не только частных мировых экономических акторов, но и государств.

Стоит отметить, что в подобных монополиях всегда имеются ак-

ционеры и пользователи из числа государств. Откуда следует, что образование таких монополий порождает и закрепляет во всем мире иерархию неравенств и жизненных возможностей. Они вынуждают страны, и так уже сознающие себя обреченными на нижнюю ступень мировой иерархии, спускаться еще ниже. Таким путем в мировом масштабе возникают «отношения поставщиков» и «формы заемного труда». Образование монополий обостряет и тем самым наглядно демонстрирует мировую поляризацию — на богатых и нищих.

Согласно последним оценкам unctad22 сегодня существует примерно 60 тысяч оперирующих в мировом масштабе концернов с 500 тысячами филиалов, разбросанных по всему миру. Они осуществляют б´½льшую часть мировых сделок, предоставляют большинство трансграничных инвестиций, ответственны за львиную долю трансферта технологий. При этом в 70 % трансграничных торговых сделок фигурирует по меньшей мере один транснациональный концерн, а 30 % коммерческой деятельности совершается внутри одного и того же

22 United Nations Conference on Trade and Development — Конференция по тор-

говле и развитию.

217

@ACEFG IJK. LANOPC L QRSG@ TASINAFUVN

предприятия, хотя концерн пересекает национально-государствен- ные и континентальные границы.

Большое число мультинациональных концернов, однако, вводит в заблуждение: целая элита крупнейших концернов уже давно покинула центр поля. Согласно unctad только 100 самых крупных мировых концернов (не считая финансовых домов) продали, по последним данным, товаров на 2,1 трлн долл. во всем мире и обеспечили работой 6 млн человек за границей. И это лишь данные, относящиеся к деятельности концернов за пределами стран их пребывания. 90 % этих гигантов— выходцы из западных индустриальных стран; но и предприятия из Венесуэлы или Кореи не теряли время даром, перескочив в верхнюю сотню.

Монополии мирового рынка сдвигают всемирно-политическую структуру: государства в целом теряют свое значение, так что место отношений между государством и экономикой занимает отношение между экономикой и экономикой. Даже в стремлении выполнять свои национальные задачи государства становятся менее зависимыми от других государств, чем от мировых экономических инстанций. Так, транснациональные фирмы для многих государств оказываются окнами на мировой рынок. И если некая фирма обладает:

a) контролем над технологиями,

б) доступом к глобальным ресурсам капитала, в) доступом к крупным рынкам в 5 , Европе и Японии,

то эти страны (например, периферийные) вынуждены довольствоваться ролью посредников. Если государство (как и концерн) может достичь богатства только завоеванием места на мировом рынке (поскольку национальные рынки являются слишком мелким источником прибыли, необходимой для выживания), тогда дипломатия между государствами и фирмами, т. е. дипломатия внешней экономики, становится главным условием успеха для внутренней политики и подтверждением деловых качеств правительства на выборах.

Стратегия монополизации, если взглянуть на нее с другой стороны, является стратегией снижения конкуренции. При этом данное снижение конкуренции имеет двух возможных адресатов. Во-первых, отношения государства и экономики; здесь ликвидация конкуренции с очевидностью доказывает, что именно экономика, а вовсе не государство, в состоянии производить экономически рационально, т. е. эффективно, с ориентацией на снижение затрат, на качество, на тесную работу с клиентом и т. п. Главное здесь в том, чтобы разгромить государство как конкурирующего организатора потребительских ценностей и услуг, на что нацелены стратегии монополизации экономической рациональности с помощью мировой экономики.

218

TANLN iv. LANOPC F JJ SRRS^J^Pš L QRSG@ TASINAFUVN

Во-вторых, стратегия монополизации, как уже говорилось, позволяет определить ее в плане отношений между разными экономиками; знаменательно, что эта стратегия межэкономической дипломатии сводится к формам, которые представляют собой враждебный захват (само название выдает их суть) или предполагают отказ от кооперации.

Стратегии монополизации экономической рациональности

В биполярном мире противостояния «Восток — Запад» конкурировали также две формы экономической рациональности: частно-экономиче- ская капиталистическая форма Запада и государственно-экономическая

игосударственно-социалистическая форма Востока. Только крах Восточного блока позволил частным экономическим акторам создать мировую монополию на экономическую рациональность, что имело и имеет последствия для стран бывшего Советского Союза, но не только для них. Это также означает, что внутри западных капиталистических центров (а от них влияние распространяется на весь мир) государственноэкономические элементы оказались под давлением: «стратегия приватизации» государственно-экономических предприятий — от промышленных концернов Центральной и Восточной Европы через железные дороги, телекоммуникации, а также почтовое дело в 5 и Западной Европе, но и далеко за пределами этого — демонстрирует поучительную историю успеха систематической монополизации экономической рациональности хозяйственными и мировыми экономическими акторами. В той мере, в какой мировая экономика исключает государство как рационального экономического конкурента, становится возможным забирать все больше элементов государственно организованной системы услуг из распоряжения государства, отдавая их в распоряжение приватной экономики. Для затыкания бюджетных прорех правительства могут даже загнать за бесценок серебро, в том числе достопримечательности и объекты национальной культуры. Кроме того, вывеска «приватизация» прикрывает и стремления создать благоприятные предпосылки для новой экономической монополии.

Тотальная критика государственной экономики, как и государст- венно-критический дискурс в целом, благоприятствуют и поощряют монополию мировой экономики на экономическую рациональность

ина этом фоне — как ни парадоксально — делают возможным создание новых монополий, новых узких мест снабжения и новых рисков. Так, например, в хаотически приватизированной системе железных дорог Великобритании уже стали почти обыденным явлением постоянные ремонты, хронические опоздания, недостаточное снабжение и массовые столкновения поездов. Можно даже сказать, что вместо государст-

219

@ACEFG IJK. LANOPC L QRSG@ TASINAFUVN

венно-монополистического недостаточного снабжения англичане получили приватно-монополистическое неэффективное хозяйство. Если подобное явление проникнет в такие чувствительные области, как технологии повышенной опасности (атомные электростанции), то положение в политическом плане может быстро стать взрывоопасным.

. Стратегии межэкономической дипломатии

По мере того как государства так или иначе уступают власть мировым экономическим акторам, все большую важность приобретают переговоры между фирмами, так что в конце концов дипломатия между концернами превзойдет по значимости дипломатию между государством и концерном [Strange 2000, 64 ff.]. Эта внутренняя всемирно-экономическая дипломатия может осуществляться в рамках одних и тех же отраслей промышленности (скажем, самолетостроении) или между различными отраслями (например, между компьютерной индустрией и проектированием спутников). Цели этой всемирно-экономической дипломатии ясны; они, в частности, легко вычитываются из лихорадки слияний, охватившей гигантов экономики. При этом речь идет о том, чтобы путем переговоров, сотрудничества (вплоть до новых симбиозов) развивать и укреплять мировые монополии для усиления их структурных властных позиций в отношениях между экономиками и в отношениях с государствами и для успешной борьбы с конкурентами. «Кто глотает, того не проглатывают » — этот лозунг, как кажется, влечет к гигантомании на мировом рынке, хотя оправданным может оказаться и противоположный лозунг — «Кто глотает, того проглатывают »; это происходит, когда во властном покере мирового рынка крупных игроков заглатывают еще более крупные. В этом смысле следовало бы, вообще говоря, переформулировать или заново разработать international relation theory23, превратив ее в transnational relation business theory24. Это позволило бы пролить свет на Венский конгресс мировой экономики и задать вопросы: какие конфликты и противоречия правят здесь и как можно препятствовать возникновению экономических войн или их подготовке?

г) Стратегия превентивного господства

Все до сих пор названные или эскизно обрисованные стратегии мировой экономики, как бы убедительно они ни раскрывали и ни раз-

23теорию международных отношений (англ.).

24бизнес-теорию транснациональных отношений (англ.).

220

Соседние файлы в папке учебники