тела. Словом, в такой далекой от естествознания в понимании человека западной цивилизации области есть много полезных аналогий и глубоких откровений. В частности, в ней более гибко используется взаимодействие двух начал — «ян» и «инь», мужского и женского, непрерывно меняющихся, в отличие от дискретных, жестко фиксированных понятий черного и белого, «да» и «нет».

24

Рис. 1.1

Понятия «ян» и «инь» являются ключевыми в китайской философии. Инь — это полная потенциальность, темное подсознание, невербализованное и непроявленное. Ян

—светлое, ясное, завершенное, реализованное, проявленное, вербализованное. Однако они не противопоставляются друг другу, они присутствуют друг в друге. Изображение такого представления дано на рис. 1.1: два полуизогнутых полушария в одном круге. В каждом из них наподобие зародыша присутствует начало другого. На темной, иньской половине — светлая точка «ян»; на светлой, янской половине — темная точка «инь». Одно постоянно переходит в другое и наоборот, образуя целое. Они взаимодополняют друг друга. Согласно даосской притче, «в жизни существует зарождение, в смерти существует возвращение, начала и концы друг другу противоположны, но не имеют начала и когда им придет конец — неведомо».

Т. П. Григорьева определяет китайскую модель как «белое станет черным, черное — белым», в отличие от западноевропейской модели — «белое или черное» или индийской

—«белое есть черное, черное есть белое». Согласно китайской модели, пульсация инь

—ян не есть цель, а есть путь (Дао) к цели. По существу, это есть вечный колебательный процесс, хорошо известный в физике. Мы увидим дальше, что имеются и другие аналогии с инь и ян: например, дуализм квантовых частиц (волна или частица). В синергетическом естествознании это гармоничное взаимодействие хаоса и порядка, широкое и глубокое проявление принципа дополнительности Бора (см. п. 1.2.7), проблема «управления без управления», когда малым резонансным воздействием можно подтолкнуть систему на один из собственных и благоприятных путей самоуправляемого и самоподдерживающегося развития. Кроме того, восточная философия безусловно более правильно относится к экологическим проблемам потому, что учитывает глубокую взаимосвязь всего живого в нашем мире. Согласно такому подходу человек — лишь часть Природы, а отнюдь не хозяин, который «не ждет милостей от природы», преобразует, ломает и подчиняет ее себе. Он должен гармонично вписаться в природу, найти свою нишу в ней. Конечно, такой экологический подход гораздо чище и нравственней, чем тот, который доминирует в нашем обществе.

25

1.2.5.Взаимосвязь естественных и гуманитарных наук

Врамках данного курса гуманитариям важно понять законы гармонии мира не на субъективно-эмоциональном уровне, а на более универсальном научном языке, как, например, физика использует количественно-объективный язык математики. Для физики это совершенно естественно. Как сказал еще Г. Галилей: «Те, кто хочет решать вопросы естественных наук без помощи математики, ставят перед собой неразрешимую задачу. Следует измерять то, что измеримо, и делать измеримым то, что таковым не является». Известно и изречение Пифагора: «Все вещи суть числа». Американский физик Ф. Д. Гиббс (1839—1903) дал определение математики как языка. Применительно к физике и шире — ко всем естественным наукам это язык чрезвычайно емкий, четкий и образный. Именно на языке математики удается простым и наглядным образом выразить причинно-следственные соотношения между отдельными явлениями, что, в свою очередь, позволяет существенно увеличить знания о мире и предсказать ход событий. В этом — одна из основных задач науки.

Однако, как заметил академик РАН А. А. Марков (1903— 1973), «...математика, в сущности, наука гуманитарная, потому что она изучает то, что человек напридумывал».

Горбачев В. В. Концепции современного естествознания:—М.: ООО «Издательский дом «ОНИКС 21 век»: ООО «Издательство «Мир и Образование», 2003. — 592 с: ил.

Другие известные ученые и философы также подчеркивали роль математики:

«Математика — основа точного естествознания», — сказал немецкий математик Д.

Гильберт (1544—1603). Немецкий поэт И. Гёте (1749—1832) говорил, что «числа не управляют миром, но показывают, как управляется мир». Американский физик Ю. Вигнер отмечал «непостижимую эффективность математики в естественных науках», а великий итальянец Леонардо да Винчи считал, что «никакой достоверности нет в науках там, где нельзя приложить ни одной из математических дисциплин, и в том, что не имеет связи с математикой». Известная парадоксальная шутка русского теоретика Л. Д. Ландау — «Физику наших дней не обязательно знать физику, ему достаточно знать математику» — отражает тенденции роста математизации познания. Однако для гуманитарного склада мышления математика часто затрудняет восприятие смысла. Это также отмечал И. Гёте: «Математики, как французы: все, что вы им говорите, они переводят на свой язык, и это тотчас становится чем-то совершенно иным». Но это не значит, что гуманитариям следует бояться математики, не использовать ее в своих доказательствах.

26

Как сказал американский математик и кибернетик Джон фон Нейман (1903—1957),

«если люди не верят, что математика проста, то только потому, что не осознают, как сложна жизнь». Конечно, очень важно понимать, как подчеркнул английский биолог Т.

Гексли (1825—1895), что «математика, подобно жерновам мельницы, перемалывает то, что в нее засыпали». И как, засыпав плевелы, мы не получим доброкачественной муки, так и, построив неправильную физическую модель, мы не получим правильного ответа, какой бы математикой мы ни пользовались.

Многие выдающиеся представители и того, и другого подхода отчетливо осознавали необходимость привлечения дополнительной, так сказать, культуры. «Среди конкурирующих научных гипотез истинной следует признать ту, из которой вытекают более гуманитарные, нравственные выводы», — сказал один из основателей квантовой механики В. Гейзенберг, получивший, кстати, начальное классическое гуманитарное образование. Автор теории относительности немецкий физик А. Эйнштейн (1879—1955) неоднократно заявлял, что он научился у Φ. Μ. Достоевского больше, чем у любого физика. Поэт А. Одоевский (1802—1839) подчеркивал, что «европейский рационализм лишь подвел нас к вратам истины, но открыть их он не может». Индийский писатель-

гуманист Рабиндранат Тагор (1861—1941) ставит вопрос более широко: «Если мы закроем дверь перед заблуждением, то как туда войдет Истина». А известный немецкий физик М. Борн (1882—1970) сказал: «Человеческие и этические ценности не могут целиком основываться только на научном мышлении».

Таким образом, подобно нашим предшественникам, мы сейчас приходим к необходимости целостного видения мира. Курс «Концепции современного естествознания» действительно должен стать синтезом мудрости древних цивилизаций, гуманитарных и естественных наук, путем к пониманию природы, человека и общества. Кроме того, сейчас, на новом этапе осознана принципиальная неустранимость роли человека, как наблюдателя и интерпретатора эксперимента. «Мы являемся одновременно и зрителями, и актерами», — говорил датский физик Н. Бор. Американский физик Уиллер считает, что мы не просто наблюдатели, а соучастники. Можно сказать, что актуален лишь целостный подход: природа + человек. Но это полностью отвергала классическая физика, которая разделяла объективные измерения и субъективные восприятия человека и стремилась уменьшить погрешности измерения и тем самым увеличить их точность.

27

Горбачев В. В. Концепции современного естествознания:—М.: ООО «Издательский дом «ОНИКС 21 век»: ООО «Издательство «Мир и Образование», 2003. — 592 с: ил.

Вернер Гейзенберг

В.Гейзенберг (1901—1976)— немецкий физик — теоретик, лауреат Нобелевской премии 1932 г. за создание квантовой механики, применение которой привело, в частности, к открытию аллотропных форм водорода. Для объяснения квантовых скачков В. Гейзенберг разработал специальный матричный математический аппарат, что давало возможность представлять реальные физические величины числовыми таблицами — матрицами и существенно упрощать решение теоретических проблем физики атома. Атомная механика Гейзенберга стала называться матричной механикой. В дальнейшем разработанная Э. Шрёдингером волновая механика и матричная механика Гейзенберга оказались эквивалентными, и в научной литературе сейчас стали применять общий термин «квантовая механика».

Согласно соотношению неопределенности движение электрона (впрочем, как и всех других микрочастиц) не может быть связано с определенной траекторией, поскольку для этого необходимо в каждый момент времени знать его положение в пространстве и импульс. Отсюда следует, что говорить об электронных орбитах в боровском понимании этого понятия уже нет смысла. Известен такой любопытный факт (типичный для нашего времени), как один студент спросил Н. Бора, автора планетарной модели атома: «Правда ли были такие дураки, которые думали, что электроны движутся по орбитам?»...

Есть предположение, что В. Гейзенберг не способствовал продвижению разработок по созданию немецкой ядерной бомбы, к работе над которой его привлекло руководство нацистской Германии во время Второй мировой войны. Это могло быть связано и с его моральными убеждениями, тем более что о ходе этих работ он ухитрялся сообщать своим американским коллегам-физикам.

При переходе к изучению микромира квантовая физика со своим принципом неопределенности опровергла это положение. Вот как оценивал сложившуюся ситуацию В. Гейзенберг: «Оказалось, что мы больше не способны отделить поведение частицы от процесса наблюдения. В результате нам приходится мириться с

28

тем, что законы природы, которые квантовая механика формулирует в математическом виде, имеют отношение не к поведению элементарных частиц как таковых, а только к нашему знанию о них». В квантовой механике было установлено соотношение:

р • х ≥ h,

где р — изменение импульса квантовомеханической частицы, а х — изменение ее координаты1.

Это соотношение было сформулировано в 1927 г. в виде принципа неопределенности В. Гейзенбергом.

Согласно соотношению Гейзенберга, мы выигрываем в измерении одного параметра, но проигрываем в измерении другого. Это, не зная в сущности квантовых представлений в физике, отмечали еще древние греки. Так, Аристотель в «Этике» писал: «При рассмотрении любого предмета не следует стремиться к большей точности, чем допускает природа предмета». Писатель В. А. Набоков говорил: «То, что полностью контролируемо, никогда не бывает реальным. То, что реально, никогда не бывает вполне контролируемым». Схожие мысли высказывали и представители естественно-научной компоненты естествознания. Так, А. Эйнштейн отмечал: «Пока математические законы описывают действительность, они не определенны, когда они перестают быть неопределенными, они теряют связь с действительностью». И. Р. Пригожин

Горбачев В. В. Концепции современного естествознания:—М.: ООО «Издательский дом «ОНИКС 21 век»: ООО «Издательство «Мир и Образование», 2003. — 592 с: ил.