ТОР / учебники / Beck_New

TANLN i. LLJ\J^FJ

Таблица 2. Социология социальных неравенств между национальной и космополитической перспективой

очевидными лишь при систематическом чередовании национальной и космополитической перспективы, ибо только в рамках Новой критической теории социальных неравенств может быть вскрыта фундаментальная асимметрия находящегося в плену национального взгляда восприятия неравенств как в социальной, так и в социологической перспективе. Отсюда ясно: легитимационный успех национального государства заключается в том, что оно обращает внимание только на внутренние проблемы и исключает из поля зрения глобальное неравенство (относительно) привилегированных слоев14.

С чисто пространственной точки зрения, целесообразно различать большие неравенства (которые в свою очередь делятся на транснациональные, наднациональные, интернациональные и глобальные) и малые неравенства. К малым относятся внутренние национально-госу- дарственные неравенства, которые затронутым ими людям и группам людей кажутся большими, но с космополитической точки зрения, яв-

14 В дальнейшем мы будем пользоваться методом «двойной интерпретации» [Beck/Bonss/Lau, 2001], который мы разработали в особой исследовательской сфере «рефлексивной модернизации». Там показано, как одни и те же реальности социального неравенства, рассматриваемые то с национальной, то с космополитической точки зрения, кажутся абсолютно противостоящими друг другу и как подобное чередование перспективы позволяет приходить к новым постановкам вопроса и новым гипотезам, т. е. позволяет показать, почему методологический космополитизм открывает новые перспективы исследований и действий в духе «позитивного сдвига проблем» [Lakatos 1970].

51

@ACEFG IJK. LANOPC L QRSG@ TASINAFUVN

ляются малыми, так как они при самоописании, самоопределении и самоконтроле напоминают конусообразный луч прожектора. Принцип успеха указывает на внутригосударственные неравенства и легитимирует их. Его парадигмой выступает экзаменационная работа: все входят в аудиторию равными, а выходят неравными (по-разному позиционированными в иерархии отметок). Благодаря принципу успеха можно, например, распределять доход неравномерно и в то же время легитимно. Тот же, кто говорит о национально-государствен- ном принципе как о легитимации неравенств, хочет сказать, что на- ционально-государственное фокусирование на национальных неравенствах приводит к исчезновению глобальных неравенств. Это легитимация посредством затемнения: большие неравенства выносятся за пределы национального взгляда. Отсюда следует, что они могут перерастать в институализированную иррелевантность и ирреальность и одновременно легитимироваться. Это не отказ от тематизации глобальных неравенств, а тематизация малых национальных неравенств, которая легитимирует большие неравенства.

Таким образом, разделение на большие и малые неравенства относится к пространствам восприятия и к численности населения. Разумеется, этот закон национально-государственного исключения глобальных неравенств заостряет ситуацию. Сам по себе национальный партикуляризм государства не исключает целиком универсальные принципы и восприятия. И все же национально-государственный взгляд уводит от бедственного положения в мире. Он функционирует по принципу двойного исключения: исключает уже исключенных. Поразительно, с каким постоянством большие неравенства, от которых страдает человечество, легитимируются благодаря молчаливому сговору между государственными авторитетами и ориентированной на государственность социологией, отказывающимися эти неравенства замечать (табл. 2).

В то время как принцип успеха делает возможным позитивную легитимацию малых неравенств, национально-государственный принцип приводит к негативной легитимации больших неравенств. Позитивная легитимация означает, что принцип успеха выставляет в выгодном свете рефлексивную и обоюдную (взаимную) легитимацию, т. е. что социальные неравенства могут, в принципе, найти понимание тех, кто лишен привилегий. Напротив, легитимацию национально-государ- ственного принципа следует считать негативной, так как она не рефлексивна и не обоюдна, следовательно, не ведет к соглашению с отверженными и лишенными привилегий. Национальное государство есть принцип, в темноте ищущий оправдание глобальным неравенствам.

52

TANLN i. LLJ\J^FJ

Национально-государственный принцип покоится не на рефлексии как принципе достижения успеха, а на отказе от рефлексии. Негативная легитимация, достигаемая посредством институализированного замалчивания, игнорирования, в конечном счете нелегитимна, так как исключает соглашение с теми, в чьем согласии она чаще всего нуждается,— с бедными, униженными и отверженными. Национальное государство, таким образом, не легитимирует глобальные неравенства. Скорее, эти нелегитимированные глобальные неравенства исключаются из поля зрения и, таким образом, стабилизируются. С исторической точки зрения, это означает, что национальное государство есть институализированное забвение колониализма и империализма, которым оно обязано своим подъемом. Но что придает этой негативной легитимации, достигаемой посредством замалчивания, стабильность перед лицом растущей прозрачности границ? Что ее дестабилизирует?

Дополнительно можно выделить четыре принципа национальногосударственной иррелевантной и ирреальной конструкции.

Первый принцип — национально-государственная фрагментация и вменяемость глобальных неравенств. Пока не существует глобальной компетентности и наблюдающей инстанции за глобальными неравенствами, эти неравенства распадаются, представляя из себя мозаичный ковер национальных неравенств. Поскольку существует около 200 государств, имеется столько же точек наблюдения за малыми социальными неравенствами. Но сумма этих зафиксированных в каждом государстве внутренних неравенств не равна большим глобальным неравенствам, так как логика национального взгляда не соответствует логике взгляда космополитического. Национально-государственный самоконтроль

исвязанные с ним эндогенные предположения о причинах явления противоречат прежде всего космополитическому образу мышления, при котором в поле зрения попадают транснациональные взаимозависимости, властные соотношения, инстанции, принимающие решения

иопределяющие причины явлений, т. е. все то, что пригодно и для объяснения внутренних национально-государственных неравенств.

Вдокладе South Commission (1990; цит. по: Falk 1995, 50) приводится следующая аргументация: «Если бы человечество представляло собой единое национальное государство, то нынешний раскол на север и юг превратил бы это государство в политически взрывчатое, полуфеодальное образование, стабильности которого угрожали бы внутренние конфликты». Это верно и в то же время ложно, так как оставляется без внимания то, что национально-государственный миропорядок структурно игнорирует глобальные неравенства и тем самым легитимирует их.

53

@ACEFG IJK. LANOPC L QRSG@ TASINAFUVN

Национально-государственный принцип — это аналитический ключ к пониманию того, почему взаимосвязь между глобализацией и бедностью мало исследуется национальной социологией. До тех пор пока

вполитических действиях и социологических анализах будет задавать тон национальный взгляд, бедность и богатство будут локализоваться

внациональном контексте. Тем самым исключается возможность аналитической конкретизации последствий глобализации в различных исторических контекстах в форме растущих неравенств, сокращающихся доходов, эксплуатации природных ресурсов и подрыва демократических основ. Что же касается социологического исследования неравенств, то с принципом национально-государственной фрагментации сопряжен крупный источник ошибок — опасность принятия

ложных национально-государственных решений.

Второй принцип: восприятие социальных неравенств предполагает наличие норм равенства. В национально-государственной перспективе стабильность, исключающая большие неравенства, базируется на национальных нормах неравенства — культурных или этнических, правовых или политических. Объективность глобальных социальных неравенств не подвергается сомнению с политической точки зрения, пока эти неравенства находятся в тени институализированных норм равенства [Stichweh 2000]. Отсюда следует: в той мере, в какой национальные нормы равенства заменяются нормами космополитическими, возникает необходимость и потребность в государственной легитимации существующих больших неравенств. На чем базируется

внациональной парадигме это равенство внутри западных социальных государств? На формальном равенстве гражданского статуса: различия в доходах мужчин и женщин, место жительства и т. п. не служат основанием для снижения гражданского статуса. Все члены общества имеют равные права и обязанности. Этому основанному на праве гражданства равенству соответствует национально-государственный образ культурной однородности (одинаковые язык, история, культурные традиции). Национальные принципы включения и исключения, таким образом, определяют и стабилизируют границы восприятия социальных неравенств.

Это ведет к третьему принципу — межнациональной несравнимости

социальных неравенств. Национальный взгляд и функциональные достижения национального государства, направленные на легитимацию глобальных неравенств, не в последнюю очередь базируются на том, что политизирующие сравнения могут иметь смысл только во внутринациональном масштабе и никогда — в межнациональном. Делегитимирующие сравнения в свою очередь предполагают нацио-

54

TANLN i. LLJ\J^FJ

нальные нормы равенства. В этом смысле, к примеру, различия в доходах нигерийцев и немцев, южноамериканцев и финнов, русских

икитайцев, турков и корейцев даже при одинаковой квалификации

исфере деятельности могут быть весьма существенными, но действовать делегитимирующим образом они будут только тогда, когда эти сравнения будут протекать внутри единого горизонта восприятия институализированного равенства. Это может происходить в случае принятия гражданства того или иного государства или работы в глобально оперирующем концерне.

Отсюда вытекает интересный вопрос: в какой мере интернациональные различия в доходах внутри Европейского союза в будущем могут быть легитимированы посредством принципа несравнимости? Или в какой мере вместе с растущим европейским самосознанием (и институционализацией европейского взгляда на собственные проблемы) до настоящего времени затемненные в интернациональном масштабе неравенства станут восприниматься как внутринациональные и, следовательно, подвергаться легитимации? В той мере, в какой (неважно, по каким причинам) будут падать барьеры межнациональной несравнимости, Европейскому союзу — даже при константных соотношениях неравенства — будут угрожать большие волнения.

Но роль национального государства в системе глобальных неравенств ни в коем случае не исчерпывается так называемой функцией легитимации. Четвертый принцип — затемнение легитимирует бездеятельность; или оно легитимирует такую деятельность, которая обостряет большие неравенства, так как эти внешние для национального взгляда эффекты воплощаются в предрешенную нереальность, т. е. в иррелевантность избирателей. Обособленность, в которой социальные неравенства тематизируются как неравенства внутренние, открывает возможности для политики глобального передела, при которой риски выходят наружу и перегружаются на слабые страны третьего мира, в то время как барыши в рамках национального государства максимально возрастают.

Вто время когда западные государственные мужи мечтали о десятилетии неожиданного мира и богатства, растущее число стран тонуло в долгах, безработице, снижало услуги по здравоохранению и социальному обеспечению, переживало распад жизненно необходимых инфраструктур. То, что для западных концернов может быть полезным,

аименно настойчивое разрушение управления, приватизация и политика перемен в развивающихся странах, для этих стран часто имеет разрушительные последствия. Приведем один пример: Всемирный банк, как удлиненная рука «семерки» ведущих государств, поощрил в Индо-

55

@ACEFG IJK. LANOPC L QRSG@ TASINAFUVN

незии и других странах заключение договоров с частными поставщиками энергии. Эти договоры обязывали данные страны получать большое количество электроэнергии по очень высоким ценам. Интернациональные концерны получали доходы, в то время как на и без того бедные страны взваливался риск ответственности. «Именно ради этой формы частной экономической активности были усилены Министерство финансов 5 и Всемирный банк. Уже это плохо. Но когда были свергнуты коррумпированные правительства (Сухарто в Индонезии

в1998 г.), администрация 5 стала оказывать давление на новые правительства и требовать выполнения договоров, вместо того чтобы освободить их от платежей или по крайней мере вступить в переговоры о новых условиях. В действительности имеется длинный список “нечестных” договоров, выполнение которых западные правительства добивались посредством давления» [Stieglitz 2002, 38f].

Национально-государственный миропорядок фрагментирует глобальные неравенства; национальные нормы равенства исключают глобальное неравенство; сравнение интернациональных неравенств закрепляет невозможность сравнения в национальных рамках; предопределенная иррелевантность больших неравенств — все это позволяет сильным и богатым государствам перекладывать риск за свои решения на бедные страны. Эта практика не в последнюю очередь стабилизируется тем, что национальная перспектива действий подтверждается и укрепляется методологическим национализмом социальных наук. Базирующееся на этом исследование неравенства удваивает национальную закрытость, планирует себя и свой объект в духе национально-государственной «врожденной науки». То, что, с научной точки зрения, обычно считается проблематичным, возводится здесь в методологический принцип самоисследования. В лучшем случае этот аутизм национального взгляда расширяется до сравнительного аутизма интернациональной компаратистики. Но и этот сравнительный методологический национализм сохраняет подверженность большим ошибкам методологического национализма. Однако эта социальная и социально-научная фабрикация нереальности растущих глобальных неравенств в национальных социологиях становится все проблематичнее.

Ошибки национального взгляда делаются все очевиднее в той мере,

вкакой границы становятся более проницаемыми, а не признающие границ взаимозависимости явно растут. Это можно объяснить очевидными противоречиями, в плену которых оказалась ограничительная миграционная политика. С одной стороны, именно богатые северные страны были потрясены резким уменьшением населения, а также по-

56

TANLN i. LLJ\J^FJ

следствиями этого — старением, разрушением пенсионной системы и системы здравоохранения, политическим консерватизмом. С другой стороны, именно эти страны вынуждены превращаться в крепости, чтобы защититься от возможных и реальных миграционных потоков из бедных южных стран. В то же время в мире растут военные, экономические и политические взаимозависимости, в свою очередь порождающие новые потоки мигрантов и беженцев. Любое мероприятие в этом смысле обретает характер дьявольского наваждения, влечет ожидаемые «побочные эффекты», легко превращающие свои цели в их противоположность. Так, террористические акты 11 сентября 2001 г. укрепили и обострили (особенно в 5) политическую волю, направленную на контроль миграционных потоков. Упразднение демократических свобод идет вразрез с необходимостью увеличить иммиграцию, чтобы решить проблему сокращения рождаемости и старения населения.

Кроме того, национальный взгляд ставится под сомнение процессами внутренней глобализации национально-государственного пространства. Свою роль в этом играют следующие процессы: права человека отделяются от статуса государственной принадлежности, вызванные неравенством карьеры отделяются от национальных контекстов. Об этом свидетельствуют карьеры, ставшие возможными благодаря интернациональному образованию, а также растущее число межнациональных браков, семей, увеличивающиеся транснациональные трудовые и житейские взаимосвязи [Beck-Gernsheim 2000]. В конечном счете национальный взгляд разрушается в той мере, в какой растут мобильность коммуникации, информации, денежных потоков, рисков, продуктов, услуг, а также транснационализируются благодаря средствам массовой коммуникации, рекламы и т. п. в своих внутренних пространствах сферы, оставшиеся иммобильными (см. эмпирические данные об этом у Beisheim u. a., 1999; Held u. a., 1999). Наднациональные институции, такие как Всемирный банк, 4 ! или различные ', систематически выдают данные, которые показывают всему миру большие неравенства и тем самым ставят под сомнение механизмы национальной ирреализации15.

15 Уже давно существуют инстанции и организации космополитического социологического исследования, конкурирующего с группой ученых, опирающихся на национально-государственные данные и их изучение. Примечательно, что постоянство, с которым опровергаются соответствующие критические выпады в адрес академии, существенным образом обязано пониманию высших ценностей, которое академические инстанции противопоставляют методи-

57

@ACEFG IJK. LANOPC L QRSG@ TASINAFUVN

Ошибки национального взгляда становятся ясными, когда усиливается значение новых примеров и способов различения между включением и исключением. Все большее количество механизмов включения и исключения уже не подчиняются классификации неравенства по классам и слоям, границы которых заканчиваются вместе с границами государств. Новые центральные примеры включения и исключения образуются вдоль линий:

а) наднациональных торговых блоков (Европейский союз, nafta16 и т. д.);

б) культур, складывающихся на принципах диаспор, аскриптивных признаков (например, «Черная Атлантика» см.: Paul Gilroy) или

в) в условиях жизни в global cities (глобальных городах) (см. об этом анализы Сассена, Кастальса, Олбрау, Ида, Дюршмидта).

Тем самым оказываются несостоятельными и те аргументы, посредством которых защищают национальный взгляд.

Прежняя знаменитая защита национальной перспективы и критика перспективы космополитической, предпринятые Гарретом Хардиным в его книге «Living on a Lifebot» («Жизнь на спасательном ка-

ке глобального исследования производства и управления в наднациональных организациях. Это прежде всего научная этика, опирающаяся на более высокое качество национально-государственных данных. Одновременно опасаются, что при обращении к космополитическому взгляду в центре снова окажутся метафизики и/или ненаучность. Кроме того, методологический национализм освящается предшествующим философским и политико-теоретическим убеждением, что ценности Запада — демократия, правовое государство, социальная справедливость — возможны только в национально-государственных формах и контекстах. Отсюда делается вывод, что космополитическая открытость предает и подвергает опасности демократический духовный облик.

В обоих случаях ошибка покоится на следующих упущениях. Во-первых, претензии классиков и их национально-государственные предпосылки лишаются исторического подхода и абсолютизируются. Кто восхваляет классиков, тот скрывает усталость собственной мысли и соглашается с давно усвоенной ролью эпигона. Во-вторых, снова совершается большая ошибка (следуя старому принципу: «не может быть того, чего не должно быть»), когда в жертву устоявшимся убеждениям приносится интерес к меняющейся реальности. Даже методологически безупречные данные могут оказаться недостоверными и привести к неспособности видеть реальный космополитический мир, вторгающийся в нашу жизнь (см. выше).

16 North American Free Trade Agreement — Североамериканское соглашение о свободной торговле.

58

TANLN i. LLJ\J^FJ

тере») (1974), сравнивают национальные государства с по-разному оснащенными спасательными кораблями, в которых выжившие в кораблекрушении ищут убежище. Согласно аргументации Хардина каждое государство может предоставить борющимся в море за свою жизнь место на спасательном корабле. Но отсюда не вытекает никаких обязательств хотя бы уже потому, что прием на борт потерпевших кораблекрушение приводит к нарушению правил безопасности самих спасательных кораблей, т. е. в конечном счете опасности подвергаются все. Этот действующий по сей день аргумент о лодке, полной до краев, ложен потому, что национально-государственных спасательных судов, о которых толкуют сторонники национального взгляда, становится все меньше. Не принимаются во внимание реально существующие пост- и транснациональные позиции, формы и каузальности неравенства. Поэтому космополитизму обеспечивает перспективу и превосходство не моральная критика ложной диагностики национального взгляда, а ее обнажение.

Наконец, ошибки методологического национализма становятся очевидными по мере того, как становится сомнительным само различение между большими и малыми неравенствами, или, говоря иначе, между космополитической и национальной перспективой. Таким образом, мы имеем дело со все большей интернационализацией моделей национальной перспективы. Вместе с проницаемостью национальных границ растет конкуренция как внутри национальных образований, так и между ними. В соответствии с этим в производственных секторах, защищенных властью и насаждающих власть, происходит деление на тех, кто выигрывает от глобализации, и на тех, кто оказывается в проигрыше. Кроме того, затемняющее смысл слово «глобализация» часто используется в борьбе национальной элиты против элиты интернациональной, которые сражаются за позиции и ресурсы внутри национальных пространств.

В интернациональных отношениях тоже уменьшается прозрачность разделяющих страны границ. После террористических атак исключение исключенных дается труднее, нищета населения в мире растет с учетом интернациональной проблемы богатых стран Запада — правда, о практических последствиях этого судить пока рано. Опасность терроризма, несущая угрозу национальным границам, устраняет заодно и прозрачность этих границ, за которыми с угрожающей скоростью растут глобальные неравенства.

Нет сомнения в том, что эти процессы сопряжены с повышенными требованиями к отдельным государствам. Им недостает не только соответствующих возможностей для вмешательства. Они не распо-

59

@ACEFG IJK. LANOPC L QRSG@ TASINAFUVN

лагают необходимой способностью к наблюдению, не говоря уже о возможностях каузального контроля [Stichweh 2000]. Это позволяет — в плане самокритики — обосновать главный парадокс новой космополитической ориентации: в той мере, в какой становятся прозрачнее границы между большими и малыми неравенствами и перестают совпадать с национальными границами, возрастает значение «стены» в головах, т. е. институционализированная неспособность воспринимать большие неравенства. Почему? Потому что только таким образом может быть перекрыта растущая асимметрия между претензиями на вмешательство в политику государств и возможностями такого вмешательства. Ре-национализация в век растущего глобального неравенства и его восприятия мировой общественностью стала для богатых государств функциональной.

Можно сделать и другой вывод: когда государство, следуя принципу Брехта: «ибо в темноте ничего не видишь», легитимирует глобальные неравенства, эта легитимация разрушается с началом космополитизации государства. Космополитическое государство, которое (каким бы избранным оно ни было) интегрирует в себя другие культуры, вызывает даже в благоприятном случае константных неравенств лавину легимитационных проблем. Почему? Причина проста: государство размывает и устраняет границы несравнимости социальных неравенств. Тем самым вместе с космополитизацией растут искушение и шансы реэтнизации и ре-национализации общества и политики. Именно потому, что размываются границы, мешающая восприятию «стена» в головах еще больше укрепляется.

Можно ли теперь говорить о том, что представляет собой принцип национального государства — достижение или ловушку? Каким бы ни был ответ, ясно одно: не подвергнутое тщательному анализу единство государственного и общественно-научного затемнения глобальных неравенств самым противоречивым образом сказывается как на политических, так и на научных акторах. Национальный взгляд можно относить или не относить к функциональным достижениям национального государства. В любом случае он извращает суть общественных наук. Они осознаются и критикуются как национальная социология, национальная политэкономия и постепенно оказываются в плену все более очевидного противоречия между соответствующей реальному положению дел научной задачей и взятой на вооружение этикой. Ибо они (часто незаметно и невольно) связывают себя с искажением реального положения вещей. Замалчивание социологических понятий о глобальных неравенствах приобрело скандальный характер.

60