Шепотько. Хрестоматия

ских отношений – здесь собственность только случайное выражение отношений личных; там законность формально-логическая – здесь выходящая из быта; там наклонность права к справедливости внеш-

ней – здесь предпочтение внутренней; там юриспруденция стремится к логическому кодексу – здесь вместо наружной связанности формы с формою ищет она внутренней связи правомерного убеждения с убеждениями веры и быта; там законы исходят искусственно из господ-

ствующего мнения – здесь они рождались естественно из быта; там улучшения всегда совершались насильственными переменами – а

здесь стройным естественным возрастанием; там волнение духа партий – здесь незыблемость основного убеждения; там прихоть моды – здесь твердость быта; там шаткость личной самозаконности – здесь крепость семейных и общественных связей; там щеголеватость роскоши и искусственность жизни – здесь простота жизненных потребностей и бодрость нравственного мужества; там изнеженность мечтательности – здесь здоровая цельность разумных сил; там внутренняя тревожность духа при рассудочной уверенности в своем нрав-

ственном совершенстве – у русского глубокая тишина и спокойствие внутреннего самосознания при постоянной недоверчивости к себе и при неограниченной требовательности нравственного усовершения; одним словом, там раздвоение духа, раздвоение мыслей, раздвоение наук, раздвоение государства, раздвоение сословий, раздвоение общества, раздвоение семейных прав и обязанностей, раздвоение нравст-

венного и сердечного состояния, раздвоение всей совокупности и всех отдельных видов бытия человеческого, общественного и частного; в

России, напротив того, преимущественное стремление к цельности бытия внутреннего и внешнего, общественного и частного, умозри-

тельного и житейского, искусственного и нравственного. Потому, если справедливо сказанное нами прежде, то раздвоение и цельность,

рассудочность и разумность будут последним выражением западноевропейской и древнерусской образованности.

Но здесь естественно приходит вопрос: отчего же образованность русская не развилась полнее образованности европейской преж-

де введения в Россию просвещения западного? Отчего не опередила

81

Россия Европу? Отчего не стала она во главе умственного движения всего человечества, имея столько залогов для правильного и всеобъемлющего развития духа?...

В чем же заключалась особенность России сравнительно с другими народами мира православного и где таилась для нее опасность?

И не развилась ли эта особенность в некоторое излишество, могущее уклонить ее умственное направление от прямого пути к назначенной ему цели?...

Особенность России заключалась в самой полноте и чистоте то-

го выражения, которое христианское учение получило в ней, во всем объеме ее общественного и частного быта. В этом состояла главная сила ее образованности; но в этом же таилась и главная опасность для ее развития. Чистота выражения так сливалась с выражаемым духом,

что человеку легко было смешать их значительность и наружную форму уважать наравне с ее внутренним смыслом. От этого смешения,

конечно, ограждал его самый характер православного учения, преимущественно заботящегося о цельности духа. Однако же разум уче-

ния, принимаемого человеком, не совершенно уничтожает в нем общечеловеческую слабость. В человеке и в народе нравственная свобо-

да воли не уничтожается никаким воспитанием и никакими постанов-

лениями...

Таким образом уважение к преданию, которым стояла Россия, нечувствительно для нее самой перешло в уважение более наружных форм его, чем его оживляющего духа. Оттуда произошла та односторонность в русской образованности, которой резким последствием был Иоанн Грозный и которая через век после была причиною расколов и потом своею ограниченностью должна была в некоторой части мыслящих людей произвести противоположную себе, другую односторонность: стремление к формам чужим и к чужому духу.

Но корень образованности России живет еще в ее народе, и, что всего важнее, он живет в его святой православной церкви. Потому на этом только основании, и ни на каком другом, должно быть воздвигнуто прочное здание просвещения России, созидаемое доныне из смешанных и большею частью чуждых материалов и потому имею-

82

щее нужду быть перестроенным из чистых собственных материалов...

Вырвавшись из-под гнета рассудочных систем европейского любомудрия, русский образованный человек в глубине особенного, недос-

тупного для западных понятий, живого, цельного умозрения святых отцов церкви найдет самые полные ответы именно на те вопросы ума и сердца, которые всего более тревожат душу, обманутую последними результатами западного самосознания. А в прежней жизни отечества своего он найдет возможность понять развитие другой образованности.

Тогда возможна будет в России наука, основанная на самобытных началах, отличных от тех, какие нам предлагает просвещение ев-

ропейское. Тогда возможно будет в России искусство, на самородном корне расцветающее. Тогда жизнь общественная в России утвердится в направлении, отличном от того, какое может ей сообщить образованность западная.

Однако же, говоря "направление", я неизлишним почитаю прибавить, что этим словом я резко ограничиваю весь смысл моего жела-

ния. Ибо если когда-нибудь случилось бы мне увидеть во сне, что ка- кая-либо из внешних особенностей нашей прежней жизни, давно по-

гибшая, вдруг воскресла посреди нас и в прежнем виде своем вмешалась в настоящую жизнь нашу, то это видение не обрадовало бы меня.

Напротив, оно испугало бы меня. Ибо такое перемещение прошлого в новое, отжившего в живущее было бы то же, что перестановка колеса из одной машины в другую, другого устройства и размера: в таком случае или колесо должно сломаться, или машина. Одного только же-

лаю я: чтобы те начала жизни, которые хранятся в учении святой православной церкви, вполне проникнули убеждения всех степеней и со-

словий наших, чтобы эти высшие начала, господствуя над просвещением европейским, не вытесняя его, но, напротив, обнимая его своею полнотою, дали ему высший смысл и последнее развитие и чтобы та цельность бытия, которую мы замечаем в древней, была навсегда уде-

лом настоящей и будущей нашей православной России...

83

К. С. Аксаков

ОБ ОСНОВНЫХ НАЧАЛАХ РУССКОЙ ИСТОРИИ (1849)

Нравственное дело должно и совершаться нравственным путем,

без помощи внешней, принудительной силы. Вполне достойный путь один для человека, путь свободного убеждения, путь мира, тот путь,

который открыл нам Божественный Спаситель и которым шли Его Апостолы. Этот путь внутренней правды смутно мог чувствоваться и языческими народами... Под влиянием веры в нравственный подвиг, возведенный на степень исторической задачи целого общества, обра-

зуется своеобразный быт, мирный и кроткий характер, и, конечно, если можем найти у кого-нибудь такой нравственный строй жизни... то это у племен бытовых, по преимуществу у племен Славянских. Но возможен ли такой быт на земле?

Существует другой путь, по-видимому более удобный и простой; внутренний строй переносится вовне, и духовная свобода пони-

мается только как устройство, порядок (наряд); основы, начала жизни понимаются как правила и предписания. Все формулируется. Это путь не внутренней, а внешней правды, не совести, а принудительного закона. Но такой путь имеет несчислимые невыгоды. Прежде всего формула, какая бы то ни была, не может обнять жизни; потом, налагаясь извне и являясь принудительною, она утрачивает самую главную силу, силу внутреннего убеждения и свободного ее признания; давая таким образом человеку возможность опираться на закон, вооружен-

ный принудительною силою, она усыпляет склонный к лени дух человеческий, легко и без труда успокаивая его исполнением наложенных формальных требований и избавляя от необходимости внутренней нравственной деятельности и внутреннего возрождения. Это путь внешней правды, путь государства. Этим путем двинулось Западное человечество...

В России история застает Славян северных под властью Варягов, южных – под властью Козар. Северные Славяне прогоняют Варя-

гов, и, может быть, вследствие ли их владычества, возникает вражда между ними и ссоры друг с другом.

84

Таковы были главные помехи, и Земля, чтобы спасти себя, свою земскую жизнь решается призвать на защиту Государство. Но надо заметить, Славяне не образуют из себя Государство, они призывают его: они не из себя избирают князя, а ищут его за морем; таким образом, они не смешивают Землю с Государством, прибегая к последнему как к необходимости для сохранения первой. Государство, политическое устройство не сделалось целью их стремления, ибо они отде-

ляли себя или земскую жизнь от Государства, и для сохранения первой призвали последнее.

Ничья история не начинается так. Если спорили о времени существования этого факта, то здесь сила в его смысле; позднейшие ча-

стные призвания подтверждают тот же смысл.

Призвание было добровольное. Земля и Государство не смеша-

лись, а раздельно стали в союз друг с другом. В призвании добровольном означились уже отношения Земли и Государства – взаимная до-

веренность с обеих сторон. Не брань, не вражда, как это было у других народов, вследствие завоевания, а мир, вследствие добровольного призвания.

Так начинается Русская история. Две силы в ее основании, два двигателя и условия во всей Русской истории: Земля и Государство...

К. С. Аксаков

О ТОМ ЖЕ (предположительно 1850)

Россия – земля совершенно самобытная, вовсе не похожая на Европейские государства и страны. Очень ошибутся те, которые вздумают прилагать к ней Европейские воззрения и на основании их судить о ней.

Как занимателен и важен самобытный путь России до совращения ее (хотя отчасти) на путь Западный и до подражания Западу! Как любопытны обстоятельства и последствия этого совращения, и, наконец, как занимательно и важно современное состояние России, вследствие предыдущего переворота, и ее современное отношение к Западу!

85

История нашей родной земли так самобытна, что разнится с самой первой своей минуты. Здесь-то, в самом начале, разделяются эти пути Русский и Западно-Европейский до той минуты, когда странно и насильственно встречаются они, когда Россия дает страшный крюк, кидает родную дорогу и примыкает к Западной...

Все Европейские государства основаны завоеванием. Вражда есть начало их. Власть явилась там неприязненной и вооруженной и насильственно утвердилась у покоренных народов... Русское государство, напротив, было основано не завоеванием, а добровольным призванием власти. Поэтому не вражда, а мир и согласие есть его начало... Таким образом рабское чувство покоренного легло в основании Западного государства; свободное чувство разумно и добровольно призвавшего власть легло в основании государства русского. Раб бунтует против власти, им непонимаемой, без воли его на него наложенной и его не понимающей. Человек свободный не бунтует против власти, им понятой и добровольно призванной.

Итак, в основании государства Западного: насилие, рабство и вражда. В основании государства Русского: добровольность, свобода и мир. Эти начала составляют важное и решительное различие между Русью и Западной Европой и определяют историю той и другой.

Пути совершенно разные... до такой степени, что никогда не могут сойтись между собой, и народы, идущие ими, никогда не согласятся в своих воззрениях... пути эти стали еще различнее, когда важнейший вопрос для человечества присоединился к ним: вопрос Веры. Благодать сошла на Русь. Православная Вера была принята ею. Запад пошел по дороге католицизма... если мы не ошибаемся, то скажем, что по заслугам дался и истинный, и ложный путь Веры, – первый Руси, второй – Западу...

К. С. Аксаков

О РУССКОЙ ИСТОРИИ (1850)

Русская история совершенно отличается от ЗападноЕвропейской и от всякой другой истории. Ее не понимали до настоящего времени, потому что приходили к ней с готовыми историческими рамками, заимствованными у Запада, и хотели ее туда насильно

86

втискать, потому что хотели ее учить, а не у нее учиться; одним словом, потому, что позабыли свою народность и потеряли самобытный русский взгляд... Были патриоты на Западный лад, им хотелось бы увидать в Русской истории всех Западных героев, все Западные славные дела, и они раскрашивали Русскую историю иностранными красками: дело, разумеется, не клеилось, и история только обезображивалась...

Русская история, в сравнении с историей Запада Европы, отли-

чается такой простотой, что приведет в отчаяние человека, привыкшего к театральным выходкам.

Русский народ не любит становиться в красивые позы; в его истории вы не встретите ни одной фразы, ни одного красивого эффекта,

ни одного яркого наряда, какими поражает и увлекает вас история Запада, личность в Русской истории играет вовсе не большую роль;

принадлежность личности – необходимо гордость, а гордости и всей обольстительной красоты ее – и нет у нас... Не от недостатка сил и духа, не от недостатка мужества возникает такое кроткое явление! Народ Русский, когда бывал вынужден обстоятельствами явить свои силы, обнаруживал их в такой степени, что гордые и знаменитые храбростью народы, эти лихие бойцы человечества, падали в прах пе-

ред ним, смиренным, и тут же, в минуту победы, дающим пощаду. Смирение, в настоящем смысле, несравненно большая и высшая сила духа, чем всякая гордая, бесстрашная доблесть... Но Русский народ не впал и в другую гордость, в гордость смирения, в гордость Верою, т.

е. он не возгордился тем, что он имеет Веру. Нет, это народ христианский в настоящем смысле этого слова, постоянно чувствующий свою греховность... Да не подумают, чтобы я считал историю Русскую историей народа святого... Нет, конечно, это народ грешный (безгреш-

ного народа быть не может), но постоянно, как христианин, падающий и кающийся, – не гордящийся грехами своими, не имеющий именно тех блестящих суетных сторон, той славы, величания и гордости земной других народов, которые показывают уже не христианский путь... Сравнение Русской земли с Западом в настоящее время необходимо: 1) Потому, что поклонники Запада и порицатели Русской жизни на него указывают и непременно вызывают нас на то же самое.

87

2) Потому, что у нас теперь и вообще господствует Западная точка воззрения на жизнь и на историю, почему отделение Русской жизни от Запада, ее отличие, выставлять необходимо. 3) Наконец, потому, что Россия подверглась сильно влиянию Запада, что часть Русской земли, именно те сословия, которые считаются передовыми, пользуются преимуществами, властью и богатством, пошли на Западный путь; потому что Запад вошел и в Россию, находится и в ней, если не переро-

ждая, то искажая Русских людей, увлекая их за собой, делая их жалкими себе и своей лжи подражателями, отрывая их от самобытности,

от их родных, святых начал...

Страшные преступления Запада, его превосходящее всякую ме-

ру зверство, предательство, все возможные гнусности составляют едва ли не противоположность к темной стороне истории Русской. В Рус-

ской истории встречаются преступления, но они лишены этого страшного, нечеловеческого характера, по которому человек становится в разряд животных как новый совершеннейший вид его и которым отличаются кровавые дела Запада... Есть падения, пороки, но они не лишены человеческого характера, и если встречается злодейство, то впечатление, производимое им, показывает, как живо в Русской земле человеческое чувство...

Запад весь проникнут ложью внутренней, фразой и эффектом,

он постоянно хлопочет о красивой позе, картинном положении. Картинка для него все. Покуда он был молод, картинка была еще хороша и красива сама по себе... Но когда молодость его прошла, когда исчезли кипящие силы жизни и осталась одна только картинка, одна фраза,

даже без пылкости юношеской, тогда это становится в высшей степени жалким, и сказать ли? – отвратительным явлением... Скука, и безу-

частие, отсутствие энергии во всех кровопролитиях и смятениях. Старческие мечты Запада, мечты, лишенные своей единственной правды, кипения молодой крови... которыми он разгорячал себя так долгое время, подействовали на него, как раздражительное средство, и

привели в механическое движение его ослабевший организм...

Из могучей земли, могучей более всего Верой и внутренней жизнью, смирением и тишиной, Петр захотел образовать могущество

88

и славу земную ...оторвать Русь от родных источников ее жизни...

втолкнуть Русь на путь Запада... путь ложный и опасный. Петр подчинил Россию влиянию Запада; всем известное подражание Западу до-

ходило до неистовства. От Запада Россия принимала все, начиная от начал до результатов, от образа мыслей до языка и покроя платья... Но

– благодарение Богу – не вся Россия, а только часть пошла этим путем. Только часть России оставила путь смирения и, следовательно,

Веры – в делах по крайней мере. Но эта часть сильна и богата, от нее зависит другая, не изменившая Вере и земле родной... Слава Богу, и

среди этой части, изменившей родной земле, возникла мысль, что надо воротиться к началам родной земли, что путь Запада ложен, что постыдно подражание ему, что Русским надо быть Русскими, идти путем Русским, путем Веры, смирения, жизни внутренней, надо возвра-

тить самый образ жизни, во всех его подробностях, на началах этих основанный, и, следовательно, надо освободиться совершенно от За-

пада, как от его начала, так и от направления, от образа жизни, от языка, от одежды, от привычек, обычаев его, именно от этого света и светскости, вошедших к нам, одним словом, от всего, что запечатлено печатью его духа, что вытекает даже как малейший результат из его направления!

А. И. Герцен

О РАЗВИТИИ РЕВОЛЮЦИОННЫХ ИДЕЙ В РОССИИ (1850)

Мы ничего не пророчим; но мы не думаем также, что судьбы человечества пригвождены к Западной Европе. Если Европе не удастся подняться путем общественного преобразования, то преобразуются иные страны; есть среди них и такие, которые уже готовы к этому движению, другие к нему готовятся. Одна из них известна – это Се-

веро-Американские Штаты; другую же, полную сил, но вместе и дикости – знают мало или плохо.

Вся Европа на все лады, в парламентах и в клубах, на улицах и в газетах, повторяла вопль берлинского "Krakehler" "Русские идут, рус-

ские идут". И, в самом деле, они не только идут, но пришли, благода-

89

ря Габсбургскому дому, и, быть может, они скоро продвинутся еще далее, благодаря дому Гогенцоллернов. Никто не знает как следует, что же собой представляют эти русские, эти варвары, эти казаки; Ев-

ропа знает этот народ лишь по борьбе, из коей он вышел победителем. Цезарь знал галлов лучше, чем современная Европа знает Россию. По-

ка она имела веру в себя, пока будущее представлялось ей лишь продолжением ее развития, она могла не заниматься другими народами;

теперь же положение вещей сильно изменилось. Это высокомерное невежество Европе более не к лицу.

И каждый раз, когда она станет упрекать русских за то, что они рабы, – русские будут вправе спросить: "А вы, разве вы свободны?"

По правде говоря, XVIII век уделял России более глубокое и более серьезное внимание, чем XIX, – быть может, потому, что он менее ее опасался.

Такие люди, как Миллер, Шлоссер, Эверс, Левек, посвятили часть своей жизни изучению истории России с применением тех же научных приемов, какие в области физической применяли к ней Пал-

лас и Гмелин. Философы и публицисты, со своей стороны, с любопытством наблюдали редкий пример правительства, деспотического и революционного одновременно. Они видели, что престол, утвержденный Петром I, имел мало сходства с феодальными и традиционными престолами Европы.

Оба раздела Польши явились первым бесчестием, запятнавшим Россию. Европа не поняла всего значения этого события, ибо она была тогда отвлечена другими заботами. Она присутствовала, едва дыша,

при великих событиях, которыми уже давала о себе знать Французская революция. Российская императрица, естественно, протянула ре-

акции свою руку, запятнанную польской кровью. Она предложила реакции шпагу Суворова, свирепого живодера Праги. Поход Павла в Швейцарию и Италию был совершенно лишен смысла и лишь восстановил общественное мнение против России.

Сумасбродная эпоха нелепых войн, которую французы еще до сих пор называют периодом своей славы, завершилась их нашествием на Россию; то было заблуждением гения, так же как и египетский по-

90