Благословение

Участница: У деда три внука, и у всех троих встречаются определенные нарушения здоровья. Хеллингер: А кто клиент?

Участница: Ко мне пришли две матери — его дочери. У внуков все нарушения, которые есть у деда — или в области зрения, или в области слуха, или в области координации движений.

Хеллингер: Начнем с первой клиентки. В чем ее проблема?

Участница: Она хочет помочь своему больному ребенку, насколько это возможно.

Хеллингер: Итак, у этой клиентки больной ребенок?

Участница: И у ее сестры тоже.

Хеллингер: Нарушения у детей одинаковые?

Участница: Да, но разной степени тяжести.

Обращаясь к группе: Что здесь происходит? Что происходит с ней и ее обеими клиентками? На кого они смотрят? А на кого они должны смотреть?

Участница (после долгих колебаний): Они должны смотреть на детей.

Хеллингер: И только на детей. И с любовью. В обеих нет любви к детям. В тебе тоже. И в обеих нет любви к их мужьям. И в тебе тоже. Понимаешь?

Она кивает.

Хеллингер: С чего начать помогать? Участница: С любви к мужчинам.

Хеллингер: Сначала с любви к детям. Потом — уважение к мужчинам, к их обоим мужьям. И это должно начаться в твоей душе. Тогда у тебя будет сила. И это принесет благословение. Можем на этом закончить? Участница: Да.

Хеллингер (обращаясь к группе): Я бы хотел кое-что сказать о благословении. Что значит «благословить»? В переводе с латыни это значит «благое слово». И это благословение. Когда я о ком-то говорю благое слово и желаю ему блага, это сразу действует благотворно. Это и есть благословение. Нужно посмотреть на другого и пожелать ему блага.

Когда я вижу, какие трудности у клиента или ставлю диагноз, или определяю его проблему, как это отражается на клиенте? Как противоположность благословению. Это проклятье. Я в принципе желаю ему зла. Или когда я не верю в клиента и думаю, например: «Он этого не сможет», мысленно приводя причины, почему он этого не может, — это для клиента как проклятье.

Существует образ благословения. Самое благословенное, что нам вообще известно по собственному опыту, — это солнце. Все идет от солнца. Но оно просто светит и это все, что оно делает. Благословлять значит дать каждому нашему солнцу светить над ними, над плохими и хорошими, в равной степени.

Хорватия и Сербия

Участница: Я работаю с клиентами из бывшей Югославии. У меня есть случай, который очень труден для меня и который очень символично отражает всю ситуацию.

Речь идет о мальчике, который во время налета на сербскую деревню потерял обе ноги. Он сам хорват. Его мать погибла при налете. Она бросилась на него, чтобы защитить его. Его отец серб и в начале войны перешел на сторону сербов.

Хеллингер: Этого достаточно.

Обращаясь к участнице: Если я буду выбирать заместителя для Сербии, это должен быть мужчина или женщина? Участница: Мужчина. Хеллингер: А для Хорватии? Участница: Женщина.

Хеллингер выбирает заместителей для Сербии, Хорватии, отца, матери и сына и ставит их. Сын стоит между отцом и своей умершей матерью. Хорватия и Сербия становятся напротив них на большом расстоянии.

Мать попеременно смотрит на Хорватию и на Сербию. Сербия слегка подгибает колени. Сын смотрит на пол. Внезапно он ничком падает на пол. В зале раздается испуганный возглас. После этого Сербия падает на колени, она исполнена боли. Заместитель сына раскидывает руки в стороны, лежа на животе. Потом он поворачивается к Сербии и кладет голову на колени ее заместителю. Мать становится на колени рядом с ним. Потом она ложится рядом с ним на пол, лицом к нему. Отец становится за спиной Сербии.

Сын хочет подвинуться еще ближе к Сербии, но ее заместитель отворачивает голову. Отец становится перед сыном на колени и берет его левую руку. Сербия еще немного отодвигается назад. Отец хочет взять сына за руки, но тот убирает руки и сцепляет их за спиной, продолжая лежать на животе. Сербия в замешательстве трясет головой. Отец касается головой пола и кладет свои руки на плечи сына. В это время мать ложится на спину.

Сербия отворачивается. Сын, лежа на полу, на животе и сцепив руки за спиной, поднимает голову и смотрит на Сербию. Затем он хватает Сербию сзади и пригибает к полу. Отец держит его сзади за плечи.

Хеллингер: Стоп.

Обращаясь к участнице: Что бы стало с сыном, если бы он не потерял обе ноги?

Участница: Он бы пошел на войну. Хеллингер: Он стал бы убийцей. Где решение?

Сербия высвобождается от сына и садится напротив него. Хеллингер отводит отца к его жене.

Хеллингер (обращаясь к отцу): Ты посмотри теперь на свою жену.

Отец вытирает слезы. Он встает на колени перед своей женой. Сербия и сын сидят друг напротив друга и смотрят друг на друга.

Сын, сидя на полу, отворачивается и наклоняется низко, до пола.

Хорватия сжимает кулаки и дрожит, проявляя агрессию. Сербия встает и смотрит на пол. Сын протягивает ее заместителю руку. Но Сербия этого не видит. Потом сын снова смотрит в сторону.

Отец берет жену за руку и ложится на нее. Потом он берет за руку сына и притягивает его к себе. Потом отец лежит рядом со своей женой, обнимает ее и притягивает сына, чтобы тот тоже ее обнял.

Хорватия идет к Сербии с вытянутой дрожащей правой рукой. Сербия смотрит на пол, держа руки сцепленными на животе, как будто испытывает сильную боль и низко склоняется вперед. Потом Сербия выпрямляется, смотрит на Хорватию и хочет отойти. Хорватия касается рук Сербии. Очень медленно они подходят друг к другу ближе. Потом Хорватия кладет голову на грудь Сербии.

Отец выпрямился и держит сына за руку. Оба смотрят на Хорватию и Сербию.

Сербия берет за руки Хорватию. Хорватия плачет. Затем Сербия кладет голову на грудь Хорватии. Сын обнимает отца за спину. Отец обнимает сына. Тот всхлипывает.

Хеллингер: Хорошо, на этом закончим. Обращаясь к заместителям: Спасибо вам всем.

Участница: Я бы хотела продолжить работу для этих детей.

Хеллингер: Здесь есть только одно решение: предаться боли, этой бессильной боли. Агрессия — это отрицание бессилия.

Участница: Тут так много ненависти.

Хеллингер: Да. Но в конце мы увидели очень хороший образ. В конце агрессия мальчика перешла в боль.

Недавно я участвовал в конгрессе в Вюрцбурге. Там была женщина из Руанды. Ее муж и дети погибли во время массового убийства. Она была полна энергии убийства, это было ужасно. Было видно, что жертвы перенимают энергию убийц. Тогда я предложил ей следующее решение проблемы между тутси и хуту. Всех погибших хоронят на одном кладбище. Вокруг кладбища возводят высокую стену и ворота закрывают. Доступа туда нет. Вот решение.

Возможно, такое же решение приемлемо и для Хорватии и Сербии. С обеих сторон так много погибших, так много ненависти. Похоронить всех вместе и оплакать всех вместе. Все они погибли напрасно, ни за что, совершенно ни за что. Это должно когда-то остаться в прошлом, наконец окончиться. Хорошо?

Участница: Да.