- •Лев Львович Нелюбин Георгий Теймуразович Хухуни
- •Введение История перевода и ее отношение к другим разделам переводоведения
- •Виды, формы и типы перевода
- •Сущность и виды перевода
- •Проблема периодизации развития перевода
- •Часть I
- •2. Древний Египет
- •3. Государства Древней Передней и Малой Азии и Месопотамии
- •Глава 2 Переводы и переводческие концепции античной эпохи
- •1. Понятие античной культуры
- •2. Переводы на греческий язык и их специфика
- •3. Начало переводческой деятельности в Древнем Риме
- •4. Развитие римского перевода в классическую эпоху
- •5. Римский перевод после классической эпохи
- •6. Общая характеристика римского перевода
- •Глава 3 Мировые религии и развитие перевода
- •1. Понятие мировой религии
- •2. Переводы буддийской литературы
- •3. Ветхозаветная литература и ее переводы на греческий язык
- •4. Создание латинской Библии
- •5. Переводы Библии на другие европейские языки и борьба с ними
- •Глава 4 Средневековый перевод и его особенности
- •1. Содержание термина «средние века»
- •2. Языковая ситуация в средневековой Европе
- •3. Переводы религиозно‑философской литературы
- •4. Арабская переводческая традиция и ее влияние на средневековую Европу
- •5. Переводы с греческих оригиналов
- •6. Начало английского перевода. Альфред Великий
- •7. Английский перевод X – первой половины XI века. Деятельность Эльфрика
- •8. Английский перевод после нормандского завоевания
- •9. Английский перевод XIV–XV веков
- •10. Средневековый перевод в Германии
- •11. Переводческая деятельность в других странах Европы
- •Глава 5 Эпоха Возрождения и развитие перевода
- •1. Понятие эпохи Возрождения и ее отличительные черты
- •2. Языковая ситуация в эпоху Возрождения
- •3. Начало ренессансной традиции греко‑латинских переводов
- •4. Развитие гуманистического перевода
- •5. Народные языки как объект перевода
- •6. Переводческие концепции эпохи Возрождения
- •7. Переводческий скептицизм в эпоху Возрождения
- •Глава 6 Реформация и проблемы перевода
- •1. Сущность и предпосылки Реформации
- •2. Проблемы перевода Библии в ренессансной традиции
- •3. Мартин Лютер и создание немецкой Библии
- •4. Создание английской Библии
- •Глава 7 Европейский перевод XVII–XVIII веков (эпоха классицизма)
- •1. Сущность и основные черты классицистического перевода
- •2. Французская переводческая традиция
- •3. Английский перевод XVII–XVIII веков
- •4. Развитие теории и практики перевода в Германии
- •5. Перевод и языковая культура
- •Глава 8 Западноевропейский перевод XIX века
- •1. Сущность романтического перевода и его основные особенности
- •2. Романтический перевод в Германии
- •3. Переводческая концепция в. Фон Гумбольдта
- •4. И.В. Гёте и проблемы перевода
- •5. Немецкая переводческая традиция второй половины XIX века
- •6. Французский романтизм и развитие перевода
- •7. Английский перевод XIX века
- •Глава 9 Зарубежная переводческая мысль XX века
- •1. Общая характеристика теории и практики перевода в XX столетии
- •2. Философия перевода Хосе Ортеги‑и‑Гассета
- •3. Развитие теории перевода в странах Западной Европы
- •4. Переводческая мысль в странах Восточной Европы
- •5. Переводоведение в Соединенных Штатах Америки
- •Часть II
- •2. Перевод в XIII–XV веках
- •3. Древнерусский перевод в XVI веке. Деятельность Максима Грека
- •4. Другие переводчики XVI столетия
- •5. Основные тенденции развития русского перевода в XVII столетии
- •6. Основные жанры переводной литературы
- •7. Переводчики XVII века и развитие переводческой мысли
- •Глава 2 Русский перевод XVIII века: основные черты и особенности
- •1. Переводная литература Петровской эпохи
- •2. Особенности передачи иноязычных текстов в Петровскую эпоху
- •3. Проблема передачи терминов
- •4. Развитие перевода в послепетровское время
- •5. Проблемы художественного перевода
- •6. Переводческая деятельность в.К. Тредиаковского
- •7. Современники Тредиаковского
- •8. Русский перевод конца XVIII века
- •9. Н.М. Карамзин и развитие русского перевода
- •Глава 3 Первая половина XIX века в истории русского перевода
- •1. Место художественного перевода в культурной жизни эпохи
- •2. В.А. Жуковский как теоретик перевода
- •3. Переводы западноевропейской и восточной поэзии
- •4. Гомер в переводе Жуковского
- •5. Поиски новых переводческих принципов (п.А. Катенин, н.И. Гнедич)
- •6. Буквалистские тенденции
- •7. Проблемы перевода в творчестве а.С. Пушкина и м.Ю. Лермонтова
- •8. Теоретические проблемы перевода в трудах в.Г. Белинского
- •Глава 4 Перевод и переводческая мысль в России во второй половине XIX столетия
- •1. 50‑60‑Е годы XIX века в истории русского перевода
- •2. А.А. Фет как теоретик и практик перевода
- •3. Переводческая концепция и.И. Введенского
- •4. А.В. Дружинин и его переводческая деятельность
- •5. Радикально‑демократические литераторы и проблема перевода
- •6. Русский художественный перевод последней трети XIX века
- •7. П.И. Вейнберг как переводчик и теоретик перевода
- •8. А.А. Потебня и «теория непереводимости»
- •Глава 5 Основные тенденции развития русского перевода в XX столетии. Создание теории перевода как науки
- •1. Начало века
- •2. В.Я. Брюсов как переводчик и теоретик перевода
- •3. Начало советского периода
- •4. Художественный перевод в ссср (1930‑1980‑е годы)
- •5. Проблема метода и формирование литературоведческой теории перевода
- •6. Создание лингвистической теории перевода как науки
- •Вместо заключения
- •1. Некоторые теории и модели перевода XX века Теория закономерных соответствий
- •Информационная теория перевода
- •Ситуативная теория перевода
- •Теория уровней эквивалентности
- •Теория военного перевода
- •Теория машинного перевода
- •Коммуникативно‑функциональная теория перевода
- •Психолингвистическая теория перевода
- •Трансформационная теория перевода
- •Семантико‑семиотическая модель перевода
- •Функционально‑прагматическая (динамическая) модель перевода
- •Герменевтическая модель перевода
- •Трансформационная модель перевода
- •Механизм социальной регуляции переводческой деятельности
- •2. Машинный перевод в ретроспективе и перспективе
- •Литература Литература к I части
- •Литература ко II части
- •Литература к «Вместо заключения»
2. В.А. Жуковский как теоретик перевода
Без преувеличения можно сказать, что Василию Андреевичу Жуковскому (1783–1852) принадлежит в интересующей нас области поистине уникальное место – и не только благодаря величине оставленного им наследия, но и потому, что подавляющее число современников, да и потомков, обращаясь к проблеме передачи иноязычной литературы (главным образом, конечно, поэзии) должно было прежде всего определить свое отношение к принципам, которым Жуковский следовал в своем творчестве. Их либо принимали или стремились развить, либо отвергали (порой весьма резко) и старались опровергнуть, но игнорировать их было невозможно.
Поскольку биография Жуковского в своих основных моментах достаточно хорошо известна, вряд ли существует необходимость на ней останавливаться. Однако, прежде чем непосредственно говорить о его роли в истории русского перевода, представляется целесообразным привести здесь высказывание крупнейшего представителя русской филологической науки академика А.Н. Веселовского о той эволюции, которую претерпели литературно‑эстетические воззрения поэта: «Жуковский вышел из псевдо‑классической школы, быстро уступавшей влиянию сентиментальной; первая надолго оставила в его стиле свои следы… Сентиментальная поэзия дала формы его чувству, но оно хочет высказаться точнее в своей неопределенности, разнообразное в своем однообразии. Он ищет новых способов выражения; немецкая лирика указывает пути. Будущему исследователю стиля Жуковского переводы его дадут богатый, хотя далеко неравномерный материал. Они составили и еще составляют его славу. Сравнение с романтиками напрашивается само собой»241(выделено нами. – Л.Н., Г.Х.).
Таким образом, если согласиться с процитированным утверждением, то придется признать, что в творчестве Жуковского перекликаются все три ведущих направления конца XVIII – начала XIX в.: классицизм, сентиментализм и романтизм. Естественно, возникает вопрос о том, как они отразились в интересующей нас области.
Собственно классицистическими признаются обычно относящиеся к раннему периоду творчества (и представляющие собой воспроизведение мыслей французских авторов, с которыми их русский собрат солидаризуется) высказывания о том, что «самый приятный перевод есть, конечно, и самый верный»; что ради «гармонии» допустимо иногда жертвовать и точностью, и силой, подобно тому как в музыке «верность звуков должна уступать их приятности»242, и т. п. Чисто по‑классицистически Жуковский в 1804 г. переводил «Дон Кихота» Сервантеса с французской переделки Флориана и без каких‑либо оговорок воспроизвел предисловие последнего, в котором говорится о целесообразности устранения из романа черт «дурного вкуса», ослабления «слишком сильных выражений», устранения повторов и вообще замены многих «красот» подлинника своими собственными.
Несколько сложнее обстоит дело с вопросом о том, как отразилось на переводческих взглядах Жуковского влияние сентиментализма. Именно его перевод «Сельского кладбища» Томаса Грея, опубликованный в 1802 г. в журнале «Вестник Европы», знаменовал своеобразное утверждение этого направления в русской литературе, развив и окончательно оформив тенденции, проявившиеся в творчестве Н.М. Карамзина и его сподвижников. Причем, сравнивая версию Жуковского с оригиналом, часто отмечают даже усиление в ней присущих сентиментализму черт (меланхолический настрой, чувствительность и т. п.). То обстоятельство, что несколько десятилетий спустя, в 1839 г., поэт вновь вернулся к названному произведению, дав совершенно новый вариант перевода, позволило некоторым исследователям утверждать, что на протяжении всего творчества сентименталистские черты сочетались у него с романтическими, и «эти два элемента слились в нем воедино, образуя оригинальный синтез»243. Однако ставить вопрос об особой «сентименталистской теории перевода» применительно к Жуковскому, как, впрочем, и к другим представителям данного направления, вряд ли целесообразно, поскольку собственной переводческой концепции, обладавшей ярко выраженными специфическими чертами, сентиментализм, насколько нам известно, ни в России, ни за ее пределами не создал, хотя определенные переводческие взгляды у сентименталистов, как мы уже видели на примере Карамзина, вполне могли быть.
Что касается романтизма, основоположником которого в России часто называют Жуковского, то, учитывая, какую роль играли понятие и проблемы перевода в эстетической системе романтиков, и принимая во внимание место, которое занимало в его творчестве воссоздание по‑русски иноязычной поэзии, можно было бы ожидать, что он отразится в суждениях и высказываниях своего крупнейшего представителя наиболее полным образом. Но тут мы сталкиваемся с определенным парадоксом. Во‑первых, подавляющее большинство мыслей Жуковского, посвященных теоретическим проблемам перевода, относится к раннему периоду его деятельности (1809–1810), в связи с чем возникает вопрос о правомерности их распространения на последующие годы жизни поэта. Во‑вторых, если учесть, что незадолго до них (ср. приведенные выше принципы передачи «Дон Кихота») он выступал с классицистических позиций, то опять‑таки существует проблема «отделения» в них собственно романтического от классицистического (не случайно П.А. Вяземский, характеризуя одну из таких статей – «О басне и баснях Крылова», относящуюся к 1809 г., упрекал ее автора за то, что в ней «обнаруживается слишком безусловная покорность правилам литературы французской и слишком отзывается французская школа»)244. И, наконец, в‑третьих, нельзя забывать, что, при всей кажущейся странности подобного утверждения, Жуковский, уже будучи, так сказать, вполне романтиком, мог проповедовать идеи, звучавшие, на первый взгляд, совершенно по‑классицистически. Вспомним хотя бы знаменитое рассуждение о том, что «подражатель‑стихотворец может быть автороморигинальным, хотя бы он не написал ничего собственного… Поэт оригинальный воспламеняется оригиналом, который находит у себя в воображении; поэт‑подражатель в такой же степени воспламеняется образцом своим, который заступает для него тогда место идеала собственного; следственно, переводчик, уступая образцу своему пальму изобретательности, должен необходимо иметь почти одинакое с ним воображение, одинакое искусство слога, одинакую силу в уме и чувствах. Скажу более: подражатель, не будучи изобретателем в целом, должен быть им непременно по частям: прекрасное редко переходит из одного языка в другой, не утратив нисколько своего совершенства: что же обязан делать переводчик?245Находить у себя в воображении такие красоты, которые могли бы служитьзаменою, следовательно, производить собственное, равно и превосходное: не означает ли это быть творцом? И не потребно ли для того иметь дарование писателя оригинального?»246И в другом месте, подчеркивая, что переводчик «остается творцом выражения, которое он должен сотворить», Жуковский заключает: «А сотворить их может только тогда, когда, наполнившись идеалом, представляющимся ему в творении переводимого им поэта, преобразит его, так сказать, в создание собственного воображения; когда, руководствуясь автором оригинальным, повторит с начала до конца работу его гения – но сия способность действовать с одинаково с творческим гением не есть ли сама по себе уже творческая способность?»247
Эта установка на воссоздание лежащего за конкретным произведением идеала, в сущности, была бы общей для обоих антагонистических течений, расходившихся между собой, однако в трактовке самого идеала (рационально‑объективный – в классицизме, интуитивно‑субъективный – в романтизме). Аналогичная сложность возникает и при истолковании знаменитого афоризма Жуковского: «Переводчик в прозе есть раб, переводчик в стихах – соперник»248. При буквальном (и наиболее распространенном) понимании он трактуется как признание поэзии более высоким жанром по сравнению с прозой, как своеобразная недооценка последней – и тогда мысль Жуковского вполне укладывается в традиции классицистической эстетики. Однако в специальной литературе была предложена и другая интерпретация, придающая словам Жуковского отчетливо романтическое звучание: «“Переводчик в прозе” для Жуковского – отнюдь не переводчик прозы. Вряд ли русский поэт назвал бы рабом, скажем, Тика, который блистательно перевел на немецкий язык роман Сервантеса “Дон Кихот”. Перевод в прозе для романтика – это нехудожественный “грамматический” перевод в классификации Новалиса… Перевод в стихах для романтика – это творческий “свободный перевод” с притязанием на перевод мифический, когда переводчик соперничает с автором в постижении идеала»249.
Но и в том, и в другом случае совершенно очевидно, что рассмотренные нами теоретические взгляды Жуковского отчетливо ориентируют переводчика на вольное обращение с исходным текстом, если только последний, по его мнению, не представлял собой совершенное воплощение искомого идеала. Посмотрим теперь, как отразился подобный подход в его переводческой практике.