Существует много определений фонемы. Наименее удачным среди них является определение ее как смыслоразличительного звука или звукотипа (напр., [Щерба 1953 , 19]). Характеристики фонемы и звука объективно разнонаправлены. Звук представляет собой единицу речи, тогда как фонема есть единица языка [Трубецкой 1960, 38 – 49], Тем самым полностью материальному отдельному звуку как единице речи фонема противопоставляется как идеальный объект, как средство вторичного кодирования, служащее различению означающих языковых знаков. Будучи частью означающего знака, фонема существует в человеческой памяти как «кусочек» акустического образа, как своего рода «образец», по которому носитель языка «строит» конкретные звуки своей речи. Тем самым между фонемой и звуком существует особое отношение, которое точнее всего можно охарактеризовать как реализацию. Фонема реализуется в звуке точно так же, как, к примеру, модель одежды, изображенная в модном журнале, реализуется в некотором изделии в процессе пошива.
ДАЛЬШЕ!
Иными словами, отношение фонемы и звука есть отношение образца, модели и конкретного материального объекта, по этой модели созданного. Поэтому лингвистически некорректно вести речь о «произнесении фонем». Произноситься могут только конкретные звуки, реализующие фонемы определенного языка.
Из изложенного ясно, что при определении фонемы следует исходить не из конкретных звуков, но из звукотипов как отражений общих свойств некоторых классов звуков.
Однако понятие звукотипа есть, по сути дела, понятие естественно-научное, поскольку оно не содержит указаний на роль звукотипа в общей системе языка, на его отношение к единицам знаковых уровней. Введение понятия фонемы обеспечивает гуманитарный подход к звуку [Трубецкой 1960, 49], выявление его функций по отношению к знаковым единицам языка. Это составляет третье направление абстракции от звука речи.
ЗАКРЫТЬ!