Среди выделенных В. фон Гумбольдтом типов флективные и агглютинативные языки сходны в том отношении, что них широко распространена аффиксация. Однако в функционировании аффиксов отмечаются существенные различия.
Так, значениями агглютинативных аффиксов являются отдельные граммемы, тогда как флективный аффикс обычно связан с некоторым комплексом (совокупностью) граммем. Это показывает известный пример А.А. Реформатского с формами слова ара ‘пила’ в казахском языке, где постфикс -лар- передает значение мн. числа, а постфикс -га – значение дат. падежа, так что казах. форма арага соответствует рус. форме пиле, форма аралар – рус. форме пúлы, а форма араларга – рус. форме пилам [1996, 271].
Таким образом, в словоформах агглютинативных языков отчетливо прослеживается параллелизм (симметрия) планов содержания и выражения, в то время как во флективных языках их соотношение в целом асимметрично.
ДАЛЬШЕ!
Для флективных языков характерен также такой грамматический способ, как внутренняя флексия. Достаточно наглядно внутреннюю флексию демонстрирует рус. форма пил’-е, отностельно которой нельзя однозначно решить, чем передается значение дат. падежа: окончанием -е или же окончанием в комплексе с чередованием твердого и мягкого согласного исхода корня (ср. пил-а – пил’-е). Широкое распространение внутренней флекcии в европейских языках – факт общеизвестный. Например: рус. рука – ручка, англ. sing – sang – sung, нем. die Mutter – die Mütter, франц. l’œil – les yeux.
Флективным и агглютинативным языкам, более или менее широко использующим аффиксацию, противостоят изолирующие языки, где ведущими грамматическими средствами являются порядок слов и интонация. Например, в китайском языке определяющее слово в позиции перед определяемым является определением, а в позиции после определяемого слова – предикативом. Соответственно цепочка слов leng tianki ‘холодная погода’ представляет собой именное словосочетание, а цепочка tianki leng ‘Погода – холодная’ – предложение [Будагов 1958, 320 – 321].
ДАЛЬШЕ!
Важнейшая черта инкорпорирующих языков состоит в нечетком разграничении слова и предложения. По сути дела, предложение в них строится как сложное слово, где в рамку из служебных элементов включены (инкорпорированы) лишенные морфологического оформления лексические элементы. Например, чукотское г-ача-каа-нмы-лен ‘Убили жирного оленя они’ состоит из служебных элементов г- и -лен, несущих соответственно значения прошедшего времени и 3-го лица, а между ними инкорпорированы лексические элементы ача, каа и нмы, передающие соответственно понятия ‘жир’, ‘олень’ и ‘убийство’ [Мещанинов 1975, 89 – 91].
ЗАКРЫТЬ!